Словно почувствовав, как мне стало неуютно, Одисса сжала мою руку, но ничего не сказала.
– Много лет она не разговаривала с Михалом, а все потому, что тоже подарила свое сердце такому же ослу, как твой жених.
Мила судорожно вздохнула и с оскорбленным видом скрестила руки на груди.
– Петр здесь совершенно ни при чем.
– Нет? Разве он не пытался отрезать тебе голову, когда ты показала ему свои чудесные клыки?
Мила с хмурым видом промолчала, и Одисса, само воплощение старшей сестры, удовлетворенно кивнула. Боль в груди стала сильнее.
– С того дня Михал больше никого не превращал в вампира. За всю свою жизнь он обратил только свою неблагодарную младшую сестру, которая до сих пор наказывает его за это.
Внезапно я поняла, почему Михал так яростно настаивал, чтобы я больше никогда не пила кровь вампира. И все же… я растерянно нахмурилась.
– А кто тогда обратил тебя?
Одисса многозначительно посмотрела на Милу, которая – несмотря на всю свою мудрость – выглядела сейчас гораздо моложе. Руки она все еще держала скрещенными на груди, зубы были стиснуты. Точно так же она вела себя в авиарии, словно защищала и осуждала в то же время.
– Что? – бросила она. – Вы же не думаете, что я стала бы проводить вечность с одним лишь Михалом? Я люблю брата, но он просто бесчувственный чурбан. Как будто из камня сделан. – Она кивнула на утес позади нас. – Только вот скала хотя бы не пытается контролировать каждый мой шаг.
Тепло на шее начало покалывать сильнее… Теперь мне уже не было неуютно; скорее, я ощущала раздражение. Я не успела одуматься, не успела остановиться.
– Может, не стоит обижаться на Михала, раз ты сама превратила свою родню в вампиров, – язвительно сказала я.
Мила изумленно охнула.
– Да что ты вообще понимаешь! Ты просто потеряла голову от любви, но другие-то нет, и… и… – Она растерянно простонала и обмякла, я же, наоборот, напряглась. – И мне жаль. Я сказала ужасные вещи, я не хотела. Просто… Михал не меняется, и он сделал выбор за меня. Он всегда делает выбор за меня, а теперь я даже не вампир. Я мертва! Вы путешествуете по миру, попадаете в приключения, а я не могу пойти с вами. Никто не может видеть меня, кроме тебя, Селия, и это…
Мила не смогла договорить, но я прекрасно поняла ее: это нечестно. Что Михал сказал о сестре?
«Ее все любили».
А теперь она невидимка.
Лицо Одиссы смягчилось.
– Мы все скучаем по тебе, Мила. Даже горожане… Никто не осуждает тебя за решения Михала. Да, они возмущаются, что он никого не пустит на остров, но тебя они никогда не винили.
Мила яростно потерла щеки:
– Знаю. Я все понимаю. Просто глупости говорю.
Я вдруг поняла, что пора смириться. Даже после смерти Мила не примирилась с братом и самой собой, и, если я не одумаюсь, то же самое произойдет и со мной. Спрячусь я от правды или нет, Некромант все равно попытается меня убить. Ничто это не изменит, так почему же мне настолько страшно узнать правду о Филиппе? Худшее уже произошло: моя сестра мертва. И я отказывалась следовать за ней в мир иной.
Не сейчас.
– А что до тебя… – Одисса дернула меня, и я подошла к ней. – Поговори с Дмитрием. Неприятно это признавать, но мне не нравится думать, что ты замышляешь убийство, – это просто не в твоем духе. А Дмитрий заслуживает шанса все объяснить.
– Да, наверное, ты права. – Я потянула Одиссу за собой и сняла с крючка у платяного шкафа темно-зеленый плащ. – Где он? В своей комнате?
Одисса и Мила украдкой переглянулись.
– Не уверена, что его комната – подходящее место для встречи, – произнесла Мила. – Может, лучше в кабинете Михала…
– Я бы предпочла поговорить с ним наедине.
Одисса болезненно улыбнулась:
– Разумеется, дорогая, но, учитывая произошедшее…
Я вынула серебряный нож из дорожного плаща Михала, который Одисса повесила рядом с моим. Ее улыбка померкла, когда я спрятала клинок в сапоге.
– Учитывая произошедшее, ему ведь нечего скрывать, так? Тогда почему бы нам не поговорить в его комнате?
Мила и Одисса долгое время молчали. Я уже начала опасаться, что переиграла, как Мила наконец сказала:
– Его комната находится в северной башне, третья дверь слева. Просто… постарайся не судить его слишком строго, Селия. Ему нужна любая наша помощь.
Глава 43. Рассказ Дмитрия
Я ожидала увидеть в спальне Дмитрия все, что угодно: трупы, окровавленные кандалы, банки с зубами, но никак не яркую, красочную комнату. Когда я переступила порог, то едва не вышла обратно в коридор, подумав, что ошиблась дверью. Пламя в большом камине освещало спальню. С потолка и окон свисали занавески цвета аквамарина, пурпура и лимона. Разнообразные шляпы были развешаны на столбиках кровати и аккуратно сложены на тумбе.
Я вышла в коридор и пересчитала двери, чтобы убедиться, туда ли я попала.
«Раз. Два. Три».
Я снова открыла дверь и поглядела на этот разноцветный хаос. Кажется, Дмитрий любил собирать всякое барахло. Глубоко вздохнув, я вошла в комнату и закрыла дверь.
На изогнутых каменных стенах поблескивали ключи, висели многочисленные корзины с книгами. Странными книгами. Неспеша я подошла к корзинам и взяла верхнюю книгу. Карманное издание Библии. Под ней – «Модные кошки и те, кто их шьет». Поморщившись, я положила книги на место.
