Константин Павлович дважды. Вы не можете себе представить, какой счастливой Вы меня делаете, когда описываете мне все эти шаловливые глупости, мне кажется, что я все еще там, где витают все мои мысли. Знаете ли Вы, Константин, что сегодня я вдовица? Мой Муж отправился на охоту и так пристрастился к этой убийственной забаве, что не вернулся обедать. Этой зимой, в один прекрасный день, когда он был на охоте, на свое несчастье я встречаю его с ружьем в руках и с убеждением, что все, что он видит вокруг, и есть дичь, так что он даже забыл, вернувшись ко мне, разрядить ружье. Позади него было 17 его товарищей и с ними жертвы охоты, я не знаю, что именно все это было, но были точно заяц и два фазана. То был красивый кортеж. Не знаю, что Вам сделал царь Мидас, Вы постоянно сердитесь на него, потому что во всех письмах Вы говорите о нем; оставьте его на троне, поверьте мне, Братец, оставьте это Величество в покое, Вы никогда его не догоните. Я чувствую во глубине сердца даже нежность к этому великому человеку, король этот был во всяком случае исключительным в своем роде[920], и если он любит приверженцев, то я среди них, потому что он часто заставлял меня смеяться. Он распространяет сегодня свое Царство и на мою персону, представьте, Братец, что я не могу более сосчитать до четырех, вот почему я отхожу в сторону; позади, впереди и вокруг моего дома лошади, ослы и бараны устроили настоящий шабаш, мне будет, однако, очень печально покидать это место, но через 10 дней, увы, придется вернуться, это ужасно, это отвратительно, и тем не менее придется это сделать. Я вновь увижу таким образом немецкие Афины, Братец, но когда я вновь увижу Вас? что делает ТИМОФЕЕВ, что делает Актер? Ни до кого из здешних Ваши поклоны не дошли, потому что здесь никого нет; Г[рафиня] Хенкель все еще в Пирмонте; а Г[осподин] фон Вольцоген помчался в погоню за своим здоровьем в Висбаден. По возвращении, я думаю, они будут весьма тронуты Вашим вниманием, но я, которая не покидала этих мест и получила, читала и перечитывала двадцать раз Ваше письмо, мой очень любимый Братец, благодарю Вас за него тысячу раз. И я также Вас целую и говорю Вам, что Вы должны вспоминать иногда о МАРИИ КЛЕОПОВОЙ! Потому что она только и делает, что вспоминает тех, кого любит более всего, а Вы занимаете очень большое и постоянное место в Ее мыслях. ПРОЩАЙТЕ, я еще раз целую Вас от всего сердца. ВЫ ЗНАЕТЕ, ЧТО ОСТАЮСЬ ДО ГРОБА ВАШИМ ВЕРНЫМ ДРУГОМ И ПРЕДАННОЙ СЕСТРИЦЕЙ
Веймар,
30 июля / 11 августа 1805 года.
Любезный мой БРАТЕЦ! Как могу я Вас отблагодарить и рассказать Вам о том удовольствии, которое Ваше очаровательное и забавное письмо от 11 июля заставило меня испытать. Забыла, любезный Константин, поблагодарить Вас еще и за то, что Вы вспомнили обо мне в мой День, в тот день, когда Вы сыграли роль отца в прошлом году вместе с Вашей женой Графиней. Да, любезный мой Друг, я вспоминала и вновь вспоминала об этом более тысячи раз, и я не могу ныне представить себе, что уже прошел год с тех пор, как я замужем, и что скоро исполнится год с того времени, когда я Вас всех покинула. Ах! добрый мой Друг, эта мысль кажется мне невероятным грузом! По счастью, время проходит быстро, и время, когда я увижу Вас вновь, наступит также весьма скоро. Благодарю Вас за все восхитительные пожелания, которые Вы мне посылаете. Я хорошо знаю, чего я сама себе желаю, но motus[921]. Я вспоминала Ваши парады, Ваши тревоги, Вы были похожи на Impressario. Что делается в Стрельне? Что делается в Петергофе? Чем занимается любезный мой Братец, что нового происходит у него, что делают его старые и очень старые привычки? Чем заняты Актер, ТИМОФЕЕВ? Уделил ли мой Братец полминуты думам обо мне в день маскарада! На этот раз, я полагаю, чтобы увидеть фейерверк, Вы не одалживали своего плаща никому, да и кому можно было его одолжить, ведь никого из иностранцев не было. На какое время назначены маневры и где они будут проходить? Мой Муж марает для Вас бумагу, а свита моя приседает в реверансе. Вот я и вернулась в немецкие Афины, которые все воспламенены по причине того, что Доктор Галль[922] со своими открытиями в области черепа оказались в его стенах. Его лекции очень интересны, и по его поводу здесь разгорелись страсти, как по поводу Филиды в Петербурге. Несмотря на все это, любезный мой Друг, я не могу понять причину Stoperie, которая напала на меня сегодня и заставляет отложить в сторону перо, пока оно вовсе не упало у меня из рук. И потому, Константин, я спешу от всего сердца Вас поцеловать и сказать Вам, что прошу меня не забывать. Вам известно, добрый мой Друг, люблю ли я Вас и могу ли не быть навеки Вашей верной Сестрицей и преданным Другом Мари.
