Оцепенело я смотрела на книги, на ряды потрескавшихся корешков. Коко сидела на одном кресле вместе с Лу, положив голову на плечо подруги и перекинув ноги через подлокотник. Теребя серебряную ленту, которую подарил мне Михал, я читала названия книг.
«Приключения Ода, Бодрика и Флема».
«Шиповник и бобовое зернышко».
«Сестрица Королек»
На этой полке стояли сказки. Я едва не рассмеялась. Всего несколько часов назад я думала, что вампиры могли сойти со страниц сказок, плывя к тайным островкам с корзинами роз и бутылками с кровью. Вот только эти бутылки с кровью должны были откуда-то взяться.
«Какая же я была идиотка».
Когда Михал быстро расправился с Янником и другими вампирами, я даже поверила, что смерть не доставляет ему удовольствия, но сегодня вечером… он доказал обратное. Сегодня ради одобрения своих подданых он поступил расчетливо и очень жестоко, почти кровожадно. При этой мысли меня пронзила острая боль, и я снова сосредоточилась на книгах. На выцветших золотых буквах. Лишь бы позабыть об окровавленных руках Михала и о душераздирающих криках Присиль.
«Как поживает малышка Розочка».
«Зимняя Королева и ее дворец».
Мой взгляд задержался на последней книге цвета слоновой кости с выцветшими буквами, обложка которой была обтянула тканью. Я узнала книгу. У нас тоже была такая дома. Долгое время она занимала почетное место на прикроватном столике Филиппы. Каждый вечер она читала мне сказку о зимней королеве Февралине, полюбившей летнего принца Августина. Каждый год он проезжал мимо ее дворца в своей солнечной карете, а снег и лед таяли. Она ненавидела его за это, пока однажды не увидела на пороге своего дворца подснежник. В ярости королева растоптала его. В следующем году подснежники укрыли весь ее сад. Растоптать их все она не смогла и невольно влюбилась в принца.
«Какая нелепая сказка», – говорила мне потом Филиппа. Любопытно, что бы она подумала о происходящем сейчас? Как бы она поступила? Сказала бы мне бежать подальше от Реквиема и его тьмы или же призвала бы подумать? Ведь она полюбила Некроманта. Возможно, она бы посчитала, что Жюльет и другие вампиры заслуживали своей участи.
Я крепче сжала чашку и перевела взгляд на другую полку, лишь бы не смотреть на эти сказки. Подойдет что угодно: садоводство, строение человека…
– Какая… занятная комната. – Лу проследила за моим взглядом и посмотрела на мезонин. Она указала чашкой на портрет суровой женщины с дряблой кожей и бородавкой на носу. – Эта до ужаса похожа на мой облик Старухи… или, скорее, на облик Старухи моей прабабки. Сама я не позировала для портрета, но вижу на подбородке знакомые волосы.
Я не рассмеялась.
– Ходят слухи, что моя прабабка так любила их, что заказала тридцать семь портретов в облике Старухи и развесила их по всему Шато ле Блан. Тридцать шесть так и висят в замке. После ее смерти моя бабушка сложила их все в одной комнате, и однажды ночью я случайно наткнулась на них там. – Она притворно вздрогнула. – Мне потом неделю снились кошмары.
Я снова промолчала, и Коко, вздохнув, сказала:
– Они бы убили тебя, Селия.
Я пристально посмотрела на «Мифологию растений»:
– Знаю.
Повисла напряженная тишина. Лу покачала головой.
– Они уже пытались убить тебя. Я бы не колеблясь прикончила их, если б Михал не опередил меня. – Она подалась вперед. – Я бы разобралась с ними, хотя, вероятно, и по-другому.
Я продолжала смотреть на книжную полку, не в силах ничего сказать. Тогда Лу подцепила ногой мое кресло и развернула его к себе.
– Знаешь, не только Жан-Люк обезумел от горя, – произнесла она. – Когда ты так и не пришла ко мне домой, мы подумали, что тебя убили. Думали, что утром вместе с дохлой рыбой найдем и твой бездыханный труп в Долере.
Коко поспешно отвела напряженный взгляд.
Взглянув на нее, Лу продолжила:
– А потом, когда мы получили твое письмо…
– Как ты могла просить нас не приходить? – тихим, напряженным голосом спросила Коко. – Как ты могла подумать, что мы бросим тебя на погибель?
Пораженная, я посмотрела на них. Они были обижены.
– Я не имела в виду… Я не думала…
– Это точно, не думала. – Лу вздохнула и поставила чашку на столик. – Послушай, мы ни в коем случае не виним тебя в случившемся, но неужели ты и правда так плохо о нас думаешь?
– Разумеется, нет! – Я встревоженно подалась вперед и тоже поставила свою чашку, не в силах выразить свое изумление. Мне нужно было все исправить. Объясниться. – Михал… Он хотел убить вас, и я просто пыталась…
– Защитить нас? – Вскинув брови, Лу покосилась на Коко. – Как знакомо, да?
В груди у меня все сжалось, и, пошатываясь, я подошла к камину. Однако, дойдя до него, я развернулась и направилась к книжному стеллажу.
– Это… это несправедливо. Жан-Люк обращается со мной так, будто я стеклянная, и рядом с ним я начинаю верить в это.
