В период царствования Александра III были предприняты существенные шаги и достигнуты весомые результаты в области финансовой и экономической политики, руководителями которой были министры финансов Н. X. Бунге в 1881-1886 гг., И. А. Вышнеградский в 1887-1892 гг. и С. Ю. Витте в 1892-1903 гг.
1. МИНИСТР-ЛИБЕРАЛ Н. X. БУНГЕ
Николай Христианович Бунге возглавил Министерство финансов после ухода в отставку А. А. Абазы 6 мая 1881 г. (официально назначен министром финансов 1 января 1882 г.). Перед этим с 1 июля 1880 г. занимал пост товарища министра финансов. В просвещённых кругах выдвижение Бунге было встречено с сочувствием и большими надеждами. Он проявил себя как активный участник великих реформ Александра II, работая в комиссиях по подготовке отмены крепостного права, преобразованию банковской системы, принятию либерального университетского устава. Вне всякого сомнения, реформаторская практика оказала огромное влияние на взгляды профессора Киевского университета и имела определяющее значение для формирования его как государственного деятеля. Хорошо была известна его разносторонняя деятельность в должности ректора Университета Святого Владимира, управляющего Киевской конторой Государственного банка, основателя местных частных кредитных учреждений, энергичного члена органов городского самоуправления. Наделённый светлым и обширным умом, он не мог не отозваться на общественные вопросы, которые жизнь ставила на очередь дня. Многочисленные публикации с 1852 г. по различным проблемам экономики создали ему высокий авторитет в научном мире.
В 1859 г. он был избран членом-корреспондентом, а позже в 1890 г. действительным членом Петербургской академии наук. Важной вехой в его жизни стало приглашение в качестве преподавателя к цесаревичу Николаю Александровичу, безвременно скончавшемуся в 1865 г. Со 2 октября 1863 г. по 11 июня 1864 г. Бунге прочёл ему полный курс теории финансов. Его слушателем был и второй сын государя, великий князь Александр Александрович, будущий император Александр III. Скромный, эрудированный учёный из Киева импонировал царской семье. Доброе отношение со стороны Александра II и его близких сыграло впоследствии немаловажную роль в карьере Бунге.
Следует заметить, что министерская деятельность бывшего киевского профессора развернулась в пору тяжёлого финансового расстройства страны после Русско-турецкой войны 1877-1878 гг., кризиса в промышленности и сельском хозяйстве. Сумма государственного долга на 1 января 1881 г. составляла свыше 6 млрд руб. Первый бюджет 1881 г. Бунге пришлось свести с дефицитом на сумму более 50 млн руб. Состояние курса кредитного рубля выглядело весьма неудовлетворительно. В 1881 г. средняя цена рубля составляла 65,8 коп. золотом. Платёжный баланс был довольно неблагополучен, и на заграничных биржах, особенно берлинской, производилась спекуляция с русскими фондами и кредитными рублями. Кроме того, два года сряду — 1884-й и особенно 1885-й — ознаменовались почти повсеместным неурожаем, что вызвало неблагоприятные последствия для промышленности и торговли. Деятельность министра осложнялась и политическими обстоятельствами. Бунге возглавил финансовое ведомство в то время, когда противники либеральных преобразований одержали победу. Один из вождей консервативного курса, редактор «Московских ведомостей» М. Н. Катков отстаивал свою программу, проповедовал создание национальной экономики, независимой от передовых стран Европы и действующей в общенародных интересах, требовал немедленного установления высоких таможенных барьеров, протестовал против социальных мероприятий и денежной реформы. Его взгляды, конечно, разделяли и близкий к Александру III редактор «Гражданина» В. П. Мещерский, и апостол самодержавия К. П. Победоносцев, а после смены Н. П. Игнатьева и министр внутренних дел Д. А. Толстой. Новый министр финансов представлял собой личность, совершенно не типичную для высших сфер власти. По отзывам современников, невысокого роста, сутуловатый, очень похожий в профиль на Вольтера, с тихим голосом, Бунге ничем не напоминал министра. Е. А. Перетц отмечал: «Бунге — на мои глаза — умный, вообще — просвещённый и хороший человек. Только не был бы он скорее профессором, чем министром» (298, с. 73).
«Маленький на тонких ножках, — характеризовал его писатель П. М. Ковалевский, — худой немчик, которому вы, наверно, открыли бы ваш рояль для настройки, если б не знали, что он министр финансов, а не настройщик». Как явствует сенатор М. Б. Веселовский, своей мизерной наружностью Бунге напоминал немца-ремесленника. Сам Бунге с юмором рассказывал знакомым, как однажды на станции в Гатчине кондуктор не пустил его в вагон, предназначенный для министров (363, т. 1, с. 171). Окружавших поражали в нём глубокая интеллигентность, скромность, полное отсутствие бюрократических амбиций и склонности к саморекламе. Стремительное возвышение никак не отразилось на характере и поведении Бунге. Он был по-прежнему прост, доступен и вежлив с любым человеком независимо от его положения, будь то мелкий чиновник или член Государственного совета. Сенатор А. Ф. Кони видел в Бунге воплощение «идеального душевного равновесия». Академик И. И. Янжул писал «о чарующем впечатлении», которое на него производили беседы с «этим маленьким старичком с вдумчивым и ласковым взглядом». Член Государственного совета Н. И. Стояновский рассказывал, как Бунге прехал в Эмс (Германия) для лечения без своего камердинера, не желая его «беспокоить» (там же).
Оказавшись в среде петербургской бюрократической элиты, — справедливо отмечает современный историк В. Л. Степанов, — Бунге не хотел выполнять «правила игры» — никогда не реагировал на нападки и не наносил ответных ударов, не был способен к интригам и закулисной борьбе. Как государственному деятелю ему часто не хватало напористости и настойчивости в достижении цели. В своей политике он всегда действовал осторожно, с обдуманностью учёного, тщательно взвешивал последствия каждого шага (405, 1991,№ 1, с. 127). В своих потребностях он был предельно скромен. Отправляясь в Гатчину для доклада Александру III, Бунге обычно ехал на вокзал на простом извозчике. Он тратил на свои нужды только часть доходов, составлявших 20 тыс. руб. в год. Прочие суммы поступали в кассы благотворительных учреждений для бедняков и учащейся молодёжи.
