Я упал на пол возле двери, схватился за живот и жалобно закричал, как будто был на грани смерти. Через несколько минут к двери моей камеры подошли два охранника. Один из них открыл дверь и вошёл внутрь. Нужно действовать быстро, пока второй в коридоре не сообразит, что происходит.
— Ты че орешь, придурок? — обратился ко мне вошедший.
— Что-то хреново мне, — театрально изогнулся я, изобразив муку. — Бок сильно болит. Может быть, аппендицит? — вскрикнул я для убедительности.
Я так усердно играл свою роль, что даже лицо покраснело от напряжения.
— Давай бери его за ноги! — скомандовал первый охранник второму. — Потащим его в медпункт.
— А можно ли перетаскивать его в таком состоянии? — задумчиво почесал затылок второй.
— Тогда беги за врачом! — приказал первый. — Только быстрее, а то ещё не хватало, чтобы этот неудачник умер на нашей смене.
Второй кивнул и помчался за медиком. Я подумал, что так даже лучше: с одним я справлюсь за секунду. Резко схватил наклонившегося надо мной охранника за шею и нанёс ему усыпляющий удар другой рукой.
— Сладких снов! — произнёс я про себя и сорвав с его пояса ключи от других дверей, помчался по коридору к выходу.
Но ключей было целая связка. Как в них можно не запутаться? Пробовал подставлять ключи к замочной скважине, но ни один не подходил. Если буду перебирать все, пройдёт целая вечность.
— Сука! Да что ж такое-то? — вырвалось у меня от злости.
Пальцы судорожно перебирали ключи, которые казались почти одинаковыми. И конечно же, пока я пытался выбраться наружу, меня заметили. С другой стороны коридора ко мне подошёл улыбающийся охранник и прицелился в меня из пистолета. Ему даже слов не потребовалось, чтобы я всё понял без слов.
— Да, я просто кушать захотел, — объяснил я ему. — Вот, думал спрошу, когда же уже обед, — я начал медленно отступать назад, подняв руки кверху.
— В твоём случае обед будет только завтра, раз ты не умеешь вести себя прилично, — заявил он и открыв дверь, двинулся ко мне по коридору.
— Как это? Закон обязывает вас предоставить мне обед сегодня! — возразил я, словно это было более важно, чем мой тюремный срок.
— По закону ты должен сидеть в своей камере, а не бегать по коридору со связкой ключей! — парировал конвоир, не сводя с меня дуло пистолета.
— Чёрт! Ладно, принимаю этот аргумент, — согласился я в шутку, хотя на самом деле обдумывал, как подвести его поближе и выбить оружие из рук.
Но парень был непрост: не подпускал меня близко и заставлял отходить назад, пока я не вошёл обратно в камеру и не уселся на кровать.
— Ты что, сволочь, его убил? — рявкнул он, кивая на своего коллегу, который отключился.
— Может, хватит ко мне матом обращаться? — я рухнул на подушку и закинул руки за голову. — Ваш товарищ просто решил вздремнуть на рабочем месте. Я из доброты душевной позволил ему воспользоваться моей камерой, так как здесь пол весьма удобен для сна.
— Ты ещё и шутить пытаешься? — возмутился конвоир, вытаскивая своего коллегу за подмышки в коридор. — Ничего, скоро получишь долгий срок и тогда уже не до смеха будет. И за попытку побега тоже добавят.
— А разве я сейчас на свободе? — беззаботно произнёс я, перекинув ногу через ногу. — Я и так уже в четырёх стенах.
Видите ли, шутить мне нельзя! Что же мне теперь делать? Может быть, мне ещё и дышать запретят, чтобы стать идеальным заключённым? Лежать без движения и медленно гнить.
Дверь захлопнулась, и я осознал, что дополнительный срок меня не волнует. Какая разница, насколько дольше или короче? Тюрьма так тюрьма! Придётся привыкать звать её домом. Может быть, каждый год или даже каждый месяц буду пытаться сбежать. Это звучит даже забавно. Пускай вешают на меня года — это уже не так важно. Я успокоился настолько, что захотелось уснуть сладким сном. Но тут до меня донёсся знакомый звук гусеничных колёс.
— Алёша? — произнёс я вслух, скривив губы от удивления.
Он что, нашёл меня и приехал навестить? В этой металлической коробке больше сочувствия, чем у этих зверей, которые сегодня оставили меня без еды. Видите ли, я сам виноват в желании сбежать. Но кто бы не хотел? Любой нормальный человек мечтает о свободе. Где тут моя вина?
Не услышав шагов конвоира, который должен был сопровождать посетителя после обыска, я вскочил с кровати и подошёл к двери. Мой металлический спаситель открыл дверь и помахал мне рукой.
— Хозяин, пора отсюда уносить ноги! — объявил он.
Я не стал задавать лишних вопросов о том, как он сюда проник, ведь мы не в дурацких фильмах, где герои перед лицом смерти начинают вести бесконечные диалоги. Я не спрашивал: «Алёша, что ты сделал со стражниками?». Мне всё равно. Главное — я вижу цель и не вижу препятствий. Без слов выбежал в коридор и даже обогнал робота на пути к выходу.
Правда, по дроге я наткнулся на трёх конвоиров. У одного из них в заднице торчали листья салата с грядки, у другого голова была покрыта ошмётками тыквы, а у третьего из ноздри торчала молодая морковка. Они словно вышли из картины какого-то современного художника, ведь сегодня обычно рисуют какую-то чепуху. Времена классики прошли, увы! Каков мир, таковы и его творения.
