Михал обернулся; его дорожный плащ развевался на ветру.
– Да. Наше предприятие, «Реквием», – самый крупный поставщик гробов в Бельтерру. – Он улыбнулся, и его клыки сверкнули в свете вспыхнувшей молнии.
Ледяной туман окутал нас. Сегодня буря обещала быть страшной.
– В основном только мы этим и занимаемся. Никто не может сравниться с нашими ценами. Идем. – Он раздраженно посмотрел на небо. – Скоро начнется буря.
В ответ оглушительно пророкотал гром, я метнулась к Михалу и схватила его за рукав, а он отдал приказы моряку. Матросы действовали размеренно, как и раньше, – явно под принуждением. Они все складывали и складывали гробы, пока те не скрыли из виду почти всю палубу.
– М-Михал. – Зубы у меня уже стучали. Я вся дрожала, правда, не от холода. – Зачем вам нужно продавать г-гробы?
– Нам и не нужно, – бросил он в ответ и, нахмурившись, проводил меня в большой зал на нижних палубах.
Фонарь здесь был зажжен, но свет не помог унять мою тревогу. Я увидела еще больше гробов – величественные, из черного и сандалового дерева, с позолоченной отделкой, подкладкой из шелка и атласа.
– Мы торгуем гробами, чтобы тайно перевозить вампиров в Цезарин. Проверяющие редко в них заглядывают.
Где-то в глубинах моего сознания я отметила, что он сказал «редко», а не «никогда», но сейчас меня это мало волновало.
– Так проще и чище. После того как корабль проверят, мы окажемся в городе незамеченными. Но пока нам не нужно забираться в гроб. Только уже когда мы подплывем ближе к городу. – Он вынул из кармана кожаные перчатки и протянул мне. – Возьми.
Но перчатки не могли помочь заслониться от пронизывающего холода, сковавшего меня.
– Михал, я не могу… – Слова оборвались, когда я разглядела ближайший гроб.
В подобном похоронили Филиппу: из розового дерева, с вырезанными на крышке двумя большими лебедями в лавровых коронах.
«Неужели ее гроб тоже сделали на Реквиеме?»
К горлу подкатила тошнота, и я зажала рукой рот, чтобы меня не стошнило прямо на вычищенные ботинки Михала.
– Я н-не смогу забраться в гроб. Нет.
– Я помню.
Михал вынул из кармана какой-то светящийся драгоценный круглый камень. Тот был похож на опал с белыми мерцающими прожилками и переливался синими, зелеными и фиолетовыми оттенками.
– Возьми. Последний ведьмин огонек. Знак доброй воли от прежней Госпожи Ведьм. Она подарила его нам.
Он вложил камень мне в руки. Снова прогрохотал гром и заглушил крики моряков, когда мы вышли из гавани. Меня пошатнуло, и Михал придержал меня. Он мрачно поглядел в потолок.
– Вместе с погодой.
Дрожащими руками я вернула ему камень. В гробу свет мне не поможет. Ничто не сможет прогнать запах смерти, ощущение ломких волос Пиппы у меня во рту. Задыхаясь, я отшатнулась и натолкнулась на гроб. Сдавленно вскрикнув, я отскочила подальше от него, но споткнулась о плащ и едва не рухнула на колени.
Михал поймал меня за локти прежде, чем я упала.
Он нахмурился, когда я все равно опустилась на пол. Опустился на колени рядом со мной, глядя, как резко вздымается у меня грудь. Я знала, что глаза у меня сейчас были широко распахнуты. Его ноздри раздулись – он ощутил запах моего страха. Однако я никак не могла остановить происходящее. Мое тело невольно откликалось, ведь перед собой я видела лишь гробы. Чувствовала лишь запах летнего меда и гнили.
«Никто не спасет нас».
– Я н-не смогу забраться в гроб, Михал. Прошу, придумай что-нибудь другое.
Он нахмурился еще сильнее:
– Твой жених отправил все корабли на твои поиски. Король приказал проверять каждое судно. Отряды солдат патрулируют все королевство, шассеры и ведьмы прочесывают улицы Цезарина по приказу архиепископа и Госпожи Ведьм. Во всей Бельтерре никого так не искали, как тебя. Еще и виконт предложил награду в сто тысяч крон тому, кто вернет тебя живой и невредимой. Полагаю, ты с ним знакома.
Я затряслась от судорожного смеха.
О да, я знакома с ним.
Господин Пьер Трамбле, смиренный слуга Церкви и Короны, примерный супруг и отец – и человек, с которым я не разговаривала почти год. Наверное, такое вознаграждение могло бы даже показаться трогательным. Только вот у виконта не было ни гроша за душой, а его последние слова были злыми и гневными: «Моя дочь не опозорит меня и не вступит в шассеры. Ни за что! Слышишь меня? Ты не станешь…»
– Я могу принудить обычных людей забыть твое лицо, – сказал Михал, и недобрый взгляд зеленых отцовских глаз сменился на взгляд его черных. – Но если тебя увидит шассер или Белая Дама, мне придется убить их.
– Нет! – Охнув, я с трудом поднялась на ноги, и Михал тут же отпустил меня. – Никаких убийств.
Мы слишком многим рисковали. Мы понятия не имели, кто будет проверять корабль, и если меня узнают, то потащат домой к родителям. И я никогда не узнаю правду об убийце. Никогда не пойму свои новообретенные силы, не загляну в надвигающуюся тьму, никогда не смогу доказать родителям, Жан-Люку и Фредерику, что чего-то стою. Папенька и матушка снова поставят меня в стеклянный шкаф, закроют дверцу на замок и выбросят ключ.