В определённой мере на первых порах ряд инициатив нового министра финансов поддержали сторонники либерального курса, осевшие в Государственном совете после увольнения с высших постов — А. А. Абаза, М. Т. Лорис-Меликов, Д. А. Милютин, М. С. Каханов, Е. А. Перетц и др. Существенную помощь Бунге оказывали Абаза, вновь занявший должность председателя Департамента государственной экономии, и председатель Комитета министров М. X. Рейтерн. Стремясь иметь твёрдую опору в своём ведомстве, Бунге постарался привлечь в него способных, энергичных и близких себе по взглядам людей. Пост первого управляющего Крестьянским и Дворянским банками занял его бывший ученик Е. Э. Картавцев. Место члена Совета по железнодорожным делам было отдано также своему киевскому ученику Д. И. Пихно. Директором Департамента окладных сборов был назначен человек большого ума А. А. Рихтер, а вице-директором В. И. Ковалевский, которому дал очень высокую оценку в своих воспоминаниях С. Ю. Витте. В одном из первых своих всеподданнейших докладов (1883) Бунге так определил свою финансовую программу: «Внимательное изучение слабых сторон нашего государственного строя указывает на необходимость обеспечить правильный рост промышленности достаточным для неё покровительством: укрепить кредитные учреждения на началах, проверенных опытом, способствуя притом удешевлению кредита; усилить в интересах народа и государства доходность железнодорожных предприятий, установив над ними надлежащий контроль; упрочить кредитное денежное обращение совокупностью направленных к достижению этой цели постепенно проводимых мер, ввести преобразования в систему налогов, сообразные со строгой справедливостью и обещающие приращение доходов без обременения плательщиков податей; наконец, восстановить превышение доходов над расходами (без чего улучшение финансов немыслимо) ограничением сверхсметных кредитов и соблюдением разумной бережливости во всех отраслях управления». Из этой программы министру, безусловно, не удалось выполнить превышения доходов над расходами из-за значительных выплат на срочное погашение государственных займов. Во всём же остальном время правления Н. X. Бунге явилось, поистине, выдающейся эпохой в истории русских финансов. Принято считать, что главное внимание в его политике было направлено на решение крестьянского вопроса и податного дела. Одним из первых мероприятий главы финансового ведомства явилось понижение выкупных платежей, которое он считал необходимым для улучшения благосостояния сельского населения. Понижение было произведено в размере 1 руб. с каждого обложенного выкупными платежами душевого надела в великорусских местностях и на 16 коп. с рубля в малороссийских местностях. Общая сумма понижения составила до 12 млн рублей в год.
Бунге стремился исполнить свою заветную мечту о развитии в России частного крестьянского землевладения. Переводом 28 декабря 1881 г. бывших помещичьих, а 12 июня 1886 г. государственных крестьян на обязательный выкуп достигалась цель либерального большинства Редакционных комиссий — приобретение крестьянами земли в собственность (там же). (Напомню, что Редакционные комиссии 1859-1860 гг. были учреждены при Александре II для подготовки законопроекта об отмене крепостного права.) В период 1882-1886 гг. была отменена подушная подать, составлявшая со времён Петра I краеугольный камень всей отечественной финансовой системы. Пойти на уничтожение подушной подати и понижение выкупных платежей, т. е. отказаться от доходов до 70 млн руб. в то время, когда бюджет давал дефицит, мог только такой прекрасный знаток русской экономической жизни, каким был Н. X. Бунге. Безусловно, недобор в бюджет заставил министра обратиться к другим источникам и — прежде всего — к увеличению налогов с других доходов. При нём возросли косвенные налоги, акциз на спирт, табак, сахар. На спирт были увеличены налоги (сперва до 8 копеек по закону 19 мая 1881 г., затем до 9 коп. за градус по закону 18 мая 1885 г.), на сахар (12 мая 1881 г.), на табак (18 мая 1882 г.). В целом с 1881 по 1886 г. питейный сбор возрос с 225’365 тыс. до 236’977 тыс. руб., т. е. на 5%, сборы с акциза на сахар, табак и нефть увеличились с 16’465 тыс. до 35’262 тыс. руб. (189, с. 640—642), т. е. более чем на 100%. 19 января 1882 г. был повышен гербовый сбор.
К сожалению, тяжесть косвенных налогов почти целиком легла на плечи крестьянства, что свело на нет всё социальное значение податных реформ.
В 1882, 1884 и 1885 гг. значительно повышались таможенные пошлины на многие импортные товары. В результате этого доход от этих мер возрос с 1881 по 1886 г. с 85’764 тыс. до 112’447 тыс. руб., т. е. более чем на 30% (там же). Следует заметить, что повышение таможенных пошлин также имело большое значение и для развития отечественной промышленности. Для увеличения доходов правительство предпринимало и другие шаги. Был закрыт транзит через Закавказье, введён налог на золотопромышленность, установлены дополнительные и раскладочные сборы с торгово-промышленных предприятий (законы 5 июля 1884 г. и 5 января 1885 г.), повышен налог с недвижимых имуществ в городах (13 мая 1883 г.), увеличен государственный поземельный налог, введён сбор с доходов от денежных капиталов и налог на дарения и наследства, повышены налоги на заграничные паспорта и регулировалась продажа напитков. С целью улучшения порядка взимания налогов в 1885 г. по проекту А. А. Рихтера был учреждён институт податных инспекторов. Большое значение для дальнейшего экономического развития страны имели учреждённые при Бунге новые государственные кредитные учреждения. Для помощи крестьянам в приобретении частновладельческих земель 18 мая 1882 г. Александр III утвердил Крестьянский банк, который начал свои действия с 10 апреля 1883 г. и просуществовал до 25 ноября (10 декабря) 1917 г. Бунге провёл закон о возобновлении повсеместного создания акционерных частных банков. В 1885 г. был утверждён Дворянский банк. Министр финансов стал инициатором первых в нашей стране актов фабрично-заводского законодательства. В 1882, 1885 и 1886 гг. были приняты законы, определявшие условия труда детей, подростков и женщин, регламентировавшие порядок найма и увольнения рабочих, выдачи заработной платы, наложения штрафов и т. д. Для контроля за выполнением этих законов создавалась фабричная инспекция. При Бунге принимались серьёзные меры для сооружения казённых железных дорог. На эти цели израсходовано до 133,6 млн руб., построено дорог протяжённостью 3461 верста, выкуплено в казну несколько частных линий.
Под влиянием консервативных кругов и самого Александра III Бунге проводил политику протекционизма, правительственного финансирования промышленности. Предпринял попытку введения подоходного налога, который считал наиболее целесообразным и справедливым способом обложения. Многое было сделано при нём по подготовке денежной реформы: изъята из обращения часть кредитных билетов, накапливался золотой запас в Государственном банке, в 1885 г. принят новый монетный устав, который установил пробу для серебра и золота по образцу большинства европейских государств. Против либерального курса финансового ведомства, как отмечалось выше, резко выступала «правая» печать. Известный историк А. А. Кизеветтер в своих мемуарах писал, что каждая реформа Бунге «вызывала в реакционной прессе новый взрыв возмущения против либерально-демократического министра, который своей фигурой положительно портил общую картину контрреформационного правительства» (153, с. 127-128). Полемика по финансово-экономическим вопросам достигла небывалой остроты. Всё общество разделилось на два лагеря — «лагерь благоговейных поклонников Н. X. Бунге» и «противоположный — озлобленных его врагов» (158, с. 1). Среди своих почитателей Катков объявил, что «свергнет Бунге…» (311, т. 1, с. 460). Министра финансов обвиняли в незнании российской действительности и нужд народного хозяйства, в слепом следовании западноевропейским доктринам. В конце 1886 г. Бунге был вынужден подать в отставку. Однако Александр III не лишил его высочайшего покровительства. 1 января 1887 г. Н. X. Бунге был уволен от должности министра, назначен председателем Комитета министров и членом Государственного совета. В 1887-1889 гг. он читал, кроме того, лекции по политической экономии и финансам цесаревичу великому князю Николаю Александровичу.
