Новшества Царскосельского лицея
1. Прохождение в одном учебном заведении старших классов гимназии (3 года) и университетского курса (3 года) одним и тем же студенческим составом.
Ничего подобного раньше не было.
На начало XIX века самые популярные образовательные структуры были в Москве – это, прежде всего, гимназия при Московском университете, открывшаяся в 1755 году вместе с университетом (знаменитые выпускники гимназии – светлейший князь Григорий Потемкин и литератор Денис Фонвизин) и Московский благородный пансион, созданный в конце 1778 года в связи с катастрофическим переполнением университетской гимназии, где обучение было бесплатным (знаменитые выпускники Благородного пансиона – Василий Жуковский, Александр Грибоедов, Михаил Лермонтов и декабристы – Петр Каховский, Сергей Трубецкой и Александр Якубович).
В Санкт-Петербурге первым престижным образовательным заведением стал пансион аббата Николя (вместе с декабристами Михаилом Орловым, Сергеем Волконским и Василием Давыдовым здесь учился шеф жандармов Александр Бенкендорф), но в начале XIX века образовательную инициативу перехватил Иезуитский благородный пансион (где учился поэт и друг Пушкина, Петр Вяземский, уважительно отзывавшийся о полученном там образовании).
Возвращаясь к Царскосельскому лицею, отметим, что из всех невоенных образовательных учреждений в России, только здесь выпускникам могли присвоить IX класс табеля о рангах (что автоматически означает начисления годового оклада в 800 рублей при поступлении на работу; на наши деньги это примерно 95 тысяч рублей в месяц – вполне неплохая зарплата молодого специалиста).
2. Преподавание в Лицее велось только на русском языке. Большинство преподавателей – русские.
Александровское время – это время французского языка, многие дворяне с трудом писали по-русски (и среди многих – с трудом выражавшиеся на языке родном Татьяна Дарина и Михаил Бестужев-Рюмин, который в камере Петропавловской крепости писал показания на французском, чтобы потом со словарем переводить написанное на родной язык).
Она по-русски плохо знала,
Журналов наших не читала
И выражалася с трудом
На языке своем родном,
Итак, писала по-французски…
А в Царскосельском лицее стали преподавать и писать по-русски.
Главная аудитория Царскосельского Лицея
3. Преподаватели (в основном) – молодые люди до 30 лет.
Хорошо, когда преподает молодой и энергичный человек. Между учителем и учеником нет разрыва в несколько поколений, а значит, вероятность взаимопонимания велика…
Преподавателю права, экономики, юриспруденции Александру Куницыну (не сказавшему ни слова о благотворной роли царя в приветственной речи), который учился в Геттингенском университете вместе с Николаем Тургеневым и Петром Кавериным, было 29 лет.
Николаю Кошанскому, который отвечал за русскую словесность и латынь и утверждал на лекциях, что каждое лишнее слово есть бремя для читателя, было 30.
Александру Ивановичу Галичу, историку и словеснику, также выпускнику Геттингена, было 28. А преподавателю математики, физики и черчения Якову Карцову – вообще 26!
Возрастом давил только 5 5-летний преподаватель риторики и французской словесности Давид Иванович де Будри, но, являясь младшим братом убитого в теплой ванне героя французской революции Марата[19], он был частью живой истории. Пушкин, кстати, был его лучшим учеником.
Другой частью живой истории был преподаватель музыки и хорового пения польский композитор Вильгельм Теппер де Фергюсон[20]. Вильгельм лично встречался с Моцартом и Гайдном, а значит, лицеисты находились в одном рукопожатии от величайших музыкальных гениев эпохи.
Всего же в Лицее преподавали 7 профессоров. Каждому выделили благоустроенную квартиру неподалеку от работы и оклад в 2 тысячи рублей в год (на сегодняшние деньги – примерно 230 тысяч рублей в месяц). Много это или мало? При условии хорошей казенной квартиры, нерасточительной жены (которую государство не выдавало) и кормежки за счет заведения – в принципе, неплохо. Для сравнения: Лермонтов просил у своей золотой бабушки себе на транспортное средство – коня – около полутора тысяч рублей (сегодня – порядка двух с половиной миллионов, то есть цена нового автомобиля). Иными словами, годовая зарплата лицейского профессора – это четыре третьих коня Парадера, купленного автором «Демона».
