— Ну что? — спросил он.
— Славоша здесь, милостивый князь!
— Пусть войдёт.
— Ты должен мне сослужить верную службу! — медленно проговорил князь, уперев взор в вошедшего.
Тот слегка поклонился.
— На днях ляшский король, — продолжал Изяслав, — намеревается ехать на охоту в Соколиный Рог... Понимаешь? Необходимо, чтобы ты повидался с ним... Понимаешь?
Славоша продолжал кланяться, но молчал.
— Впрочем, это твоё дело. Увидишься ли ты с ним на охоте или дома, мне всё равно... Ведь ты знаешь, что я не забываю своих верных слуг.
Славоша опять поклонился.
— Повидайся с боярином Чудином...
Славоша упорно молчал.
— Знаешь Люду? — спросил князь.
— Знать-то знаю...
— Она на Красном дворе. Вероятно, сидит она там не по своей доброй воле, — сказал князь, нахмурив брови и глядя в пол. — Верно, силою похитил её этот бабник... а потому надо, чтобы и ты силою отнял её от него... слышишь?
— Слышу, милостивый князь!
Изяслав, чтобы ещё больше привлечь Вышатича, решил соединить его с Людой. Он не особенно рассчитывал на влияние Добромиры на Люду.
Славоша, поняв, что разговор окончен, поклонился и вышел.
На дворе он встретился с Чудиным.
— Ну что? — спросил боярин.
— Князь сказал, что ляшский король скоро поедет на охоту на Соколиный Рог, только я не поеду туда, — отвечал Славоша.
Чудин пытливо посмотрел на него.
— Он будет возвращаться через Дебри, — намекнул Чудин.
— Да, но там будет Болех, Вшебор, вся дружина, примажется наш Варяжко. А на кой мне бес все они!
Так или иначе, Изяславу не нравилось братанье Болеслава с русскими; он смотрел на это с недоверием и страхом. Якобы из-за половцев он разместил у городских ворот и у застав рать, а дружину собрал на Великом дворе. С заходом солнца никого не впускали и не выпускали из города.
Позднею ночью, когда везде уже огни погасли и только на стенах башен мелькали факелы, в ляшские ворота начали стучать двое всадников. Первого легко было узнать, это был конюх Изяслава; что касается второго, то на нём был надет шлем с забралом, закрывавшим ему всё лицо, и кольчуга.
— Без приказания князя не велено никого выпускать, — сказал стражник.
— Покажи знак, — сказал всадник в шлеме и кольчуге, обращаясь к товарищу.
Конюх вынул знак и показал его. Ворота тотчас открылись, и оба всадника, проехав их, повернули к Подолу.
Ворота снова закрылись, и первый стражник спросил у второго:
— Кто это? У них есть позволение от князя въезжать во все ворота во всякое время.
Другой огляделся и тихо произнёс:
— По голосу, мне кажется, это Славоша.
Уже начало светать, когда оба всадника доехали до Берестова и начали стучать в ворота хором Вышатича. Издали долетал какой-то шум, похожий на стук оружия, топот копыт, ржание лошадей и вой собак. Оба прислушивались. Наконец открылись ворота, и они въехали во двор. Едва отроки успели взять лошадей, как в дверях показался Вышатич.
— Бью челом, боярин тысяцкий!
Вышатич любезно приветствовал прибывших.
— Милости прошу, не побрезгуйте моим хлебом-солью!
— Отчего это у тебя, боярин, так шумно в Берестове? — спросил Славоша.
— Да вот, — скривившись, сказал Вышатич, — наши гости с Красного двора уезжают на охоту.
— Уезжают? Ну, пусть их едут на здоровье... желаю им весело поохотиться, — злобно усмехнулся Славоша.
Все вошли в гридницу.
Охотничий отряд короля Болеслава ехал через Дебри на Соколиный Рог. Впереди скакал король, рядом с ним находился неотступный боевой товарищ, Болех Ястржембец, а за ними тряслась длинная вереница бояр и сановников Изяслава. Там же был и Варяжко. За толпою бояр ехал сокольничий с любимым кречетом короля и целая толпа отроков, ловчих с соколами и конных псарей с собаками.
Спустившись лесной тропинкой к началу Крещатой долины, отряд выехал на широкую дорогу и вскоре приблизился к песчаному подножию Соколиного Рога.
Солнце уже взошло, когда Болеслав, бояре и сокольники взобрались на вершину Соколиного Рога и замерли, поражённые открывшейся перед ними картиной.
Налево, над Лыбедью, тянулись дымящиеся утреннею мглою леса, а справа туман уже рассеялся и можно было видеть толстые стены, вившиеся вокруг города, а за ними возносились высокие, золотистые купола монастырей Святой Софии, Святого Михаила, Десятинной церкви и многих других.
Воцарившееся молчание нарушил Варяжко.
— Милостивый король, — крикнул он, подъезжая к Болеславу. — Прикажи пускать соколов, потому что лебеди поднимаются!
Болеслав улыбнулся:
— О-го!.. Господин посадник, вы, кажется, боитесь, как бы ваши лебеди не улетели?
Он кивнул сокольничему:
— А ну-ка, сними колпачок с Русинка!
Русинок был любимый сокол короля.
Сокольничий снял колпачок, птица бросилась вверх.