В 1891-1892 гг. Бунге подготовил Александру III «Загробные записки», нечто вроде своего предсмертного напутствия, в котором изложил взгляды на задачи внутренней политики правительства и финансовую деятельность. Он предлагал применять более гибкие, либеральные методы в области национальной политики, рациональной организации государственного аппарата, предоставления широких полномочий органам местного управления, переходу к новой системе народного образования. Обширный раздел записки посвящён «социализму и борьбе с ним». Бунге усиленно рекомендует в целях этой борьбы всемерно развивать частную собственность крестьян на землю. В отношении рабочих он рекомендует развивать охрану труда, вести строительство рабочих жилищ и пытаться как можно шире внедрять участие рабочих в прибылях предприятий. Однако записка не дошла до Александра III, а попала со временем в руки Николая II.
Весь свой досуг Бунге посвящал чтению, которое было его всепоглощающей страстью. В Петербурге его прозвали «министром-книжником», «книголюбом» и «книгоедом». Его огромная библиотека включала сотни трудов по политэкономии, статистике, правоведению, педагогике, истории, философии, географии, естествознанию и другим наукам. Он был блестящим знатоком не только русской, но и европейской литературы. Имея от природы слабое здоровье, он придерживался строгого режима, что позволяло ему сохранять высокую трудоспособность. Бунге вставал в 5 утра и для разминки шёл в дворницкую колоть дрова. Его рабочий день продолжался 11 часов. По словам современника, он был строг в вопросах морали и не имел никаких «романтических приключений», хотя отнюдь не избегал женского общества (326, с. 171).
2. УЧЕНЫЙ И ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬ И. А. ВЫШНЕГРАДСКИЙ
1 января 1887 г. место Бунге занял Иван Алексеевич Вышнеградский. Сначала он был утверждён управляющим Министерством финансов, а ровно через год — министром финансов. Выходец из семьи провинциального священника, Вышнеградский, благодаря своим разносторонним дарованиям, неукротимой энергии и колоссальной работоспособности сумел достичь высочайших высот на научном и общественно-государственном поприще. После окончания Тверской духовной семинарии и физико-математического факультета Главного педагогического института в Петербурге преподавал математику во 2-м кадетском корпусе. С 1862 г. профессор механики Петербургского технологического института, а с 1865 г. профессор практической механики Михайловской артиллерийской академии. Принимал активное участие в перевооружении армии: с 1859 г. в качестве члена Временного артиллерийского комитета, а в период 1867-1878 гг. будучи инженером-механиком Главного артиллерийского управления. По его проектам переоборудовались и создавались патронные, пороховые и орудийные заводы.
В 1875-1878 гг. Вышнеградский директор Петербургского технологического института. Ему принадлежит большая заслуга в создании сильной отечественной школы инженеров-машиностроителей. Вышнеградский является одним из основоположников теории автоматического регулирования и теоретических основ конструирования машин. Разработал проект преобразования технических учебных заведений, участвовал в организации ряда выставок (в том числе русского машинного отдела на Всемирной выставке в Вене в 1873 г., Лондонской выставке научных предметов 1876 г., Парижской всемирной выставке 1878 г., Всероссийской выставке промышленности и художеств 1880 г. в Москве и др.). С ноября 1872 г. член Совета торговли и мануфактур. С 1870-х гг. занимался частным предпринимательством: член правления Петербургского общества водопроводов, общества Юго-Западных железных дорог, Рыбинско-Бологовской и Киево-Брестской железных дорог. В 1882-1887 гг. нажил миллионное состояние (удвоил его на посту министра; по другим данным, довёл его до 25 млн руб.). Известный журналист и издатель А. С. Суворин утверждал, что одной только биржевой игрой министр приобрёл 10 млн руб., так как ему было известно заранее, «какая бумага повышается, какая понижается» (405а, 1997, № 6, с. 28). Близкий к редакции газеты «Московские ведомости», по ходатайству Каткова и кн. Мещерского в 1884 г. Вышнеградский назначен членом Совета министров народного просвещения; участвовал в комиссии по разработке нового университетского устава, выезжал в Австрию для ознакомления с промышленными школами (388, с. 151). По протекции Каткова и Мещерского в апреле 1886 г. назначен членом Государственного совета по Департаменту государственной экономии, а в ноябре того же года становится членом Комитета финансов. Спустя месяц Вышнеградский был вызван в Гатчину к Александру III.
Как явствует А. А. Половцов: «Государь спросил его мнение о положении наших финансов. Вышнеградский, указывая на их тяжёлое состояние, сказал, что не думает, чтобы возможно было выйти из трудностей умножением мелких налогов, а почитает необходимым изменение коренных оснований финансовой политики» (221, т. 1, с. 473). Монарх поручил Вышнеградскому составить программную записку с конкретными предложениями. Она была подготовлена за несколько дней и 21 декабря передана императору. В этом небольшом документе, написанном на скорую руку, Вышнеградский отмечал: «Деятельность нашей финансовой администрации в ближайшем будущем должна быть направлена главнейшим образом к устранению из нашего бюджета тяготеющего над нами дефицита» (22, д. 572, л. 1). Добиться этого, по его мнению, можно введением питейной и табачной монополии и правильной организацией тарифов на железных дорогах. Он полагал, что с помощью трёх вышеизложенных мер можно было бы увеличить доходы государства на сумму до 120 млн руб., а также приращение доходов не только бы восстановило равновесие в бюджете, но и доставило некоторый избыток доходов над расходами. Далее Вышнеградский излагает идеи «о необходимости решительным образом вступить на путь покровительственной политики отечественной промышленности» (там же, л. 5).
Из записки видно, что все рекомендуемые меры, за исключением введения монополий, фактически являются продолжением политики Бунге. По свидетельству сенатора В. П. Безобразова, «у государя была большая борьба в эти дни». Наконец назначение состоялось. Вышнеградский возглавил ведомство финансов. Очередной «взлёт» Ивана Алексеевича вызвал у высшей аристократии бурную реакцию. «Нет человека, который бы не был возмущён назначением Вышнеградского», — уверял Безобразов» (393, 1912, № 11, с. 296, 297). Намекая на «тёмное» прошлое нового руководителя финансов страны, злоязычники называли его «лисой», «Ванькой Каином», «председателем всероссийского конкурсного управления» и распустили слух, что перед вступлением в должность он был вынужден принести присягу на честность. Потешаясь над далеко идущими замыслами Вышнеградского, петербургские остроумцы придумали ему шутовской дворянский герб (386, 1993, № 4, с. 106).