А, с другой стороны, зачем профессору конь? Ему книги нужны. А в степь, как ветер, пусть Лермонтов улетает.
4. Запрет на поездки домой в течение всего периода обучения, а в течение первых четырех лет – на выход за пределы парковой зоны вокруг Лицея. Родители могут посещать учеников только по праздникам.
В наше время даже в кадетских училищах родителям старшеклассников дозволялось приезжать вечером в любой день и в течение часа видеть свое чадо. А при хорошей учебе и нормативном поведении взвода кадеты в субботу распускались по домам с ночевкой, если дом в той же местности имелся.
В Царскосельском лицее про подобные послабления и демократические свободы надо было забыть сразу, от входа. До свидания, мама – в буквальном смысле: никакой связи с внешним миром. А кроме официального запрета, существовал еще и финансовый: на поездку от Петербурга до Царского Села извозчики поначалу запрашивали аж 25 рублей (сегодня это в районе 35 тысяч). Таким образом, формирование лицейского братства проходило в вынужденном, плановом порядке. Лицеистам просто деваться было некуда: находясь вместе в замкнутом пространстве, они делали все вместе друг с другом, нарабатывая общность.
5. Запрет на ношение очков.
Возможно, составители Устава вспомнили, что еще недавно очки на публике носил Робеспьер. Началось с очков, а кончилось казнью короля и королевы.
К тому же лорнет (очки на ручке) стал модной забавой. Юноши только делали вид, что плохо видели, а на самом деле им так удобнее было разглядывать девушек. Ну и потом, если в России начать пристально вглядываться во все в очках, то можно слишком сильно расстроиться.
Короче, очки решили запретить. Кому надо – прищурится.
Непросто приходилось Антону Дельвигу, который действительно был близоруким. Дельвиг говорил, что когда, по окончании Лицея, он надел очки, то удивился, ведь до этого все женщины казались ему абсолютными красавицами, а оказалось, что это не совсем так. Очки ужесточали реальность.
К сожалению, красивая женщина, которую Дельвиг выбрал себе в жены (а ведь выбирал-то Антон уже в очках…), стала одной из причин его преждевременной смерти.
Возможно, у Дельвига были неправильные очки.
6. Впервые в российском учебном заведении отменялись телесные наказания.
Взрослых дворян запрещалось пороть с 1785 года, что следовало из «Жалованной грамоты дворянству», изданной Екатериной II. Продолжали пороть крестьян, которые оставались безграмотными (им Грамоту не жаловали), и учеников образовательных учреждений – для улучшения качества знаний.
Подобная образовательная практика была распространена во всем мире. В элитном европейском Итоне, например, перестали пороть только в 1984 году (видимо, в знак солидарности с Джорджем Оруэллом). А до этого каждую пятницу после занятий над туманным Альбионом раздавался не только вой собаки Баскервилей, но и стоны будущих политических лидеров британской империи, которых пороли розгами или тростью по оголенной части тела, предназначенной для упорного образовательного высиживания.
В том же 1984 году в Советском Союзе выходит мультфильм по поэме Даниила Хармса «Плих и Плюх», из которой (видимо, в знак солидарности с прекращением порки в Итоне) были убраны следующие строки:
Если кто не знал урока,
Не умел спрягать глагол,
Бокельман того жестоко
Тонкой розгою порол.
С дозволения Павла I и Марии Федоровны генерал-майор Матвей Дамсдорф, обучавший их сыновей – Николая (будущего императора) и Михаила, не только бил их линейкой по рукам, но и, в преподавательском угаре, головой об стенку. А также порол розгами, привязав к ручке кровати. После этого ученики моментально решали любое биквадратное уравнение и, не задумываясь, называли столицу Мадагаскара.
Возможно, если бы Николая Павловича не били в детстве головой об стенку, он тщательнее вникал бы в тексты Лермонтова и не делал бы категорических замечаний к пушкинскому «Медному всаднику». Лучше царей в детстве головой об стенку не бить – гражданам страны это потом обязательно аукнется.
Кстати, юный Николай Павлович, запомнив приобретенные в процессе образования синяки на голове и рубцы на теле, отыгрался на следующем воспитателе – Федоре Адуланге. Однажды, осатанев от латинской грамматики, Николай незаметно подошел к учителю и вцепился зубами в его плечо, прокусив до крови.
