«Ликовал».
Я насилу заставила себя дышать. Думать.
– Тренировочная площадка.
Ее золотистые глаза засияли еще ярче, когда она кивнула и сделала шаг к нам.
– Не приближайся, – прорычал Михал, и впервые его голос прозвучал абсолютно нечеловечески. Его рука потянулась ко мне, обхватывая в защищающем объятии, и я невольно замерла. – Или я разорву тебе горло.
– Он не лжет, Бабетта, – прошептала я, и в груди у меня все похолодело. – Что бы ты ни задумала сделать, не надо. Даже если у тебя получится воскресить сестру, заклинание разорвет тебя на части! Оглянись! – Я широко раскинула руки, умоляя ее понять. – Неужели ты ничего не замечаешь? Наш мир уже отравлен из-за магии Некроманта. Даже мир духов и мертвых искажается, превращается во что-то темное и гнилое, подобно этому Некроманту! В такой мир ты хочешь вернуть сестру?
Бабетта взяла со столика чашку. От чая больше не шел пар. И все же она поднесла чашку к губам, не теряя самообладания.
– Почему ты, Селия? – Она скривилась, сделав глоток холодного чая. – Скажи, пожалуйста. Почему твоя кровь нужна для чар?
Расстроенная, я ответила не сразу, но раз Некромант уже знал, что моя кровь годилась для чар, то причина уже была неважна.
– Я – Невеста Смерти. Жнец… коснулся меня, когда я была в гробу сестры, но отпустил. Не знаю почему.
– Невеста Смерти, – мягко повторила Бабетта. – Как… романтично. – Чуть дрожащей рукой она протянула мне чашку. – Не хочешь чаю?
Я нахмурилась:
– Эм… нет, спасибо.
Бабетта не опустила чашку.
– Прошу прощения за лаванду. Дешевый фокус, но у меня не было времени приготовиться. Когда Пенелопа сказала, что вы здесь, пришлось соображать поспешно. Разумеется, я могла бы сбежать, но вы бы все равно сразу поняли, что в моей комнате кто-то живет. А Некромант… он бы тогда пришел в ярость. Он думал, что ему придется ждать до Дня Всех Святых, чтобы схватить тебя, – тебя бы окружали могущественные друзья. А вместо этого ты сама пришла сюда, вместе с королем вампиров. Все… складывается весьма удачно. Очень удачно. Я не могу вас отпустить. – Ее глаза замерцали серебром. Кажется, она готова была заплакать, но смахнула слезы. – Когда найдут твое обескровленное тело, все подумают, что это он убил тебя.
Михал крепче сжал мою руку. Кажется, он разрывался между желанием кинуться на Бабетту и вытолкнуть меня за дверь.
– Найди кого-нибудь другого, – мрачно сказал он.
В устах другого эта фраза прозвучала бы как мольба, но Михал никогда не был добычей. Он был охотником, даже когда ему грозили колдовством и серебром.
Однако Бабетта не дрогнула:
– Больше никого нет.
– Наверняка Селия не единственная Невеста Смерти. Найди другую, чтобы воскресить свою сестру, или я приду за ней, когда она вернется к жизни. Я причиню ей такую боль, что она станет тосковать по своей болезни, и Смерть сжалится над ней. Если ты попробуешь найти меня, я обращу тебя в вампира, и ты будешь жить вечно и никогда не сможешь снова встретится с сестрой. Поняла? – в его словах звучало мрачное обещание.
Бледная кожа Бабетты пошла пятнами, и сожаление в ее глазах сменилось яростью.
– Мы оба прекрасно знаем, что вампиры могут умереть, mon roi. Можешь сколько угодно угрожать моей сестре, но это твою сестру при помощи серебра он осушил до последней капли.
Михал содрогнулся, едва сдержавшись, чтобы не кинуться на Бабетту. Она положила нож на чашку. Руки ее больше не дрожали.
– Я знаю, что ты быстрее и сильнее меня. И скорее всего, нож мне не поможет.
– Проверим? – процедил Михал сквозь стиснутые зубы.
Однако моей руки он не выпускал.
– И поэтому я разбила зеркало своей матери и растерла осколки в порошок, – заявила Бабетта.
Все случилось в мгновение ока.
Когда я перевела взгляд на каминную полку к разбитому зеркалу, Бабетта швырнула чашку с чаем в лицо Михала. Несмотря на ее предположения, он не был очень быстр – он просто не мог двигаться быстро, пока держал меня за руку. Вместо этого он загородил меня собой. Его окатило холодным чаем. Кожа на лице и шее тут же зашипела и покрылась красными волдырями, и это выглядело куда хуже, чем тогда в авиарии. Я в ужасе на него посмотрела. Видимо, в чае была кровь Бабетты, потому что кожа Михала плавилась и буквально горела, а Бабетта зло смеялась. Я схватила его за плащ, чтобы потушить пламя, но оно разгоралось все сильнее. Михал повалился на меня, ударившись коленом об пол.
– Селия, – простонал он, – наверх… беги.
– Михал!
Я согнулась под его весом и обхватила его за плечи. Я не могла бросить его. И не брошу. Я попыталась поднять Михала на ноги, а Бабетта решительно направилась к нам. В руках у нее блеснул серебряный нож, и во рту у меня все пересохло.
– Нет!
В ужасе я неуклюже схватила Михала, пытаясь его поднять или перекатить, но ничего не могла сделать – только закричать.
– Бабетта, не надо! Прошу!
Она глубоко вонзила нож ему в бок.
– Прекрати! – всхлипнула я и бросилась на нее.