На гербе был изображён орёл с подрезанными крыльями с девизом: Il ne volera plus (что можно перевести двояко: «Он больше не взлетит» или «Он больше не украдёт»). Недоверие выражали и либеральные органы прессы. Зато с удовлетворением потирали руки Катков и Мещерский. Для присмотра за новым министром «лидер консерватизма» приставил к нему публициста «Московских ведомостей» И. Ф. Циона. Иван Алексеевич принялся за работу с «юношеским жаром», установил в министерстве жёсткую дисциплину. По свидетельству В. И. Ковалевского, «у него можно было научиться многому — и по предмету, и по методу работы». Доклады сотрудников «он выслушивал чрезвычайно внимательно, вникая во все подробности, в необходимых случаях тут же делал вычисления и подсчёты. Поэтому доклады тянулись очень долго и докладчики чувствовали себя на экзамене, словно перед профессором» (там же, с. 107). Трудился он как одержимый не щадя сил и здоровья. Был наделён способностью обходиться несколькими часами сна. Если ночью его осеняла новая мысль, он немедленно созывал общий сбор. Курьеры мчались по улицам, вытаскивали из постели сонных чиновников и доставляли их к неутомимому начальнику, чтобы обсудить детали очередного проекта (402а, 1915, 7 марта). К сожалению, как руководитель экономической политики Иван Алексеевич не обладал перспективным видением Бунге и широтой его подхода к оценке народнохозяйственных проблем. На первом месте для него всегда стояли интересы казны. Половцов назвал Вышнеградского «приходо-расходчиком, а не министром финансов» (221, т. И, с. 293). В отличие от Бунге он равнодушно относился к вопросам социальной политики. Управление Вышнеградским важным министерством совпало с экономическим ростом страны, и это определило всю его финансовую политику. Первые шаги Ивана Алексеевича направились по пути, проложенному его предшественником в сторону повышения таможенного дохода. В течение всей второй половины 80-х и начала 90-х гг. происходит непрерывное повышение таможенных тарифов. Уже в 1887 г. были введены покровительственные пошлины на чугун, железо, сталь, металлические изделия, машины, паровозы, суда и руды, каменный уголь. Обложены пошлиной сельскохозяйственные орудия, пряности, лекарства, столярные и токарные изделия, швейные и вязальные нитки и многое другое.
Принятые меры, с одной стороны, способствовали развитию отечественной промышленности, а с другой, увеличивали сумму таможенных сборов. Если в 1881-1894 гг. пошлины составляли 19% по отношению к стоимости ввезённых в страну товаров, то в 1885-1890 гг. — уже 28%, а после введения в 1891 г. общего таможенного тарифа — 35%. По официальным данным, несмотря на некоторое сокращение импорта, доходность от него увеличилась с 1887 по 1892 г. со 107’427 тыс. до 130’552 тыс. руб. (189, с. 640). Сокращение ввоза из-за границы различных товаров привело к значительному увеличению импорта иностранных капиталов, что, безусловно, стимулировало развитие отечественной промышленности. За 12 лет, с 1881 по 1892 г., сумма иностранных капиталов в акционерных обществах увеличилась на 138 млн, тогда как за предыдущие 20 лет рост их составил 88 млн (96, с. 65).
Параллельно с этим Вышнеградский увеличил налоги — прямые (государственный поземельный, с городских недвижимых имуществ, обложение торговли и промыслов), косвенные (питейный, табачный, сахарный, нефтяной). За время с 1887 по 1892 г. доходы с питейного налога увеличились на 11 млн руб. — с 257’624 тыс. до 269 млн руб. Поступления же с табачного, сахарного, нефтяного налогов возросли на 80% — с 47’255 тыс. до 75’274 тыс. руб. (189, с. 640). Также был введён акциз на спички и осветительные масла, учреждён гербовый сбор. Намерение ввести винную и табачную монополии Вышнеградскому осуществить не удалось. Надо заметить, что идея введения табачной монополии в России ни Вышнеградским, ни его преемниками не была реализована.
Но ему, так же, как и Бунге, приходилось идти на серьёзные уступки продворянской политике правительства. В 1889 г. Комитет финансов признал «помощь дворянству необходимой» и установил льготный земельный кредит помещикам в Дворянском банке, снизив процент, платимый по ссудам до 4 1/2, а также предоставил им ряд дополнительных льгот. Решение это было утверждено императором. Министр настаивал на необходимости мирной внешней политики, уменьшении расходов на вооружение, предлагал начать переговоры с другими странами о разоружении или ограничении новых вооружений. Был противником рабочего законодательства.
В марте 1889 г. Иван Алексеевич образовал Департамент железнодорожных дел, во главе которого был поставлен С. Ю. Витте. В этом же году министр провёл тарифную, а в 1889-1890 гг. контрольно-финансовую реформы на железной дороге. Вышнеградский проводил политику выкупа малодоходных железных дорог в казну. Всего было выкуплено 7 тыс. вёрст дорог, принадлежавших частным обществам. Он поддерживал монополии как органы борьбы с перепроизводством и выступал против них, когда те резко повышали цены.
С помощью иностранного капитала Иван Алексеевич стремился ускорить развитие отраслей крупной капиталистической промышленности, которые были необходимы для железнодорожного строительства. В основу своей деятельности министр положил нормализацию денежного обращения. При этом он исходил из плана реформы, ранее подготовленного в министерстве, который предусматривал девальвацию рубля и переход к золотому монометаллизму.
Иван Алексеевич добивался расширения российского эксперта и преодоление хронического дефицита государственного бюджета.
Пытаясь обеспечить положительное сальдо торгового баланса, Вышнеградский форсировал вывоз зерна и хлебных продуктов, которые составляли более 50% ценности всего экспорта России. Как отмечает В. Л. Степанов, для подхлёстывания экспорта министерство широко использовало также налоговый «прессинг», назначая сроки уплаты податей к моменту сбора урожая. Крестьяне вынуждены были вывозить на рынок не только излишки, но и часть необходимого продукта, обрекая себя на систематическое недоедание (386, 1993, №4, с. 110). Внешнеторговая политика министра, проводившаяся под лозунгом «Недоедим, но вывезем», получила название «голодного экспорта».
В ходе операций по конверсии 5-процентных займов в 4-процентные, проведённых в 1888-1890-х гг., были конвертированы государственные долги на сумму 1,7 млрд руб. Хотя задолженность страны в результате этих операций увеличилась на 277 млн руб., более длительная рассрочка займов (на 81 год) уже в первые годы дала экономию по ежегодным платежам в размере 21,5 млн руб., что имело значение для сбалансирования бюджета (377, 1959. № 3, с. 99-102). При Вышнеградском было заключено пять металлических займов на общую сумму 425,1 млн руб., что позволило увеличить доходы от них со 131’793 тыс. руб. в 1887 г. до 165’777 тыс. руб. в 1892 г. (189, с. 640). Ограничение ввоза, поощрение экспорта и внешние займы с 1889 г. изменили платёжный баланс в пользу России. Это, в свою очередь, дало возможность министру значительно ускорить накопление золотого запаса за счёт платежей по внешней торговле и займов: с 273,7 млн руб. (на 1 января 1888 г.) до 581,5 млн руб. на 1 января 1893 г. (183, с. 28). Казалось, настойчивая, напряжённая работа Вышнеградского и его сотрудников наконец к 1891 г. принесла долгожданный успех. Прежние хулители вдруг стали говорить о министре как о финансовом гении. Искусство Вышнеградского в организации финансовых сделок и операций международного масштаба завоевали ему громадный авторитет в Европе. По словам язвительной Александры Викторовны Богданович, «в Германии питают большое уважение к Вышнеградскому, говорят даже, что есть только один политик на свете — Бисмарк и один министр финансов — Вышнеградский. Сумел человек заставить о себе думать! А что про него говорили, когда только его назначили?» (73, с. 91—92). Вот уж, действительно, как говорил Наполеон, лучший оратор в мире — успех! Как казалось Ивану Алексеевичу, ничто не предвещало беды. Не обращая внимания на тревожные симптомы весной 1891 г., он заявил: «Сами не будем есть, но будем вывозить!» Экспорт хлеба составил в том году 391,2 млн пудов. Однако осень 1891 г. принесла несчастье. Центральные губернии России постиг катастрофический неурожай. Вышнеградский принимал экстренные меры, чтобы спасти положение. Министерство с разрешения царя выделило голодающим свыше 160 млн руб. Иван Алексеевич ввёл запрет на вывоз из страны сельскохозяйственной продукции, что несколько снизило цены на хлеб и облегчило участь населения. В 1892 г. экспорт зерна был сокращён до 196,4 млн пудов на сумму 164,1 млн руб. Разность между суммой экспорта и импорта составила лишь 76,1 млн руб. Платёжный баланс в 1893 г. стал пассивным. Внешний 3-процентный золотой заем, совершённый Вышнеградским в 1891 г., потерпел фиаско. Пытаясь найти новые финансовые ресурсы, министр хотел использовать идею Бунге. Он выдвинул проект о государственном подоходно-прогрессивном налоге, которым предполагалось обложить лиц, располагающих «сравнительно большим достатком». Но это предложение не было принято правительством. В обществе вызревало недовольство. Печать обвинила Вышнеградского в «высасывании» денег из населения. Газеты трубили о развале финансов, фиктивности государственных бюджетов, колебаниях вексельного курса, убыточности конверсий и других прегрешениях (251, с. 109).
