– Ты же с радостью нападаешь на меня. Почему же?
– Потому что ты чудовище.
Я швырнула в него бутылкой абсента, чтобы не дать ему подойти ближе. Отчего-то мне хотелось остановить его. Он обещал не причинять мне вреда, но от его решительного взгляда по телу у меня пробежала приятная дрожь. Михал поймал бутылку и бросил ее в ящик стола.
– И я не шассер! – заявила я, спрятавшись за гроб. – Больше нет.
– Но думаешь ты, как шассер. А твой любимый капитан знает, что ты нарушила обет?
– Нет, он…
Я растерянно нахмурилась и отшатнулась. Заморгала часто. Я забыла рассказать ему о Жан-Люке. Рассказала обо всех своих друзьях, но почему-то забыла упомянуть, какой Жан целеустремленный, какой он стойкий, способный и преданный делу.
«А твой любимый капитан знает, что ты нарушила обет?»
В ушах раздался низкий гул, мешающий думать.
– Что… что ты имеешь в виду? – настороженно спросила я.
Михал положил руки на крышку гроба:
– Ты мне скажи.
– Н-ничего я тебе не буду говорить. И вообще больше не хочу с тобой разговаривать.
Я решительно отвернулась от него. Он не испортит эти мгновения, как бы сильно ни пытался. Пускай мне девятнадцать, а не пятнадцать, а моя единственная спутница – la fée verte[18], я тоже могла поджечь сарай, если выражаться иносказательно. Я отчаянно стала озираться, пытаясь найти, чем заняться. Корабль перестало качать – видимо, бурю мы преодолели, а на палубе моряк заиграл веселую джигу на губной гармошке.
«Вот оно!»
Я чуть подпрыгнула на цыпочках. Мы были в бальной зале, а я уже столько времени не танцевала.
Я даже не услышала Михала позади.
– Будем надеяться, – неожиданно напряженным голосом произнес он, – что месье Диггори не учил тебя танцевать.
У меня едва сердце не выскочило из груди. Я обернулась, чтобы оттолкнуть его, но замерла. Он стоял вплотную ко мне. Чересчур близко, и ноги у меня словно приросли к полу. Я смотрела на вампира снизу вверх. Стояла так близко и неподвижно, что могла пересчитать его реснички. Могла провести пальцем по его скулам, по губам.
Могла коснуться кончиков его зубов.
От этой непрошеной мысли у меня перехватило дыхание, и я невольно бросила взгляд на его губы. Его лицо ничего не выражало, но он тоже не двигался. Не дышал.
Не дышал он и в театре, когда почувствовал запах моего страха. И в авиарии, когда ощутил запах моей крови.
«Потому что он чудовище, – подсказал мой разум, отчаянно сопротивляясь мне. – Чудовище».
В животе все затрепетало, я осторожно приподняла руку.
В эту секунду раздался стук в дверь, и в зал заглянул моряк.
– Ваше величество, – сказал он, и напряжение между нами рассеялось.
«Ваше величество».
Я громко фыркнула и отстранилась. Михал повернулся к моряку, и тот съежился под его мрачным взглядом.
– Прошу прощения, ваше величество, к нам приближаются три корабля под флагами Бельтерры. Они подали сигнал, что хотят осмотреть наше судно.
«Осмотреть судно».
Слова жужжали в голове, словно надоедливые пчелы. Совершенно очевидно, они были как-то важны для Михала и, вероятно, для меня тоже. Но я не могла вспомнить почему – жужжание было слишком сильным. Почему от этих слов мне стало неуютно? И, отмахнувшись от них, я подошла к матросу.
– Как вас зовут, месье? – с жаром спросила я.
Замешкавшись на секунду, он все же обхватил мои протянутые руки теплыми мозолистыми пальцами. Когда я сжала их, он ответил легкой улыбкой.
– Меня зовут Беллами, мадемуазель, – чуть нахмурившись, произнес он.
– Какое чудесное имя! – Я наклонилась к нему с заговорщическим видом. – Вы очень красивы. Вы знали об этом? У вас есть родные? Вы танцуете с ними? Я обожаю танцевать. Могу научить и вас любить танцы.
Он растерянно заморгал и перевел взгляд на Михала.
– Э-эм…
– Не обращайте внимания на него. Я вот так и делаю.
Я выгнулась назад и сделала пируэт, а Михал меня поймал. Он притянул меня к себе. Губы его были сжаты в жесткую линию, но меня это не волновало; я снова сделала пируэт и засмеялась.
– Если бы я была вампиршей, то принудила бы всех на острове не обращать внимания на Михала, – сказала я красивому моряку. – Как было бы чудесно!
– Какое счастье, что этого никогда не произойдет.
Михал коротко махнул рукой моряку, и тот поспешно скрылся.
– А теперь… – Он указал на что-то позади меня. – Прекрати очаровывать мою команду и полезай в гроб.
Невольно я бросила взгляд за плечо, и мое сердце упало. На меня смотрел знакомый гроб из розового дерева. Я заморгала. Жужжание в голове усилилось, и мне вдруг стало нестерпимо жарко. Я попятилась от Михала, прижимая ладони к горящим щекам. Почему так жарко? Неужели мы минули Цезарин и приплыли прямиком в ад?
– Залезай в гроб, Селия, – уже мягче сказал Михал.
В его черных глазах горело раздражение. И что-то еще. Я не могла понять, что именно.
Я снова фыркнула:
– Ваше величество, дорогой, вам когда-нибудь отказывали?
