рядовые люди испугались бы, подозревая, что их дочери могут
подвергаться сексуальным оскорблениям и насилию». Харак-
тер обвинения мидийцев, выдвинутых против Клеандра, стано-
вился важной предпосылкой, которая могла бы препятствовать
сотрудничеству с местным дворянством [Arr. An., VII, 4, 7—8].
С точки зрения Джона Хайленда, Александр считал, что безна-
казанные негативные действия македонских генералов могли
бы негативно сказаться на его планах, в частности, по прове-
дению массовой свадьбы греко-македонцев с представителями
местного населения [Hyland, 2013. Р. 135].
Македонские генералы, возможно, подозревали обвине-
ния в свой адрес [Hyland, 2013. С. 133], но решили не бежать, а встретиться с царем лицом к лицу, рассчитывая на успешную
самозащиту [Bosworth, 1988. Р. 147; Atkinson, 2009. Р. 76], а может
быть, и на снисхождение, с учетом прошлых заслуг.
Рассмотрев обвинения, Александр сказал, что ими забыто
одно, притом самое большое их преступление, — неверие в его
133
благополучие. Они никогда не осмелились бы совершить того, что сделали, если бы желали его успешного возвращения из
Индии или верили, что он вернется. Клеандр и Ситалк, кото-
рые по приказанию Александра убили Пармениона в Экбата-
нах в 330 г., сейчас, совершив преступление, не могли искупить
свою вину даже ранее оказанной услугой в убийстве, столь
угодной царю. По итогам расследования, которое Александр
осуществил сам, Клеандра и Ситалка он заковал и 600 солдат, помогавших в их преступлениях, велел казнить [Curt, X, 1, 7—8], чтобы внушить страх тем, кто оставался сатрапами, князьями и
монархами: пусть знают, что если они будут совершать безза-
кония, то их ждет такое же наказание [Arr. An., VI, 27, 4].
Окружение Александра, которое боялось, что он может про-
стить генералов в связи с их заслугами в убийстве Пармениона, были удовлетворены, узнав, что их преступления перед мидий-
цами не остались безнаказанными. Присутствовавшие во время
допроса и казни высоко оценили действия Александра. Они
радовались, что гнев царя обратился и на пособников, и что не
бывает продолжительной власть, добытая преступлением [Curt,X, 1, 6]. В практике не было другого такого случая массового
наказания Александром своих собственных военачальников и
армии за плохое обращение с местным населением.
Этот быстрый и строгий суд везде произвел самое глубокое
впечатление. Народы, казалось бы покоренные, поняли, что
царь был действительно их защитником, что он вовсе не же-
лал, чтоб с ними обходились как с рабами; сатрапы же и вое-
начальники должны были, напротив, понять, что ожидало их,
если они не могли предстать перед царем с чистой совестью
[Дройзен, 2011. С. 376, 377]. Казнь Клеандра и Ситалка, а также
их приспешников «больше всего удерживала в повиновении
Александру племена и покоренные, и добровольно ему под-
чинившиеся. Было их очень много, раскинуты они были на
огромном пространстве, но все знали, что в государстве, под-
властном Александру, правители не смеют обижать подданных»
[Arr. An., VI, 27, 4, 5].
Хотя имеется несколько версий объяснения решения
Александра о казни своих генералов, но наиболее вероятным
134
является то, что этим самым он рассчитывал добиться благо-
желательного отношения местного населения к македонским
властям [Hyland, 2013. Р. 133—134]. Как известно, воспитанием
Александра занимался Аристотель, который неизменно пода-
вал Александру мудрые советы, одним из которых был: «Раз-
дражение и гнев должны обращаться не против низших, а про-
тив высших» [Claudius Aelianus, XII, 54].
* * *
Сейчас нам следует выяснить, какова была роль Атропата
в деле разоблачения и наказания высокопоставленных мидий-
ских генералов?
Если считать, что именно Александр вызвал в Карманию
македонских военных и сопровождавших их жалобщиков, ка-
ким образом жалобы мидян дошли до него?
Если же считать, что македонские генералы по своей ини-
циативе пришли приветствовать Александра с успешным воз-
вращением из индийского похода, то каким образом мидянам-
жалобщикам удалось вместе с ними направиться в Карманию и
получить там аудиенцию у Александра?
Для ответа на эти вопросы обратимся к практике госуправ-
ления при Ахеменидах и его возможной пролонгации в услови-
ях александровского управления.
Как сообщает Ксенофонт, в ахеменидское время в Персии
сатрап и командующий военным гарнизоном имели право вза-
имного контроля и даже доноса. Не исключается, что и в алек-
сандровский период этот порядок сохранялся.
