[859]. Тысячу поклонов Матушке и поблагодарите Ее за вчерашний визит. Надеюсь, что ни Она, ни Вы все не устали от прогулки. Мои пожелания Принцу, Анне, Гийому, Элен и Племянницам. Весь Ваш сердцем и душой, любезный Друг, навеки.
Великой Княгине Марии Павловне.
Понедельник, утро
[Б.д.]
Клянусь честью, любезный Друг, я так занят, что у меня и минуты нет, чтобы Вас принять, потому что сегодня пятница и у меня постоянно кто-то. Но завтра приходите ко мне на обед, как и в прошлый раз, а что касается того, о чем Вы хотели меня спросить касательно завтрашнего дня, то перед выходом я зайду к Вам на минуту.
1825 год
19 февраля / 3 марта 1825 года.
Премного Вам благодарен, любезный Друг, за Вашу записку и вложения, которые я прочитал со вниманием. Я сам их принесу Вам назад, потому что их содержание станет предметом нашего обсуждения, которое гораздо удобнее провести устно, чем письменно. Повторяю Вам еще раз, что все, что касается Вас или тех, кто с Вами связан, никогда не сможет мне докучать, как Вы выражаетесь. Напротив, я воспринимаю эти дела со всем интересом, на который только способен.
Осмелюсь напомнить Вашей милостивой особе о себе и передать тысячу добрых слов Принцу и Очаровательным Цыпляткам. Весь Ваш
Царское Село,
19 февраля 1825 года.
Посылаю Вам, любезный Друг, ответ из Пруссии, который мы наконец получили.
Завтра я надеюсь иметь счастье видеть Вас лично и уже заранее этому радуюсь. – Будьте так любезны передать Маменьке, что я приду после Службы и надеюсь иметь счастье обедать у Нее. Весь Ваш навеки.
Царское Село,
21 февраля 1825 года.
Если Вам приятно созерцание Вашего нижайшего слуги, любезный и добрый мой Друг, то Вам необходимо будет сделать усилие и прийти к нему самой, так как распухшая щека, делающая мое лицо неузнаваемым, не позволяет мне покинуть пределы этой комнаты. Я буду рад, если Вы сможете прийти ко мне до полудня, то есть приблизительно через полчаса. Весь Ваш сердцем и душой
____
[Б. д.]
Несмотря на все желание быть верным данному мной обещанию, любезный Друг, я должен отречься от своих слов, поскольку с тех пор, как я договорился с Вами, целый ряд персон добавился к числу тех, кого я должен принять завтра.
Вот их список[865]:
Князь Галицин, Генерал-Губернатор Москвы,
Граф Воронцов, оба по рабочей надобности (оба имеют ко мне комиссии).
Прусский Майор Тун.
Господин Ворд, Министр.
Дисборо, Англичанин.
Граф Сен-Прист.
Адмирал Моллер по рабочей надобности.
Граф Аракчеев по рабочей надобности.
Сенатор Соймонов по рабочей надобности.
И сверх прочего у меня еще <нрзб.>, о котором я Вам говорил, так что не только об обеде не может идти и речи, но и наскоро перехватить кусок мне едва ли удастся. Таким образом, любезный Друг, примите мои сожаления по поводу полнейшей невозможности выполнить свое обещание. Надеюсь, что Вы достаточно разумны, чтобы самой понять причину. – Будьте так любезны объяснить все это Принцу, передав и ему мои сожаления. Весь Ваш сердцем и душой навеки.
Варшава
12 мая 1825 г.
Я не смог Вам ответить с последним курьером, любезный Друг, будучи выше головы завален делами. Хочу выразить Вам прежде всего то удовольствие, которое мне доставило Ваше письмо, в коем Вы сообщаете, что оправились после болезни и где уверяете меня, что я смогу Вас застать еще в Петербурге. И хотя, расставаясь с Вами, я очень на это надеялся, но Ваши уверения еще более внушают мне чувство истинного удовлетворения, и я Вас за это благодарю.
Я возвращаю Вам вложение, все Ваши замечания, его касающиеся, верны. Что касается идеи использовать мою жену как посредницу в отношениях с семьей, то на это я Вам скажу, что это единственный посредник, которого я могу иметь, и я могу Вам ручаться за добрую волю, с которой она будет способствовать исполнению Ваших замыслов.