Суровы будни царского образования…
В Лицее, по крайней мере, до увольнения директора Энгельгардта в 1823 году учащихся не пороли. В качестве мер воздействия применяли поэтапное урезание порциона, а позже отвели помещение под карцер, но сажали туда особо отличившихся не более чем на три дня.
И еще: наша традиция досок почета и позора начинается именно в Царском Селе. Первую доску почета повесил первый директор Лицея, Василий Федорович Малиновский, что, однако, не встретило понимания у министра просвещения Разумовского.
7. Впервые в учебном заведении активно действовала система рейтингов и иерархических списков.
Рейтинги сопровождали лицеистов все 6 лет обучения. Списки учеников, выстроенные по успеваемости и поведению, вывешивались на стене с первого же месяца. По этим спискам лицеистов рассаживали, причем не только в классе, но и в столовой. И при выпуске назначаемый класс в табели о рангах (а вместе с ним и базовый оклад) четко соответствовал рейтингу успеваемости за годы обучения.
Принцип рассадки в столовой назывался «ближе к каше». То есть, чем лучше ты учишься, тем ближе сидишь к гувернеру, который эту кашу раздавал, и тем больше вероятность, что тебе перепадет на пару поварешек побольше, а если супа – то и погуще. Идея совмещения образовательного и гастрономического стимула – всесильная, потому что верная. То, что вас отсадили в классе, вы легко переживете, а в ином случае еще и спасибо скажете. То, что вас выпороли в пятницу за плохое усердие, больно и позорно, но и к боли, и к позору можно приспособиться, человек – существо адаптивное. А вот когда ваш желудок требует дозаправку, а каши вам дали мало, когда в обед ваши глаза видят, как однокласснику достаются щи с чарующей густотой, тогда как в вашу тарелку от гувернера поступает унылая ненасыщающая жижа, – нейроны вашего мозга наконец-то могут прийти в необходимое движение. К голоду, на фоне соблазнительных запахов, растущему организму не приспособиться. Ни дорогая мамочка, ни золотая бабушка к вам вечером с обворожительными пирожками не приедут, – это вам не дисциплинарное кадетское училище, это классический Лицей!
Ну а раз нейроны мозга пришли в движение, то промежуточная цель образования достигнута.
Со второй половины XX века система рейтингов используется повсеместно. В Советское время всех выпускников вузов, точно так же, как ив 1817 году, выстраивали по среднему баллу за весь период обучения. Первый в списке мог выбрать любое из имеющихся распределений (в те давние времена «распределением» называли заявки на молодых специалистов от предприятий и научно-исследовательских институтов), последнему в списке выбирать уже не приходилось.
8. Обучение с 1 августа по 1 июля.
Забудьте о роскошных школьных каникулах, когда три летних месяца можно пинать грибы, бить баклуши и пролеживать бока. Летний отдых в Царскосельском лицее состоял всего-навсего из 31 календарного июльского дня, и это при том, что во время нескончаемого учебного сезона у лицеистов был только один выходной в неделю (воскресенье). Так что 1 августа, когда другие дети, родители которых выбрали для своих чад счастливое детство, брали корзинки и шли по грибы да по ягоды, несчастные узники образования в Царском Селе садились за парты и вгрызались в знания. К тому же даже в долгожданный месяц отдыха лицеистам было запрещено уезжать за пределы микрорайона.
Колония строгого образовательного режима в чистом виде!
Интересно, что информацию о запрете на выезд из Царского Села и о посещении Лицея родителями исключительно по праздникам лицеисты получили «задним числом», уже после начала учебы. В один из первых вечеров во время ужина в столовую вошел инспектор по режиму Мартын Пилецкий и, как бы между делом, зачитал якобы только что полученное предписание министра народного просвещения о том, что лицеисты становятся невыездными и будут видеть своих родителей исключительно по праздникам…
Фуражка лицеиста не легче шапки Мономаха!
Сегодня в российских и американских школах из 365 дней на учебу приходится примерно половина. За три летних месяца отдыха нормальный российский школьник забывает в среднем 70 процентов того, что ему старательно вкладывали в голову в предыдущем учебном сезоне. И первые недели осени убиваются на повторение пройденного, точнее – напрочь забытого за время летнего счастья… После особенно счастливого лета ученик, как герой Арнольда Шварценеггера, может забыть абсолютно все.
