— Вы, случайно, не знаете, где сейчас может находиться его высочество Константин Павлович? — спросил Ермолов. — Я уже неделю как прибыл и никак не могу добиться аудиенции.
— Его высочество гостит у князя Гарсевана Ревазовича Чавчавадзе, — ответив, Кнорринг неодобрительно поморщился. — Князь — очень хлебосольный и гостеприимный хозяин, так что его высочество часто остаётся ночевать в его доме… из-за усталости и переутомления.
— Понятно. И ведь не сказать, что Константин Павлович не пытается сблизиться с местной знатью, — Ермолов задумчиво посмотрел в сторону окна. Ему было не совсем понятно, с какой стороны браться за поручение его величества. Даже здесь, в Грузии, он постоянно встречал недовольство присутствием русской армии на территории царства. А что будет, когда и царство-то прекратит своё существование, и станет всего лишь одной из губерний. — Вы что-нибудь сообщали его величеству? — спросил он, снова посмотрев на Кнорринга.
— Я сообщил, что большинство аристократов и даже простых людей прекрасно понимают, что присоединение к Российской империи — это их единственный шанс уцелеть. Потому что в противном случае их присоединит к себе Порта, или Персия. Россия в этом плане предпочтительней, хотя бы из-за того, что большинство её жителей не проповедует ислам, — Кнорринг развёл руками. — С другой стороны, несколько царевичей, сыновей царя Ираклия, не разделяют чаяний своего старшего брата Георгия и скрылись, чтобы организовать восстание несогласных.
— Это почти нормально, — Ермолов пожал плечами. — Никогда не бывает, что абсолютно все довольны сложившимся положением дел. Тем более что династия так или иначе прервётся.
— Это ещё что, — Кнорринг махнул рукой. — Царица Мариам Георгиевна настроена против, да ещё своих детей пытается направить по неверному пути. Но, я всё равно рекомендовал его величеству не тянуть с объявлением манифеста. Чем дольше он колеблется, тем больше нехороших мыслей начнёт появляться в головах местных жителей.
— Полагаю, наведение порядка необходимо начать с сыновей Ираклия, — в который раз вздохнул Ермолов и потёр переносицу. — А ведь нам предстоит и с лезгинами воевать, и с персами, да и с турками, как ни крути.
— Вы этого опасаетесь? — осторожно спросил Кнорринг молодого военачальника, гадая, когда тот успел столько нагрешить, что на него свалилось все это.
— Я боюсь надорваться, — Ермолов покачал головой. — К тому же я пока не понимаю, как нужно действовать правильно. Всё равно Платова и его казаков нужно дождаться, тогда и будем решать. А пока я, пожалуй, по заветам Петра Великого, заявлюсь без приглашения к князю Чавчавадзе. И его высочество, наконец-то увижу, и дай бог побеседую, да и сам посмотрю, чем местные князья живут.
— Не загоститесь только, Алексей Петрович, — скептически хмыкнул Кнорринг. — Здешние князья столь гостеприимны, что можно легко потерять счет времени.
— Уж будьте уверены, Карл Фёдорович, не загощусь, — Ермолов невольно нахмурился. Возвращаться снова в Кострому ему не хотелось, так что он будет стараться выполнить повеление государя наилучшим образом.
Коротко поклонившись, Алексей Петрович вышел из гостиной и направился к отведенным ему покоям, где его ожидал Давыдов. Вскочивший при появлении Ермолова парень, поморщился, услышав грохот идущий, казалось, отовсюду.
— Уж лучше в лагере ночевать, чем в таком шуме постоянно находиться, — проворчал Давыдов, а Ермолов чуть заметно усмехнулся.
— Денис, собирайся. Мы сейчас по гостям пойдём, да город более внимательно осмотрим. А потом я составлю подробнейший отчёт его величеству, и ты его увезёшь. Тебе в сопровождение выделю роту солдат. Места здесь неспокойные, — ответил Алексей на невысказанный вопрос своего юного адъютанта.
— Я? — Денис так уставился на него, что глаза заняли пол-лица.
— Да, ты. А со мной пойдёшь, чтобы на вопросы его величества ответить, коли такие возникнут, — и Ермолов подошёл к зеркалу. Посмотрев на себя и решив, что выглядит вполне прилично для нанесения визитов, повернулся к Давыдову. — В одном Кнорринг прав: нельзя дольше тянуть, чтобы не оказаться в братоубийственную войну втянутыми. Так что, пойдём, Денис. Заодно вырвем его высочество из лап местного гостеприимства.
И Ермолов первым вышел из комнаты, лишь ненамного опередив чуть замешкавшегося Давыдова.
Князь Голицын зашёл в холл элегантного дома и с улыбкой поклонился вышедшему навстречу хозяину.
— Ваше высочество, позвольте представить вам гостей Бадена, приехавших поправить слегка пошатнувшееся здоровье, — объявил он, делая шаг назад, чтобы дать дорогу Краснову и Крюкову. — Полковник Александр Краснов, адъютант его величества Александра, и его друг Леонид Крюков.
