– Лида! Ты этого не говорила, а я не слышал!
– Проиграем. И я молюсь, чтобы такие, как Лазарева, попали на виселицу, а не пытались после переиграть, учтя опыт – и ведь учтут, и разожгут, и толпа поддержит, вспомнив, как хорошо было при коммунистах, не желая проходить крестный путь на Голгофу до конца! Папа, ну отчего у нее, и все есть, а у меня ничего? Ты спрашивал, отчего я этот ужасный берет надела, а не шляпку с вуалью, что мне идет, – так я скажу, что даже в этом на Лазареву не хочу быть похожей! А буду, как у Чернышевского, дама в трауре – которой лишь после победы красивой и нарядной дозволено быть.
– Ну и что ты докажешь таким протестом против власти?
– Да хоть совесть будет чиста, что не продалась! И после, когда свобода придет, новое общество начнется с таких, как мы! Как ты сам меня учил – и запомни, что твое предательство я никогда тебе не прощу! Ни тебе, ни братцу Николаю.
– Ты все же приезжай в Переделкино.
– Как выйдет, папа. Если жива буду. Надеюсь, что война все же начнется! И свобода придет.
Прогудел паровоз. Скоро отправление.
– Ну, до свидания, дочка, – сказал Корней Чуковский. И, осунувшись и сутулясь, подхватил чемодан, направился к вагону.
– Прощай, папа, – сказала Лидия Чуковская. И пошла к выходу, не оглянувшись ни разу.
Р. Джексон. Красные соколы.
Гл. «Китайский конфликт».
Изд. 1969 (альт-ист.)
В чем была причина того, что США, бесспорно ведущая авиационная держава, в 1950 году оказалась совершенно не готова к воздушной войне? Как ни парадоксально, причина нашей слабости лежала в нашей силе!
По положению на 1945 год день капитуляции Японии и окончания Второй мировой войны ВВС США были, безусловно, сильнейшими в мире. Как и американская авиационная промышленность, и наука. Кровавый опыт войны вызвал переоценку роли авиации (как и флота) в войне будущей – если сухопутные войска подверглись значительному сокращению, то ВВС это коснулось в гораздо меньшей мере, с учетом роста политической напряженности между коммунистическим лагерем и странами «свободного мира»; предполагалось, что пехоту для наземных битв предоставят союзники, а США будут ответственны за обеспечение господства в воздухе, – которое, как показал опыт, всегда определяет победу на суше. В итоге в наличии оказалось огромное количество авиачастей на устаревшей технике, требовавших на свое содержание колоссальных средств из бюджета, заметно урезанного в сравнении с военными годами.
Истребитель Ф-80 был несомненно, лучшим из реактивных боевых самолетов первого поколения, превосходя британские «вампир» и «метеор», немецкие Ме-262. В самом начале он страдал «детскими болезнями», но по мере избавления от них стал надежной и простой в эксплуатации боевой машиной, – что подтверждается долгой карьерой его учебной версии Т-33, летающей даже сейчас, когда Ф-80 давно заняли свое место в музеях. И тот факт, что США сумели создать этого фаворита, вступив на путь развития реактивной авиации позже, чем Англия и Германия, говорит о качестве американской науки и конструкторских кадров. Однако уже в 1946 году взлетел Ф-84, с еще лучшими характеристиками, в следующем году этот истребитель начал поступать в строевые части. Беда была лишь в том, что по финансовым соображениям выпуск новых прекрасных машин был весьма ограничен, – а как уже сказано, огромное число эскадрилий требовало для перевооружения весьма длительного времени и расходов! В итоге в 1950 году поршневые самолеты составляли в американской боевой авиации абсолютное большинство!
Ф-84 был совершенством – пределом, что могла дать аэродинамическая схема с прямым крылом. Проблема была в том, что стреловидное крыло в 1950 году было известно американским конструкторам, но спор о его преимуществах и недостатках так и не был разрешен! Ответ знали немцы, сумевшие к 1944 году накопить наибольший в мире опытный материал по продувкам в околозвуковой и сверхзвуковой аэродинамической трубе[41]. Однако же СССР досталось немецкое наследство почти полностью, на 99 процентов – люди, документация, опытные стенды – «свободный мир» же довольствовался обрывочными сведениями от случайных беглецов. В итоге возникла унизительная и маловероятная ситуация, когда США пришлось догонять Советы по результатам начавшейся войны!
