Извинившись перед Ласкером, он бросился ее искать. Несколько раз обошел вокруг отеля, побывал у озера – англичанки нигде не было. Осторожно, чтобы не выдать себя, он узнал номер комнаты, которую занимала Грейс. Ключ от номера висел у портье. Грейс ушла.
Алехин долго сидел в фойе, ожидая прихода своей новой знакомой. Она не появлялась. Уже оконные стекла стали сперва серыми, затем почернели; уже горничные опустили на окнах гофрированные занавески, Грейс все не приходила. Алехин пошел в ресторан, не было ее и там. За одним из столиков с каким-то мужчиной ужинала Марго. Алехин хотел спросить ее, где Грейс, но не был уверен, что это именно та самая женщина, которая приходила с Грейс на турнир. При его близорукости он мог легко перепутать!
Наскоро поужинав, Алехин вышел на улицу, потом прошел в парк и сел на скамейку. Густая темнота надежно прикрыла и горы и озеро; лишь временами молния, вспыхивая где-то за вершинами, освещала нависшие над отелем тяжелые тучи. В природе царило тревожное ожидание близкой грозы: то птица вдруг напуганно вскрикнет спросонья, то порывистый ветер согнет шелестящие макушки деревьев. Напуганные близкой грозой туристы прятались под кров, в теплые мягкие постели. Только влюбленные бесстрашно спешили в темноту: стихия бушевавших внутри их чувств была сильнее всех самых страшных стихий природы.
Тревожно было и на душе у Алехина. Позавчера, после нескольких часов, проведенных с Грейс, он еще колебался в своих чувствах к очаровавшей его англичанке. Когда она была рядом, можно было раздумывать о судьбе их дальнейших отношений. Грейс пли Надя? – решал тогда сложный вопрос Алехин. Сегодня же, когда Грейс неожиданно и загадочно исчезла, а может быть, совсем ушла, у него уже не было никаких сомнений. «Что имеем – не храним, потерявши – плачем». Только с Грейс мыслил Алехин свою дальнейшую жизнь, только рядом с этой единственной женщиной представлялось ему его будущее. Пусть исчезнет весь окружающий мир, пусть он лишится Нади, жизненных благ, лишь бы была рядом желанная женщина. «Грейс! Грейс, приди», – требовало все существо Алехина.
«Что случилось? На что могла она обидеться, почему не пришла? – терзал себя вопросами Алехин. Вдруг спасительная мысль вызвала в душе волну радости и надежды: – Она же была занята, – вспомнил Алехин, – и не обещала твердо прийти. Сказала: постараюсь. Но можно было меня предупредить, встретиться позже. Нет, тут что-то не то! Что-то произошло страшное, неожиданное. А вдруг она совсем уехала, – с ужасом подумал он в следующий момент. – Что ты вообще знаешь о ней?! Может быть, ее вызвал муж, любовник. Может, она ушла навсегда, и тебе так и не придется еще раз ее увидеть. Или встретишь опять через шесть лет.
Что же делать? – не унимался Алехин. – Как узнать, что случилось, избавиться от мучительной неизвестности? Спросить у портье: не уехала ли совсем? Неудобно, портье меня знает. Найти подругу, расспросить ее. Но как ее найдешь, я даже не запомнил ее, немудрено – ни разу на нее не взглянул». В сотый раз мучил себя Алехин самыми нелепыми, самыми страшными предположениями. Не в силах спокойно сидеть на месте, он вскочил со скамейки, быстро заходил по аллеям, потом пошел в отель. Он осмотрел все залы фойе, заглянул в ресторан. Потом прошел мимо портье – ключ от номера висел на месте. Грейс нигде не было.
Тогда Алехина охватило отчаяние. «Все кончено, – твердил он, выбежав на улицу и нервно шагая по маленькой площадке у входа. – Вторая встреча с Грейс будет столь же мимолетной, как и первая, шесть лет назад. И все же в чем дело, в чем я ошибся, что сделал плохого?»
Алехин горько улыбнулся. Ищет ошибку, как в шахматной партии. Это же тебе не шахматы, это жизнь, здесь все значительно сложнее! Здесь свои правила, и – увы! – они часто не подчиняются законам логики. Вот «дебют» с Грейс он разыграл правильно, по всем канонам любви. События развивались чудесно! И вдруг все разом рухнуло. А почему – неизвестно! По какому-то нелепому, сумасбродному капризу судьбы…
В этот момент он увидел… Грейс. Медленно шла она из темноты по направлению к отелю. Алехин бросился к женщине, которую так ждал долгие, мучительные часы. Грейс встретила его холодно, с гордо поднятой головой.
– Где вы были, Грейс? – жалобно пролепетал Алехин. – Почему вы не пришли на турнир? Я вас так ждал!
Англичанка пристально посмотрела на Алехина. Что это значит? Захотелось поиздеваться! Нет, с ней это не пройдет! С нею шутки плохи!
– Я вас так ждал, Грейс, – быстрым шепотом жаловался потерянный, но уже счастливый Алехин. – Я искал вас всюду, весь вечер. Какое счастье, что вы пришли!
Тогда смысл произошедшего стал понемногу доходить до сознания Грейс. Вот, оказывается, в чем дело! Она же встретила человека совсем особого, не похожего на других. Это мечтатель, способный отрешиться от всего окружающего, всем своим существом уйти в шахматы, забыть самое дорогое, самое любимое. Гнев постепенно улетучивался, в сердце женщины росло теплое чувство материнской жалости к этому большому знаменитому ребенку.
