— Аманде ты тоже самое говорил, — разочарованно подытоживаю я.
Алекс касается кончиками пальцев моих скул, нежно поглаживая их с сосредоточенным видом.
— Аманду я просто трахал, — ровным тоном заверяет, обхватывая моё лицо ладонями и притягивая к своему лицу, даря целомудренный поцелуй.
— А со мной? — не мигая, смотрю в его глаза. — Хочешь того же? Стабильного и качественного секса без обязательств?
Сердце ухает в пятки, когда его тёплые и мягкие губы соприкасаются с моими и на выдохе с тихим рычанием звучит хриплое признание:
— С тобой хочу большего, Софи… — захватывая в плен и покусывая верхнюю губу, добавляет:
— Намного большего. Раздевайся, сейчас буду тебя наказывать…
Эта фраза действует на меня магическим образом. Мыслей в голове не остается, а все эмоции сосредоточиваются в зоне груди и внизу живота.
Жаркий поцелуй обрушивается, словно лавина, вынося из моей головы остатки разума.
Дикий. Глубокий. Напористый. Уничтожающий все предрассудки, пробуждающий древние инстинкты. Каждая клеточка во мне превращается в раскалённый уголёк, потрескивает, дрожит, заставляет голосовые связки звучать бархатным, протяжным стоном. Удовольствие вихрем врывается под кожу, разливаясь в теле томительным огнём.
Не разрывая поцелуя, Алекс стягивает с моих плеч зимнее пальто. Кашемир летит вниз и бесшумно опускается у моих ног. Шарф постигает та же участь. Жадные губы мужчины пытаются захватить любой доступный участок моей кожи, обжигают её прерывистым дыханием.
— Черррт! Какая же ты горячая, — скользит наглыми руками по моей фигуре, опускаясь на ягодицы, тискает, впивается пальцами в бёдра, притягивая их к себе, намеренно с низким стоном вжимая в меня каменную эрекцию. Мои ноги становятся ватными под натиском напористых ласк. Мёртвой хваткой цепляюсь в его куртку, чтобы не упасть. Под жаром мужских ладоней дрожит каждая мышца, насквозь прошитая жалящими мурашками. Ещё миг, и его дикая страсть превратит меня в горстку тлеющего пепла.
— Я хочу тебя трахнуть, Софи… — низкий мужской полустон-полурык обволакивает ушную раковину, ввергая в упоительный транс, зубы прихватывают мочку уха, аккуратно сжимают, заставляя тело извиваться под ним и гортанно стонать.
— У тебя сногсшибательный запах… слишком сильный… слишком возбуждающий… — хрипло шепчет, обводя горячим языком линию скулы, а затем и кромку ушной раковины. — Ммм… какая же ты сладкая…
Кончик прохладного носа медленно рисует неровный круг на виске, затрагивая верхушки мелких волосков. Щекотно и до дрожи приятно. Дерьмоооо… скулит моё сознание, поддаваясь натиску харизматичной натуры. Гордость падает ниц перед безумцем. Моё тело пробивает током от того, как жадно он вдыхает аромат волос, глубоко затягиваясь, словно ценитель высокосортного табака и этот внезапно проявленный инстинкт хищника лишает меня рассудка.
— Ты, как хмельная отрава, проникаешь в меня через поцелуи и бьешь в голову адреналином, и нет мне покоя, Со. Тебя нереально оттуда вытащить, маленькая заноза — пальцы Алекса протискиваются под пояс джинс и выталкивают из петли железную пуговицу, а вот расстёгивать змейку ему не хватает терпения. Он с треском разъединяет её пополам, мгновенно приводя в непригодность мою одежду. Распахиваю шире расслабленные веки и тону в глубоком взгляде цвета бескрайнего елового леса. О, Бог ты мой… нельзя быть таким порочным и соблазнительным… Хочу его слишком сильно, как и он меня. Очередной влажный поцелуй в шею вынуждает всё тело трепетать и терять контроль. Все попытки расстегнуть замок его куртки и при этом не мешать снимать с себя одежду превращаются в нелепые и смешные движения. Наши пальцы постоянно сталкиваются. В конце концов Алекс ловит мои запястья и заводит за голову, прижимая к двери одной рукой, вторая стремительно ложится на оголившийся живот.
— Скажи, что хочешь меня! — несдержанный приказной рык опаляет мои губы щекотным, волнующим дыханием. Ладонь Алекса ныряет между ног, прижимаясь плотно к пульсирующей промежности, подчиняя меня ему. Длинные фаланги, лаская и скользя вдоль набухших складок, резко врываются в лоно через влажное хлопковое бельё.
— Да-а! — разряд удовольствия обжигает нежную плоть и проносится по всему телу. Царапаю ногтями его руку, которая держит запястья, сильнее выгибаясь и неистово насаживаясь на пальцы второй руки, чтобы они вошли внутрь как можно глубже. За считанные секунды Алекс доводит моё тело до дрожи, до сладостных судорог, срывая с губ чреду удовлетворённых стонов. Мужской аромат его кожи пьянит до одури. Смесь разнообразных чувств и жгучих мурашек обрушивается на меня шквальной волной, учащая дыхание. Губы пересыхают. Увлажняю их кончиком языка, улавливая из под опущенных ресниц его пьяный взгляд.
— Ммм… какая же ты эмоциональная, София, мне нравится… — прижимается губами к моему приоткрытому рту. Целует. Сладко. До мурашек…
— Безууумец… — шиплю в экстазе, кусая его за нижнюю губу.
