пуста, ибо все отправились в свои загородные резиденции. __ Из моих знакомых здесь лишь Молли и Флоз[812].
Прощайте, любезный Друг, передайте множество теплых слов от моего имени Великому Герцогу, Великой Герцогине, Вашему Мужу, чья болезнь меня очень опечалила, и дружеские приветствия Вашим Детям. Весь Ваш сердцем и душой навеки.
_
Царске Село,
26 сентября / 8 октября 1822 года.
Примите, любезная Сестрица, чувствительную мою благодарность за внимание, которое Вы мне оказали в день моего Праздника, я была очень расстроена, узнав из Вашего письма, что Вы страдали флюсом, так же, как и Ваш Муж, который, как говорят, тяжело пережил эту мучительную болезнь, но я обрадовалась за Вас, узнав о длительном пребывании в Веймаре Вашего Брата Мишеля. Могу вообразить себе все то удовольствие, которое Вы оба от этого получили. В настоящее время он наверняка уже покинул Вас. Императрица предполагает, что он будет в Петербурге к 14-му октября, по выезде из Инсбрука ему предстоит избрать самый прямой путь и не останавливаться по дороге. И потому я не могу просить Вас передать ему свою благодарность за посланные им мне пожелания.
Вы, любезная Сестрица, должно быть, не знали, судя по дате Вашего письма, о преждевременных благополучных родах Александрин. Несмотря на такую поспешность только что родившийся маленький человечек[814] чувствует себя очень хорошо и обещает стать со временем красавицей, мне бы хотелось, чтобы она была такой же милой, как и Ее Сестрица.
Передайте также, любезная Сестрица, тысячу пожеланий от моего имени Вашему Мужу, которого я хочу как можно скорее поблагодарить за его письмо. Поскольку корреспонденцией, которую Вы получаете ежеденевно, я лишена всякой возможности сообщить Вам что-либо новое из того, что у нас происходит, вплоть до изменения погоды, мне ничего не остается, любезная Сестрица, как положиться на Вашу благосклонность и дружбу и просить у Вас в этом отношении расположения, которое Вы сами всегда с уверенностью найдете у меня.
Верона,
12/24 ноября 1822 года.
Я оттягивал как мог, любезный Друг, с исполнением печальной обязанности переслать Вам письма Гийома, в которых он сообщает о кончине своего Младшего Сына[816], предпочитая, чтобы Вы узнали об этом не от меня, а от других. __ Гийом послал их мне, полагая, что Вы в Вероне.__ Теперь я их Вам пересылаю, будучи в полном убеждении, что Вы должны уже быть обо всем осведомлены.___ Эта новость меня очень сильно опечалила, поскольку я по опыту знаю, как подобная потеря заставляет переживать Родителей. – Да свершится воля Господня, это все, что я могу сказать в данном случае не для того, чтобы умерить горе, которое в подобной ситуации испытывают, но чтобы воспринять его с покорностью и смирением, поскольку, что касается горя, то оно посылается нам, чтобы мы его испытали, и потому необходимо не освобождаться от него, но ощутить его в полной мере, но только с покорностью и безропотностью.
Я пользуюсь настоящей оказией, любезный Друг, чтобы поблагодарить Вас за Ваших два письма № 14 и № 15; письмо, которое привез мне от Вас Мишель, адресованное Императрице, было ей своевременно передано. _ Вам же, любезный Друг, с кем я привык, так сказать, мыслить вслух, скажу откровенно, что Императрица имела любезность дать прочитать мне Ваше письмо, и это чтение меня огорчило. __ Создается впечатление, что Вы жалуетесь на меня по причине, мне неведомой? – Насколько я помню Ваши высказывания, Вы пишете ей: «что по всей видимости Ваша дружба оказывается излишней!» Зачем вмешивать Императрицу в качестве стороннего лица в наши дела, в особенности, когда Вы хотите выразить неудовольствие в мой адрес? Не могли бы Вы адресовать мне его непосредственно? __ Что меня более всего удивило, это то, что Ваше письмо ко мне не содержит ничего подобного и что Вы скорее склонны обвинять во всем музыку Сарти[817]. – Наконец, признаюсь Вам со всей искренностью, что во глубине своего сердца я не смог одобрить Вашего поступка и сожалел, что стороннее лицо оказалось во все это замешанным, в особенности когда это было так некстати.
Но закончим с этим малоприятным сюжетом. __ Теперь, чтобы ответить на Ваши различные вопросы, скажу Вам, что со здоровьем моим все обстоит более или менее по-прежнему и потому у меня нет никакого права жаловаться. __ Что касается Вероны, то это довольно красивый город, в нем есть несколько красивых зданий и местоположение его очень приятное. Поскольку мой образ жизни остается прежним, я слабо ощущаю разницу между теми местами, в которых нахожусь. И тем не менее разница в климате здесь весьма ощутима, и в ноябре месяце есть дни, когда можно очень приятно проводить время на балконе.