– Я не могла прийти, – спокойно сказала Грейс, решив скрыть правду. – Заболела родственница… я ходила ее навестить.
– Саша совсем потерял голову. Он влюблен в эту женщину, забыл долг, вас… Все свое время он проводит около нее, дни и ночи…
Волянский остановился и облегченно вздохнул. Теперь главное было сказано. Когда он шел в квартиру Алехиных, то твердо решил ничего не говорить Наде. Сообщать такую ошеломляющую новость жене своего друга – это не только против всех правил общепринятого кодекса морали, – это предательство. А если еще учесть, что ты говоришь это женщине, о которой сам думаешь дни и ночи в течение многих лет. Явное предательство! Сама Надя может расценить это как желание очернить перед ней мужа, стремление нечестным путем создать лазейку к ее сердцу, долгие годы принадлежащему Алехину. «Нет, нет, ни в коем случае! – твердил сам себе Волянский. – Молчать. Пусть Надя узнает об этом из другого источника, только не от меня!»
Но когда он очутился в уютной гостиной Алехиных, увидел любимую женщину, грустную и одинокую, с темными кругами под глазами; когда услышал ее тихий взволнованный голос, полный доброты ко всему окружающему, он не в силах был сдержаться. «Довольно рассуждать о приличии, морали, – приказал Волянский себе. – Это преступление – оставлять Надю и дальше в неведении. Разве честно скрывать правду о человеке, который обманул ее, предательски бросил, оставил одну без помощи и поддержки. Да и как может не помочь ей Волянский, тот, кто безумно ее любит, для кого Надя олицетворяет все самое светлое, самое радостное в жизни. Она его солнце, предмет поэтического восторга, одни мысли о ней согревают его трудную, мрачную жизнь».
Болтая с Надей о самых незначительных пустяках, сообщая последние светские новости, сплетни, Волянский с каждой минутой все больше убеждал себя в том, что он не должен молчать, обязан сообщить ей горькую правду. Пусть лучше Надя перенесет этот тяжкий удар в присутствии Волянского, когда потрясение от свалившегося на голову несчастья будет ослаблено его вниманием и поддержкой. И вот после долгих минут колебаний и сомнений Волянокий рассказал Наде все. Саша ей изменяет, возможно, бросит ее. У него есть другая женщина, в которую он страстно влюблен. Высказав долго мучившие его слова, Волянский почувствовал, что ему сразу стало значительно легче на душе.
К его изумлению, новость не удивила Надю.
– Я все уже знаю, – тихо проговорила она. – Это Грейс Висхар.
– Откуда?! – воскликнул Волянский. Он искренне обрадовался словам Нади. Тяжелый груз спал с его сердца. Она уже знала! Славу богу, он чист теперь! Значит, не он первым принес, ей новость, значит, он не совершал предательства по отношению к Алехину.
– Откуда я знаю? – переспросила Надя. – Люди любят сообщать другим дурные новости. И, по их словам, всегда с добрыми чувствами.
Волянский вскочил с места.
– Зачем вы меня оскорбляете! Я ваш преданный друг! Знайте, что бы ни случилось, я всегда буду с вами!
Надя примирительно взяла Волянского за руку и усадила в кресло. Еще не в силах побороть волнение, он вынул портсигар и закурил. С минуту оба не сказали ни слова.
– Я не мог больше молчать, – первым прервал тяжелую паузу Волянский. – Если бы вы только знали, как я к вам отношусь, что вы для меня значите! Почему вы мне не верите, Надя?
– Не надо, Валя… Я всегда отвечала вам: не надо… А тем более сейчас… – тихо и медленно проговорила растроганная женщина.
– Но ведь Саши нет уже, он вас бросил! – настаивал Волянский.
– Уж не считаете ли вы, что это удобный момент для вас? – пристально посмотрев в глаза Волянского, спросила Надя.
– Странно. Вы знали о его измене и до сих пор не предприняли никаких мер! – поспешил переменить тему разговора Волянский.
– Какие меры?
– Вы его жена, на вашей стороне закон!
– Разве закон может вернуть любовь?
– На вашей стороне общество, все будут за вас в вашей борьбе.
– Мне нужен Саша, а не мнение общества, – грустно покачала головой Надя. – Никакой борьбы не будет. Я уже послала письмо Алехину. Он может считать себя свободным.
– Как можно так смиренно отказываться от счастья! – воскликнул Волянский. С одной стороны, его радовало, что Надя решительно рассталась с Алехиным, но в то же время его деятельная натура не могла примириться с такой безропотностью.
– Счастье! – задумчиво произнесла Надя. – Никому не дано управлять собственным счастьем. Это, может быть, самая большая ошибка того, кто создал этот мир.
– Но вы же любите Алехина и почему-то отказываетесь за него бороться? – не успокаивался Волянский.
– Настоящая любовь к человеку – это когда любишь его, а не себя в этой любви, – промолвила Надя. И тут же спросила: – Вы давно видели Сашу? Как он выглядит?
– Что ему делается! Его черт не берет!
– Волянскпй! Вы же его друг!
– Друг! Вот где у меня эта дружба! – Волянский опять вскочил с кресла и с яростью провел ребром ладони по горлу. – Двадцать пять лет мы шли рядом, и каждый раз с железной закономерностью повторялось одно и то же. Судьба безжалостно втаптывала меня в грязь и в то же время забот