– Мы вампиры, Селия. Кровь всегда будет.
И с этими словами она схватила меня за руку и потянула за собой.
Сосредоточившись на тревоге, от которой было тяжело в груди, я проскользнула сквозь завесу и увидела Милу, парившую рядом и озорно улыбавшуюся.
– Замечаешь что-нибудь необычное? – спросила я ее, чтобы отвлечься.
– Чары спадут только в полночь, – мягко ответила она. – Или ты спрашивала про моего брата?
– Ой, да ну тебя.
– Что там? – Одисса, сощурившись, посмотрела на меня. – Это Мила? Она что-то приметила?
Если призраки умели прыгать, то кажется, Мила сейчас это делала. Она захлопала в ладоши и радостно захихикала.
– Никогда не видела Михала таким взбудораженным. Он чуть не оторвал Павлу голову, когда тот предложил подождать у твоей комнаты. Они с Иваном встретят тебя в бальном зале. Ты чудесно выглядишь сегодня, Селия, – с легкой тоской произнесла она. – Вампиры любят красивые вещи.
Щеки у меня налились румянцем от ее комплимента, но я тут же отбросила эту мысль. И все мысли о Михале.
– Но с тобой мне не сравниться.
Мила засияла.
– Ох уж эти сентименты, – отозвалась Одисса. – Меня сейчас стошнит.
По правде говоря, сегодня они обе выглядели волшебно – сказочно прекрасно, – и мне казалось, что мне все снилось. Благодаря музыке, бестелесным голосам и мерцающему свету свечей даже замок ощущался иначе. Разумеется, он по-прежнему оставался таким же жутким, ведь в углах свисала паутина, мелькали тени, и было ощущение чьего-то присутствия, но сейчас он казался более таинственным. Словно я могла свернуть не туда и оказаться в Ля-Форе-де-Ю снежной лунной ночью или в какой-нибудь жуткой комнате.
Когда мы вошли в бальный зал, впечатление лишь усилилось. Ахнув, я случайно порвала связь с Милой и снова оказалась за завесой. Вампиры заполонили огромную танцевальную площадку из оникса, ползали по стенам и потолку. Я ошарашенно вскинула голову.
– Не надо пялиться, – прошептала Одисса, закрывая мне рот и поправляя ленту на шее. – Не буди спящего дракона, так сказать.
Я едва ли ее слышала.
Павел и Иван решительно пробирались к нам сквозь толпу. Позади них на платформе струнный оркестр играл жалобную песню, а пары на потолке с невероятным изяществом вальсировали между люстрами. Свечи отбрасывали золотистый свет на их бледную кожу. Тысячи свечей сияли у оркестра и на длинных элегантных столах, расставленных у стен зала. На каждом пирамидами возвышались кубки с кровью. Одисса проследила за моим взглядом. Глаза ее сверкали ярко и возбужденно.
– Мы добавили туда шампанского. Но для тебя я приготовила просто шампанское, если хочешь.
Потрясенная, я покачала головой:
– Нет, благодарю.
Обогнув грядку с огромными тыквами с вырезанными злыми глазами, вампирша начала подталкивать меня к столам. В недрах тыкв мерцали свечи, рядом лежали настоящие скелеты, какие-то свисали с потолка. Они были наряжены в роскошные одеяния священников и фарисеев, а их черепа украшали широкополые бархатные шляпы с плюмажами. На одном скелете было надето светлое платье и золотая королевская тиара. Чувствуя странное головокружение, я вспомнила лавку месье Марка.
«Здравствуйте, отец Рональд. Хорошо выглядите».
Я поспешно повернулась к Одиссе, которая внимательно изучала бокалы с кровью. Она выбрала один и осторожно сделала глоток.
– А… мелузина. Холодная. Обожаю их кровь.
К столу подошли три вампира. На шее у них сверкали украшения. Они злобно поглядывали на меня из-под своих сияющих масок. Один из вампиров был одет в меховой плащ, словно лугару – с рукавов правда свисали кружева, – а оба его спутника разрисовали себя красками и походили на статуи. Их тела блестели золотом.
Они были наги.
– А какая кровь на вкус для тебя? – внезапно спросила я Одиссу.
Павел и Иван неожиданно появились позади нас. Вид у них был суровым и внушительным, и троица вампиров, презрительно покосившись на меня, удалилась.
– Хм-м. – Одисса поджала губы и задумчиво отпила из кубка. – Полагаю, такая же, как и для тебя, только только язык воспринимает ее иначе. Она питает мое тело, поэтому моя плоть жаждет ее. Металлический привкус никуда не уходит, но мне он не противен, как тебе. А соль… вызывает привыкание. Кровь мелузин особенно насыщенна ею. Вероятно, потому, что они живут в Ле-Меланколик. – Она протянула мне кубок. – Хочешь попробовать?
– Нет.
Сдержав дрожь, я посмотрела на вампира, одетого, словно окровавленная роза. Позади вальсировала пара в костюмах древних богов. У одного на голове виднелись оленьи рога Водвоса.
– Мне кажется, кровь с шампанским куда крепче, чем обычное шампанское, а нам еще нужно найти Некроманта. – Несмотря на все мои старания, в голосе у меня прозвучал упрек.
– На самом деле, мы должны смешаться с толпой и веселиться, – поправила меня Одисса с досадой. – И у нас не получится это сделать, пока ты пялишься на других, выпучив глаза, словно треска.
– Вовсе я не треска.