Перейдем теперь к самому интересному. Я хочу поговорить о нашей встрече. Похоже, что мое предложение касательно Троппау вас не слишком устроило. Вы считаете, что 8 дней в дороге слишком долго для Вас, а сами хотели доехать аж до Вероны! __ Как все это согласовать? – Что касается меня, то Вы хорошо знаете, что я не распоряжаюсь своим временем. Мне настоятельно необходимо как можно скорее вернуться в Россию, и потому в Веймар я никак заехать не смогу, к тому же это повлекло бы за собой иные осложнения, поскольку из Веймара я должен был бы возвращаться через Пруссию, и было бы недобрым жестом с моей стороны не проехать через Берлин, что, не говоря уже о прочих обстоятельствах, означало бы для меня огромную потерю во времени, тем более что мне необходимо еще остановиться в Варшаве. Таким образом, любезный Друг, вот что я Вам предлагаю. По моему возвращению из Вероны я рассчитываю на встречу с королем Вюртембергским на баварской территории в окрестностях Инсбрука[818], и оттуда через Зальцбург я отправлюсь в Линц. Таким образом, я Вам предлагаю приехать в Пильцен в Богемии, миновав Эгеру, там мы и сможем увидеться, а дорога займет у вас всего лишь три дня. __ Что касается меня, то после нашего свидания я отправлюсь через Прагу в Ольмиц и оттуда возьму курс на Варшаву. __ Вы видите, что речь не идет ни о моем совместном свидании с Вами и с королем Вюртембергским, которое меня совершенно не устроило бы, ни о моей задержке в Вене, где я и так достаточно долго пробыл на пути в Верону. __ Что касается точного времени, когда мы должны будем прибыть в Пильзен, то я пришлю Вам специально фельдъегеря, чтобы Вас о том оповестить, когда буду уже точно знать, что покидаю Верону.
Надеюсь, что такая договоренность Вас устроит и расстояние не покажется Вам слишком длинным. Возможно, в Пильцене нам будет так же хорошо, как в Троппау в прошлом году. Письмо мое уже и так достаточно длинное, и потому я с Вами прощаюсь, любезный Друг, для меня будет большой радостью увидеться с Вами, а также с Принцем, если он согласится Вас сопровождать. Передайте ему тысячу добрых слов от моего имени, а также Вашим Детям. Я чрезвычайно желал бы их видеть, но только Вам судить, могут ли они предпринять это путешествие или нет? Мое почтение Великой Герцогине и Великому Герцогу. Весь Ваш сердцем и душой навеки. A.
_
Ни слова Императрице о том, что я написал Вам о Вашем письме, иначе все это станет похоже на сплетню.
Веймар,
22 ноября / 3 декабря 1822 года.
Вчера, любезный Друг, Ваш курьер вручил мне Ваше письмо от 12/24 ноября, и я спешу поблагодарить Вас за него, а также на него ответить. Во-первых, тысячу раз спасибо за Ваши слова по поводу потери, которую понесла Анна и которую я разделяю с ней от всего сердца[820]. Слава Богу, здоровье Ее выдержало это испытание, и то, что Вы сообщаете мне о Вашем, для меня имеет большую ценность, потому что, признаюсь, я опасалась влияния на нее климата, который, как мне кажется, такой же, как и в Лайбахе; во-вторых, благодарю Вас за то, что будучи рассержены, Вы имели любезность высказать мне все как можно быстрее, не оставляя этого до нашей личной встречи; я воспринимаю это как доказательство Вашей дружбы, и Вы поймете, могу ли я не быть растроганной, даже совершив видимую несправедливость в отношении Вас, даже не [] представляя [], что подобная вещь могла быть возможной: когда я написала Имп[ератрице] письмо, которое Она Вам показала, в мыслях моих не было ничего иного, кроме как предупредить ее, что я не поеду в Верону. Ее первое письмо, [] которое Вам было передано и которое посеяло неразбериху, и фраза, которая Вам не понравилась, были всего лишь объяснением того, что Вы сами привели мне как довод, – того малого времени, которое будет в Вашем распоряжении; и поскольку естественно я ехала туда не ради дел, я сказала, что моя дружба окажется излишней и что у Вас даже не будет времени заметить, сидела ли я с Вами рядом за столом: мне совсем не приходило в голову, что то, о чем я писала, могло быть воспринято болезненным образом, к тому же и Мишель, [] который в это время находился в моей комнате [] и прочитал мое письмо [], не сделал мне по его поводу ни одного замечания; [] признаюсь, сама я поняла, что смысл моих слов мог показаться более значимым, чем тот, который я в них вкладывала изначально, лишь когда Имп[ератрица] ответила на них [] письмом из Вероны, здесь прилагаемым, я хотела из предосторожности дать Вам свой ответ на всё лишь при нашей встрече, но теперь сама убедилась, что Вы хотите, чтобы я дала Вам возможность услышать его ранее: если Вы находите, что я неправа, как в этом ответе, так и в прежнем своем письме, то это будет для меня лишнее доказательство моего заблуждения, это со мной уже не единожды случалось в жизни, однако эта ошибка в суждении во всяком случае касается меня одной и, свидетельствуя о моей раздражительной и неуместной чувствительности, не может, по моему разумению, наводить на мысль, которую Вы мне, кажется, приписываете, будто бы я хотела пожаловаться на Вас кому-то, вроде Имп[ератрицы] или еще кому-либо другому: для этого мне надо было бы для начала изменить тем нежным чувствам, которые я к Вам питаю, и отказаться от всякой собственной гордости: и {} чего бы я добилась [][][], поместив таким образом Имп[ератрицу] между собой и Вами? __ Вы все же сможете отдать мне должное, что столь низменные и лишенные всякого смысла мотивы не могли двигать мною: Имп[ератрица] подала мне дружеский знак, я на него ответила, вот и все, если я плохо выбирала выраже