Описания Плано Карпини, посланного к татарам папой Иннокентием IV, и монаха Рубриквиса, посланного королём Людовиком IX, говорят о том глухом степном пути, который сделал и Св. Александр через Дон и Волгу в поволжские степи до самой ставки. Плано Карпини описывает и самую ставку.
«Батый живёт великолепно... У него привратники И всякие чиновники, как у императора, а сидит он на высоком месте, как будто на престоле, с одной из своих жён. Все же прочие, как братья его и сыновья, так и другие вельможи, сидят ниже посередине, на скамье, а остальные люди за ними на полу, мужчины с правой, а женщины с левой стороны. В дверях шатра ставят стол, а на него питье в золотых и серебряных чашах. Батый и все татарские князья, а особенно в собрании, не пьют иначе, как при звуке песен или струнных инструментов. Когда же выезжает, то всегда над головой его носят щит от солнца или шатёр на коне. Так делают все татарские знатные князья и их жёны. Сам Батый очень ласков к своим людям; но всё же они чрезвычайно боятся его. В сражениях он весьма свиреп, а на войне хитёр и лукав, потому что воевал очень много».
Как и других князей, Св. Александра про приезде в Орду привели к двум кострам, между которыми он должен был пройти, чтобы подвергнуться очищению и затем поклониться идолам. Св. Александр отказался исполнить обряд, сказав: «Не подобает ми, христианину сущу, кланятися твари, кроме Бога; но поклонитеся Святой Троице, Отцу и Сыну и Святому Духу, иже сотвори небо и землю, и море, и вся, яже в них суть».
Татарские чиновники послали сказать Батыю о неповиновении князя.
Св. Александр стоял у костров, ожидая решения хана, как год перед этим Св. Михаил Черниговский.
Посол Батыя привёз приказ привести к нему Св. Александра, не заставляя проходить между огней. Ханские чиновники привели его к шатру и обыскали, ища спрятанного в одежде оружия. Секретарь Хана провозгласил его имя и велел войти, не наступая на порог, через восточные двери шатра, потому что через западные входил лишь сам Хан.
Войдя в шатёр, Св. Александр подошёл к Батыю, который сидел на столе из слоновой кости, украшенном золотыми листьями, поклонился ему по татарскому обычаю, т. е. четырёхкратно пал на колени, простираясь затем по земле, и сказал:
«Царь, тебе поклоняюся, понеже Бог почтил тебе царством, а твари не поклоняюся: та бо человека ради сотворена бысть, но поклоняюся единому Богу, Ему же служю и чту И».
Батый выслушал эти слова и помиловал Св. Александра.
Трудно установить точную причину этой милости. Жизнь отдельного человека мало значила для татарских ханов. В их стихийном движении, разрушившем многие царства и сравнявшем с землёю города, смерть была обычным естественным явлением, законом, никого не удивлявшим, никого не занимавшим. Азиатской жестокостью веет от слов Чингисхана, записанных арабом Рашид уд-Эддином: «Наслаждение и блаженство человека состоит в том, чтобы подавить восставшего, победить врага, вырвать его из корня, заставить вопить служителей их, заставить течь слёзы по лицу и носу их...» В жестокости этих слов сквозит уже нечто бесстрастное, глубоко равнодушное перед страданием и смертью отдельного человека. Но наряду с жестокостью в татарских ханах уживалось уважение к храбрости противника. Иногда следствием этого являлось и помилование врага, приходившее частью как прихоть, под влиянием непосредственного ощущения. Так, Батый, казнивший Св. Михаила Черниговского, неожиданно помиловал киевского посадника Димитрия, захваченного в плен раненым после разрушения Киева, «мужества его ради».
Так же он помиловал и Св. Александра, — быть может, за его храбрость, быть может, под влиянием его внешнего облика и внутренней силы: «Рукописное сказание» повествует, что, отпуская от себя Св. Александра, он сказал: «Истину мне сказасте, яко несть подобна сему князя».
ГЛАВА XIV
Продержав Св. Александра в Орде, Батый не решил вопроса о разделе русских княжений. Он послал Св. Александра и Андрея, как послал прежде их отца, в Каракорум, на поклон к великому хану.
Перед русскими князьями лежал длинный, уже пройденный Ярославом путь. Этот путь вёл через Урал, через Киргизские степи, земли бесерменов (Хиву), через горные перевалы в Каракитай и через плоскогорья Монголии к преддвериям Китая в Каракорум. Князья ехали с татарским конвоем по проложенным татарами дорогам, меняя лошадей на станциях-ямах.
Летопись ничего не сообщает об этом путешествии. Она только упоминает: «Ходи Св. Александр в Канович». Для летописца, остававшегося на Руси, и далёкий азиатский путь, и ханская ставка со всей её жизнью оставались далёкими и неведомыми. Нам неизвестны подробности пути и пребывания Св. Александра в Каракоруме. Но, по описаниям свидетелей, посещавших Орду в те времена, можно восстановить её жизнь и обстановку, которую увидел и в которой как-то действовал Св. Александр, добиваясь ярлыка на княжение.
