…На генерала Киселева
Не положу своих надежд,
Он очень мил, о том ни слова,
Он враг коварства и невежд;
За шумным, медленным обедом
Я рад сидеть его соседом,
До ночи слушать рад его;
Но он придворный: обещанья
Ему не стоят ничего…
Но вернемся к Софье. К сожалению, в их союз с генералом Киселевым плавно войдет ее младшая сестра Ольга, отчего союз искривится и станет тройственным. Обещанья Киселева, в данном случае – при венчании – действительно стоили не очень много.
Ольга Станиславовна Нарышкина (урожденная Потоцкая, 1802–1861) была достаточно красивой, чтобы в нее влюбился генерал Милорадович, на 31 год ее старше.
Следующим без ума от нее был будущий генерал-лейтенант Павел Лопухин, чудом избежавший сибирской каторги за участие в декабристском движении (он был одним из организаторов Союза благоденствия'). А затем она разрушит брак своей старшей сестры, затмив ее красоту своим очарованием. В 22 года ей срочно подыскивают мужа, чтобы она не разрушала устоявшиеся связи. Мужем стал двоюродный брат Михаила Воронцова, генерал Лев Нарышкин (ниже генерала Ольга никого к себе не подпускала). Не исключено, что и сам Воронцов был влюблен в Ольгу, она профессионально сводила с ума вельмож и генералов. Опять-таки, эти способности перешли явно от матери – Софьи Глявоне де Витт – Потоцкой, считавшейся не только самой соблазнительной женщиной, но и самой крупной авантюристкой эпохи (обожателем и покровителем ее был, среди прочих, и князь Потемкин).
Надо отметить, что впоследствии, выдав единственную дочь замуж, Ольга Станиславовна заботилась о муже, который в середине 1840-х годов сильно болел.
Последние годы Ольга Нарышкина-Потоцкая жила в Париже, встречаясь там с Павлом Киселевым. Он был у нее перед самой ее кончиной и услышал от женщины, 40 лет сводившей его с ума, последние слова: «Прощай, все кончено».
В феврале 1824 года Вяземский пишет Жуковскому, что Пушкин часто бывает (находясь в Одессе) у Нарышкиной-Потоцкой. Бедному поэту приходилось разрываться между одесскими салонами – Елизаветы Воронцовой, Каролины Собаньской и Ольги Нарышкиной. А еще ведь и к Амалии Ризнич надо было заскочить хоть на четверть часа…
Анна Ивановна Лопухина, светлейшая княгиня (в первом браке Алопеус, в девичестве фон Векстерн, 1786–1869) – не путайте ее с другой Анной Лопухиной, к которой был неравнодушен Павел I. Та Лопухина – Петровна, выйдет замуж за Павла Гагарина.
«…Мадам Алопеус когда-то, должно быть, была сущим ангелом; и по сей день она остается одной из красивейших женщин, которых я когда-либо видела… Я никогда не встречала ей равную. При этом дело здесь не в наружности, не в сложении и не в правильности черт, от нее исходит какой-то шарм, какое-то колдовство, которое нужно увидеть и почувствовать, чтобы понять…»
На мой взгляд, леди Дисборо, жена английского посланника, достаточно точно пишет не только о Лопухиной, но и об эффекте красоты вообще.
Носительница, возможно, самой мистической красоты, Анна Ивановна Лопухина дважды была замужем – сначала за русским дипломатом Давидом Алопеусом. А затем, овдовев, стала супругой своего давнего обожателя, Павла Лопухина, за которого могла выйти, но не вышла Ольга Потоцкая (еще до своего замужества).
Несколько слов в конце раздела
В этот период Пушкин со многими перезнакомился. Много выпил шампанского {крепкое тоже пил, но гораздо меньше, например на спор с Кавериным). Всласть ухаживал за красивыми женщинами. Временами болел. Стабильно ссорился с отцом. Вдохновенно дерзил, устраивая незабываемые перфомансы в театре. Срывал цветы веселья и был молод в юности своей…
Пушкин стал модным, написав оду «Вольность» и поэму «Руслан и Людмила».
Все ждали поэмы от Жуковского – после того, как он написал очень своевременную элегическую оду «Певец во стане русских воинов». Особенно интенсивным стало ожидание национальной поэмы с весны 1813 года – даешь большой, острый, эпический, народный текст! В 1814 году ожидавшие отвлеклись на живописный въезд царя на белом коне в поверженный Париж, но в следующем году вспомнили о насущном, и уровень предвкушения поэмы в Петербурге возрос еще больше (если у Сэмюэля Веккета в середине XX века персонажи ожидали Годо, то в России в 1810-х годах, на фоне предвкушения перемен, ожидали новую русскую поэму). Полагали, что только автор «Певца» и «Песни барда над гробом славян-победителей» способен создать на русском языке крупную поэтическую форму нового времени.