Только «Московские ведомости» и «Гражданин» пробовали защитить своего сторонника. В Швейцарии с поношениями и клеветой на Ивана Алексеевича выпустил брошюру Цион, изгнанный ранее из Министерства финансов. Надо отдать должное Александру III. Ознакомившись с этим опусом, он не придал ему особого значения (84, с. 273—275). Тем не менее Вышнеградский серьёзно занемог. 30 августа 1892 г. он был уволен от должности министра финансов с оставлением Государственного совета (357, с. 151).
3. ВЕЛИКИЙ РЕФОРМАТОР С. Ю. ВИТТЕ
Граф Витте не был ни царедворцем, льстящим трону, ни демагогом, льстящим толпе.
Графиня М. И. Витте
30 августа 1892 г. министром финансов был назначен Сергей Юльевич Витте. Современники называли его «великим реформатором», «русским Бисмарком», «министром-клоуном», «графом Полусахалинским». М. Н. Покровский полагал, что, «не будучи морально выше своих современников-бюрократов, Витте несколькими головами превышал их по своему уму и организаторским способностям». А. Ф. Кони называл Витте «настоящим государственным человеком с широкими горизонтами и смелыми задачами, умевшим, по французскому выражению, «кроить из целого куска» (т. е. поступать самостоятельно и решительно)».
Звезда Витте выделялась яркостью не только на русском, но и на международном политическом небосклоне. Е. В. Тарле характеризовал его как министра, превосходящего «разнообразием своих дарований, громадностью кругозора, умением справляться с любыми задачами, блеском и силой своего ума современных ему людей власти, кроме Бисмарка и Гладстона…».
Посол Франции в России Морис Палеолог характеризует этого крупного государственного деятеля как человека «загадочного, решительного, умного, деспотичного, презрительного, самоуверенного, честолюбивого, завистливого и гордого».
Американский историк Робер Мэсси называет Витте «самым талантливым административным мозгом России» и самым влиятельным министром при двух последних российских императорах.
«Если бы у меня был хотя один такой министр, — сказал как-то про него Вильгельм II, — я бы сделал в Германии чудеса (403, 2000, апрель—май). Свои выдающиеся способности Витте проявил в качестве министра путей сообщения в феврале — августе 1892 г., финансов в 1892-1903 гг., председателя Комитета министров в 1903-1905 гг., реформированного Совета министров в 1905-1906 гг. и на дипломатическом поприще. Он заявил о себе и как яркий публицист, автор уникальных по достоверности и остроте мемуаров, охватывающих широкий диапазон государственно-политической жизни России и сановного бюрократического Олимпа.
Получив прекрасное домашнее образование, Витте поступил в 1866 г. на физико-математический факультет Новороссийского университета в Одессе. Этот солнечный город у моря стал колыбелью карьеры будущего графа. Под влиянием своего дяди военного историка и публициста, генерала Р. А. Фадеева в студенческие годы он увлекался славянофильскими идеями, зачитывался Аксаковым, Хомяковым и Тютчевым. Учился Сергей с завидной прилежностью, намереваясь в будущем связать свою судьбу с научно-преподавательской деятельностью. Однако, успешно окончив университет в 1870 г., он вынужден был под влиянием родственников отказаться от профессорского будущего. После недолгой службы в канцелярии одесского генерал-губернатора Витте поступил в управление Одесской железной дороги. Здесь он был конторщиком при весах, контролёром, изучал железнодорожное дело в мастерских, часто ездил на паровозе, а в 1877 г. возглавил отдел эксплуатации. В период Русско-турецкой войны молодой специалист выдвинулся, достиг «степеней известных», зарекомендовал себя волевым, распорядительным и умелым администратором, за что был удостоен высочайшей благодарности. Вскоре по окончании войны в 1878 г. Одесская дорога была объединена с Киево-Брестской и Брестско-Граевской в акционерное общество Юго-Западных железных дорог, председателем правления которого являлся крупный финансовый магнат и писатель И. С. Блиох. Витте получил при этом место начальника эксплуатационного отдела общества при правлении в Петербурге.
В Северной Пальмире Витте, кроме правления Юго-Западных железных дорог, работал и в комиссии графа Э. Т. Баранова по исследованию железнодорожного дела. Им был подготовлен проект «Общего устава российских железных дорог», ставшего со временем одним из кардинальных законов. В 1880 г. Витте становится начальником эксплуатации Юго-Западных железных дорог и переезжает в Киев.
Находясь в Киеве, Витте энергично занимается организацией железнодорожных перевозок, вводит в практику выдачу ссуд под хлебные грузы, выступает инициатором комиссионно-ссудных операций на железнодорожном транспорте. Его тарифная политика была основана на принципах конкуренции. Для каждого груза устанавливался максимальный тариф, который резко снижался в случае отправления груза по Юго-Западным железным дорогам. В 1883 г. Витте опубликовал книгу «Принципы железнодорожных тарифов по перевозке грузов», которая принесла автору широкую известность и авторитет среди специалистов. В 1886 г. его утверждают управляющим Юго-Западными дорогами. На этом посту он умело подбирает целую плеяду талантливых сотрудников, большое внимание уделяет службе ремонта путей и зданий, особенно развитию и техническому оснащению одесского порта, внедряет инженерные новшества. В результате заметно возрос чистый доход дороги. С середины 80-х гг. Витте активно выступает в печати по проблемам экономики, его статьи появляются в газетах «Русь», «Киевское слово», «Заря», «Московские ведомости» и др.