— Черррт, дикая! — с рыком прерывает пылкий поцелуй, выдыхает в припухшие, горящие губы, позволяя ещё какое-то время ощущать послевкусие оргазма. Меня потряхивает. Мужчина едва ли не замирает, соприкасаясь со мной лбом, мягко поглаживает сквозь трусики чувствительную плоть, словно успокаивает её после нахлынувшего цунами. Когда импульсы в теле стихают, начинаю приходить в себя. Часто дыша, запрокидываю голову назад, прислоняясь затылком к двери.
— Продолжим? — на лице Алекса расцветает хищная улыбка, обнажая жемчужные зубы. Глаза вспыхивают азартом. Он отпускает мои руки, позволяя ими вцепиться в его широкие плечи. Запястья покалывают сотни иголочек, коленки дрожат от предвкушения чего-то невероятного. Черт! Его пальцы — это НЕЧТО, но я хочу большего! Хочу его в себе. Ладошки тотчас окутывает щиплющее тепло. Я знаю, какой он там гладкий и шелковистый, горячий, пульсирующий, какой… идеальный… нежный… Желание молча залезть к нему в штаны провоцирует на безумство. Опускаю ладонь на внушительный бугор и медленными движениями скольжу вверх-вниз по стволу вдоль ширинки, наслаждаясь тем, как он закатывает глаза от удовольствия. Мою руку тут же хватают и останавливают, словно я собиралась украсть с выставочной полки нечто слишком ценное и единственное в своём роде.
— Я не железный, Софи, — хриплый голос раздаётся над ухом. — Если ты продолжишь его тереть и тискать, я могу быстро кончить, не начав.
Алекс отстраняется на мгновение, чтобы молниеносно снять с себя горнолыжную куртку и забросить куда подальше. За ней летит чёрная водолазка, затем футболка. Обувь и носки отправляются в угол комнаты. Только сейчас, глядя на босоногого и обнаженного до пояса мужчину, я понимаю, что он позаботился об уюте. В доме тепло, в камине весело потрескивают тлеющие дрова и этот невидимый шлейф цветочного аромата сильнее проникает в голову и невыносимо дурманит.
— Поцелуй меня, — дрожащие слова сами срываются с уст.
Мне не терпится вернуться в плен его сильных и одновременно нежных рук. Алекс с порочной ухмылкой сближает наши тела и лица, вынуждает моё сердце снова подпрыгнуть к горлу и забиться быстрее. Глядя мне в глаза, проводит кончиками пальцев по моим плечам, по рукавам свитера. Судорожно втягиваю воздух, когда он снимает с меня вязанную одежду одним рывком. Каскад моих длинных волос спадает на лицо и оголенные плечи как завеса.
— А если точнее? — низкий баритон доносится совсем рядом. Алекс убирает пряди с моего лица, перебрасывая их на одну сторону. Разгоряченное тело мужчины тотчас прижимается к моему, вдавливая спину в прохладную дверь. — Куда ты хочешь, чтобы я тебя поцеловал? Конкретнее, Софи… — горячий язык лениво проходит вдоль моей шеи, наращивая новую волну желания. Выгибаю её с тихим стоном, подставляя под поцелуи.
— Ты потрясающе пахнешь, маленькая, — вдыхает меня и щекочет за ухом языком, опуская ладони на грудь.
— Это единственное, что тебе во мне нравится? — едва внятно лепечу, захлебываясь удовольствием в плену изумительных ласк.
— Нет, — пальцы довольно сильно сжимают чашечки лифа вместе с грудью, освобождая ещё один громкий стон. Вспышка боли, сладкая, желанная, обжигающая, теплота от которой расползается под кожей, словно магма и терпеть эту пытку становится невыносимо.
— Нет? — задыхаясь, шепчу, улавливая на щеке его тяжёлое дыхание.
— Нет… — прикрывает веки на мгновение, упиваясь тотальной властью надо мной, подчиняя себе моё тело. Изучает наощупь горячими и уверенными прикосновениями, такими же настойчивыми, как и его губы. — Не единственное, Софи, мне нравишься ты, — ловит недолгим поцелуем мой тихий всхлип, когда треск бюстгальтера обжигает нежную кожу. Боже, неужели так бывает с мужчиной, чтобы хотелось умереть от счастья и снова возродиться?..
Алекс.
Слетаю с катушек!
Опьяненный ею.
Обезумевший.
Напряжённый до предела, нестерпимо хочу её. Всю!
Давление в паху перерастает в боль. К черту нежности! Кровь ударяет в голову мощным толчком, и руки сами тянутся к застёжке лифа. Один-единственный рывок, сопровождаемый треском, освобождает упругую грудь. О, да! Вот так-то лучше, детка. Поймав ртом её всхлип, засасываю мягкие губы, соскальзывая на подбородок и ниже… по шее… Сладкая до безумия. Обжигающая. Отзывчивая.
— Софиии… — с хриплым стоном смыкаю губы на её чувствительном соске. Жадно втягиваю в себя тугую вершинку и, срываясь в помешательстве, прикусываю.
— Ааалекс..! — вскрикивает, толкаясь навстречу грубой ласке. Сильно, на грани боли, сгребает в кулаки мои волосы, от чего в глазах проскакивают яркие искры и кожу на макушке обжигает горячей волной, хлынувшей к затылку.
Открываю шире рот, вбирая в себя как можно больше плоти. Язык горячо обласкивает упругую грудь, прежде, чем зубы с чувством снова смыкаются на соске. Очередной сладкий вскрик, как разряд удовольствия, проходит сквозь меня, посылая новую волну огня по телу. Поднимаю кверху затуманенный взгляд, убеждаясь в том, что сейчас ей слишком хорошо, чтобы о чём-то думать или возражать, довольно ухмыляюсь и принимаюсь за вторую, пока пальцы Софии путаются в моих волосах, удерживая у своей груди…