Сердце у меня замерло. Я хотела рассказать ей, объяснить, что произошло на самом деле, но она уже вытолкала Дмитрия за дверь и вышла, а я так и не успела даже открыть рта. Потому что я посмотрела на изуродованное лицо Михала, на его кровоточащие раны – и рука у меня дрогнула. Если бы не я, Бабетта не смогла бы одолеть его.
– Ты просто болван, – сказала я и положила его голову себе на колени. – Ее чай не навредил бы мне.
Хотя, разумеется, мог бы.
Она добавила в чай своей крови, и, если бы Михал не загородил меня, возможно, сгорело бы мое лицо, а не его. Он его почувствовал? Яд? Да, я была Невестой и единственной ниточкой, связывающей его с сестрой, но Мила отказалась ему помогать… Впрочем, ему бы и не нужна была ее помощь, если бы он схватил Бабетту.
– Болван, – пробурчала я, и в груди все предательски сжалось.
Глубоко вдохнув, я провела острием золотой булавки по запястью.
Яркая алая кровь тут же полилась из пореза, и я вздрогнула. Сколько раз я видела, как Коко и Лу использовали свою кровь? Они никогда не упоминали, что это так больно. Однако я все равно сжала руку в кулак, чтобы кровь полилась сильнее. Приготовилась к ощущениям, которые меня захлестнут. Вряд ли мне будет больно – Ариэль стонала вовсе не от мучений, – и все же в горле у меня все сжалось от тревоги. Я собиралась пересечь еще одну черту.
«Он не протянет до ночи».
Бросив булавку, я схватила нож и прижала руку к губам Михала.
Он не пошевелился, и с силой я раздвинула ему губы и влила кровь на язык.
– Давай же, Михал.
Я снова сжала кулак и притянула Михала к себе ближе, пытаясь различить хоть какие-то признаки жизни. Может, веки чуть дрогнут или пальцы дернутся? Ничего не произошло. Может быть, Одисса ошиблась? Нахмурившись, я тут же отбросила эту мысль. Вампиры в авиарии состарились и усохли, а Михал выглядел все так же молодо. Я чуть встряхнула его.
– Давай же, Михал. Выпей кровь и очнись! Очнись, очнись, очнись…
Он схватил меня за руку.
Охнув от неожиданности, я все же подавила желание отстраниться, даже когда он до боли впился зубами мне в запястье.
– Ой!
Теперь он схватил меня и другой рукой, и мои глаза широко распахнулись. Он притянул меня ближе, впился клыками еще сильнее… Было больно.
– Михал.
Я чуть отодвинула его голову, но поколебалась, когда ожоги на лице начали заживать. Волдыри исчезали, а кожа снова становилась белой.
– Михал…
Он резко открыл глаза – черные, пустые и совершенно незнакомые, – и, когда мы встретились взглядами, боль растворилась в приятном тепле.
«О боже».
Нож выпал у меня из руки, а с губ сорвался стон. Михал тут же сильнее сжал зубы. Тело мое напряглось в ответ. Я подалась вперед. Плавным, почти томным движением он повернулся, распрямил мне ноги и прижал меня к полу, медленно нависая надо мной.
– М-Михал…
Дыша низко и рвано, он оторвался от моего запястья и пристально посмотрел на меня:
– Селия.
Моя кровь окрасила его губы в ярко-алый, стекала по руке и сливалась с его кровью на полу. Удовлетворенно вздохнув, он скользнул губами по моему плечу, по бешено пульсирующей вене, а я откинула голову, выгнулась навстречу и вжалась в него, пытаясь утолить внутренний голод. Если он не прикоснется ко мне, я, вероятно, умру.
– Михал, пожалуйста. Прошу…
Я начала царапать ему спину, не в силах остановиться, а он, услышав, как дрогнул мой голос, отстранился и завороженно посмотрел на меня. Из моей груди вырвалось рыдание. И хотя его взгляд был по-прежнему странным и без всяких чувств, он нежно поцеловал мое запястье и прошептал:
– Не плачь, moje sunce[21]. Никогда не плачь.
Даже если бы я могла понять его слова, я не смогла бы ему ничего ответить. Я не могла говорить. Я даже не помнила своего имени.
Я приподнялась и прижалась к его губам своими, и его рот обжигал холодом и жаром. Обжигал все мое тело. Он прижался ко мне бердами, покусывал зубами мою нижнюю губу, обхватил мое лицо руками, потом провел пальцами по моей шее, плечам, опустился ниже. Я начала извиваться и вырываться, хватая ртом воздух. В его глазах что-то промелькнуло. Рыкнув низко и властно – я ощутила этот рык всем телом, – Михал впился зубами мне в шею.
Глава 38. Святая Селия
Перед глазами вспыхнули белые звезды, яркие и ослепляющие. Больше я ничего не видела, не могла даже дышать. Я ощущала лишь жар, когда его рука скользила по гладкой коже моего бедра. Однако с каждым движением его губ звезды начинали меркнуть, и темнота прохладным бальзамом застилала мне глаза. Я вздохнула с облегчением и радостью. Снова выгнувшись навстречу Михалу, я провела ладонью по его шелковистым волосам. В следующий миг моя рука безвольно упала на пол. Нащупала что-то холодное и твердое.
«Думаешь, сможешь остановить его, Селия?»
Я нахмурилась, но навязчивая мысль ускользнула от меня, ее сменила другая – сонная и тягучая. Ее легко уловить.