Здравомыслие и авторитет Витте привлекли к себе внимание министра финансов И. А. Вышнеградского, который обратился к нему с просьбой представить свои соображения об увеличении доходности железных дорог и ликвидации их дефицитности. Витте знал, что камнем преткновения валовых доходов железных дорог являются произвольно устанавливаемые тарифы. В короткие сроки он разработал тарифный закон, поставивший тарифное дело под контроль правительства и предложил в Министерстве финансов образовать новый департамент для заведования тарифной частью железных дорог. Кроме того, при департаменте предполагалось учредить тарифный комитет для рассмотрения новых тарифов. Законопроект и предложения были одобрены. Их автора пригласили возглавить новое министерское подразделение. Однако Витте отказался и написал Вышнеградскому, что не намерен переменить свою независимую частную службу на службу директора департамента. К тому же, он как управляющий частной дорогой получал более 50 тыс. руб. в год, что было намного выше даже министерского оклада. Решение было найдено благодаря вмешательству императора, лично знавшего Витте. Последнему не раз приходилось сопровождать господина страны во время его поездок на юг. Незадолго до катастрофы царского поезда в Борках 17 октября 1888 г. он предупреждал о возможности крушения из-за перегрузки состава и превышения скорости.
10 марта 1889 г. Витте был назначен директором департамента и председателем тарифного комитета с производством сразу в чин действительного статского советника и жалованьем в 16 тыс., из которых половину Александр III согласился «платить из своего кошелька». С первых шагов в Петербурге на государственном поприще «юго-западный железнодорожник» развивает бурную деятельность. Он активно участвует в разработке покровительственного тарифа 1891 г., который сыграл исключительную роль во внешнеторговой политике России и стал защитительным барьером для развивающейся отечественной промышленности. Витте входит в различные комиссии: по проблемам торгового мореплавания и судоходства, по мелиоративному и мелкому кредиту, представляет Министерство финансов в Совете ведомства путей сообщений, активно содействует организации постройки Великой Сибирской магистрали. Осенью 1890 г. он сопровождает Вышнеградского в его поездке по Средней Азии, а возвратившись, выступает с предложениями о расширении там производства хлопчатника и создании сырьевой базы для текстильной промышленности. В это же время его постигло тяжёлое горе. Неожиданно вскоре после отдыха в Кисловодске у него от инфаркта скончалась жена. Сорокалетний вдовец пытается найти забвение в работе. В назревшем конфликте между финансовым и транспортным ведомствами Витте и Вышнеградский одерживают верх над малокомпетентным в железнодорожном деле министром путей сообщения А. Я. Гюббенетом. 15 февраля 1892 г. Витте назначается управляющим Министерства путей сообщения (157, с. 122). В период пребывания на этом посту он женится вторым браком (через год после смерти первой жены) на Матильде Ивановне Лисаневич (в девичестве Нурок). Поскольку эта дама была разведённой, то бракосочетание с ней по нравам верхов тогдашнего петербургского общества считалось чем-то исключительным. Витте ради этого брака готов был даже оставить свою министерскую должность, однако Александр III, узнав подробности дела, удержал его, сказав, что этот брак только увеличивает его уважение к Витте. Матильда Ивановна стала ему верной подругой до конца жизни. Новый брак принёс ему семейное счастье, одновременно поставив в щекотливое положение в высшем обществе. Новая жена Витте была принята при дворе только в 1905 г.
На посту министра путей сообщения Витте сумел временно ликвидировать на железнодорожном транспорте ставшие обычным явлением крупные скопления неперевезённых грузов. Он настойчиво продолжал политику Вышнеградского по концентрированию железных дорог в руках государства путём выкупа частных железных дорог и наращиванию казённого строительства.
Как отмечалось выше, в августе 1892 г. в связи с болезнью Вышнеградского Витте становится министром финансов и производится в тайные советники. Сфера влияния его значительно расширяется. Ему подчиняется промышленность, торговля, торговое мореплавание, отчасти народное образование, коммерческий и аграрный кредит, вследствие чего он оказывает серьёзное влияние на решение политических проблем Российской империи. На этом важном посту Витте пробыл целых 11 лет, из которых только первые полтора года приходятся на царствование Александра III.
Головокружительный взлёт Витте на самый верх имперской администрации произвёл сильное, но далеко не однозначное впечатление на образованные круги петербургского общества. Вокруг его личности стали создаваться различные домыслы, легенды, измышления, с его именем связывали анекдоты, небылицы и досужие выдумки, и разные «вицмундирные люди» не переставали изощрять своё остроумие над поведением, жизнью и манерами нового гранда российской бюрократии. Но в одном мнении, как отмечали современники Витте, все хулители и остряки сходились единодушно: в бюрократическую среду влита новая струя, которой, несомненно, суждено в будущем внести нечто новое, дотоле неведомое в русской государственной жизни. Сама фигура Витте, манера говорить резко и категорически, его угловатые жесты производили разнообразное впечатление на официальные круги и вылощенную публику столицы. Одним это нравилось, как антитеза бюрократической шаблонности и трафарета… Другие сразу стали к нему во враждебные отношения и, что называется, авансом выпустили когти. Но уже вскоре он победил умом, логикой, аргументацией и непреклонностью в работе. Один из талантливых сподвижников нового министра В. И. Ковалевский с достаточным основанием писал о нём: «Человек сильного ума, твёрдой воли, бьющей оригинальности во внешности, образе мыслей и действий. В нём всё дышало страстностью, порывом, непосредственностью, нечеловеческой энергией. По натуре борец сильный, даже дерзкий, он как бы искал поприще для состязания и, когда встречал противника, вступал с ним в решительный бой… На глазах у всех со сказочной быстротой проявилась могучая натура, которая постепенно всем овладевала и всех вольно или невольно подчиняла себе… В работе его интересовала основная мысль и общее направление. К мелочам он никогда не придирался и не требовал условного канцелярского языка. Работать с ним было и приятно, и легко. Усваивал он новый предмет, что называется, на лету». Витте оказывал всяческое содействие и покровительство своим бывшим знакомым, начальникам, сослуживцам и школьным товарищам. Князь В. П. Мещерский, так вспоминал свою первую встречу с новой звездой, внезапно вспыхнувшей на столичном бюрократическом небосклоне: «Я увидел перед собой высокого роста, хорошо сложённого, с умным, живым и приветливым лицом человека, который сильнее всего впечатлил меня полным отсутствием всякого чиновничьего типа… Витте мне сразу стал симпатичен своей естественностью, безыскусностью в проявлении им своей личности. В чёрном сюртуке, развязный и свободный в своей речи и в каждом своём действии, он мне напомнил наружностью английского государственного человека». Из последующих бесед Мещерский вынес мнение, что в гуманитарной сфере у Витте была масса серьёзнейших пробелов: «Он очень слабо владел французским языком, совсем не знал немецкого и с европейским умственным миром был знаком только посредством нескольких переводных отрывков, а литература, кроме научной по его специальности, литература всего образованного мира и русская, мир искусств, знание истории — всё это было для него чужое и очень мало известное; и если, не взирая на это, люди образованные и умные испытывали удовольствие от беседы с ним, то это доказывает, как даровит был природный ум Витте». Граф В. Н. Коковцов, много лет близко знавший этого исполина государственной мысли, откровенно написал, что «самовозвеличивание, присвоение себе небывалых деяний, похвальба тем, чего не было на самом деле, не раз замечались людьми, приходившими с ним в близкое соприкосновение». Александру III импонировали в Витте ясность ума, твёрдость воли, умение излагать мысли убедительно и просто. Император не только питал симпатию, но и поддерживал все начинания нового руководителя Министерства финансов. Важно подчеркнуть, что период руководства Витте названным министерством с 1892 по 1903 г. ознаменован огромным увеличением бюджета страны, широким развитием государственного хозяйства и крупными реформами в области финансового законодательства.