Зато к высокой планке Царскосельского Лицея тянутся южнокорейские и китайские школьники, у которых и обучение в школах доходит до 15 лет, и каникул в год в общей сложности не более двух с половиной месяцев.
Впрочем, спасали лицеистов две составляющие знаменитой формулы национальной идеи недруга Пушкина, Сергея Уварова, – самодержавие и православие: дни рождения и именины членов царской семьи объявлялись табельными (неучебными). А в честь Николая Чудотворца можно было не учиться целых три дня (четвертый праздник, связанный с днем, рождения святого, приходился на июль, месяц каникул). У молодых людей была дополнительная мотивация идти в бой за царя, когда они вспоминали, что дни его рождения, коронации и именин были в школе выходными.
Интересно, что из 30 первых лицеистов только 18 были православными, остальные – лютеранами и католиками. Но по православным праздникам не учились все.
Распорядок дня в Царскосельском лицее
Вставали лицеисты рано, в 6 утра. Если до этого вы в своем имении вставали чисто по-барски к полудню или если просто вы по жизни сова, то ежедневный подъем в 6 утра – это сущий ад.
Правда, в Московском благородном пансионе вставали еще раньше, в 5 утра, и Василий Андреевич Жуковский, там обучавшийся, потом всю оставшуюся жизнь был на ногах с рассветом и следил, чтобы петухи не забыли вовремя прокукарекать.
Ночевали лицеисты в небольшом персональном помещении – одна небольшая комната делилась перегородкой, не доходящей до потолка, на две совсем уж маленькие. В 1822 году перегородки сломали, и лицеистам пришлось жить по двое в одной комнате – частная жизнь учащегося таким образом была сведена на нет. Вслед за этим последовало увольнение директора Энгельгардта, и оттепель в стране закончилась. Но началось все именно с перегородок. Точнее – сначала из меню убрали портер (об этом ниже), затем в центре Невского снесли прекрасную аллею лип, а в Лицее – перегородки между спальнями. Ну а дальше декабристам ничего уже не оставалось, как пойти будить Александра Ивановича Герцена.
Пушкин и друг бесценный Пущин были соседями, жили в комнатах № 14 и № 13 и по ночам переговаривались через эту самую перегородку. Напомню, что в Московском благородном пансионе ученики, остававшиеся ночевать, жили в комнатах по 11 человек. Лермонтова же бабушка всегда забирала в 6 вечера: ночевал Михаил Юрьевич с комфортом, в отдельных, хорошо проветриваемых апартаментах.
Перед первым образовательным блоком лицеисты шли на утреннюю молитву, которую читали стоя, по очереди, а прочитав, бежали в столовую, где пили чай с булкой из крупчатой муки весом в 100 грамм. По расчетам специалистов, этого было достаточно, чтобы не упасть в течение двух последующих учебных часов (с 7 утра!) в голодный обморок.
В 9 утра, отсидев за партами два часа, лицеисты бежали на завтрак. А после – на прогулку! Две-три ежедневные прогулки были прописаны в распорядке дня. Свежий воздух в красивейшем парке насыщает легкие и облагораживает сознание.
После раннего подъема, двух часов занятий какой-нибудь классической грамматикой, долгожданного завтрака и прогулки на свежем воздухе нормального человека должно неминуемо потянуть ко сну. Но лицеист – это сверхчеловек, и его тянет к знаниям. И он смело идет на второй учебный блок.
В час дня – долгожданный обед, который состоял из трех, а по праздникам из четырех блюд. В понедельник в столовой вывешивали меню на неделю, как в некоторых санаториях. Можно было поменяться с товарищем каким-нибудь блюдом, выстроить свою гастрономическую модель на предстоящую неделю.
В начале эксперимента либеральная часть администрации допустила к обеду выдачу ученикам по полстакана портера – темного пива с винным привкусом. Это английский стиль образования – портер в обед и порка по пятницам. Кстати, директор Малиновский два года жил и работал переводчиком в Лондоне – отсюда и портер в столовой.
С другой стороны, разрешение на полстакана портера в школьный обед неопровержимо доказывает, что политическую ситуацию в России того времени можно смело назвать первой российской оттепелью. В другие времена подобное трудно себе представить. На занятиях после обеда было празднично и весело, забывались накопленная усталость и ранний подъем…
Но консервативная часть администрации посчитала, что чрезмерно активное биение сердец во время послеобеденных занятий замедляет насыщение знаниями, в связи с чем чарующий душу напиток был вскоре убран из меню и заменен на сугубо отечественный квас. Отреклись от английского стиля.
