современном Бахрейне. Андросфен повествует о побережье, заросшем манграми, о чудесных родниках и источниках, о пышной растительности оазисов, об овощах, пальмах и апельсиновых деревьях. Следовательно, порт на северном берегу острова уже тогда был маленьким раем, значение которого определялось чрезвычайно богатой добычей жемчуга. Несомненно, Андросфен тщательно изучил это место, где, возможно, будет основан город. Александр был, по-видимому, очень доволен результатами этих исследований. Не менее важным представлялся маленький остров, расположенный против устья Евфрата. Александр назвал его Икаром — в честь мифологического юного храбреца, полетевшего к солнцу. И на этом острове предполагалось основание нового города{304}. В путь отправился еще один мореплаватель — Гиерон из города Солы на Кипре. Он должен был обойти на своем судне вокруг Аравии. В то же самое время корабль под командованием Анаксикрата вышел из Египта, чтобы подойти к Месопотамии с противоположной стороны. Однако ни то, ни другое судно не достигло цели. Гиерон вернулся, дойдя до Ормузского пролива, Анаксикрат, правда, дошел до Баб-эль-Мандебского пролива, однако у Адрамаута был вынужден прервать путешествие из-за нехватки питьевой воды. Таким образом, самый трудный отрезок побережья так и остался неисследованным.
Еще до того как Александр в 323 г. до н. э. вплотную занялся подготовкой Аравийской экспедиции, он отдал распоряжение, чрезвычайно характерное для его планов освоения мира: он приказал Гераклиду создать в Гиркании флот для исследования Каспийского моря. Выше мы уже говорили, что не только греческие географы, жившие до Александра, но и сам Александр полагал, что земля имеет симметричное строение. И так как Александр считал Персидский залив и Красное море как бы юго-восточными заливами океана, Каспийское море, по его мнению, было его северо-восточным эквивалентом. Если бы эта мысль подтвердилась, то Каспийское море, подобно Персидскому заливу, имело бы выход к океану; тогда отсюда можно было бы проложить пути на север. Конечно, сначала предстояло выяснить, не является ли Каспийское море внутренним, как полагали большинство географов и сам Александр. В таком случае ничего здесь сделать было бы нельзя. Поэтому в задачу Гераклида не входили ни завоевание, ни освоение, а лишь исследование Каспийского моря. Если бы выяснилось, что выход к океану действительно имеется, царь занялся бы этим проектом всерьез.
Когда Александр весной 323 г. до н. э. прибыл в Вавилон, подготовка к Аравийской экспедиции шла полным ходом. Из Финикии через город Тапсак прибыли левантийские мореходы и навархи, а одновременно с ними и первые суда; их было около пятидесяти. По одной из версий, Александр приказал построить 700 судов{305}, что можно было бы считать обычным преувеличением, однако на Инде в его распоряжении находилось около 2000 судов; из них, по-видимому, 800 были построены по приказу Александра. Кроме того, Александр повелел вырыть в Вавилоне огромный затон, где могли бы разместиться 1000 кораблей. Видимо, он рассчитывал, что в Вавилон придут все эти суда, которые предназначались не только для экспедиции: часть из них должна была осуществлять постоянно возрастающие регулярные морские перевозки. Не случайно царь переслал большие денежные средства в Левант для найма опытных мореплавателей и покупки рабов, знающих морское дело. Этих людей предполагалось использовать впоследствии на судах и заселить ими побережье{306}.
Для местных нужд Александр приказал построить в Месопотамии еще ряд судов; кроме того, он сконцентрировал в Вавилоне флот Неарха. Здесь проводились различные морские маневры, устраивались соревнования навархов и гребных команд. Сам Александр предпринял на корабле путешествие по Евфрату, вошел в канал Паллакотт и осмотрел питаемые им окрестные озера и низменности. Здесь, на краю Аравии, Александр основал греческий город и приказал изменить направление Паллакотта с целью облегчить использование этого важного для водного хозяйства канала. Предание гласит, что во время этого путешествия Александр сам стоял за рулем. Во всяком случае, он увлекался мореплаванием все сильнее и сильнее{307}.
Царь не успел осуществить Аравийскую экспедицию. Александр умер, когда подготовка к ней была закончена. Мы можем составить себе представление о его намерениях, только судя по подготовительным работам. Однако для правильного понимания этого начинания Александра необходимо прежде ознакомиться с представлениями об Аравии, существовавшими в те времена{308}.
Издавна Аравийский полуостров представлялся грекам не пустыней, а богатой и процветающей страной. Оттуда в Грецию прибывали драгоценнейшие товары, в первую очередь пряности и благовония: лаванда, мирра, фимиам, ладан, кассия и корица. Греки часто не знали, были ли товары собственно аравийскими, или же жители полуострова выступали посредниками при продаже чужих товаров. В действительности жители «Счастливой Аравии», так же как и побережья Персидского залива, часто наживались, торгуя индийскими товарами.