Продолжая дело своих предшественников Н. X. Бунге и И. А. Вышнеградского, новый министр на первых порах в основу своей политики положил идеи немецкого экономиста первой четверти XIX в. Ф. Листа, исследованию взглядов которого посвятил отдельную брошюру «Национальная экономия и Фридрих Лист», вышедшую в Киеве в 1889 г. С присущей ему энергией Витте стремится реализовать свою программу модернизации империи, превратить страну в течение двух пятилетий в мощную индустриальную державу, защищённую от иностранной конкуренции таможенными барьерами, с сильной регулирующей ролью государства.
Поставив задачу упорядочить структуру бюджета, его доходные и расходные статьи, Витте добился более чёткого разграничения чрезвычайного и обыкновенного бюджетов. Чрезвычайный бюджет, обычно державшийся в секрете, практически являлся бесконтрольным. В своей доходной части процентов на 90 он состоял из внешних и внутренних займов. Расходные же его статьи предназначались на военные нужды, железнодорожное строительство и на ликвидацию последствий стихийных бедствий (неурожаи, голод, эпидемии, пожары и т. д.). По закону 1894 г. бюджет стал более «прозрачным». В нём с большей определённостью и чёткостью выделялись чрезвычайные и обыкновенные части (386, 1993, № 3, с. 44).
Подобно Вышнеградскому, Витте использовал косвенное обложение в качестве одного из существенных источников пополнения бюджета. Только с 1892 по 1901 г. доходы от косвенного обложения возросли на 50%. В числе первых серьёзных мероприятий, проведённых Витте в начале своей деятельности, стало заключение таможенного договора с Германией. В ответ на высокие таможенные пошлины, которые взимались с русского хлебного экспорта, Витте провёл через Государственный совет новый закон, по которому существовавшие тарифы были объявлены минимальными для стран, придерживавшихся режима благоприятствования по отношению к России. Поскольку Германия не придерживалась этого режима, то ставки на германский экспорт в Россию были повышены. В то время это казалось чем-то необычным. Но Александр III поддержал Витте. Столкнувшись с твёрдой позицией, Германия вынуждена была пойти на уступки. Состоялся новый торговый договор 1894 г., по которому обе державы пошли навстречу друг другу (вторично договор был подписан в 1904 г.).
Высокие таможенные пошлины, способствовали росту прямых иностранных инвестиций в российскую экономику, что в определённой мере компенсировало нехватку капиталов и облегчало использование технического и организационного опыта передовых капиталистических держав.
При Витте, помимо таможенно-тарифной деятельности в области внешней торговли и юридического обеспечения предпринимательской деятельности, государство поддерживало отдельные группировки предпринимателей (прежде всего связанные с высшими государственными кругами), смягчало конфликты между ними; стимулировало некоторые области промышленности (горнодобывающую и металлургическую), а также активно развивало казённое хозяйство. Особое внимание Витте уделял кадровой политике: издал циркуляр о привлечении на службу лиц с высшим образованием, подбирал себе помощников, отдавая предпочтение не происхождению, чинам и выслуге, а прежде всего степени подготовленности, знаниям и деловитости. Ведение делами Промышленности и торговли было поручено В. И. Ковалевскому. Значительную роль в увеличении доходов сыграло введение с 6 июня 1894 г. винной монополии государства, давшей до четверти всех поступлений в казну. Винная монополия вводилась сначала в Пермской, Уфимской, Оренбургской и Самарской губерниях, затем и в других регионах. По инициативе Витте была проведена серия конверсионных займов за границей, что позволило стабилизировать курс рубля, а с 1897 г. перейти на золотое обращение. Переход к золотой валюте, совершившийся в России вопреки мнению и желанию весьма влиятельных сфер, потребовал, конечно, огромного напряжения сил со стороны его инициатора. При Витте велось активное железнодорожное строительство, сооружена Великая Сибирская магистраль (в 1890-е гг. протяжённость вновь построенных железных дорог составила свыше 23 тыс. км). В 1896 г. Витте добился заключения оборонительного союза с Китаем против Японии и концессионного русско-китайского договора о строительстве и эксплуатации Китайско-Восточной железной дороги на территории Маньчжурии. Через два года он провёл реформу торгово-промышленного налогообложения (Промысловый налог), которая, не изменив его щадящий характер, несколько увеличила оклады обложения. Витте предпринял попытку реформы торгово-промышленного законодательства. Закон 7 июня 1899 г. (учреждавший Главное присутствие по фабричным и горнозаводским делам) и общая тактика Министерства финансов соответствовали интересам промышленного развития, но входили в противоречие с политикой Министерства внутренних дел, настаивавшего на прерогативе своего ведомства в решении рабочего вопроса. В 1899 г. Витте вёл полемику с министром внутренних дел И. Л. Горемыкиным, представившим проект реформы земского самоуправления. Подготовил по этому вопросу две записки; возражения Витте сводились к тому, что принцип самоуправления не соответствует самодержавному строю; предлагал заменить земскую систему хорошо организованным бюрократическим аппаратом, пытаясь распространить общие принципы своей экономической политики на управление местным хозяйством. Витте не удалось осуществить свой проект из-за противодействия В. К. Плеве, в то время товарища министра внутренних дел.
По ходатайству Витте заведование коммерческими учебными заведениями в 1893 г. было возложено на Министерство финансов. В 1896-1902 гг. учреждены и оснащены оборудованием 147 новых учебных заведений: 3 политехнических института, 73 коммерческих училища, 35 училищ торгового мореплавания, несколько промышленно-художественных заведений, в том числе знаменитое Строгановское училище технического рисования. Большое влияние имел Витте в качестве председателя Особого совещания о нуждах сельскохозяйственной промышленности, созданного 22 января 1902 г. Как известно, это совещание, вместе с образованными на местах сельскохозяйственными комитетами (82 губернских и областных и 536 уездных и окружных), поставили на очередь важнейшие вопросы русского народного хозяйства и пробудили общественное настроение даже в самых глухих уголках страны. В представленной записке Витте выступил сторонником ликвидации крестьянской сословной обособленности в области права, управления и землепользования. Он высказывался за добровольный переход крестьян от общинного владения землёй к подворному. Однако Николай II не решился на проведение реформ, и Особое совещание было закрыто 30 марта 1905 г. Положения программы Витте были впоследствии использованы П. А. Столыпиным. В начале XX в. Витте отстаивал широкое привлечение земств к практической деятельности. Однако из-за противодействия руководства Министерства внутренних дел в лице Плеве, А. С. Стишинского, князя А. Г. Щербатова и др. (поддержанных Николаем II) добился лишь отмены круговой поруки в общине в 1903 г. и облегчения паспортного режима крестьян. В решении внешнеполитических проблем Витте придерживался осторожной тактики, выступая против активной политики на Дальнем Востоке, поддержал министра иностранных дел В. Н. Ламздорфа в борьбе против «безобразовской клики», но потерпел неудачу, завершившуюся его отставкой в августе 1903 г. Тогда же Витте назначен председателем Комитета министров. Осенью 1904 г. он демонстративно поддержал действия нового министра внутренних дел П. Д. Святополк-Мирского, выступившего с проектом реформ. При обсуждении в феврале 1905 г. проектов введения народного представительства первоначально выступал его решительным противником, затем предлагал назначение представителей вместо их избрания. В пору грозных испытаний — Русско-японской войны и первой русской революции Витте вновь оказался в числе ключевых фигур нашей истории. Как мы знаем, это был его звёздный час. В непростой международной обстановке он добился 23 августа 1905 г. заключения выгодного Портсмутского мирного договора с Японией, за что был награждён графским титулом. В правой же печати за уступку Японии южной части о. Сахалин получил прозвище графа Полусахалинского. Во время революции 1905-1907 гг. в начале октября 1905 г. Витте выступил за создание сильного правительства. Под его руководством был составлен Манифест 17 октября 1905 г. Одновременно с изданием манифеста новоявленный граф добился публикации своего всеподданнейшего доклада с программой реформ. С 19 октября 1905 г. по 22 апреля 1906 г. Витте являлся председателем реформированного Совета министров. На этом посту он санкционировал отправку карательных экспедиций в Прибалтику, Польшу, на Кавказ и в Москву для подавления революционных выступлений и одновременно вёл переговоры о сотрудничестве с либералами Д. Н. Шиповым, А. И. Гучковым и др. Витте добился в 1906 г. получения во Франции займа в 2,25 млрд франков (8,4 млрд рублей), часть которого пошла на финансовое обеспечение подавления революции.
