И.Ш.)» [ там же, 127]. Иначе говоря, Филипп должен быть общеэллинским властителем и, следовательно, стоять не только выше полисных пристрастий и предрассудков, но и выше государства и закона вообще. В конечном счете Исократ провозглашает право македонского царя на лишенный элементарных признаков законности деспотизм и произвол, которые греки справедливо считали характернейшими признаками тирании и которые вызывали протесты демократических кругов.
Идеи, которые проповедовал Исократ, восходят в конечном счете к воззрениям младших софистов конца V в., считавших, что закон ограничивает естественную природу человека, что он создан для порабощения сильных, что справедливость – это польза сильнейших, что последние по рождению имеют право на большую и лучшую долю сравнительно с остальными людьми, слабейшими и худшими. Эти концепции, идеологически обосновывавшие право сильного на власть, теперь применяются к Филиппу II; они должны создать идеологическое обрамление его общегреческой надполисной власти. Программу, изложенную Исократом, Филипп и (после его смерти) Александр исполнили в точности.
Объектом греческой экспансии на Востоке должна была стать Персидская держава. Это громоздкое военно-административное образование, возникшее во второй половине VI в. на развалинах Мидийского и Нововавилонского царств, занимало территорию современного Ирана и ряда соседних областей, Средней Азии, Индии, Месопотамии, Малой Азии, Переднеазиатского Средиземноморья и Египта. Претендовали персидские цари и на господство в Балканской Греции; они совершили туда в первой половине V в. несколько походов, однако натолкнулись на упорное сопротивление коалиции греческих полисов, возглавлявшихся Афинами и Спартой, потерпели серьезные неудачи и были вынуждены удалиться из Европы.
Персидская держава Ахеменидов (по правящей в ней династии) была конгломератом многочисленных племен и народностей, говоривших на разных языках, живших своей жизнью и сохранявших свои организацию и управление. Фактически единственным связующим началом для всей огромной державы была верховная власть персидского царя – «господина царей», как он официально именовался.
Конечно, для возникновения такого государства должны были существовать свои предпосылки; не случайно подобные государства, охватывавшие приблизительно одну и ту же территорию, возникают на Ближнем Востоке и сменяют друг друга уже со II тысячелетия. Помимо стремления отдельных правителей подчинить себе возможно большую территорию с целью ограбления такой предпосылкой было развитие торговых связей между отдельными обществами. Гарантом порядка, насколько он был осуществим, мог являться только верховный царь, располагавший силой, чтобы подчинять себе других. Однако господство натурального хозяйства делало эти торговые связи слишком слабыми, недостаточными для придания прочности объединению.
Ахемениды пытались создать систему централизованного управления государством. Вся держава была разделена на наместничества (сатрапии), каждое из которых управлялось наместником (сатрапом), пользовавшимся всей полнотой военно-административной власти. Сатрап должен был заботиться об исправном поступлении налогов в царскую казну, чинить суд и расправу. Налоги в пользу царя платило все население Ближнего Востока, кроме персов, составлявших привилегированную верхушку. Сатрапам подчинялись местные цари и правителР1.
Однако в конце V–IV в. ахеменидская административная организация обнаружила полную неспособность справиться с центробежными силами, раздиравшими государство. Сатрапы постепенно превращались в фактически самостоятельных правителей, враждовавших и даже воевавших между собой. Отдельные общества и властители выходили из-под контроля верховной администрации. Сам царь становился игрушкой в руках придворных клик. В 401 г. царевич Кир Младший, правитель всех малоазиатских сатрапий, предпринял во главе армии наемников поход в Месопотамию, чтобы отнять власть у своего брата Артаксеркса II. На всем пути он не встретил сопротивления; в 90 км от Вавилона в битве при Кунаксе (3 сентября 401 г.) войска Артаксеркса были разбиты, однако в бою погиб и сам Кир Младший. Солдаты последнего, кроме 10 тыс. наемников-греков, перешли на сторону Артаксеркса, Греки, не подчинившиеся ему, окруженные со всех сторон врагами, пробились на родину. Их поход («поход десяти тысяч») показал, что любая сколько-нибудь организованная военная сила имеет реальные шансы на успех в борьбе против персидских царей. В начале IV в. персы потеряли Египет р подчинили его снова только в 342 г. Утратили они и свои владения в Индии; племена и народности Средней Азии фактически обрели политическую самостоятельность, непрерывные восстания происходили в Сирии, Финикии, Малой Азии, на Кипре. В 358–338 гг. Артаксеркс III должен был усмирять одно за другим волнения в разных частях своего государства. Убитый евнухом Багоем, он был заменен Оарсом, однако последний в 336 г. был также убит вместе со своей семьей. Царем Ахеменидской державы стал Дарий III Кодоманн (336–330), которому суждено было принять удар Александра Македонского.