Он решительно шагнул мне навстречу:
– Никогда.
– Я не полезу в этот гроб!
– Ты, что же, зря выпила пинту абсента?
– Леди никогда бы не выпила пинту абсента! Я отпила немного, и вообще, я сказала, что не полезу в этот гроб. Я не говорила, что не полезу в другой.
Натянув безмятежную улыбку, я похлопала по гробу из черного лакированного дерева. Отхлебнув еще абсента, я почувствовала, как пол начал уходить у меня из-под ног.
– Я залезу в этот, благодарю.
– Это мой гроб.
– Был. Теперь он мой.
Все так же улыбаясь и покачиваясь, я поковырялась в медных защелках гроба и открыла крышку. Вдруг сверху раздались крики. Видимо, королевский флот уже был совсем близок. Приподняв подол, я залезла в гроб и протянула руку Михалу.
– Я возьму ведьмин огонек.
– Ваша милость, дорогая, вам когда-нибудь отказывали?
К моему удивлению и ужасу, Михал задул пламя в лампе – погрузив нас в кромешную тьму – и залез в гроб вместе со мной.
– Что ты творишь?
Я схватила его за руку, когда он попытался сесть, отталкивая его и в то же время прижимаясь к нему. В этой мерзкой темноте я ничего не видела.
– Нельзя же… Михал, – прошипела я. – Это очень непристойно! Вылезай! Но сперва отдай ведьмин огонек!
– Я не буду час торчать в другом гробу, когда этот сделан специально для меня. Не хочешь подвинуться – не надо… – Он вынул из кармана ведьмин огонек и сунул его мне в руку. – Найди себе другой гроб.
Я во все глаза изумленно уставилась на него, но Михал ждать не стал. Он опустился в гроб, словно в постель с шелковыми простынями, и я пожалела, что мне сейчас пришло в голову подобное сравнение. Мысленно встряхнулась и едва не упала на пол. Да лучше бы это никогда мне не приходило в голову! Разумеется, я не могла находиться в такой тесноте рядом с вампиром, да еще таким властным! Кроме того – я оглядела гроб – я и лечь-то не смогу рядом. Мне придется лечь… Я покраснела. Щеки запылали еще сильнее.
Только вот если я не сделаю этого, мне придется провести час в одиночестве и полумраке, пытаясь не думать о тех вещах, которые зеленая фея отгоняла от меня.
Сравнивать иногда все-таки полезно.
Не дав себе передумать, я камнем упала на грудь Михала и прижалась к нему или попыталась. Я едва не стукнула его ведьминым огоньком по лбу, а пытаясь оправить подол, коленями сначала уперлась ему в живот, а потом в бедра. Красный шелк задрался, обнажив мои ноги. Я попыталась расправить подол и едва не ударила локтем по горлу Михала.
– Прости! Прости!
Я дернула коленом и заехала ему промеж ног. Он судорожно вздохнул. Я в ужасе ахнула:
– Прости, пожа…
– Прекрати дергаться! – Он ухватил меня за талию и поднял в воздух.
Не говоря ни слова, он прижал меня к стенке гроба и оправил подол платья. Кончиками пальцев коснулся моих обнаженных ног. Мои волосы щекотали его рассерженное лицо. Но мы сделали вид, что ничего не произошло, и, когда он прижал меня к своей груди, мне захотелось выпрыгнуть из гроба и убежать.
Словно прочитав мои мысли, Михал решительно закрыл крышку, и слава богу, потому что буквально через несколько секунд мы услышали, как распахнулась дверь, и раздались тяжелые шаги.
Глава 30. Исповедь
– Видишь что-нибудь? – прозвучал хриплый голос.
Я представила себе скрюченного старика, который приподнял фонарь или факел, освещая золотистым светом ряды гробов.
– Гробы. Плохая примета, – с отвращением ответил его спутник. Судя по голосу, он был моложе.
– Не знаю, на что он надеется.
Я напряглась, когда шаги первого мужчины раздались совсем близко. Он постучал костяшками по крышке нашего гроба, и я зажмурилась. Ведьмин огонек кружился и мерцал перед моими закрытыми веками. Глотать стало еще труднее, чем раньше. Михал положил руку мне на спину.
– И заметь, его нет с нами, а мы тут по ночи да по холоду пытаемся что-то найти.
– Лучше уж он, чем этот, на палубе, – с горечью отозвался молодой. – Надел синий мундир и возомнил себя королем. Если он еще раз назовет меня юнцом, я засуну эту его серебряную палку ему в задницу. Я серьезно. – Он помолчал. – Может, обыщем гробы?
Еще один резкий стук по крышке.
– Нет. Мы там только трупы найдем, а я не буду тем, кто скажет Туссену, что его невестушка откинулась.
– Думаешь, она умерла?
Мужчина усмехнулся:
– Сдается мне, в глубине души он тоже так думает. Исчезнувшие женщины редко возвращаются, так? Живыми, во всяком случае. Вспомни хотя бы ее сестру. Говорят, ведьмы похитили и прокляли ее – она начала стареть, пока у нее сердце не остановилось. Это всего лишь вопрос времени, когда мы и эту найдем мертвой.
Холодные нежные пальцы коснулись моих волос, скользнули по ним. Я даже не сразу сообразила почему – все мое тело дрожало, и я сжимала лацканы плаща Михала так сильно, что побелели костяшки пальцев. Я даже не заметила, как ухватилась за него. Вообще не осознавала, что могу пошевелиться.