При обсуждении Основных законов в 1906 г. Витте настаивал на ограничении прав Государственной думы и Государственного совета. С середины февраля 1906 г. он выступал сторонником неограниченного самодержавия. Тем не менее Витте, как он сам об этом писал позже, оказался слишком левым для правых и слишком правым для левых. 14 апреля глава правительства подал прошение об отставке, которая была принята Николаем II с облегчением. 22 апреля последовал высочайший рескрипт на имя Витте. В нём отмечались заслуги бывшего председателя Совета министров в борьбе с «крамольниками», подготовке к открытию законодательных учреждений и заключении внешнего займа. Царь объявлял также о награждении сановника орденом Св. Александра Невского с бриллиантами и надписью «За труды и Отечество».
Последние годы жизни граф провёл в Петербурге и за границей. Оставаясь членом Государственного совета, Витте принимал участие в работе Комитета финансов, председателем которого был до самой смерти. После 1906 г. он перешёл к публицистической деятельности. В течение зимы 1906-1907 гг. под руководством Витте была подготовлена рукопись «Возникновение русско-японской войны», которая опубликована в «Историческом вестнике» в 1914 г. за подписью Б. Б. Глинского. Считая необходимым введение в правительство общественных деятелей, критиковал действия Столыпина. В период 1907-1912 гг. Витте написал «Воспоминания», представляющие величайшую ценность для исторической науки. Характерной особенностью их является обнажающая откровенность и смелость суждений. К большинству своих сослуживцев по правительству и носителей верховной власти Витте относился без особого почтения. Им довольно остро очерчены портреты И. А. Вышнеградского, П. Н. Дурново, В. Н. Коковцова, А. И. Куропаткина, В. К. Плеве, К. П. Победоносцева, Ф. Д. Самарина, П. А. Столыпина, Д. В. Трепова и многих других. Большое место в мемуарах отводится взаимоотношениям Витте с августейшими особами. Для того чтобы свести счёты с Николаем II он избирает метод противопоставления отца сыну. Александр III, по мнению Витте, был идеалом государя «имел стальную волю и характер. Он был человеком своего слова, царски благородный и с царскими возвышенными помыслами… Если бы его сын (Николай II) обладал хотя частью его качеств самодержца, то, конечно, ничего подобного тому, что произошло, произойти не могло бы». Немало строк посвящено автором воспоминаний членам царской фамилии: императрицам Марии Фёдоровне и Александре Фёдоровне, великим князьям Михаилу и Николаю Николаевичам, Александру Михайловичу, Михаилу Александровичу и другим.
В последние предвоенные годы «творец 17 октября» вновь и вновь всеми средствами и путями пытается напомнить о себе. Он переиздаёт свои основные ранние работы, в печати появляются инспирированные им статьи. В конце 1913 г. он принял участие в организованной правящими кругами критике В. Н. Коковцова, бывшего в то время председателем Совета министров и министром финансов. Последние два года жизни были особенно тяжелы для Витте. А. Ф. Кони, наблюдавший отставного сановника тогда в Государственном совете, отметил: «Видно было, что в этой кипучей натуре, лишённой возможности проявлять себя не в слове, а в деле, жило «роптание вечное души». В особенности в последнее время, когда началась «чехарда» министров… было больно видеть могучего обладателя и знания, и умения, лишённого творческой деятельности… Со стороны казалось, что это своего рода Гулливер, связанный по рукам и ногам в царстве лилипутов» (161, т. 5, с. 262). Незадолго до трагических событий лета 1914 г. экс-премьер уехал в Германию, но в июле поспешно вернулся. В дальнейшем Витте не ждал от развернувшейся «великой бойни культурных народов», никаких положительных последствий для России и пребывал в подавленном состоянии духа. За несколько дней до кончины Сергей Юльевич жаловался близким ему людям на систематическую травлю, которой он подвергается. «Я чувствую себя, — говорил он, — как травленый волк, хотя я совершенно устранился от всякой внутренней политики…» До настоящего времени ведутся споры о том, какова была роль Витте в экономическом и промышленном развитии России. Председатель Государственного совета Д. М. Сольский, поздравляя Витте с 60-летием в 1909 г., отмечал, что ему и никому другому Россия обязана достигнутыми успехами. «Делами своими, — писал он, — Вы соорудили себе прочный памятник. Вам дано было сделать столько, что, оглядываясь на прошлое, едва верится, что в столь относительно недолгое время могло быть сделано так много» (387, 1999, № 6, с. 4). Знаменитый художник И. Е. Репин и легальный марксист экономист П. Б. Струве называли Витте «гениальным государственным деятелем», способным «понимать самые трудные государственные вопросы». М. И. Туган-Барановский в статье, посвящённой памяти Витте писал, что его имя «знаменует целую эпоху» и что он сделал «огромное историческое дело, которое останется в памяти веков». Более приземлённо, без патетики писал о Витте Т. Ардов, один из ведущих авторов «Утра России» — органа известных предпринимателей Рябушинских. По его словам Витте, мыслил «по-бухгалтерски и притом по-американски», отмечая впрочем, что он был «большим, ярко выделяющимся государственным деятелем» (там же).
В феврале 1915 г. С. Ю. Витте простудился и заболел инфлуэнцией (гриппом). Начавшееся воспаление уха, перешло на мозг. Он проболел всего пять дней. Накануне своей кончины он ещё обедал с семьёй. В десятом часу вечера ему стало плохо, пригласили докторов, которые нашли положение критическим. Его успели приобщить святых тайн. В три часа ночи на 28 февраля он скончался, немного не дожив до 66 лет. Отпевали и хоронили бывшего премьер-министра 2 марта в Александро-Невской лавре.