Вампишра взмахнула рукой, не обращая на меня внимания:
– Мы учуем его, когда он появится. У ведьм крови весьма своеобразный запах из-за их магии.
Прикусив губу, я оглядела бальный зал:
– Ты, конечно, прости меня, Одисса, но ты приняла и меня за ведьму крови. Выходит, не такой уж у них и своеобразный запах, иначе меня бы тут сейчас не было.
Часы на колокольне прогромыхали половину двенадцатого, заглушив музыку. Я подскочила, едва не выбив кубок из рук Одиссы. Та лишь усмехнулась.
– А где Михал? – требовательно спросила я. – Он уже должен быть здесь.
– Михал прибудет в полночь.
К нам подошел улыбающийся Дмитрий. Рядом с ним стояла молодая и привлекательная женщина, вцепившаяся ему в руку. Вампир был одет в меховую шкуру и маску волка, а его спутница – в длинное розовое платье с лепестками. Ее маску украшали настоящие лозы и цветочные бутоны. Я не могла толком разглядеть ее лица, но она выглядела как… человек.
– Это Марго Жанвье, – гордо представил ее Дмитрий, и та застенчиво улыбнулась. – Она держит цветочную лавку в Старом городе. – Он сжал локоть девушки. – Марго, это мадемуазель Селия Трамбле, наша почетная гостья.
– Бонсуар, мадемуазель Селия Трамбле, – мягко произнесла она.
Я улыбнулась в ответ, стараясь не выдать изумления. Это и есть цветочница Дмитрия? Обычная женщина? Даже он должен понимать, как безответственно было приводить ее на бал. В животе у меня все сжалось, когда я подумала о том, что ее прекрасная шелковая маска окажется в его комнате. Насилу я присела в реверансе.
– Рада с вами познакомиться, мадемуазель Жанвье. Какой у вас чудесный наряд… Это бутоны фиалок и шафрана?
– Вы разбираетесь в цветах. – Она широко улыбнулась и дотронулась до лица изящной рукой. – Прошу… зовите меня Марго.
Песня завершилась на протяжной тоскливой ноте, и, когда началась следующая, они попрощались, а Дмитрий повел Марго на танцевальную площадку. Я тревожно смотрела им вслед.
– Она знает о его жажде крови? – спросила я Одиссу.
К моему удивлению, на ее лице тоже отражалось беспокойство.
– Нет. Я уже сотню раз говорила ему держаться от нее подальше. Но Дима не слушает меня. – Одисса поставила наполовину пустой кубок на поднос проходящего мимо слуги и поморщилась, словно потеряла аппетит. – Говорит, что любит ее.
– Правда?
– В своих фантазиях, возможно. – Она отвела взгляд от Дмитрия, который смеялся над какой-то шуткой Марго. – Кто может сказать наверняк? Мой брат влюбляется во всех, кого встречает.
Повисло молчание. Тикали часы. Я подумала о Павле и Иване, маячивших за спиной. О вампирах, бросавших на нас пронзительные взгляды. Слава богу, никто к нам не подходил. Нервы у меня были напряжены до предела, и тревога усиливалась с каждой новой песней. Я не понимала, хочу ли я, чтобы время замедлилось или, наоборот, ускорилось… ведь когда Михал появится в зале, чары вокруг острова спадут, и объявится Некромант.
Я сразу почувствовала, когда чары рассеялись.
Это случилось за мгновение до того, как часы пробили полночь… Казалось, сам воздух ожил, и, когда прозвенел первый удар колокола, он полетел волной к морю. Земля содрогнулась, забряцали люстры. Я схватила Одиссу за руку, чтобы не упасть. Музыканты резко прекратили играть. Равнодушно посмотрев на хрусталь, вампирша прошептала:
– Началось.
Когда смолк последний бой курантов, на помост взошел Михал.
Он двигался бесшумно, но все повернули головы в его сторону. Повисла тишина, оглушающая и неестественная. Лишь через несколько мгновений я поняла почему: лишь мне и Марго необходимо было дышать. Остальные стояли холодно и неподвижно, словно статуи. Замерли и вампиры на потолке, будто став частью фресок и самого замка, древние и зловещие. Они даже не моргали. Холодок пробежал у меня по телу. Я не выпускала руки Одиссы.
Михал мгновенно нашел меня взглядом в толпе. Он внимательно оглядел меня, словно его нисколько не волновало, что каждый присутствующий ждал, когда он заговорит. Нет… он словно хотел, чтобы они ждали. И вампиры подчинились. Никто не посмел что-то сказать, пока Михал пристально на меня смотрел, а я…
Ничего не могла с собой поделать. Ничего.
Я тоже пристально на него смотрела.
Его грудь была обнажена, на ногах – черные кожаные сапоги и штаны. Черная кожаная маска скрывала лицо, а широкие плечи перетягивали ремни. За его спиной были расправлены огромные крылья с тысячами обсидиановых перьев. Во рту у меня пересохло. Его крылья не отражали света, а, казалось, наоборот, поглощали его, окутывая Михала темным ореолом. Он был похож на… Я наклонила голову и выдохнула.
Он был ангелом смерти.
И он не мог отвести от меня глаз.
И чем дольше он смотрел, тем сильнее меня охватывал жар, будто жаркое пламя разливалось по телу. Стоявшие рядом вампиры ухмылялись. Одисса метнула на них пронзительный взгляд, а Павел с Иваном тут же очутились по обе стороны от нас. Иван стоял так близко, что я ощутила холод его руки; он не надел праздничный наряд, лишь маску, которая не скрывала грозного выражения его лица.