Вы знаете уже о смерти Герцогини Нассауской[867]. Вот еще одна партия, которая представляется[868], будучи безусловно выгодной как по личным качествам Герцога, так и по положению, которое она дает. Лучший совет, который я Вам в этой связи могу дать – это молить Бога помочь Своим советом.
Здешними делами я очень доволен, как и царящим здесь духом.
Прощайте, любезный Друг, добрые пожелания Принцу и очаровательным Племянницам. Весь Ваш сердцем и душой навеки.
____
[1825]
Разумеется, любезный Друг, Ваши Господа могут присутствовать на маневрах сколько душе угодно и будут желанными гостями. Полагаю даже, что Господин фон Вицтум[870] уже присутствовал при некоторых учениях. Весь Ваш сердцем и душой. Целую ручки дорогим Племянницам.
____
Царске Село,
18/30 aвгуста 1825 года.
Мне трудно выразить всю свою признательность, любезная Сестрица, за Ваше письмо, переданное мне кн[язем] Долгоруким[872], и за то, что Вы вспомнили обо мне в то время, когда были целиком и полностью заняты теми, кто дорог Вашему сердцу и с кем Вы только что расстались… В подобное время два или три дополнительные послания причиняют боль, которую можно было бы назвать воображаемой, но которая от того заставляет страдать не меньше, и я полностью разделила чувства, которые Вы, должно быть, испытывали, удаляясь все более от границы. В настоящее время Вы, по всей видимости, уже приближаетесь к Веймару, где радость от свидания с Вашим Сыном должна вознаградить Вас за горечь, которую Вы испытали. Я надеюсь, что вскоре получу известие о том, что Вы прибыли в добром здравии. Императрица мне вчера сказала, что получила от Вас известия из Кенигсберга и что Вы уже осведомлены о том, что решено в отношении меня[873]; интерес, который Вы так любезно проявили к моему здоровью еще в последнем своем письме, заставляет меня об этом упомянуть, было бы слишком большой самоуверенностью входить во все подробности и умозаключения «за» и «против», которые это решение может принести; я вижу в нем для себя большое преимущество, к которому добавляется еще и то, что у меня появилась надежда оставаться вместе с Императором дольше, чем это было бы возможно в ином случае.
Позвольте мне, любезная моя Сестрица, передать с Вами письмо для Ваших Дочерей, чье внимание было для меня весьма дорого, и просить Вас о сохранении ко мне Вашего внимания и некоторого благорасположения. Будьте всегда уверены в том, что я очень хорошо знаю цену Вашей дружбы.
Таганрог
21 oктября / 2 ноября 1825 года.
Ваше письмо от 5/17 сентября, являющееся столь любезным знаком Вашего ко мне внимания, я получила лишь вчера, любезная моя Сестрица, расстояние, которое меня от Вас отдаляет, извинит меня, я надеюсь, за то, что моя благодарность за него придет к Вам не сразу. Поверьте, молю, что от этого она не становится менее искренней. Император нашел в Вашем письме, любезная Сестрица, поручение к нему, которое Вы попросили меня выполнить, и конечно же, Вы уже получили либо от него самого, либо от Императрицы ответ на те нежные приветы, которые Вы им через меня адресовали. Он уехал отсюда вчера, чтобы совершить двухнедельное путешествие по Крыму. Погода пока еще благоприятствует путешествию подобного рода, и говорят, в Крыму он может рассчитывать на то, что она будет лучше, чем в здешних местах[875]. Еще не прошло и месяца, как я нахожусь здесь. И потому не могу с уверенностью судить о воздействии на меня этого климата. Были восхитительные дни, поражавшие пленительностью воздуха, красотой неба и его оттенков; местоположение города, весьма живописное со стороны моря, выигрывает в такую прекрасную погоду. В остальном надо отдать должное городу, признав его красивым, с удачной регулярной застройкой, общественным садом и тротуаром.
Я заранее разделяю с Вами, любезная Сестрица, счастье видеть, как вырос и развился Ваш Сын, и заранее благодарю Вас за письменное тому подтверждение. Вы мне доставили большое удовольствие, сообщив о других членах Вашей семьи. Позвольте мне здесь нежно обнять Ваших Дочерей и передать тысячи приветов Кузену. Я прошу Вас всех не оставлять меня Вашим добрым вниманием. Отдаление, каким бы большим оно ни было, не мешает мне живо представлять отсутствующие лица, и таким образом я нередко оказываюсь вместе с Вами и всеми Вашими, любезная моя Сестрица, да будет мне позволено рассчитывать с Вашей стороны на постоянную дружбу