— К твоей жизни после меня.
— Не будет никакой жизни «после», — Марна произносит это так серьёзно, что мне становится смешно.
— Прости, — говорю я, не подавая виду.
— Ты должен был догадаться.
— Разумеется.
Дальше едем молча. Марне удаётся найти канал, по которому показывают концерт классической музыки. Салон заполняется волшебными звуками.
Может, рассказать Марне о твари, заведшейся в моей квартире? Нет, пожалуй, не стоит: она и так считает, что я чокнутый. Да зачем? Если это галлюцинация, мне нужен психиатр, а не психолог-бихейвиарист. А если нет… Стоп! Что значит «если нет?» Ничем иным это чудище, вылезающее из трещины в потолке, быть не может. Только не в реальном мире.
Когда «Бэнтли» останавливается перед крыльцом нашего дома, мы выходим и поднимаемся по ступенькам. Фёдор открывает дверь.
— Добрый вечер, — говорит он с лёгким поклоном. — Прикажете подавать ужин?
— Нет, — отвечает за меня Марна, отдавая Фёдору пальто. — Мы обойдёмся.
Я киваю дворецкому, и он уходит.
Мы поднимаемся в мою спальню и начинаем раздевать друг друга. Я вдыхаю аромат волос Марны: он пронзает меня тысячей стрел. Я — святой Себастьян, привязанный к дереву. Мне суждено лежать без памяти, истекая кровью, пока вдова Ирина не отыщет меня, чтобы вернуть к жизни.
Я помогаю Марне избавиться от одежды, а она снимает с меня рубашку и брюки. Спустя полминуты мы, обнажённые, приникаем друг к другу.
Руки Марны движутся вдоль моей спины, пальцы касаются позвонков. Я растворяюсь в ней, забывая о себе, теряя ощущение границ собственного тела. Это не физическое — скорее, духовное. Сознание расширяется и захватывает Марну, поглощает её, ассимилируя и ассимилируясь. Мы падаем на постель и целуемся. Кажется, клетки кожи проникают друг в друга, мышцы тают, кости растворяются, жидкости смешиваются. Я и Марна — андрогин, некогда разделённый богами, но вновь обретший свои половинки. Любовь — это клей, восстанавливающий былое совершенство.
Тела, оболочки, плоть — перестают ощущаться. Чистые сознания исследуют друг друга и находят отклик повсюду. Мы словно смотримся в одно зеркало, но с разных сторон, и граница магическим образом исчезает.
Марна на секунду отодвигается, чтобы взглянуть мне в лицо. Я вижу зеленоватый блеск её зрачков.
Я — звезда, падающая по спирали в чёрную дыру, частица солнечного ветра, обречённая претвориться в антиматерию.
Напряжённые соски Марны касаются моей груди. Её бёдра сжимают меня всё сильнее, а дыхание обжигает. Я чувствую капли пота, выступившие на коже. Мы не двигаемся, а скользим в бешеном ритме, и вот Марна вскрикивает. Крик сменяется протяжным стоном, и она прижимается ко мне всем телом сразу. Спустя пару секунду я изливаюсь в неё, и мы замираем, не расцепляя рук и ног.
— Любимый! — шепчет Марна.
Её голос летит, словно песок над пустыней.
Мне хочется стать Фаустом, чтобы остановить мгновение — заморозить, заспиртовать, залить формальдегидом подобно тому, как техники на моей фабрике консервируют в банках мёртвых младенцев!
Нехотя расцепившись, мы укладываемся рядом. Марна поворачивает ко мне голову, в её глазах светится нежность. Не нужно ничего говорить, потому что мы знаем: всё отошло на второй план в тот миг, когда мы обрели друг друга. Я ошибался, думая, что близкие постепенно покидают меня. Они просто освобождали место.
Я сижу в офисе и наблюдаю, как программы-помощники вносят последние корректировки в «Алеф». Это как отполировать уже начищенный до блеска лист меди. На стенах пульсирует слизь, защищая нас с вирусом от любых внешних посягательств. Если сейчас в закрытое стальной шторой окно или стену небоскрёба влепится ракета, она не причинит мне вреда. Впрочем, я не боюсь.
Мои крысы утром проявляли беспокойство: пронзительно визжали, и, кажется, Гектор пытался откусить Минерве хвост. Перед тем, как уехать в офис, я велел Фёдору отнести их ветеринару — пусть на всякий случай осмотрит.
Валентина жаловалась, что в доме завелись тараканы. По её словам, они лезут изо всех щелей, и даже сильнодействующий яд, любезно предоставленный Олегом, на них не действует. Похоже на очередные проделки Голема. Безвредные, но важные для него символы апокалипсиса. Кажется, я разгадал его игру и смогу победить. Впрочем, похоже, преимущество было за мной и раньше, только я этого не понимал.
Интерком оживает.
— Вам звонит Андрей Юрьев, — сообщает Мила. — Соединить?
— Да, конечно. Алло?
— Добрый день. У тебя есть свободное время или ты очень занят, дописывая вирус?
— Не особенно, — отвечаю я. — Он почти готов. А что?
— Можешь со мной встретиться?
— Зачем?
— Не всё ли равно?
Мысли лихорадочно вертятся в голове: неужели Голем передумал или испугался? Если да, то убедить меня отказаться от создания «Алефа» ему не удастся, и он должен это понимать.