Я хотела выхватить нож, но не смогла. Бабетта раз за разом вонзала его между ребрами Михала, пока у него из груди не вырвался пугающий хрип.
– Бабетта, стой!
– Я не хочу причинять тебе боль, Селия. Никому не хочу.
Выронив нож, она сделала глубокий, судорожный вдох – она была вся в слезах – и отпихнула Михала от меня. С глухим стуком он ударился головой о деревянный пол, и пламя наконец угасло.
– Мне так жаль. Я бы очень хотела, чтобы на твоем месте оказался другой.
Бабетта провела пальцем по порезу на локте, опустилась рядом со мной и поднесла палец к моим губам. Нет! Я тут же сжала губы. Магия Алых Дам заключена в их крови; если я выпью ее, она сможет мною управлять точно так же, как вампир, благодаря принуждению. Под влиянием ее крови я без раздумий брошу Михала умирать и отправлюсь прямиком в объятия Некроманта.
«Нет! Нет, нет, нет…»
Зарычав, я схватила Бабетту за запястье и оттолкнула ее. Руки у меня дрожали от усилий. Грудь вздымалась. Однако я никогда не отличалась силой, и вскоре ощутила на губах привкус ее крови. Ее слез.
– Бабетта, не нужно…
– Прости меня, Селия. – Ее голос сорвался, и я поверила ей.
Она все повторяла и повторяла эти слова, пока они не слились воедино, отдаваясь безумных эхом у меня в ушах.
«Прости, прости, прости, Селия. Прости меня».
Бабетта толкнула меня, и я тяжело упала на ковер рядом с Михалом. Его прекрасные черные глаза смотрели на меня невидящим взором. Я стиснула зубы, заливаясь горькими слезами. Они стекали по лицу, по волосам, затуманили мне взгляд. Винтовая лестница слилась с потолком. Неожиданно дверь наверху распахнулась.
Бабетта изумленно повернулась, а передо мной возникли два одинаковых лица.
«Мы всегда замечаем, когда к нам приходят дети ночи, – говорила Пенелопа. – Еще двое только что поднялись наверх».
Дмитрий и Одисса.
Мне хотелось закричать от радости – они здесь, они здесь, они здесь! – но я не смела открыть рот. Бабетта в ужасе смотрела на них.
– Нет, – выдохнула она.
Одисса и Дмитрий рванулись вперед, Бабетта ослабила хватку, и я тут же ударила ее коленом в живот. Она закричала, когда Дмитрий схватил ее за руку и отшвырнул, едва не выломав ей сустав. С криком она упала в кресло, и то угрожающе треснуло. Одисса опустилась рядом с Михалом. Она осмотрела его раны – ее глаза были широко распахнуты от изумления, – подхватила его и отнесла наверх. У меня от сердца отлегло, когда они исчезли наверху. Я с трудом поднялась и схватила серебряный нож. По щекам все еще текли слезы.
«Одисса поможет Михалу. Ему больше ничего не грозит».
– Ты ранена? – спросил Дмитрий, не глядя на меня.
– Ничего серьезного вроде, но…
– Иди за Одиссой. – Он сжал руки в кулаки, не сводя глаз с распростертого тела Бабетты. – Уже почти рассвело.
Я нервно оглядела его спину, напряженную шею. Да, Бабетта хотела меня убить, она едва не убила Михала, но… но все же…
– У нее в крови серебро, – поспешно сказала я. – И в чае.
Дмитрий молчал:
– Кровь Алых Дам подобна яду для врагов. Если выпьешь ее, то…
– Я же велел тебе уходить! – рыкнул он и кивнул на лестницу. – Сейчас же!
Я чуть вздрогнула от обиды, но мои ноги повиновались его приказу, и я обошла Бабетту. На миг ведьма задержала на мне взгляд, словно хотела пойти за мной. Дмитрий проследовал за мной по пятам, а когда я открыла дверь, тихо проговорил:
– Очень глупо было оставлять Михала в живых. Сегодня ты нажила себе могущественного врага.
«Оставлять Михала в живых».
Я резко обернулась. Отчего-то волосы на шее у меня встали дыбом, а его лицо… было как у Михала. Никогда прежде я не видела Дмитрия в такой ярости. Он изогнул губы, обнажив клыки, а свет от пламени отбрасывал тени на его мрачный взгляд. В его глазах стоял голод. Что-то незнакомое мне. Исчез милый юноша с ямочками на щеках; на его месте стоял настоящий вампир.
Придерживая дверь дрожащими руками, я замешкалась и посмотрела на Бабетту, которая поднялась с кресла. Она взглянула на дверь позади Дмитрия – ведущую в «Бездну», – и меня охватил ужас. Кто-то, возможно, услышал ее крики. В любую секунду сюда могли ворваться куртизанки. Нужно уходить. Нужно идти за Одиссой в Рай и помочь Михалу. И все же…
– Он уже был моим врагом, – дрожащим голосом произнесла Бабетта, когда Дмитрий закружил рядом с ней.
Я нахмурилась. Она боялась Дмитрия куда больше, чем Михала. В руках у нее не было ни серебряного ножа, ни чая с серебром, но она все же была ведьмой крови. И рана на локте по-прежнему кровоточила.
– И теперь он знает об этом, – сказал Дмитрий. – Когда он исцелится, он выследит тебя. Он не остановится, пока ты не умрешь.
Бабетта вскинула подбородок:
– Он не найдет меня.
– Я не могу так рисковать. – Он замер перед ней. – Отдай мне книгу, Бабетта.
Я резко выдохнула. Он знал о гримуаре. Кажется, они не замечали моего присутствия. Руки болели под тяжестью двери надо мной.