На равнинах Европы каждое столетие глубоко меняет весь внешний облик местности. Но в тех местах, через которые проходил Св. Александр, лицо земли не изменилось за семь столетий. Путь Св. Александра к Каракоруму был совершенно таким же, как и путь современного исследователя, проникающего в преддверия Тибета.
Этот длинный путь через иссечённые хребты гор, плоскогорья и перевалы, в условиях обычного путешествия через Среднюю Азию, т. е. верхом, с ночёвками у костра на разостланном войлоке, с редкими встречами на пути, длился много месяцев, пока Св. Александр и Андрей с их конвоем и спутниками не достигли ханской ставки[24].
Каракорум во время его посещения Св. Александром менялся, как и само татарское царство. Из кочевого племени возникала империя. Поэтому и в ставке, среди первобытного кочевья, с табунами пасущихся лошадей и с толпой кочевников в грязных одеждах и войлочных шляпах, уже вырастал город. Татарское царство коснулось Китая на востоке, древней арабской культуры на западе, Индии на юге, и все эти культуры начинали менять облик монгольских кочевников.
Между юрт воздвигался настоящий город, окружённый земляными валами. Из своих походов ханы привозили комедиантов, художников, мастеровых и ремесленников. Эти мастера и художники работали над убранством Каракорума.
Среди них были и русские. Плано Карпини встретил в Орде молодого русского пленника — Козьму «хитреца», умевшего ковать золото. Он видел у него сделанный нм ханский престол и ханскую печать. Рубриквис встретил в Орде другого пленника — зодчего.
Послы и иноземные купцы вкрапливались в татарскую толпу. Их лавки постепенно проникали в воздвигавшийся из кочевья Каракорум.
«Там две большие улицы, — пишет Рубриквис, — одна из которых называется Сарацинской; на той улице идёт торг и ярмарка. Много иностранных торговцев ездят по ней, потому что на ней стоит дворец, а также большое количество разных посольств, прибывающих из разных стран. Другая улица зовётся китайской, и на ней живут ремесленники. Кроме этих двух улиц есть палаты, где живут секретари хана, (город) окружают земляные валы с четырьмя воротами.
У восточных ворот торгуют просом и другими сортами зерна, которого там очень немного. У западных — торгуют баранами и козами; у южных — быками и повозками и у северных — конями».
В Каракоруме было двенадцать храмов идолопоклонников разных сект и наций, две мусульманские мечети и христианская церковь.
В самом центре города находилось жилище хагана. Ханский дворец был выстроен через несколько лет после приезда Св. Александра. При нём это был светло-пурпуровый шатёр на столбах, украшенных золотыми листьями, за расписной деревянной оградой. «Мы нашли там светло-пурпуровый шатёр, — говорит Плано Карпини, — настолько большой, что в нём могло поместиться более двух тысяч человек. Вокруг шла балюстрада, наполненная различными картинами и статуями».
Влияние Китая, Индии и ховзаремских городов больше всего сказалось на самом хагане и его приближённых. Это уже не были простые кочевые князья, одно поколение тому назад жившие в юртах, как и их поданные. В их жизнь вошла роскошь азиатских владетелей.
Хаган жил в этом шатре, отделённый от народа целой лестницей придворных, секретарей и чиновников.
«В палисаде у шатра было двое ворот, через одни из которых входил сам император, даже без телохранителей, так что ворота эти оставались всё время закрытыми, и никто не осмеливался входить в них, а входили в другие, где стояли телохранители с мечами, луками, стрелами. Если же подходил к воротам кто-либо из простых, то его били или даже стреляли» (Плано Карпини).
«В заборе у шатра было двое больших ворот, через одни из которых входил сам хаган. Там не стояла стража, хотя ворота эти оставались всё время открытыми, ибо никто из входящих и выходящих не осмеливался пройти через них, но входил в другие, где стояли телохранители с луками и стрелами. Если кто-нибудь приближался к шатру ближе положенных пределов, его били или даже метали в него стрелами» (Плано Карпини).
Таким был, по описаниям очевидцев, внешний вид Каракорума ко времени приезда туда Св. Александра.
Во внутренней жизни ханской ставки при нём происходили смуты и приготовления к выборам нового хана.
Гаюк умер в 1247 году, пробыв великим ханом лишь один год. При нём возобновились завоевания. За один год были произведены набеги на Моссул, Диабекир и Грузию. Подготовлялся новый великий поход на Запад, для завоевания Европы.
Неизвестно, застал ли Св. Александр в живых Гаюка и видел ли его. Но, во всяком случае, он был свидетелем длительных смут и приготовлений к новому Великому курултаю.
Ордою временно правила вдова Гаюка. Это правление длилось несколько лет. Громадные расстояния, разделявшие отдельных ханов, мешали им быстро собраться в Каракорум. Помимо этого, благодаря отсутствию определённого закона, устанавливавшего права на занятие престола, между несколькими линиями чингизидов начались распри.
Спор шёл между старшей линией Огодаевичей, из которой происходил умерший Гаюк, и младшей — Тулуевичей. Сыновья Тулуя были даровитей и энергичней своих противников. Старшим из них, которого и выдвигали претендентом на престол, был Менгу. В нём более всех других ханов сказались черты его деда — Чингисх