– Добрый вечер, – наконец произнес Михал, сцепив руки за спиной.
Он говорил тихо – его голос звучал едва ли громче шепота, – но каждое его слово отчетливо разносилось по залу.
– Добро пожаловать в мой дом в этот канун Дня Всех Святых. Вы все сегодня просто великолепны. – На мгновение его взгляд задержался на мне, а затем он оглядел присутствующих. – Я понимаю, что празднество в этом году другое. Я не смог пригласить ваших близких на Реквием и не стану за это извиняться. Никогда прежде над нами не нависала такая страшная угроза извне, и мы не можем рисковать нашим домом ради одной пьянящей кровавой ночи. – Он многозначительно помолчал. – Однако… даже я не в силах помешать чарам рассеяться. Магия, оберегающая остров, вечна и несокрушима, но сегодня, если ваши близкие того пожелают, они могут присоединиться к вам, ибо я не могу им помешать.
Вампиры оставались неподвижны, но что-то произошло, что-то зашевелилось при его словах. Предвкушение? Нет. Неповиновение. По шее у меня пробежали мурашки.
– Тем не менее, – обманчиво мягким голосом продолжал Михал, – я бы хотел вам напомнить, что я тоже вечен и несокрушим. Я не прощу тех, кто подвергнет опасности наш дом, и не забуду их.
Он раскинул руки, и мощные мышцы на его груди натянулись. В животе у меня кольнуло. Я отпустила руку Одиссы и прижала ладони к бедрам.
– Приглашаю вас остаться до рассвета и повеселиться на маскараде.
Не сказав больше ни слова, Михал спустился с помоста. Толпа тут же расступилась.
Он шел прямо ко мне.
– Господи, – прошептала я.
Музыканты вновь заиграли песню, а вампиры вернулись к общению и выпивке.
– Я ведь должна потанцевать с месье Марком, – выпалила я громко.
Чувствуя себя неловко, я отшатнулась и в отчаянии огляделась, пытаясь углядеть белые пушистые волосы. Вот он! Беседовал с рослым молодым мужчиной и его пышногрудой спутницей. На нем была кричащая маска павлина.
Одисса не следила за моим взглядом, но усмехнулась, разглядев что-то в моем выражении лица.
– Месье Марк сейчас занят. – Она накрутила мой локон на палец. – Удачи.
И она растворилась в толпе прежде, чем я смогла попросить ее остаться.
Михал возник передо мной секундой позже, и мне все же пришлось ответить на его поклон легким реверансом.
– Здравствуй, Михал, – произнесла я, чуть задыхаясь.
Вблизи он выглядел еще более недосягаемым. Нагая, его грудь казалась шире, а сам он – менее воспитанным и более примитивным. Ничего удивительного, ведь он не надел рубашку, а я… я…
Он изучающе на меня посмотрел, и я покачала головой, проклиная свой блуждающий взгляд. Когда уголки его губ приподнялись, я стиснула руки в кулаки, желая скрыть дрожь. И почему я вообще смотрела на его губы? Мы здесь не в гляделки играли, и мне нужно было сосредоточиться. «Сосредоточься! Мы хотим поймать Некроманта, заманить его в ловушку…»
– Привет, лапочка.
Михал широко улыбнулся и невероятно нежно поцеловал мне запястье. Колени у меня едва не подогнулись.
– Кажется… ты взволнована.
– Взволнована? Вовсе нет.
– Твой пульс стучит громче музыки.
– Прекрати тогда его слушать! Некрасиво… слушать подобное. Я выпила пару бокалов шампанского, поэтому мое сердце так учащенно бьется. Ты не подумал об этом? А может, я отплясывала вместе с Одиссой…
Он усмехнулся, и по телу у меня пробежала дрожь.
– Моя кузина, – тихо произнес он, – ненавидит танцевать, и, если я не ошибаюсь, ты еще не скоро выпьешь алкоголь. К тому же ты попросила меня станцевать с тобой. – Его глаза сверкнули. – А вдруг тебе придется просить снова? Кто знает, каким тогда будет ответ.
Мой взгляд предательски скользнул с серебряного платья на его обнаженную руку и торс. Если – если! – я соглашусь станцевать с ним, это еще не значит, что нам нужно… прикасаться друг к другу больше, чем это необходимо. Мы и не станем этого делать… и это будет к лучшему, так? В конце концов, мы вряд ли сможем влиться в празднество, если будем стоять тут и просто смотреть друг на друга.
«Что ж».
Я приосанилась:
– Не хочешь ли потанцевать, Михал?
Он улыбнулся, и у меня чуть перехватило дыхание. Когда он смотрел на меня вот так, мне казалось, что за мной наблюдает волк – словно он готов был поддаться искушению и наброситься.
– Я уж думал, ты никогда не попросишь.
Не касаясь моего платья, лишь моей руки, вампир повел меня на середину зала. В эту секунду заиграл жутковатый вальс.
– Как ты будешь… – начала я, но он обхватил меня за талию и притянул к себе. Едва коснувшись моих крыльев, его кожа начала гореть.
– Михал, нет… – в ужасе ахнула я.
– Ты не хочешь танцевать?
– Вовсе нет, но ты… Не нужно было. – Я изумленно на него посмотрела. – Ты же горишь! Давай найдем перчатки или рубашку…
– Успокойся, Селия. – Он еще крепче прижал меня к себе, но его улыбка растаяла, когда он посмотрел мне в глаза. – Я не боюсь боли.