– Ты никогда не была стеклянной, Селия. – Я спиной ощутила взгляд Лу и повернулась к ней. – Ты подружилась с вампирами и призраками, проникла в зачарованный бордель и в одиночку раскрыла план Некроманта. А до этого ты разобралась со злобной могущественной ведьмой, стала первой женщиной-шассером и пережила жестокое похищение. Кого волнует, если ты иногда плачешь? Что тебе снятся кошмары? – Она покачала головой. – Возможно, сейчас ты чувствуешь себя другим человеком, но ты никогда не была слабой.
Коко яростно закивала, прижав чашку к груди:
– Мы все стараемся как лучше с теми картами, что нам выпали.
Молчание.
– Быть другим… плохо? – тихо спросила я.
К моему изумлению, они обе посмотрели на меня с гордостью. Не со снисходительностью, как я боялась. Нет, с неподдельной гордостью.
Широко улыбнувшись, Лу похлопала по креслу:
– Разумеется, нет. Ты лишь поменяла карты, и все. Теперь колода в твоих руках, и нам просто нужно попасть в масть и подобрать нужные карты.
– Кстати, о подобрать. – Коко скривилась в усмешке. – Обратила внимание, какой наряд подобрали Риду? Его как будто с великана сняли.
Лу захихикала и растянулась в кресле.
– У него хотя бы не было колокольчиков. Скоро Святки… Я сделаю точно такой же шутовской костюм и подарю его Бо на глазах у его матушки. Она точно попросит сына надеть его.
Я неуверенно села в кресло и взяла чашку. Чай еще не остыл.
– С Жан-Люком все будет хорошо, Селия, – помолчав, произнесла Коко. – Сейчас кажется, что надежды нет, но он оправится. Что бы он там ни говорил о доме с апельсиновым деревом, будущее ты у него не отняла. Он все еще служит шассером. Даже если бы ты вышла за него замуж и выжимала ему апельсины, Сан-Сесиль навсегда останется его домом. Жан любит его… и правильно делает. Он трудился упорнее нас всех, чтобы сменить выпавшие ему карты.
– Не кради мою метафору, – сказала Лу.
Знакомая тоска сковала мне грудь. Я посмотрела на подруг и подумала о том доме с апельсиновым деревом. Как было бы легко и замечательно, если бы мы с Жан-Люком сошлись. Я бы жила рядом с Лу и Ридом, Коко и Бо. И хотя Коко еще не знает об этом, но скоро на ее пальце засверкает кольцо с рубином… Пускай их путь был долог и тернист, но они любят друг друга. Они выбрали друг друга.
– Я не могу вернуться в Башню, – мягко произнесла я. – И не вернусь.
– Знаем. – Лу задумчиво улыбнулась и подвинула наши кресла еще ближе. Деревянные ножки стукнулись. – Но ты не волнуйся. Ты открыла двери для новых посвященных, которые последовали твоему примеру. И все они женщины. – Подруга неожиданно схватила меня за руку и притянула к себе на кресло, расплескав чай. – На днях одна из них на тренировке заехала Риду по заду. Вот это было зрелище! Кажется, ее зовут Брижит.
– Жан-Люк тогда впервые улыбнулся с тех пор, как ты ушла, – сказала Коко и радостно плеснула чай на колени Лу. Я вскрикнула и отстранилась, но она плеснула напиток и на меня. – Он не будет грустить вечно, Селия.
– И ты не будешь. – Лу поглядела на серебряную ленту на моей руке. Даже если она и заметила, что я сняла изумрудную ленту, то ничего не сказала. – Красивая. – Она подергала ее. – И может пригодиться здесь.
– Да, мы уже не в Цезарине, – произнесла Коко, и ее улыбка померкла. – Что остров, что замок – все какое-то безумное. Бо клянется, что на прошлой неделе тени в нашей спальне шептали что-то, а днем ранее весь южный лабиринт из живой изгороди… засох. На глазах его младшей сестры все листья превратились в пепел.
– И Мелисандра как-то странно себя ведет, – печально вздохнула Лу. – Не ест, почти не спит.
– Коты – стражи мертвых, – проговорила я. – Когда Некромант провел свой первый опыт, они наводнили Реквием.
Я посмотрела на ленту, и намокшее от чая платье внезапно стало холодить мне кожу. Я не видела Михала с… с момента казни и не знала, что скажу ему. Что мне ему сказать? Сегодняшнюю его жестокость я уже никогда не забуду. Она навсегда останется в моей памяти.
– Здесь я тоже вряд ли могу остаться.
Лу внимательно посмотрела на меня. Она зачесала мне волосы набок и заплела их моей серебряной лентой.
– Почему нет?
– Потому что здесь… Как можно жить среди такой жестокости и не измениться?
Лу и Коко обменялись таинственным взглядом, которые я не смогла разгадать и, возможно, никогда не смогу, но я лишь уверилась в своем решение. Я не хотела понимать их взгляд. И не желаю знать, каково это – жить в мире, где кровь – разменная монета, а выживает только сильнейший.
– Не знаю, – отозвалась Лу. – Лишь один может ответить на этот вопрос, но, кажется, у него ты не хочешь спрашивать. Как бы там ни было, в Цезарине тебе всегда рады. Двери моего дома открыты для тебя в любое время.
– Как и замка, – сказала Коко. – Ты всегда для нас желанная и почетная гостья.
В глазах у Лу заблестел лукавый огонек.
– Только в это время года Шато куда красивее…
– А ты была в летнем дворце Бо в Амандине? Он весь усыпан розами…
Я с усилием рассмеялась, а Лу и Коко крепко сжали меня в объятиях.