[Cентябрь 1805 года.]
Любезный Константин! Начинаю с того, что прошу Вас любить моего Сына, он очарователен, прелестен, и я очень счастлива. Не забывайте обо мне.
Веймар,
24 августа / 5 сентября 1805 года.
Мой очень любимый Братец, я могу написать Вам сегодня лишь очень коротко, и тем не менее хочу это сделать, но как это возможно? Вот уже скоро год, как я Вас не видела, это настоящая ГОРEСТЬ. Вы, наверное, уже покинули Стрельну, это жаль; отправитесь ли Вы на зиму в этом году в Польшу? Гр[аф] Штакельберг[923] передаст Вам эту мазню, примите и чашку, которую я Вам посылаю. Наш Монарх славный малый, но так как я уверена, что у него немало дел, если судить по политическим слухам, которые здесь распространяются, я не стану ему писать на этот раз. Признайтесь, Константин, что в настоящее время в мире происходят удивительные вещи, все лошади хромают на левую ногу. ТАК ТАК; будьте осторожны и не сломайте себе шею на маневрах. Кланяйтесь от меня ТИМОФЕЕВУ, Актеру, и всем, кто Вас окружает. Муж мой падает ниц перед Вами, я же, по правде говоря, того сделать не могу. ПРОЩАЙТЕ, МОНДИЛИЯ[924]! Люблю Вас необычайно, вспоминаю Вас необычайно, наконец, я вся необычайно Ваша Мари.
Веймар.
Среда: 30/18 oктября 1805 года.
Любезный Константин! Только что я получила письмо от Александра, который говорит мне, что прибудет сюда, aх! мой добрый Друг, я вне себя от радости, я вновь увижу Александра, я не заслужила этого счастья. Любезный Константин! Вы его разделите со мной и скажете мне об этом: ах! я могла бы пойти пешком Вам навстречу. Мой Сын прелестный мальчик, которого я мысленно препоручаю Вам, не забывайте меня никогда и любите всегда. Ваша Мари.
Веймар, четверг.
2/14 ноября 1805 года.
Любезный Константин! Где Вы, мой Друг! Я об этом в точности не осведомлена и потому вынуждена послать это письмо Александру, чтобы он передал его Вам. Я имела счастье видеть Александра, который был здесь в течение четырех дней. Любезный Друг, Вы не можете представить, насколько это сделало меня счастливой: как я могла на это вообще надеяться? Мой Братец был так добр, что приехал сюда, и это всю меня наполнило радостью, Вы должны это понять; я увидела, что наш Монарх в добром здравии, весел и в хорошем настроении; любезный Константин, как же я счастлива: теперь, единственное, чего мне не хватает – это увидеть Вас, я надеюсь, что Вы сообщите мне о себе, любезный мой Друг, и поскольку я боюсь, что у Вас у самого не будет для этого времени, передайте только для меня: у меня все в порядке. Все мои молитвы, все мои мысли с Вами, да ниспошлет Вам Господь счастье, какое только возможно на свете, никто в мире не желает Вам этого более, чем Мари. Я приношу Вам тысячу благодарностей за письмо, которое мне передал Г[осподин] Салтыков[925], оно дошло до меня довольно поздно, он покинул Петербург в июле, а я получила письмо в конце сентября; я вначале хранила здесь послания от Пр[инца] Гомбургского[926], прося его Матушку пересылать эти письма мне, затем я перешлю их Вам. В этом мире появилось еще одно любящее Вас существо, это мой Сын, любезный Константин. Я поручаю Вам этого забавника, будьте в будущем ему хоть немного Другом, этот мальчик настоящий мондила. – Он очарователен. Aлександр произвел его в чин капитана Семеновского полка, это доставило мне бешеное удовольствие. Мой Муж повергает себя к Вашим стопам, а я Вас целую от всего сердца, любите хоть немного Вашу Мари.
Веймар,
1/13 декабря 1805 года.
Любезный Братец, я пишу Вам в день, когда нам приходят все новые и новые известия об Аустерлицком сражении. Любезный Константин, что делаете Вы, где Вы сейчас? мои мысли летят Вам вслед и не могут за Вами поспеть: Вы наверное были там в этот страшный день, который называют победой[927], но которая нам стоила стольких славных людей. По имеющимся здесь известиям, говорят, что гвардия страшно пострадала, у меня такое ощущение, словно я потеряла родных: я знаю лица почти их всех, и вот сколько знакомых людей, которых уже нет более на свете![928] Это ужасно ужасно! Возможно, Вы плохо воспримете мое письмо, любезный Константин, Вы будете, возможно, еще в огне сражений, но подумайте о том, что это письмо пишет женщина, и какой бы русской я ни была, восхищаясь тем, что мои соплеменники совершают великого и доблестного, я содрогаюсь, вспоминая тех, кого мы теряем; я нахожусь достаточно далеко от театра военных действий, если в нем и есть нечто прекрасное, то это быстро исчезает из сознания, но его ужасы доходят до меня, и именно они повергают меня в то состояние печали, в котором я нахожусь в то самое время, когда пишу Вам эти строки. Любезный Константин, что Вы делаете, Богом прошу, скажите, как Вы себя чувствуете? Если Император из милости ко мне позволит, чтобы пода