В Ахеменидской традиции жертвы жестокого обращения
со стороны кого-либо, и особенно военных, обращались с жа-
лобой к своим сатрапам. Исследователи приводят достаточно
документальных сообщений, подтверждающих этот порядок
[Hyland, 2013. Р. 133]. Этот порядок, имевший длительную
историю, прижился в сознании людей и оставался в качестве
надежного средства в условиях новой александровской госу-
дарственной системы. Естественно, что мидийские священ-
ники, дворяне или простой люд, в случае наличия каких-либо
135
жалоб, в том числе на македонский военный персонал, должны
были обратиться к сатрапу Атропату. Согласно Арриану, пред-
ставители офицерского состава македонского гарнизона также
готовы были поддержать обвинения в адрес своих же генералов
и даже солдат. Возможно, что это было известно Атропату. Этот
порядок дает основание утверждать, что именно у Атропата
концентрировались все жалобы на негативные действия маке-
донских солдат и генералов, дислоцированных в Мидии. Он по
крупицам собирал обвинительные материалы и, в отличие от
некоторых македонских генералов, верил в то, что Александр
вернется, и терпеливо ждал этого дня.
Другой ахеменидской практикой была выдача сатрапами
разрешения на передвижение местным населением и даже на
оказание им каких-либо услуг во время их передвижения по так
называемой царской дороге. Александр, по всей вероятности,
не изменил практику сатраповских разрешений на передвиже-
ние [Briant, 2009. Р. 166]. Этот порядок дает основание считать, что следовавшие одновременно с военным гарнизоном «обви-
нители их из Мидии», о которых сообщает Курций Руф [Curt,X, 1, 1—5], должны были взять упомянутое выше разрешение у
Атропата [Briant, 2009. Р. 166]. Но, учитывая длительное рассто-
яние от Экбатаны до Кармании, более вероятно, что мидийские
обвинители на протяжении всего пути не давали повода для
ведения разговоров на эти темы. Их направление в Карманию
совместно с армией, безусловно, потребовало бы официаль-
ного повода, и наиболее логичным оправданием было бы то,
что Атропат послал их в качестве своих личных посланников,
возможно, для выражения уважения и вручения дани сатрапа
Александру. Это не было необычно, если учесть, что в эти же
дни Фратаферна, сатрап Парфии и Гиркании, из Парфии в Кар-
манию поехал не сам, а послал своего сына Фарисмана пред-
ставлять его. Лишь во время аудиенции у Александра послан-
ники Атропата могли бы открыть истинную причину своего
визита [Hyland, 2013. Р.134; Arr. An., VI, 27, 3].
Территорию ахеменидской империи покрывала сеть до-
рог. Историки предполагают, что в общей сложности на всех
дорогах империи имелось 22 станции (сегодня, за некоторым
136
исключением, с трудом идентифицируемых и не локализуемых) на расстоянии приблизительно в 24 км одна от другой. Одной из
важнейших была дорога из Экбатаны в Персеполис (20 дней пе-
шего хода) и далее, в Бактрию и Индию [Гюиз, 2007. С. 64]. Этой
дорогой и воспользовались как македонские генералы, так и их
путники. Кармания находилась к юго-востоку, на расстоянии
более чем 600 миль от Экбатан. Энгельс считает, что при иде-
альных походных обстоятельствах македонская армия в зимних
условиях могла бы пройти эту дорогу за месяц. Атропат не мог
не знать, что руководители македонского гарнизона выезжают
из Мидии в Карманию на встречу с Александром [Engels, 1978.
Р. 156]. Он, думаю, достоверно допускал, что они представят
Александру свое видение ситуации в Мидии. Получается, что
Атропата все это не смущало, он разработал свой сценарий раз-
вития событий и был уверен в своем успехе. Он не поехал в Кар-
манию, поручив своему личному представителю и, как следует
из сообщений первоисточников, непосредственным жертвам
гонений македонских генералов и их приспешников, доложить
Александру о ситуации.
Думаю, Атропату удалось по своим неким каналам сооб-
щить Александру о негативных действиях македонских генера-
лов и недовольстве со стороны мидийского населения. Это мог-
ло быть, когда Александр был еще в Гедрозии или на подступах
к Кармании. Договорившись с Александром о разбирательстве,
Атропат сам задумал отсутствовать в Кармании при предъявле-
нии обвинений македонским генералам. Допускаю, что он не
был уверен в степени их наказания, допускал полумеры и их
возвращение в Мидию и поэтому не желал непосредственно
противостоять им и старался не входить с ними в открытую
конфронтацию. Он предпочел, чтобы мнение о преступлениях
его генералов сформировали бы у Александра сами потерпев-
шие и та часть воинского гарнизона, которая изначально была