— Я не… — Васильев попытался что-то сказать, но Щедров его перебил.
— А ведь Дарью Ивановну ещё и обокрали, представляете? — Щедров сложил пальцы рук домиком и упёр в них подбородок. — И соседка одна, как её… не припомню, но у Крынкина записано, так что неважно, — он глубоко задумался, а потом добавил: — Да, неважно. В общем, хозяйка та как раз с посиделок возвращалась ночью. У кумы сидела, да не заметила, как ночь наступила, — доверительным тоном сообщил Васильеву Щедров, улыбнулся и продолжил: — Так вот, соседка эта очень интересные вещи Крынкину рассказала. Он у Архарова мужчина видный, красавец, и обходительный, жуть просто. Женщины так и млеют, когда он с ними беседует о разном.
— Вы зачем мне это всё рассказываете? — прошептал Васильев, вытирая рукой внезапно вспотевшую шею. Хотя в этой дознавательской тепло точно не было.
— Поболтать захотелось, — снова улыбнулся Щедров, но уже спустя мгновение улыбка слетела с его лица. Оно стало жёстким, даже жестоким. Колючим взглядом он обвёл Васильева и холодно произнёс: — Какие вы цели преследовали, Пётр Афанасьевич, кроме ограбления вашей мачехи? А может быть, вы хотели таким образом выманить господина Скворцова? Откуда-то прознали, что он хочет проследить за ходом расследования, и организовали это самое расследование?
— Да что вы такое говорите, — Васильев отшатнулся так, что едва не упал вместе со стулом. — Я не… У меня и в мыслях не было! Я просто взял своё!
— Ну, допустим, — Щедров откинулся на стуле. — Батюшка покойный вас наследством обделил, всё молодой жене оставил. Вот и захотелось справедливость восстановить. Такое бывает, чего уж там. Только вот мне непонятно, а саму Дарью Ивановну вы тоже за имущество, коим вас батюшка обделил, приняли? Илья Афанасьевич сначала даже убедился, что в комнате, кроме мужчин, нет никого, когда рассказывал о том, какими вы срамными предложениями несчастную вдову крыли.
— Она сама виновата! — Васильев вскочил со стула. — Так и крутилась передо мной, ещё когда папенька жив был!
— Сядьте, — Щедров хлопнул ладонью по столу. — Значит, она сама виновата, — добавил он задумчиво. — Ну что же, так тоже бывает. Но всё это не объясняет того, почему вы хотели убить личного секретаря его величества.
Дверь в дознавательскую открылась, и в полутёмную холодную комнату вошли двое. Щедров, разглядев, кто вошёл, вскочил со стула и поклонился. Васильев же не смог разглядеть посетителей, потому что сидел к ним спиной. Один из вошедших обошёл стол и встал рядом с Климом. Васильев сразу же узнал в нём того самого молодого человека, который был у Дашки дома.
— Да, это тот самый, который задавить меня пытался, — сказал Скворцов, потирая шею, на которой даже в царящем полумраке были видны синяки от пальцев.
— Вот значит как, — к Скворцову и всё ещё стоящему навытяжку Щедрову подошёл второй посетитель. Когда Васильев его разглядел, то едва со стула не свалился, выпучив глаза и что-то невразумительное промычав. — Как-то мелковат он для заговорщика, Клим Олегович, — проговорил император задумчиво. — Вот в прошлый раз заговорщики были так заговорщики, любо-дорого посмотреть. Один Пален чего стоил. Таким и проиграть не так позорно было бы. Кто это?
— Титулярный советник Васильев Пётр Афанасьевич, — представил его Щедров. — Ваше величество, уж извините, но какой есть заговорщик.
— Ага, других не подвезли ещё, — еле слышно пробормотал Александр, а затем чуть громче добавил: — А может быть, всё гораздо проще? Может титулярный советник Васильев Пётр Афанасьевич тебя, Илья, удавить хотел не с целью очередного заговора, а просто чтобы у меня место секретаря освободилось? Сперанского я очень скоро сниму с этой должности, а как мне без секретаря? Никак. Я без секретаря как без рук. И всем уже известно, что я ценю в людях этакую изюминку, а такая целеустремлённость на пути к получению должности могла привлечь моё внимание.
— Кха-кха, — Щедров закашлялся, а Васильев готов был сознание потерять.
— Что с вами, Клим Олегович? Вы не заболели? — заботливо спросил Александр у Щедрова. В ответ тот отрицательно замотал головой. — Я мог бы вас, кстати, забрать к себе. Просто, чтобы Сперанского позлить, — и Александр мило улыбнулся. — Но, боюсь, Макаров Александр Семёнович мне этого не простит. Так, вернёмся к нашим заговорщикам. Удалось выяснить, какие истинные цели они преследовали?
— Нет, ваше величество, — прокашлявшись, ответил Щедров. — Молчат, запираются. Не иначе кого-то высокопоставленного покрывают. Мне самому пришлось дознание вести, как видите, отодвинув все дела.
— М-да, — Александр внимательно осмотрел Васильева. — А может быть, взаправду не заговорщики это? А кража — это всего лишь кража. Да и Илья к вдовушке просто не вовремя зашёл?
— Я тоже начинаю склоняться к подобным мыслям, ваше величество, — склонил голову Щедров. — Вы правы, не похожи эти, хм, господа на заговорщиков, вот совсем не похожи.
— Так отдавайте их Архарову. Нечего дела за Николая Петровича делать, — хмуро ответил Александр. — Пускай уж разберётся во всём, а потом мне доложит, как положено.