Но… То что не мог сделать Жуковский, сделал Пушкин, удачно заполнив пустовавшую нишу (причем тема ожидания стала одной из центральных в его поэме – Пушкин правильно уловил и передал основной параметр времени: «мы ждем с томленьем упованья»). И надпись на подаренном Жуковским портрете «Победителю-ученику от побежденного учителя» именно об этом: Пушкин в поэме всех (и прежде всего самого Жуковского) опередил. А, скажем, в лирике Александру еще только предстояло доказать, что он первый в соперничестве с уходящим из поэтического творчества Батюшковым, с печальным расстроенным Жуковским и с резво появляющимся на поэтическом горизонте Боратынским.
При этом Пушкин был не только великим поэтом, но и великим читателем – универсальной губкой, которая впитывала все лучшее, появляющееся перед глазами. Он держал в памяти и постоянно перерабатывал прочитанное, заимствовал, не стесняясь, но результат выдавал на таком высоком художественном уровне, что иные сожалели, что он у них ничего не позаимствовал…
В «Руслане и Людмиле» слышится (в отдалении) и легкая прозрачная строка Дениса Давыдова вкупе с эротическими лабиринтами на грани дозволенного (что и гусарам, и барышням привлекательно), и поразительная мелодичность стихов нездешнего Константина Батюшкова. И точная интонационная напевность баллад печального Жуковского, погрязшего в напрасном ожидании на личном фронте.
И еще в поэме ощущается Большой Каменный театр. Мы вроде как читаем текст, но не можем при этом отделаться от ощущения, что находимся в партере театра (куда, кстати, автор нас и вправду временами переносит, ловко отвлекаясь от сказочного повествования). Текст поэмы точно такой же блистательный и полувоздушный, как полет Истоминой в балете Дидло…
Пушкин отправляется в южную ссылку уже великим русским поэтом, написавшим популярную социальную оду и большую русскую поэму. Поэму активно ругали консервативные критики, потревоженные свежим дерзким талантом, который позволяет себе без позволения смешивать древнее с современным, выскакивать из сказочного повествования в реальность и возвращаться, как ни в чем не бывало, обратно в сказку (так из жаркой бани выскакивают в снег и скорее бегут назад греться). Но от этих негативных оценок и резких суждений «певец Руслана» становится только сильнее. Отныне ожидания нового, прекрасного и удивительного направлены в России именно на этого молодого поэта (но свое лаконичное точное слово не сказал еще Евгений Боратынский).
Раздел третий
Любовная лирика Пушкина с комментариями и отступлениями
В известной статье «Русский человек на rendezvous» (1958) Н. Г. Чернышевский выявил некоторые особенности развития любовного сюжета в русской литературе и обрисовал образ типичного русского героя этого сюжета. В своих рассуждениях критик опирался, главным образом, на произведения Тургенева и Гончарова. Образ главного героя-любовника русской литературы – Александра Пушкина под таким углом зрения, в сущности, не рассматривался. В необъятной пушкиниане, разумеется, много сказано и об его любовных связях, и об его любовной лирике, но все эти сведения с трудом складываются в целостный образ. Не говорим уже о постоянном смешивании личности поэта с лирическим субъектом его стихотворений.
Любовная лирика Пушкина, выстроенная в хронологический ряд, удивительным образом складывается в завершенный сюжет, где есть начало и конец, сквозные мотивы и постоянные образы. Комментарий к стихотворениям, написанный в свободной, почти беллетристической форме, следует непосредственно за каждым стихотворением с тем, чтобы книга представляла собой единый текст. В такой книге не обойтись, конечно, без фактов биографии поэта, но в основном внимание сосредоточено на лирическом субъекте его стихотворений. (Нам часто придется употреблять выражение «лирический герой», менее точное, но стилистически более приемлемое). История пушкинской любовной лирики – увлекательная и драматичная история его становления как поэта и как мужчины. В лирических признаниях скрыты сложные психологические коллизии, анализ которых поможет яснее представить себе внутренний мир Пушкина. Разговор о лирических стихотворениях невозможен без некоторых теоретических положений касательно лирики в целом и особенностей пушкинской поэтики. В книге предусмотрен ряд коротких отступлений, например: «О лирическом герое», «О содержании лирического стихотворения», «О «мертвой возлюбленной» Пушкина» и пр. В конце книги даются библиографические справки. Книга адресована не узким специалистам, а широкому кругу читателей, интересующихся поэзией, Пушкиным и его эпохой.
1813 год
В мае 1813 года ему исполнилось четырнадцать лет. В это лето он написал свое первое любовное стихотворение! Первой музой будущего великого поэта стала Наталья – крепостная актриса графа Варфоломея Васильевича Толстого, имевшего в Царском Селе свой театр. Посещение спектаклей составляло «первое и почти единственное удовольствие» лицеистов, которым даже летом не разрешалось покидать Царское Село. Хорошенькие актрисы, естественно, привлекали внимание взрослеющих мальчиков, а Наталья, по рассказу В. П. Гаевского, считалась в труппе «первой любовницей». Не устоял перед ее чарами и Пушкин.