Нужно было чудо, чтобы найти что-то о Филиппе в таком беспорядке.
Я подошла к письменному столу. Раз я нашла одно письмо, наверняка были и другие, и, если их писал Дмитрий, хранил он их наверняка в столе.
«Или, – с надеждой прозвучал голос в голове, – он вообще не знал Филиппу».
Так было бы лучше всего, разумеется.
И вместе с тем хуже.
Если Дмитрий и Филиппа никак не связаны – а значит, и Бабетта с ними не была связана, – я не представляла, как можно отыскать Некроманта.
На письменном столе было еще больше хлама, чем на стенах: флаконы с духами, пуговицы, разномастные монеты. В ящичках оказались коробки спичек, карманные часы, перьевая ручка и даже старая потрепанная кукла. Совершенно обыденные вещи.
Сотни их, и ни одного письма.
Почувствовав облегчение и вместе с тем разочарование, я захлопнула ящичек и с тяжелым вздохом оглядела комнату. Если забыть о Филиппе и ее тайном возлюбленном, о Дмитрии, Бабетте и даже о Некроманте, комната казалась совершенно нелепой. Одисса и Мила опасались, что я увижу кучу барахла?
– Что ты здесь делаешь?
Взвизгнув, я отскочила от стола и повернулась к двери, у которой стоял Дмитрий. Он скрестил руки на груди и недоверчиво поджал губы.
– Дмитрий! Ты вернулся!
– А ты что-то здесь вынюхиваешь.
– Нет, я… я вовсе не вынюхивала. Просто ждала тебя. Ты хотел поговорить, и я… готова к беседе.
Он вошел в комнату и с тихим щелчком закрыл дверь. Я едва сдержалась, чтобы не вздрогнуть.
– Нет, не готова, – сказал он.
– О чем ты?
– Ты не готова говорить. Только что ты рылась в моем столе и книгах. Я ощущаю твой запах на вещах. – Он прищурился и изучающе на меня поглядел. – Ты что-то искала.
Несколько секунд мы пристально смотрели друг на друга. Молчание затягивалось, и его лицо стало каким-то напряженным или, скорее, даже натянутым, а я задумалась, насколько плохо прошел их разговор с Михалом.
– Что это такое вообще? – наконец спросила я, окинув рукой его безделушки.
Дмитрий поглядел на ряд обуви под кроватью:
– Я не убивал Милу, Селия.
– Я спросила не об этом.
– Ты и сама так не думаешь, иначе не пришла бы сюда одна. Я не Некромант. И мне… – Он замешкался и с усилием сглотнул. – Мне не нужна твоя кровь для какого-то темного обряда.
Голос его как-то изменился при этих словах, и волоски на шее у меня встали дыбом. Я вспомнила предостережение Михала.
«Дмитрий страдает от зависимости. С минуты вашего знакомства он только и думает о твоей крови».
Внезапно я поняла, что совершила глупость, когда решила прийти сюда, но тут же пришла мысль, что мне нечего терять. Я выхватила нож из сапога и прорычала:
– Ты знал мою сестру?
Он не отшатнулся от серебра, словно вообще не видел ножа, а лишь заморгал, будто я заговорила на заморском языке.
– Кого?
– Мою сестру, – процедила я. – Филиппу Трамбле. Моргана убила ее в прошлом году. Я хочу знать… мне нужно знать, и ты мне все расскажешь.
Посмотрев на меня, он чуть распахнул глаза и примирительно вскинул руки.
– Селия, я никогда в жизни не видел твою сестру.
– Ты не то чтобы живой. И я спросила, знал ли ты ее, а не видел.
– А есть какая-то разница? – обреченным тоном спросил он.
Я сжала рукоять ножа так сильно, что побелели костяшки пальцев, и пристально вглядывалась в него – вдруг он увиливал.
– Можно знать кого-то и не видя его. Скажем… по письмам.
– Я не знал твою сестру и не писал ей. Письмо я написал лишь одному человеку, Госпоже Ведьм. – Дмитрий пожал плечами и опустил руки. – Она же твоя подруга, так? Луиза ле Блан? Я писал ей в прошлом месяце.
Теперь уже я заморгала:
– Ты написал письмо Лу?
Плечи вампира поникли. Дмитрий обошел меня. Я тут же вскинула нож, но он лишь устало опустился в кожаное кресло возле кровати. С подлокотника свисало золотое ожерелье. Стараясь не задеть украшение, он провел рукой по лицу.
– Выслушай меня, Селия. Я понимаю, что ты думаешь самое страшное обо мне, но ты очень далека от правды. Я не Некромант, – уже решительнее повторил он. – И не состою в сговоре с ним. Я не убивал тех несчастных, а от Бабетты мне нужен был лишь гримуар.
– Ты очень ясно дал это понять.
– Ты так и не поняла, – разочарованно произнес Дмитрий и посмотрел на цветы у потолка, подыскивая нужные слова. – Михал рассказал тебе о жажде крови.
Дмитрий не спрашивал, но я все равно кивнула, и помрачнел.
– Тогда ты знаешь, что я зависим. Может, я и не хладнокровный убийца, как Некромант, но мои руки запятнаны кровью, как у него… Я даже хуже него. – Вампир закрыл глаза, будто слова причиняли ему страшную боль. – Ты не зря меня подозреваешь и ненавидишь. Я не всегда был таким, но с каждым годом мне становится все сложнее сдерживаться. Я потерял счет тому, скольких погубил, но вижу их лица, – с горечью произнес он и обвел рукой комнату. Во рту у меня пересохло. – Я все еще ощущаю их страх, когда они понимали, что я не остановлюсь. Я просто не могу, и это… это настоящая зависимость.