Нет. Не бывать этому!
Диким взглядом я огляделась и заметила стол Одиссы. На нем так и лежала гора свитков, а за ними поблескивала…
Бутылка абсента.
«Слава богу!»
Сердце у меня екнуло, и я бросилась к мерзкому зеленому пойлу, словно от него зависела моя жизнь. Однако, когда я ухватилась за бутыль, Михал сжал мою руку. Он покачал головой и язвительно усмехнулся.
– Не думаю.
– Отпусти!
Я дергалась и извивалась, но его хватка не ослабевала. Он держал меня не крепко, но вырваться я не могла. Я вскинула голову.
– Я передумала. Я смогу залезть в гроб. У меня все получится!
– С абсентом? – насмешливо фыркнул он.
– Ты же пьешь его.
– Я пью много чего и уверяю тебя, абсент – самый отвратительный из этих напитков. Ты его хоть пробовала?
– Нет.
Я упрямо уперлась каблуками в пол, и Михал меня все же отпустил. Я вырвала у него бутылку и прижала ее к груди.
– Однажды я тайком отпила матушкиного вина. Вряд ли абсент хуже него.
Михал смотрел на меня так, словно я сошла с ума. Возможно, так и было. А возможно, мне было все равно. Под его неодобрительным взглядом я пыталась откупорить бутылку, и едва у меня получилось, как сверху раздался грохот.
Мы вскинули головы.
– Что это?.. – начала я.
В мгновение ока Михал исчез на лестнице. Неуклюже я поспешила за ним, расплескав по рукам немного абсента. От его пряного аромата – аниса, фенхеля и чего-то еще – я сморщилась. Взбежав на палубу, я чуть не поскользнулась на мокром дереве. Ливень хлестал так, словно сам Бог выливал его ведрами на нас. За считаные секунды я промокла до нитки. Я откинула волосы со лба, чтобы взглядом найти Михала.
Недалеко от нас другой корабль, едва различимый в буре, пытался удержаться на плаву посреди сокрушительных волн. Его мачта раскололась; судно накренилось и вот-вот готово было опрокинуться. Я похолодела.
– Михал!
Однако ветер унес мой оклик. Сверкнула молния, и я поспешно пригнулась. Гробы разлетелись во все стороны. Моряки – по пояс в воде – бросились закреплять их, но даже под принуждением они не могли противостоять буре. Один из гробов с оглушительным треском стукнулся о другой, и оба упали в море.
– Михал!
Ветер трепал мои волосы и плащ. Я попыталась дотянуться до него.
– Тот корабль потонет, все погибнут, если мы не…
– Мы ничего не можем для них сделать.
Сломанная мачта откололась окончательно, и мощная волна потянула за собой нос корабля и половину команды. Другие моряки с криками кинулись спасать судно, но было поздно. Корабль тонул. Молния ударила о другую мачту, и паруса загорелись. Внутри у меня все сжалось от ужаса, и я крепче схватила Михала за руку.
– Нужно помочь им! Михал!
Он лишь бесстрастно указал на бурлящее море. Острые обломки корабля пронзали волны, словно надгробные камни на кладбище. «Это и есть кладбище», – вдруг подумала я.
– Их не спасти, – сказал Михал. – Никто, кроме рожденных на Реквиеме, не может найти остров.
– Что?
– Остров окутан тайной, Селия, – отрывисто произнес он и отвернулся, но я не могла отвести взгляда от тонущего корабля и погибающих моряков.
Он схватил меня за локоть и повел к лестнице.
– Многие годы назад прародительница твоей дорогой Луизы наложила на остров оберегающие чары. Большинство просто сбиваются с курса, когда подплывают к Реквиему, но другие – как наши бедолаги – искусные моряки, не желающие отступать. И потому чары убивают таких. Они никогда не доплывают до острова.
– Чары… убивают их? – пораженно переспросила я.
– Кроме священных ведьминых дней.
Сверкнула молния, в свете которой волосы Михала показались белоснежными. Вспышка отбросила тени на его щеки и под глаза, а когда он поморщился, то стал похож на настоящее порождение ада.
– Хитрая лазейка. Госпожа Ведьм заявила, что заклинание нужно для защиты ее народа, чтобы уравновесить чары. Три недели в году Реквием открыт и уязвим для остального мира. – Он многозначительно изогнул бровь. – И праздник Самайна – один из таких дней.
Я сжала бутылку абсента до боли в пальцах. Море уже поглотило все, кроме кормы. Внутри у меня сжалось, когда крики моряков стихли под завыванием ветра и оглушительными раскатами грома. Спотыкаясь, я пошла к палубе, полная решимости помочь несчастным хоть как-то, спустить лодку, но я успела сделать лишь пару шагов, и Михал схватил меня за плащ и потащил в укрытие. В ту же секунду волна захлестнула наш корабль. Я беспомощно вцепилась в Михала, когда корабль закачался.
– То есть мои друзья не смогут миновать чары до кануна Дня Всех Святых?
– До полуночи, если быть точными.
– А если они появятся раньше?
Вместе мы проводили взглядом последнего моряка, которого поглотило море.
– Молись, чтобы этого не случилось, – просто ответил Михал.