Вызывает удивление, с какой решимостью и последовательностью русские приняли именно «стреловидную» схему. Реактивные истребители с прямым крылом так и остались у них опытными машинами или малосерийными образцами, первым по-настоящему массовым истребителем стал Миг-15. Причем есть данные, что в данном случае «Миг» означало не аббревиатуру КБ Микояна и Гуревича, а синоним русского слова «скорость», так как к разработке отдельных узлов самолета были привлечены коллективы Лавочкина и Яковлева. Очень удачным решением оказались гребни на крыле, улучшающие аэродинамику. До сих пор остается открытым вопрос, насколько ускорило русскую программу приобретение английских двигателей – очень быстрое освоение и совершенствование лицензионных образцов наводит на мысль, что Советы имели как минимум значительный конструкторский и технологический задел. Официально считается, что первый полет Миг-15 совершил в марте 1947[42], причем сразу было принято решение о запуске именно этого самолета в массовую серию и перевооружении на него большинства советских истребительных полков. С весны 1948 года «миги» начали поступать в строевые части все нарастающими темпами – особенно в западные и дальневосточные военные округа. С начала 1950 года к ним присоединился Як-25, очень удачный ночной перехватчик и дальний двухмоторный истребитель. Не была забыта и бомбардировочная авиация – в 1949-м на вооружение был принят Ил-28, ставший первым в мире массовым реактивным бомбардировщиком, на чертежах уже был и Ту-16, появившийся в войсках в самом конце Китайского конфликта. Русская военная авиация в конце 1940-х годов развивалась наиболее динамично, самыми быстрыми в мире темпами. И это оказалось недооценено в США!
Отчасти это объяснялось иезуитскими мерами русских, направленных на маскировку. «Если ты силен, сделай вид, что слаб», эти слова приписываются китайскому древнему мудрецу и воителю Сунь-Цзы. Реактивные истребители с прямым крылом в СССР были в очень малом числе – однако же именно они показывались публике на воздушных парадах, в газетах публиковались фотографии, а Миг-15 был покрыт завесой секретности. О существовании его было известно разведке ВВС США, но там преобладало мнение, что это не слишком удачная машина, выпущенная малой серией и отличающаяся высокой аварийностью, наподобие того, как японцы в самом конце той войны пытались экспериментировать с «зеро-райсен». Перевооружение проходило в обстановке тайны, с причастных брали подписку о неразглашении, угрожающей болтливым, не говоря уже об изменниках, самыми суровыми карами, причем не только им, но и семье. В результате на лето 1950 года мы не представляли истинного состояния русских военно-воздушных сил!
Для поддержки нашего гоминьдановского союзника ВВС США сосредоточили на китайских аэродромах очень крупную воздушную группировку, более чем в три тысячи самолетов. Также имелось более пятисот самолетов в авиации Чан Кай Ши. Однако это были исключительно поршневые машины – «тандерболты», «мустанги», В-25 и В-26. Ф-80 имели лишь 18-я истребительно-бомбардировочная группа (12-я, 44-я, 67-я эскадрильи, база Наха) на Окинаве, 51-я истребительная (16-я, 25-я, 26-я эскадрильи) и 49-я истребительно-бомбардировочная (7-я, 8-я, 9-я эскадрильи, база Мисава) в Японии. 8-я истребительно-бомбардировочная и 35-я истребительная группы[43], тоже в Японии (база Итадзуки), находились в процессе перевооружения. Но даже если их брать в расчет, то мы имели всего пятнадцать эскадрилий реактивных истребителей на весь Дальний Восток – при том, что русские сосредоточили там десять истребительных дивизий, больше тысячи Миг-15, уже освоенных летным составом! При том, что Миг-15 превосходил даже Ф-84 (которые на лето 1950-го находились лишь на территории США и в Англии). Также имелись три полка ночных перехватчиков Як-25 (Сахалин, Владивосток, Харбин). И две бомбардировочные дивизии, оснащенные Ил-28. С началом военных действий воздушная группировка Советов была еще усилена, так прибыло еще как минимум три полка на Ил-28, вошедших в состав ВВС Тихоокеанского флота, и немецкие штурмовые полки на Ме-262В.
И высшее командование американских вооруженных сил, и лично генерал Макартур, пребывали в блаженном неведении, отдавая приказы, совершенно не отвечающие обстановке и приводящие к бессмысленным потерям. А необоснованные угрозы применения нами ядерного оружия уже по советским войскам еще больше взвинтили обстановку, толкнув Советы действовать предельно решительно и жестоко. И расплачиваться за безответственность таких, как Рэнкин и Робертсон, пришлось ни в чем не повинным пилотам!
Прежде СССР очень нервно реагировал на нарушение своего воздушного пространства, причем бывали случаи, когда преследование нарушителей продолжалось и над нейтральной территорией – однако полеты вдоль границы без ее пересечения обычно не вызывали жестких мер. Но уже 2 сентября 1950 года RB-29 из 17-й разведывательной эскадрильи, летящий над Балтийским морем, был атакован и сбит русскими истребителями, причем без всякого предупреждения (экипаж погиб). В этот же день такой же разведчик из 13-й разведэскадрильи, пытавшийся провести обследование района Баку, также был сбит без предупреждения, над территорией иранского Курдистана (экипаж схвачен и выдан советскому командованию). На протесты американской стороны было официально заявлено, что в свете заявления Макартура (не подтвержденного, но и не опровергнутого Вашингтоном), все потенциальные носители ядерного оружия у советских границ будут уничтожаться, как прямая угроза безопасности СССР.