– Нет? Тогда чего ты боишься?
Он задержался взглядом на моих волосах, маске, щеках.
– Любви, – наконец ответил он и вдруг спросил: – Если бы ты могла путешествовать по всему свету, куда бы ты отправилась?
Я удивилась вопросу, но ответила, не раздумывая:
– В Онирик.
Михал молчал, ожидая продолжения.
– Это деревенька в Ле-Меланколик, – поспешно объяснила я. – Она меньше, чем Ле-Презаж, но славится своими жуткими огоньками. Эльвира сказала, что там находится старейшая библиотека в мире. Там хранятся тысячелетние скрижали. – Теперь я уже задумалась и с подозрением на него посмотрела. – Почему ты спросил?
Не ответив, Михал увлек меня в самое сердце бального зала. Он двигался легко и гибко, его тело так крепко прижималась к моему, что я тут же позабыла о своем вопросе. О его ожогах. О его страхе полюбить, о нашем плане, о Некроманте и балконах. Все исчезло, кроме ощущения моей руки на его спине, – я чувствовала, как напрягались его мышцы под моей ладонью, как изящно он направлял меня в танце. И вдруг…
– Расскажи о своей матери.
Я едва не запнулась, но он держал меня крепко.
– Но ты же не ответил на мой вопрос. Наша игра не так работает.
– А кто сказал, что я играю в игры?
Я пораженно на него смотрела.
– Тогда ты расскажи о своей матери, – выпалила я.
– Если пожелаешь. – Он развернул меня вокруг Дмитрия и Марго. – Она умерла, когда я был ребенком, и я мало что о ней помню… Только голос. Она чудесно пела. Ты умеешь петь?
Я едва не скривилась:
– Нет, если смогу сдержаться.
– А если я попрошу вежливо?
– Тогда я подумаю, что тебя что-то глубоко гложет.
– Понимаю. – Он обнажил клыки – острые и удивительно белые – и раскатисто засмеялся. – Ты бы предпочла воплотиться в собаку или кошку?
– Тебя и правда что-то гложет.
Михал резко наклонил меня. Его лицо оказалось так близко, что я разглядела оттенок его глаз – темно-карие. Он поднял наши руки и заправил прядь моих волос за ухо. Голова у меня сильно закружилась.
– В собаку, – выдохнула я, глядя на его губы. – Но я не верю в перерождение.
– Любопытно. А какой породы?
– Я не знаю пород. Матушка ненавидит животных.
Когда он поднял меня на ноги, я пошатнулась и прижалась к его груди, ошеломленная и взволнованная. Никогда у меня не было таких странных разговоров. Если бы я не знала его лучше, подумала бы, что он хочет познакомиться поближе. Стать друзьями.
– К чему все эти вопросы? Сейчас не время и не место для подобных дискуссий.
– Возможно, ты права. Но когда же наступит то самое время?
В его голосе звучала усмешка, но я не могла заставить себя посмотреть ему в глаза. Я не хотела на него смотреть, и это должно было меня пугать. Вместо этого я крепче прижалась к нему и переплела пальцы с его.
– Ты всегда говоришь, когда танцуешь?
– Только при чрезвычайных обстоятельствах.
Лицо у меня вспыхнуло – от напряжения, от возбуждения, – и, когда мелодия достигла пика, я повернулась и прижалась разгоряченной спиной к его груди. Он провел кончиком носа по моей шее и запечатлел на ней поцелуй. Когда я попыталась развернуться, он закружил меня.
Я танцевала со многими: с отцом, учителями, Жан-Люком, даже Ридом, и никто из них – никто! – не мог сравниться с Михалом.
Я не хотела останавливаться.
Мелодия подошла к концу, и мы неохотно отпустили друг друга.
– Это было…
Я посмотрела на ожоги на его руках, груди – отпечатки моих прикосновений на его коже. Ему придется выпить крови, чтобы исцелиться, и при мысли о том, что он будет пить кровь Ариэль – или кого-либо еще, – меня охватило пламя.
– Неожиданно, – закончила я.
Он посмотрел на меня изголодавшимся взглядом:
– Неужели?
– Михал, я…
Он покачал головой и вынул из кармана серебряную ленту. Кожа на его ладонях, уже покрасневших, зашипела, когда он протянул мне ее.
– Когда я предложил тебе остаться на Реквиеме, – тихо произнес он, – я говорил серьезно. – Он вложил мне в ладонь ленту и сжал ее. С усилием сглотнул. – Тебе всегда здесь рады. Можешь оставаться сколько хочешь.
Не в силах выдержать его взгляд, я опустила глаза на ленту, прижала ее к груди; кончик ткани колыхнулся. Разумеется, он говорил серьезно. Он всегда так говорил, но жить на Реквиеме… Я невольно оглянулась на вампиров. Они сторонились Михала, но их злые глаза следили за мной, горели голодом и жестокостью.
Смогу ли я здесь жить?
Тяжело вздохнув, я уже хотела поблагодарить Михала…
Как двери в бальный зал распахнулись, и нас ослепил яркий свет.
Глава 46. Маскарад
Разразился сущий хаос.
С криками и шипением вампиры начали разбегаться в разные стороны, Михал загородил меня собой, а Дмитрий подхватил Марго на руки и скрылся за помостом. Одисса мгновенно оказалась рядом с нами. Лицо она прикрывала руками, от ее кожи клубился дым.
– Что это? – в ужасе закричала она. – Что происходит?