Для Александра было важно не только проложить морской путь вокруг Аравийского полуострова, но и наметить места для будущих городов и портов. Вполне возможно, он предугадал, что вся торговля с Индией зависит от Аравии и что именно оттуда, а не из Гедросии проходят пути в его «страну чудес». В более отдаленной перспективе можно было подумать и о прямых связях между Индией и Египтом. Так как сообщение между Нилом и Красным морем уже существовало, водный путь можно было продлить до Александрии.
Современные источники рассматривают Аравийскую экспедицию односторонне — как мирное путешествие с исследовательскими целями. Однако, по моему мнению, все распоряжения Александра этому противоречат. Здесь определенно речь шла о военной операции с участием флота и сухопутных войск. Это были те же самые «мирные средства» и насильственные «благодеяния», при помощи которых царь подавил всяческое сопротивление в Индии.
Рассказ об Аравийской экспедиции и об Аравии основывается главным образом на моей монографии об Александре, опубликованной в 1949 г. Лишь после исследований геологов и петрографов, работавших по поручению ЮНЕСКО для Саудовской Аравии, результатами которых я воспользовался, стало ясно, что многие горные массивы Внутренней Аравии вплоть до времен монгольского нашествия были покрыты лесами, воды там было намного больше и велась добыча полезных ископаемых{309}. Подобно Северной Африке и Ирану, Внутренняя Аравия тоже подверглась постепенному высыханию, причем первый его этап приходится на 1000 и 800 гг. до н. э. Затем наступает перерыв, а может быть, даже некоторое увеличение влажности, но около 1200 г. н. э. начинается второй этап засухи. Однако все это, в особенности результаты археологических раскопок, относящихся к культуре Бахрейна, требует более детального изучения. Лишь после последней, решающей засухи всюду, где нет родников, источников и близких к поверхности земли грунтовых вод, в Аравии стали преобладать пустыни, безлесные горные массивы и равнины, покрытые топкой, похожей на муку песочной пылью (автор наблюдал эту картину, например, на пути из Дамаска в Багдад через Рутбу).
Обо всех этих изменениях мы должны помнить, учитывая, что Нововавилонское царство при Набониде включало в себя Ятрию (Медину), а Аравийский полуостров древние называли «счастливым». Тем более следует иметь это в виду, занимаясь Аравийской экспедицией Александра. Несомненно, в задачи экспедиции входило освоение внутренних областей полуострова, но в первую очередь царя занимали прибрежные области, их освоение и подчинение, а также торговля с Индией.
Вся операция была направлена сначала против аравийцев, живущих на востоке Месопотамии; возможно, существовало и намерение пройти от Евфрата в глубь страны. Несомненно, из расположенного в устье порта Тередона флот направился к острову Икар, где, как уже упоминалось, предполагалось основать город и порт. Затем корабли должны были пройти вдоль геррейского побережья, а сухопутным войскам предстояло захватить и подчинить его. Ведь здесь находился центр торговли, которая велась между Индией и Финикией. Товары переправлялись на кораблях и верблюдах в обход Персидского царства, а вся прибыль попадала в руки аравийцев. Одной из главных задач экспедиции было, конечно, взять аравийскую торговлю под контроль империи. Несомненно также, что дальше экспедиция направлялась к Тилу, где предполагалось основать новую Александрию. Царь намеревался расселить в областях у Персидского залива западных семитов с Леванта и с их помощью оживить торговлю, с тем чтобы она достигла такого же расцвета, как на Средиземном море.
А сам Александр? Из царских дневников, эфемерид, явствует, что он хотел пуститься в плавание вместе с флотом{310}. Командование флотом было поручено Неарху, сухопутными войсками — по-видимому, Пердикке. Неизвестно, намеревался ли царь оставаться все время на корабле или собирался в случае необходимости брать на себя командование сухопутными войсками, как это было во время плавания по Инду. Согласно источникам, руководство экспедицией в целом должно было осуществляться Александром.
Поскольку все предприятие касалось Персидского залива, его цели и задачи довольно ясны, однако последующие планы царя большей частью лежат за пределами наших предположений. Несомненно лишь одно: флоту предстояло обогнуть Аравийский полуостров. Остается вопрос, собирался ли царь лично участвовать в дальнейшей экспедиции и думал ли использовать в ней сухопутные войска. О трудностях, ожидавших экспедицию, Александр мог узнать от Скилака, а также из отчета Анаксикрата, если этот отчет тогда уже был получен. Может быть, царь намеревался поступать в зависи