При выходе на улицу я увидел в приёмном окне рожу еще одного стражника. Он валялся в жёстком отрубе, и из окна выпирала только его голова, на лысине которой был нарисован мужской половой орган при помощи свекольного сока. Явно, Алёша постарался добавить красок в тюремное учреждение, и у него это получилось. Повезло, конечно, что подмогу никто не успел позвать, иначе был бы трындец.
Мы свернули на соседнюю улицу и помчались по переулкам, остановившись только тогда, когда миновали этот районный центр и притаились в кукурузном поле. Я тяжело дышал после такой сумасшедшей пробежки, но был счастлив, потому что здесь нас точно никто не найдёт. А что будет дальше — это уже совсем другой вопрос.
— Алëша, а я тебе говорил, что я тебя люблю? — я повернул к роботу голову.
— Нет, хозяин, — помотал тот башкой. — А что?
— Вот и не жди, что скажу, — съязвил я. — Но если честно, то никогда не был так рад тебя видеть, как сейчас, — всё же признался я в конце. — Только объясни мне, откуда у тебя овощи и зачем ты устроил цирк с этими конвоирами?
— Я своровал овощи в огороде, — беззаботно ответил медный тазик. — А потом решил повеселиться в тюрьме, чтобы вас порадовать, ведь там всё так уныло.
— Но воровать это плохо, — заметил я.
— Ага, как и бить тыквой по голове, — хихикнул паразит. — Так что определись, хозяин, что для тебя важнее: свобода или законопослушный помощник?
— Ладно, если так надо было поступить ради моего освобождения, то всё прощаю, — я похлопал его по плечу. — Мне столько надо тебе рассказать…
— Да, я уже всё знаю, — перебил меня Алёша. — Я вытащил тебя из тюрьмы, ведь выяснил, почему тебя туда засунули. В таких посёлках новости быстро разносятся. Тебя обвиняют в убийстве компаньона по деловой сделке. И твои родители сменили номера телефонов, так что скорее всего ты в своей камере наматывал сопельки на кулак, когда понял, что больше никогда не увидишь свободу и папкины деньги, — подшутил он.
— Почему ты так уверенно говоришь о том, что меня обвиняют, а не о том, что я убил Вадима Глебовича? — спросил я из любопытства. — Неужели думаешь, что я не мог на это пойти?
— Конечно, — кивнул робот. — Ты не гений, хозяин, извини за прямоту, но и не глупый. Ты бы никогда не убил человека, когда тебя ждёт богатство. Ты ценишь деньги больше эмоций. Если бы и мочканул Вадима, то после завершения сделки.
Я был в шоке и не знал даже, что сказать. С одной стороны, было приятно, что мой механический помощник верит в мою невиновность и даже понимает отсутствие мотива для преступления. С другой стороны, обидно, что он допускает возможность убийства ради денег. Как он меня вообще воспринимает?
— То есть ты считаешь, что я бы убил дядю князя после сделки? — недовольно спросил я.
— Нет, — спокойно ответил медный паразит. — У тебя не было нужды в этом; у твоего отца достаточно денег.
Интересное рассуждение… Мой робот считает всех людей корыстными и способными на убийство ради денег? Было бы интересно разобраться в его логике. Но нам нужно двигаться дальше; я пропустил обед и хочу поесть.
Я сорвал несколько початков кукурузы и принялся есть их сырыми, так как выбора не было.
— Алёша, получается ты звонил моим родителям и они тоже не брали трубку? — спросил я с набитым ртом.
— Ага, — кивнул он.
— Набери моему другу Роберту, — попросил его.
Робот исполнил моё пожелание и набрал на своём встроенном экране номер. Звонок пошёл, я вытер пот рукой и старался обдумать, как лучше всего начать разговор.
— Что тебе нужно, паразит медный? — раздался голос Роберта, когда трубку на том конце подняли, но, разумеется, он говорил по-английски.
— Это не я звонил тебе, умник хренов, — с сарказмом произнёс Алёша. — Мой хозяин хочет с тобой поговорить.
— Алло, Роберт, — я припал к экрану лицом, — выручай, дружище! Я сейчас в Российской империи и у меня неприятности. У меня нет денег и я в бегах. Ты не мог бы отправить кого-нибудь из своих подчинённых на частном самолёте сюда? Чтобы он забрал меня?
— В бегах? — удивился друг. — Стоп, Алекс, частные самолёты тоже проверяются службой при пересечении границы. Так что если ты в бегах, то извини, помочь ничем не могу. И почему у тебя нет денег? Попроси у родителей.
— Я не могу с ними связаться в данный момент, — ответил я. — Надежда только на тебя!
— А как ты мне потом отдашь деньги за помощь? — поинтересовался он.
Он, что сука охренел? Тоже мне друг называется! Я в такой жопе, а он только о бабках думает.
— Я всё возмещу, но не сразу, — объяснил я.
Роберт положил трубку и заблокировал номер Алёши. Я был в бешенстве от такого поворота событий. Но отчаянию не поддался и начал звонить всем остальным друзьям и знакомым. В конце концов я понял, что все они сволочи! Все отказались помочь мне и, скорее всего, дружили со мной из-за моего прежнего положения в обществе.