«Ты не захочешь, чтобы он останавливался».
В ответ с моих губ сорвался стон.
Михал тут же напрягся и отпустил мою ногу, словно обжегся об нее. Он отстранился – его колени обхватывали мое тело – и быстро заморгал. На долю секунды в его черных глазах промелькнуло замешательство. Изумление. Ужас. Я ободряюще улыбнулась, мой разум был затуманен. Я не успела придумать, как остановить его. Он посмотрел на мою шею. Его лицо скривилось от отвращения.
Я неуверенно улыбнулась:
– Что-то не так?
– Не так? – Едва выдавил Михал. Он вскинул руки, словно боялся коснуться меня. – Я что… заставил тебя…
Я не сразу осознала происходящее, а когда реальность обрушилась на меня лавиной, моя улыбка померкла.
– Господи, нет! Нет! Ты не заставлял меня. Я сама вызвалась помочь.
Я прикрыла рану рукой, но это все равно не помогло бы, ведь повсюду было много крови. Она ярко блестела на моем платье даже в темноте. Она обагрила его руки, мою кожу, пол, и… перед глазами все начало кружиться. Его лицо помрачнело, когда и он оглядел чердак.
– Как… как ты себя чувствуешь? – поспешно спросила я и привстала, задев нож. Тот завертелся, и Михал посмотрел на него, отчего мне стало страшно неловко. – Тебе лучше? Ты выглядел весьма плохо пару минут назад. Что я говорю? Это неудивительно. Бабетта, наверное, раз десять в тебя нож воткнула…
Михал начал приходить в себя. Он закрыл глаза, пытаясь вернуть самообладание и снова надеть свою ужасную маску равнодушия. Будто бы не замечая моих слов, он отнял мою руку от шеи и посмотрел на рану от укуса на запястье.
– Все хорошо, – протараторила я, прикрывая рану рукавом. – М-мне не больно. Ты не терял самообладания.
– Что, прости?
Завидев блеск в его глазах, я чуть отстранилась:
– Я с-сказала, что ты не терял самообладания. Я хотела, чтобы это прозвучало как похвала.
– Ах, как похвала. – Михал наклонился вперед. Вены у него на шее вздулись. И хотя мы были очень близко друг от друга, его голос звучал так тихо, что я едва могла расслышать его слова. – Ты хоть понимаешь, как тебе повезло, Селия? Как глупо ты поступила? – прорычал он, и я удивленно заморгала. – Я же мог убить тебя – или сделать нечто ужаснее, – а ты хочешь похвалить мое самообладание? Думаешь, я не причиню тебе вреда? Я вампир, а ты предложила себя как агнца на заклание. А если бы я не остановился? Если бы выпил больше, чем ты хотела дать?
Услышав его тон, увидев выражение его лица, я невольно посмотрела на нож, лежащий у разъеденного молью манекена. Впрочем, он мне и в начале-то не очень помог. Когда я вспомнила предостережение Дмитрия, в животе у меня все болезненно сжалось. Как же я была безрассудна, когда была уверена, что смогу одолеть вампира, а уж тем более Михала.
«Ты не остановишь его, Селия. Ты будешь умолять его выпить тебя досуха».
Остатки приятного тумана в моем разуме рассеялись, оставив после себя лишь холод и унижение на этом грязном чердачном полу. Михал все еще выжидающе на меня смотрел, и я пробормотала:
– Я все предусмотрела.
– Предусмотрела?
Резко вскочив, он молниеносно пронесся по чердаку, схватил нож и вложил его мне в руку. Я не решилась его взять – ведь какой в нем толк? – а Михал сжал мне пальцы вокруг холодной серебряной рукояти и поднял меня на ноги.
– И что ты там предусмотрела? Помогло это тебе?
Я заставила себя вскинуть голову и посмотреть ему в глаза.
– Как я уже сказала, ты не терял самообладания.
– Но мог бы…
– Но не потерял же!
Мы снова стояли лицом к лицу, но сейчас Михал не улыбался. Он выглядел так, словно готов был закинуть меня себе на плечо, отвезти на Реквием и, вероятно, бросить в сырую темницу с крысами. Он чуть оскалился, а его щеки, обычно белоснежные, потемнели от ярости и выпитой крови. Моей крови. Я поспешно отвела взгляд, желая забыть последние минуты или, может, даже часы. Для меня их никогда не было!
– Думаю, в кладовой можно найти белый уксус. Если польем им кровь, пока она не успела засохнуть, может, даже и пятен не останется.
Михал с отвращением отпустил мою руку и подошел к окну, словно хотел уйти от меня подальше.
– Как мы сбежали из «Бездны»?
Я едва сдержалась, чтобы не огрызнуться.
– Дмитрий и Одисса.
– Они привели нас сюда?
– Да.
– Они попросили тебя исцелить меня?
– Нет. – Новые звезды вспыхнули перед глазами, когда я помотала головой. Я с такой силой засунула нож в складки платья, что лезвие рассекло ткань. – Они хотели привести тебе пару, которая здесь живет, но я не позволила.
– Почему?
– Одисса сказала, что ты можешь убить их. – Я посмотрела на его напряженную спину. Мне не хотелось чувствовать себя еще глупее. – Они не заслуживали смерти только из-за того, что мы попали в ловушку.
Михал сжал одеяло так сильно, что у него напряглись руки.
– И ты, разумеется, предпочла, чтобы я убил тебя, а не их.