— Ну, так как?
— Не вижу смысла. Ты сомневаешься во мне?
— Нет.
— В себе?
Ответа приходится ждать секунд пять.
— Я готов.
— Значит, не о чем говорить.
— Ты боишься?
— Просто не понимаю тебя.
— Я хотел пригласить тебя к себе.
А вот это что-то новенькое!
— Серьёзно?
— Да. Не любопытно?
Должен признать, Голем знает, как искусить человека.
— Ладно, — говорю я. — Согласен. Но моя смерть тебе не поможет. До вируса ты не доберёшься, а он будет готов и без моего участия.
— Надеюсь, ты проживёшь ещё долго. Записывай адрес.
Голем диктует название улицы, номера дома и квартиры, а я тщательно записываю.
— Готово?
— Да. Ты действительно там живёшь?
— Андрей Юрьев живёт.
— Понятно.
Разумеется, это адрес личины. Сам ренегат расклонировал себя по всей Сети.
— Приходи к шести часам, — говорит напоследок Голем.
В динамике раздаются протяжные гудки.
Я заинтригован. Не представляю, зачем он назвал мне свой адрес. Может, на всякий случай воспользоваться новой личиной?
Интерком вновь оживает.
— Господин Кармин, пришло сообщение от месье Этеля. Он спрашивает, будет ли вам удобно приняться его в половине четвёртого?
— Пусть приезжает.
Меня охватывает предчувствие больших перемен. Француз, должно быть, переговорил с друзьями и хочет сообщить мне о возможности транспортировать наш товар нелегально. Если он все продумал, придётся выработать с ним и его партнёрами новые деловые отношения. Это приведёт к большим затратам, но на что не пойдёшь ради сохранения бизнеса в целом?
Минут за сорок до прихода Этеля я начинаю проверять работу программ. Вирус почти готов и напоминает аморфное по виду существо, удивительное в своей абстрактности и цельности одновременно. Моё творение — самое структурированное и при этом призрачное из всего, что я делал. Меня охватывает гордость, когда я представляю, как «Алеф» понесётся по Сети, проникая в каждый провод, сигнал, в каждую деталь мирового электронного океана. Для его распространения практически не существует границ. Он найдёт и уничтожит ренегатов повсюду. Но только тех, кто замыслил непосредственное зло против человечества. Мысль или намерение, не подкреплённое попыткой осуществления, не станет поводом для казни.
Я думаю о Зое. Она понимает, чем я занимаюсь, и знает, что является одной из тех, кому предстоит стать жертвами «Алефа». Но лишь в том случае, если она до сих пор предана Голему, а у меня на этот счёт большие сомнения. Надеюсь, её разум или душа — что там есть у киборгов — принадлежат мне целиком и полностью. Для её же блага. Потому что я не смогу защитить её. У «Алефа» не будет «любимчиков»: никаких исключений. Жизнь или смерть Зои — единственный способ узнать правду о том, кто она мне, а я — ей.
Когда Мила докладывает по интеркому, что пришёл Этель, я быстро сворачиваю работу и закрываю терминал, запечатав его паролями.
Принимаю деловой и спокойный вид.
Француз заглядывает в кабинет, словно опасаясь, что меня там нет. Я с дежурной улыбкой поднимаюсь ему навстречу.
— Рад вас видеть.
Сегодня эта фраза произнесена искренне.
Француз опускается в кресло, я занимаю своё место за столом.
— Не будем ходить вокруг да около, — Этель смотрит мне в глаза. — Мои друзья готовы обеспечить доставку вашей продукции в любое место виртуальности.
— Приятно слушать. Каким образом?
— Не вдаваясь в подробности, схема выглядит так: собираются заказы, товар грузится на самолёт и отправляется на перевалочный пункт, местоположение которого держится, как вы понимаете, в секрете.
— От меня или от вас?
— Ото всех, господин Кармин. Вопрос нашей общей безопасности.
— Понимаю.
— Так вот. Оттуда товар будет распределяться по местам назначения. Всё можно окончательно решить в течение недели, даже быстрее. Так что дело за вами. Согласны?
— Интересно и заманчиво. Но нужно обговорить вопросы партнёрства.
— Само собой, — кивает Этель. — Распределение финансов, в первую очередь.
— И кто будет держать деньги в руках, если позволите так выразиться.
— Все схемы прозрачны.
— Само собой. И, тем не менее, я должен осуществлять контроль.
— Плату за товар будете получать от клиентов вы, а мы будем работать как транспортная фирма.
— Так сказать, у меня на зарплате?
— Вот именно. На очень хорошей зарплате, — Этель неожиданно широко улыбается, демонстрируя два ряда идеально ровных зубов.
— Это означает, что мне практически придётся отказаться от собственного транспортного отдела, оставив только местные перевозки.
— Да, курьерскую доставку. Но вам ж лучше: сэкономите.
— И при этом я стану полностью зависим от вас.
— Ну, чем-то всегда приходится жертвовать.
— Кто будет оплачивать услуги… скажем так, не вполне легальные и непредвиденные.
— Мы готовы взять это на себя.
Что ж, условия не так уж и плохи. На первый взгляд. Но, разумеется, Этель со товарищи постараются извлечь из партнёрства максимальную выгоду, поэтому за ними нужен глаз да глаз.