Глава II. НАЧАЛО ПУТИ
В конце июля 356 г. (6 лооса по македонскому календарю, т. е. 6 гекатомбеона – по аттическому) Олимпиада, жена македонского правителя (формально тогда еще, по всей видимости, регента при малолетнем Аминте IV, но вскоре принявшего царский титул) Филиппа II (родом из Эпира, дочь молосского царя Неоптолема), родила сына, получившего имя Александр. Обстоятельства, при которых ребенок появился на свет, впоследствии стали объектом легенд и тенденциозных повествований. Рассказывали [Плутарх, Алекс, 2], что Олимпиада будто бы видела во сне, как ей во чрево ударила молния, а потом из него вырвался огонь, распространившийся вокруг и внезапно исчезнувший. И еще: Филиппу будто бы приснилось, что он положил на чрево жены печать с изображением льва. Говорили, что Александр родился в тот самый день, когда Герострат поджег в Эфесе знаменитый храм Артемиды, что в этот же день Филиппу донесли сразу о трех победах: на Олимпийских играх, над племенем дарданов в Иллирии и о захвате македонянами Потидеи [ср. также: Юстин, 12, 6, 6].
Александр получил воспитание, приличествовавшее молодому аристократу того времени. Нянькой царевича была Ланика, дочь Дропида, сестра его друга Клита Черного, происходившая из знатного македонского рода [Арриан, 4, 9, 3; Элиан, 12, 26]. Первым воспитателем был Леонид, родственник Олимпиады. Леонид отличался строгостью нравов, и Александр не раз вспоминал сурового дядьку; он рассказывал, что тот нередко поднимал на его постели подстилку и гиматий, чтобы посмотреть, не сунула ли ему мать что-нибудь вкусное или лишнее [Плутарх, Алекс, 22]. Из Сирин Александр послал Леониду благовония с пожеланием не скупиться на жертвы богам [там же, 25; Плутарх, Лпофт. Алекс, 4: Плиний, ЕИ, 12, 62]. Еще один воспитатель – Лисимах из Акарнании – имел репутацию деревенщины [Плутарх, Алекс, 5]. Он пользовался симпатиями главным образом потому, что, не мудрствуя лукаво, называл Александра Ахиллом, а Филиппа II – Пелеем. Лисимах сопровождал Александра в походе, и царь даже рискнул своей жизнью ради спасения учителя [там же, 24]; позже Лисимах стяжал себе печальную известность как доносчик, способствовавший гибели Каллисфена [там же, 55]. Среди учителей Александра упоминают также Филиска [Суда, ЦЯлйукпт; Элиан, 14, 11], Алкиппа, обучавшего царевича музыке [Пс. – Каллисфен, 1, 13–14; Юл. Валер., 1, 7], Зевксида [Юл. Валер., 1, 9], математика Менехма [Стобей, 4, 205; Пс. – Каллисфен, 1, 13; Юл. Валер., 1, 6], преподавателя письма Полиника [Пс. – Каллисфен, 1, 13; Юл. Валер., 1, 7]. Существование некоторых из них в современной литературе оспаривается, хотя и без достаточных оснований. Им Алек^ сандр был обязан элементарными знаниями – в музыке, письме, математике; они внушили своему воспитаннику обычные для аристократов манеры и жизненные принципы.
Когда Александру исполнилось 13 лет, воспитателем к нему был приглашен Аристотель, тогда еще сравнительно малоизвестный, но сумевший привлечь к себе внимание Филиппа II. Не исключено, что на выбор Филиппа оказала влияние близость Аристотеля к Гермию, тирану Атарнея [Диоген Лаэрт., 5, 7], с которым македонский царь поддерживал дружеские связи. Однако еще более важной была близость Аристотеля и его семьи к македонскому царскому Дому.
Три года Александр провел вместе с друзьями и сверстниками – Леоннатом, Марсием, Никанором и Гефестионом – в Миезе, слушая лекции учителя, В древности широкое распространение получило письмо (поздняя фальсификация), написанное якобы от имени Филиппа II к Аристотелю, в котором он благодарит судьбу за то, что его сын родился при жизни Аристотеля и может от него получить знания. В этом письме отражается общепринятая в то время высокая оценка роли Аристотеля в жизни будущего царя и полководца. Сам Филипп в знак уважения к Аристотелю восстановил родной город философа (Стагиру), лежавший в развалинах, и вернул туда разбежавшихся или попавших в плен граждан [там же, 5, 4].
Александр высоко ценил Аристотеля и считал знания, полученные от учителя, тем, что отличало его от обыкновенных смертных. По словам Плутарха, «Аристотелем он вначале восторгался и любил его, как сам говорил, не меньше отца, потому что благодаря этому он живет, а благодаря тому – хорошо живет» [Алекс, 8]. Узнав, что Аристотель издал некоторые свои сочинения, Александр обратился к философу с сердитым письмом, где, в частности, писал: «Неправильно ты сделал, издав рассуждения, излагавшиеся изустно: чем же мы будем отличаться от других, если произведения, на которых мы воспитывались, станут общими для всех? А ведь я желал бы отличаться знанием того, что прекрасно, а не могуществом» [там же, 7; ср.: Геллий, 20, 5; Зонара, 4, 8]. В своем ответе Аристотель успокаивал Александра, говоря, что тот, кто не слышал философа, ничего не поймет в его трудах [Геллий, 20, 5]. Александр приказал доставлять Аристотелю материалы для естественнонаучных занятий [Плини