Через минуту в синеве небес виднелась только чёрная точка. Над ивняком Лыбеди показалась целая вереница лебедей, которые, поднявшись над водою, образовали треугольник и направились к Соколиному Рогу.
Охотники невольно посмотрели вверх, где чёрная точка, увеличиваясь, стремительно падала на лебедей. Ещё минута и Русинок уже впился когтями в спину самого сильного лебедя, летевшего во главе треугольной вереницы. Лебедь жалобно закричал в его когтях.
— Молодец, Русинок! — послышалось со всех сторон. — Здорово он схватил его!
Приблизившись к толпе охотников, сокол выпустил лебедя из когтей, и тот замертво упал. Раздались радостные крики и шутки.
Охота продолжалась, сокольники пускали других соколов поочерёдно, но ни один из них не нападал с такою ловкостью и отвагою, как Русинок. Охотники разъехались по всему Соколиному Рогу.
Наконец король обратился к Болеху:
— Пора вернуться, поедем теперь через Дебри. По дороге мы можем поохотиться с собаками. Прикажи трубить, пусть собираются люди.
Болех кивнул трубачу, который быстро подъехал и начал громко трубить. Люди начали собираться вокруг короля, и вскоре отряд медленно двинулся к Дебрям.
Болеслав был доволен охотой, но Болех ехал около него задумчивый и угрюмый.
Когда они въехали в Дебри, Болеслав обратился к молчаливому товарищу:
— Однако лебедь, которого победил наш Русинок, был очень силён!
— Лебедь... да... силён.
— Долго он пел, пока тот не задушил его.
— Ну, наши не поют так долго, — сказал Болех, не поднимая головы, как будто про себя.
Король посмотрел на него.
— Какие наши? — спросил он. — Мне кажется, Болех, что у тебя что-то на уме... чего я ещё не знаю... но должен знать.
В свою очередь и Болех посмотрел на короля.
— Наши люди гибнут, точно их кто в землю прячет...
— Да, гибнут, — задумчиво сказал король, — но можно ли винить в этом кого-нибудь, кроме случайности?
Болех покачал головой:
— Да, так мы все думали, но теперь можно точно сказать, что всем этим управляет рука Изяслава.
Болеслав подпрыгнул в седле.
— Его рука?! — воскликнул он.
Болех смело взглянул на короля.
— На Руси, милостивый король, у тебя нет таких друзей, на которых ты мог бы рассчитывать... Твои друзья сеют и пашут в поле...
Всадники были так заняты своим разговором, что отстали от охотников на узкой лесной тропинке к Кловской долине. За ними следовал небольшой вооружённый отряд приближённой стражи короля.
Они уже приближались к оврагу, как вдруг Болех заметил седобородого старца, который, стоя на повороте тропинки, смотрел и как будто к чему-то прислушивался. Заметив издали приближающийся отряд, он быстро исчез в кустах орешника.
Осторожный Болех тотчас заметил, где он скрылся, и, приближаясь к этому месту, поехал осторожнее.
— Мне кажется, здесь мелькнула чья-то фигура, — сказал он.
— Быть может, кто-нибудь из охотников.
— Нет, если спрятался, значит, не охотник.
Они поехали дальше, но вдруг Болех остановил коня и устремил свой взгляд на орешник.
— Эй, ты, старый! — воскликнул он. — А ну-ка, покажись!
Хотя он не видел никого, но был убеждён, что там кто-то есть.
Эхо повторило его голос по лесу, но никто не показывался.
— Эй, малый! — крикнул Болех одному из отроков в отряде. — Ступай в кусты и посмотри, не спрятался ли там кто-нибудь.
Едва он успел это сказать, между деревьями показался старик.
Его подвели к королю. У старика была лозовая корзинка в руках с несколькими грибами.
— Кто ты? — спросил Болеслав.
— Бедный нищий, милостивый король. У меня тут избушка над Кловским потоком...
— Что же ты здесь делаешь и зачем прячешься?
Старик как будто удивился.
— Прячусь?.. Зачем же мне прятаться пред твоим светлым ликом, милостивый король? Вот за этим орешником моя хата и мельница. Я только вышел на минутку собрать грибков...
Болех, смотревший с недоверием на старца, прервал его:
— Как звать тебя? — спросил он.
Старик поклонился.
— Добрыней, батюшка, Добрыней. Все здесь знают Добрыню.
Действительно, имя этого старика король слышал уже не раз и не два; о нём говорили все... и Болех, и все остальные в дружине.
— Добрыней? — повторил король. — Какой же леший нас занёс к тебе?
По лицу старца мелькнула довольная улыбка.
— Так, видно, написано в книге судеб.
Болеслав улыбнулся:
— Говорят, что ты знаешь будущее человека. Значит, ты знал и о том, что встретишь меня сегодня? — прибавил он шутя.
Добрыня не растерялся:
— Да, знал, милостивый король, знал. Старуха мне сказала: «Зачем тебе шляться по лесу, обойдёмся и без грибов», но я всё-таки пошёл, потому — знал, что встречу тебя.
Он замолк на минутку и затем таинственно прибавил:
— Знал, милостивый король, не только то, что встречу тебя, но и то, что ожидает тебя.
— А, и это знаешь, — отвечал король. — Любопытно узнать, что ты знаешь. Говори, старик!