[692] __ Несмотря на все неимоверное желание Вас видеть, я не могу не опасаться, что письма эти слишком настойчивы и не преминут привести Вас в полнейшее замешательство.
___ Если это замешательство в конце концов приведет Вас сюда, я от всего сердца возрадуюсь результату и надеюсь, что Вы можете быть заранее уверены в той нежности, с которой будете встречены здесь. __ Пишу Вам из Царского Села. Каждый раз это место напоминает мне о Вас еще более живо, чем все остальные. __ Все продолжает здесь идти своим чередом. __ И я, верный своему ковчегу, продолжаю вести одинокую жизнь и работать над собой. Это приносит мне пользу все более и более, так что состояние это стало для меня излюбленным. __ Сколько всего нам надо будет друг другу сказать, когда божественное Провидение позволит нам увидеться вновь. __ А Вы, как живется Вам? __ я все время немного опасаюсь за Вас, полагая, что чрезмерное рассеяние и Ученые мужи не то, чтобы излишне Вас увлекут, но скорее украдут у Вас много времени, которое Вы могли бы употребить с большей пользой для Вашего сердца. __ Что касается последних, то их знания часто оказываются уничтоженными таким настоящим мраком, что за очень немногими из них я признаю способность быть действительно полезными. ____ Я скорее предпочитаю видеть Вас наедине с самой собой пред ликом Господа нашего, чем со всем этим отродьем!
Николя прибыл вчера[693]. Я возвращаюсь сейчас в Город, поскольку горю нетерпением его видеть. Прощайте, любезный добрый Друг, не забывайте Брата, который любит Вас всеми силами души несмотря на длительное свое молчание. Весь Ваш сердцем и душой навеки.
_____
Страшное несчастье, приключившееся с этим бедным Стурдзой[694], не есть ли новое доказательство того, насколько непрочны блага этого мира и что мы должны их искать лишь Там, подле нашего Божественного Спасителя!
Москва,
29 октября / 10 ноября 1817 года.
Ваше письмо от 5 /17 сент[ября], любезная Сестрица, я получила перед самым своим отбытием из Петербурга, и, как и всегда, мне было очень лестно Ваше внимание и та любезная форма, в которую Вы его облекаете. Я переждала первые недели моего здешнего пребывания прежде, чем Вам ответить, предполагая, что Вам будет крайне увлекательно узнать подробности о Москве, а поскольку я сама не люблю говорить о чем-либо, не разобравшись в том обстоятельно, то я могла бы Вам о них рассказать в первые дни лишь очень приблизительно. С самых первых дней я почувствовала, что мне здесь нравится, и поскольку это чувство с тех пор меня не покидает вот уже месяц, создается впечатление, что чувство это основательно. Мы нашли Москву совершенно оправившейся от всего того, что заставило ее испытать вторжение врага; разумеется, есть кварталы, вид которых все еще весьма печален, но если подумать, что сделано за пять прошедших лет, три года из которых еще пришлись на войну, можно не сомневаться, что через десять-двенадцать мирных лет, если Господу будет угодно нам их даровать, от 1812 года не останется иных следов, кроме воспоминания о Године славы, которую навечно сохранит история. Кремль очарователен, и я начинаю верить, что Князь Юсупов просто маленький волшебник[696]. Он соединил современную изысканность и элегантность с почтенной древностью, которая во все времена придавала такую живописность Кремлю, не позволив притом зданиям, сооруженным в царствование Имп[ератора] Александра, испортить вид тех, что появились при царе Иване Васильевиче. Это яркое сочетание различных веков и царств и есть именно то, что мне более всего нравится здесь. Это единственное, чего мне не хватало среди упорядоченной красоты Петербурга, и когда судят о России по Петербургу, то приписывают эту нехватку Империи в целом. Однако, присмотревшись ближе, понимают, что неправы. Я слишком хорошо знаю, насколько этот предмет Вас интересует, любезная Сестрица, чтобы испытывать угрызения совести по поводу того, что слишком распространяюсь на этот предмет. Если бы мы имели удовольствие видеть Вас здесь, я думаю, это стало бы предметом наших каждодневных бесед, и я испытывала бы чрезвычайное удовлетворение, находясь с Вами в полной гармонии. Хотя Вы не говорите мне о Вашем здоровье, я осведомлена о нем и очень радуюсь тому, что воды Эмса оказали на Вас столь целительное воздействие и что скука лечения была вознаграждена удовольствием от свидания с Вашими Сестрицами[697]. Меня очень огорчает, что мои близкие не воспользовались Вашим пребыванием вблизи тех мест, где они обитают. Но по крайней мере берега Рейна получили Ваше одобрение, мне это льстит, и я безумно рада за Вас, любезная Сестрица, потому что то, что дарит нам прекрасная Природа, есть огромный источник наслаждения, она вне времени и вне возраста и остается для нас неизменной, покуда мы сохраняем наши органы чувств. В этом и состоит счастье, и я желаю всем, кто мне близок, открывать этот Источник в мире, где обычно трудно найти предметы высоких наслаждений. Я становлюсь болтливой, любезная Сестрица, но именно Вам адресован смысл этой болтовни, каким бы неопределенным он ни казался, и меня в особенности извинит, если Вы припишете ее доброй и искренней дружбе, в которой у Вас нет никакой причины сомневаться.