После обеда люди во все века уж точно восстанавливались через здоровый полуденный сон, тогда как в Царском Селе силу по-прежнему набирали через знания: начинается третий, заключительный образовательный блок. Начинается с рисования.
В. П. Лангер. Лицейский садик в Царском Селе вид «Грибка». 1820 год
Известно, что, обучая детей рисованию и каллиграфии, мы облагораживаем им душу, а в некоторых случаях и выправляем судьбу. Акцент на чистописании, красивом письме и рисовании был сделан еще в Царскосельском лицее, где каждый учебный день целый час отводился на такие практики. Сегодня, чтобы запечатлеть реальность, мы нажимаем соответствующую кнопку на нашем телефоне. А тогда для этого надо было рисовать. Никто не объяснял в письме с помощью слов, как выглядит тот или иной объект, просто к письму прилагался рисунок с его изображением[21]. Но когда человек рисует, у него активно работают нейроны головного мозга. А при нажатии кнопки на телефоне нейроны бездействуют, отмирая.
К 17.00 в бедного, но волевого лицеиста уже влито 7 часов образования. Шатаясь, держась за стены и за товарищей по учебному счастью, он идет в столовую, где получает свой традиционный горячий чай с очередной румяной булочкой.
По средам и субботам вечерний прайм-тайм с 18.00 до 20.00 распределялся между танцами и фехтованием. Пушкин был лучшим фехтовальщиком Лицея с чистой пятеркой за курс обучения. Ну а танцы – это нагрузка и на тело, и на мозг, и на координацию между телом и сознанием, и… Но об этом как-нибудь в другой раз.
В остальные дни в это время полагалось заниматься повторением пройденного. Ученики, до краев наполненные образованием, должны были его переварить и обработать. Пушкину же в это время, скорее всего, было не до того: он писал стихи или разрабатывал схему предстоящего свидания с горничной Наташей.
Ужинали лицеисты на удивление поздно, в полдевятого, и после ужина их наконец-то встречала свобода. Можно было поиграть в зале с мячом. Правда, футбольные правила будут приняты еще только через 50 лет за три тысячи километров на юго-запад от Царского Села. Баскетбол появится через 80 лет, волейбол через 84 года, причем обе игры заявят о себе еще дальше от Лицея – за широким Атлантическим океаном. Можно предположить, что играли лицеисты в лапту или в одну из ее разновидностей.
Поиграв в мяч, лицеисты, уходя от надзирающего ока замдиректора по режиму и нравственности, продвигались в сторону «приятного» уголка, которым владел поляк Леонтий Кемерский («свой» в администрации). Там уставший лицеист за наличный расчет мог отхватить конфету, шоколад или чашечку кофе, а при благоприятном стечении обстоятельств, по случаю дня рождения, – рюмочку ликера.
Вечернюю молитву, а была она в десять часов, так же, как и утреннюю, читали вслух по очереди. Попробуй, начни запинаться – потом придется отвечать перед одноклассниками за затор! Так что не запинались.
И, наконец, отбой. И разговоры через перегородку.
Безусловным ноу-хау Лицея является проведение первого двухчасового учебного блока практически натощак с семи утра. Голодный и злой лицеист способен сдвинуть горы образования!
Всего же в течение учебного дня лицеист проводил за партой семь часов плюс два с половиной часа на повторение и выполнение домашних заданий во время «вспомогательного класса», или по-нашему – самоподготовки. Напомню, что речь идет, в том числе, о 10-летних детях.
И так продолжалось шесть дней в неделю, 11 месяцев в году. Терпи, лицеист. Образованным будешь.
19 октября 1811 года в Царском Селе был запущен уникальный образовательный эксперимент, предполагавший преодоление курсов старшей гимназии и университета за 6 лет одним составом в одном замкнутом пространстве.
Многие наши традиции, ритуалы и привычки зародились именно там, в Царскосельском лицее. И наверное, для тех из нас, для кого культура является неотъемлемой и обязательной частью бытия – такой же, как кислород, – Царское Село является постоянной точкой опоры, камнем, поставленным во главу угла.