И Александр вместе со Скворцовым вышли из дознавательской. Щедров выскочил из-за стола и побежал за ними. А Васильев остался сидеть один, мотая головой и не понимая, за что с ним всё это произошло. Он ведь ничего особенного не делал. А Дашка сама во всём виновата!
В коридоре Александр остановился. Стоящий возле двери в дознавательскую гвардеец скосил на него взгляд и отступил в сторону, пропуская выбежавшего из комнаты Щедрова.
— Можно обратиться к вам, ваше величество, — Щедров остановился рядом с Александром. Смотрел он прямо, взгляда не отводил. Его никто не предупреждал, что император решит сегодня заглянуть к нему. И держался Клим вполне достойно.
— Говори, — кивнул Александр.
— Не могли бы вы, ваше величество, внушение вашим адъютантам сделать? — попросил Щедров. — А то они приволокли ко мне этих… — он махнул на дознавательскую рукой. — Я же действительно сначала думал, что это заговорщики какие.
— Я им передам, чтобы думали в следующий раз, прежде чем что-то такое делать, — Александр задумчиво посмотрел на Клима. — Как вы думаете, Клим Олегович, что нужно сделать, чтобы хоть как-то защитить таких вот вдовушек, как эта Васильева? Что-то я сомневаюсь, что подобное не случается гораздо чаще, чем мы думаем.
— Не знаю, ваше величество, — честно признался Щедров. — Да разве всех защитишь?
— Нет, но попробовать стоит, — император задумался. — Ладно, отправляй их к Архарову. Пускай дело в суд готовит. Кража, нападение на Илью, порча имущества. Они же окно выбили, чуть дверь не вышибли. Боюсь, правда, штрафом отделаются. Так что припугни их здесь напоследок так, чтобы подобные мысли в головы вообще никогда больше не забредали.
— Я всё сделаю, ваше величество, — Щедров снова поклонился.
— Поехали, Илья, к Дарье Ивановне, побеседуем. Может быть, она нам что-нибудь подскажет. Не надо нас провожать, Клим Олегович, сами дорогу найдём, — и император пошёл к выходу, что-то обдумывая про себя.
Щедров долго смотрел ему вслед, а когда Александр скрылся, он повернулся к гвардейцу и вполголоса спросил:
— А чего приходил-то? Приказать, чтобы я Васильева запугал? Так его и пугать особо не надо, его и так скоро удар хватит, — и Щедров решительно направился в дознавательскую. Когда он мимо проходил, то услышал, как гвардеец пробормотал себе под нос:
— Да кто ж его знает, зачем приходил? Только вот, просто так его величество не приходит. Значит, для чего-то это было надо.
Щедров внутренне согласился с гвардейцем и пошёл к своему столу, чтобы продолжать пугать Васильева по высочайшему повелению.
Михаил Михайлович Сперанский выскочил из экипажа, затормозившего у городской управы. Ему нужно было встретиться с Вороновым, заместителем Архарова здесь в Петербурге и одним из авторов проводимой полицейской реформы.
Управа изменилась. В большом холле появился стол прямо напротив двери, за которым сидел полицейский.
— К кому вам? — спросил он, оглядывая Сперанского с ног до головы.
— К Павлу Алексеевичу, — ответил Михаил, рассматривая, в свою очередь, полицейского.
— Подождите, — и охранник повернулся, заорав. — Митька! Митька, сукин кот, а ну, сюда беги!
Из бокового коридора выскочил мальчишка лет десяти-двенадцати на вид.
— Чего тебе, дядя Архип? — спросил он и шмыгнул, вытерев нос рукавом. Сперанский поморщился, но ничего не сказал.
— Павлу Алексеевичу скажи, что к нему господин Сперанский пришёл. И спроси, пускать или нет, — пояснил охранник и повернулся к Михаилу. — Такие вот сейчас правила. Павел Алексеевич вместе с Макаровым Александром Семёновичем, этот, как его, эспиримент проводят.
— Эксперимент? — переспросил Михаил.
— Да-да, он самый, — ответил полицейский, нахмурившись. — Проверяют, значит, что будет, ежели кто-то будет здесь сидеть и спрашивать, куда кому надобно. А то и провожать, к следователю, например. Чтобы никто по управе не болтался.
— Хорошая задумка, — Сперанский задумался. — И что, Александр Семёнович тоже вот такого бравого молодца у себя в Петропавловской крепости перед дверью посадил?
— Да кто же по своей воле туда сунется? — полицейский искренне удивился, когда Сперанский предположил нечто подобное.
— Действительно, — Михаил улыбнулся кончиками губ. — Добровольно к Макарову никто не пойдёт. А чтобы силой тащить, охранник на входе не требуется.
— Михаил Михайлович, — из бокового коридора, куда убежал Митька, вышел Воронов, застёгивая на ходу мундир. — Проходите, нечего здесь стоять. Вот ведь, и идея вроде бы неплохая, а иногда такие вот казусы случаются. Спрашивается, зачем вас здесь держать, вы же всё здесь уже знаете и точно придёте, куда вам надобно. А нет, приходится вам стоять, а мне бежать встречать. На Митьку надежды мало, обязательно всё переврёт.
— А вы бумажки заведите, — посоветовал Сперанский. — Такие, как приглашения. Для таких, как я, или ещё для кого. Где имя будет указано, и куда господин направляется. Да на каждую конторку или стол номер прилепите, как на дома, чтобы точно не заблудился никто.