Тысячу добрых слов Кузену, я была счастлива получить совсем недавно от него письмо, за которое его благодарю, а Вас, любезная Сестрица, если Вы мне позволите, прощаясь, обнимаю от всего сердца.
1818 год
Москва,
20 марта / 1 апреля 1818 года.
Вы будете справедливы ко мне, любезная Сестрица, если не будете предполагать во мне в отношении Вас ни малейшей требовательности, и это тем более касается настоящего момента, когда болезненное состояние, в котором Вы находились в течение последних месяцев, дает Вам полнейшее право пренебрегать перепиской гораздо большей значимости, чем моя. Я искренне радуюсь вместе с Вами причине Ваших недомоганий[699] и молюсь, чтобы их результат оказался целиком и полностью под самым счастливым покровительством Звезд. Вас уже должно быть известили о великих перемещениях, вызванных тем, что место, где Александрин[700] будет разрешаться от бремени, еще не определено, от чего зависела и длительность нашего пребывания в Москве; Вы знаете, любезная Сестрица, что это событие и ожидание визита Короля Пруссии заставит нас по-видимому остаться здесь до конца июня. Это меня очень даже устраивает, и я счастлива оттого, что увижу этот красивый и внушительный город в самое удачное время года, и если Господу будет угодно, я надеюсь немного проехаться по большим дорогам окрестностей Москвы. Эта перспектива должна была бы по идее несколько сократить в моем сознании длительное отсутствие Имп[ератора][701]. Три месяца и восемь дней казались мне очень долгими в тот момент, когда он уезжал, здесь же они кажутся еще более долгими, чем в Петербурге, где мне более привычно оставаться без него. Вот уже месяц счастливо прошел, теперь нужно, чтобы так же протекли и оставшиеся два месяца со своими восьмью днями. Не состояние замкнутости, в котором мы остались после Его отъезда, есть то, что мне более всего не нравится в его отсутствии, напротив, ничто не заставляет время протекать так быстро, как монотонная жизнь. Но надо признать, что эта замкнутость оказалась такой всеобъемлющей, какой она только может быть в таком городе, как Москва; все особы мужского пола, кои оживляли жизнь при дворе, теперь либо в Варшаве, либо вернулись в Петербург, либо у себя дома; со мной остались только дамы. Вы, должно быть, знаете, что Филипп Гомбургский[702] находится сейчас в Варшаве, будучи послан туда австрийским Императором к Нашему. А что вы скажете о женитьбе Фрица, мне очень досадно о ней слышать, потому что он смешон[703]. Что говорит об этом Ваша Свекровь?.. – Будьте уверены, любезная Сестрица, что я отлично понимаю все, что Вы мне говорите о Вашем отношении к большому путешествию[704], задуманному для всей семьи. И хотя вот уже несколько месяцев я слышу о нем ежедневно, идея эта также плохо вмещается в мою голову, как и в Вашу. Вы наслаждаетесь уже, как я слышала, довольно длительное время, несмотря на завесу гор Тюрингии, прекраснейшей весной по ту сторону этой завесы, где почти не было зимы. Наша же зима была довольно ярко выраженной, а русская весна, которая есть не что иное, как оттепель, не меняет своего характера, и оттого все идет своим чередом. Передайте, пожалуйста, тысячу добрых слов, любезная Сестрица, моему Кузену. Увы, я весьма виновата перед ним, но пишу ему большое письмо, чтобы поздравить его с рождением Сына[705], он простит мне, надеюсь, мои грехи.
Прощайте, любезная Сестрица, я обнимаю Вас и рассчитываю на Вашу память и дружбу.
Поскольку вы пишете мне о Ваших Дочерях, я надеюсь, что они меня не забыли, и прошу Вас обнять их от моего имени.
_____