Краснов и Крюков поклонились. При этом элегантный молодой человек, представленный как Крюков, сделал это очень изысканно, в то время как Краснов ограничился тем, что склонил голову и сразу же прямо посмотрел в глаза герцогу Энгиенскому.
— Рад видеть вас в моём скромном жилище, господа, — поприветствовал их герцог. — Надеюсь, ваш недуг, из-за которого вы приехали на воды, не столь серьёзен, чтобы помешать вам веселиться.
Герцог сделал приглашающий жест, предлагая им пройти дальше. К ним тут же присоединился слуга и пошел впереди, чтобы гости ненароком не заблудились и прошли в салон, а не отправились бродить по дому.
— Я готов поспорить, что наш любезный князь сейчас объяснит герцогу, что причиной твоей болезни, из-за которой ты прибыл сюда, стал твой слишком длинный язык, — Лёня широко улыбнулся, глядя на кислую мину Краснова.
— А я даже спорить с тобой не буду, — ответил Саша. — Надеюсь, что подобная слава нам как-то поможет. Хотя, хоть убей, не понимаю, каким именно образом предупредить герцога. Да так, чтобы он нам поверил.
— Это-то как раз несложно, — Крюков кивнул слуге, отворившему перед ними двери, и они вошли в большой зал. Людей здесь было немного и почти никто не обратил внимания на вновь прибывших. — Сложнее попытаться сделать так, чтобы герцог не реагировал на провокации. Или перед нами такой задачи не стоит?
— Его величество сказал предупредить. И добавил, что тащить герцога в Россию не нужно, — вздохнул Краснов. — Лёня, я не понимаю, зачем нас сюда послали. Предупредить герцога его величество мог и сам, направив письмо… — он на мгновение замер, а потом добавил. — Если только его величество не хочет, чтобы кто-то понял, что это именно его приказ.
— Как ни странно, но это похоже на правду, — задумчиво проговорил Крюков. — Не знаю, зачем ему это нужно, но, полагаю, что я здесь не для того, чтобы учиться.
— И для чего же ещё? — Краснов покосился на Лёню. Он не понимал не только почему находится здесь, но и зачем ему навязали марвихера.
— Для того чтобы проследить, что не сболтнёшь лишнего, а заодно убедить сомневающихся, в том числе и герцога, что в твоей ссылке и различного рода предупреждениях есть много общего, — и он ослепительно улыбнулся двинувшейся им навстречу даме, уже не обращая внимания на яростный взгляд, брошенный на него Красновым. — Ваше высочество, я безумно счастлив вас видеть. А уж как счастлив Александр Дмитриевич, просто словами не передать.
Краснов слушал, как легко Крюков перешёл на французский язык, и только головой покачал. Внезапно он встрепенулся, принцесса де Тарант, здесь в Бадене? Но ведь на той встрече, на почтовой станции, она говорила его величеству, что возвращается в Париж и не собирается заезжать в Баден.
— Ваше высочество, — Краснов поклонился и припал к ручке принцессы. Луиза слабо улыбнулась ему и произнесла.
— Господин Краснов, господин Крюков, встретить здесь вас — так неожиданно. Уж не повлияло ли на ваше изгнание то весёлое настроение на почтовой станции, которое не разделил его величество?
— Эм, — протянул Краснов и бросил взгляд на Лёню, но тот только едва заметно пожал плечами. Ну кто бы мог подумать, что принцесса решит обратить внимание на молодого офицера, а не на дамского угодника и щёголя Крюкова. — Нет, ваше высочество, вовсе нет. Его величество милостиво позволил мне съездить на воды. Что-то меня стал в последнее время немного беспокоить старый перелом… — Саша замолчал, а Луиза посмотрела на него сочувственно.
— Давайте пройдёмся, — сказала она, предложила она и Краснов сразу же предложил ей локоть, который она благосклонно приняла. При этом де Тарант так улыбнулась, что и Крюков, и сам Краснов поняли — она ему не поверила.
— И что же привело вас сюда, ваше высочество? — Саша проследил взглядом за Лёней, уже вовсю раскланивающимся с гостями герцога Энгиенского.
— Ах, его величество был прав, мне действительно нужно было увидеться с моим мужем. Де ла Тремуль бывает таким гадким, когда речь заходит о выделении мне содержания. Это на самом деле ужасно, — и она медленно провела кончиками пальцев по тыльной стороне его ладони. Саша был без перчаток и сейчас очень сожалел, что не надел их. Такой натиск был для него непривычен, и он растерялся, не зная, как на него реагировать.
— Да, это ужасно, — поддакнул Краснов и снова посмотрел в сторону Крюкова. Лёня в этот момент повернулся к нему, и в его глазах промелькнула насмешка.
— Особенно когда император Александр пересмотрел содержание всех несчастных изгнанников, — добавила она и остановилась. Краснов вынужден был встать рядом с ней. Они находились возле окна, но принцесса не любовалась видами прекрасного парка, а повернулась и пристально изучала стоящего перед ней молодого человека. — Я видела, что его величество привязан к вам. Полагаю, что его немилость скоро пройдёт, и он вернёт вас к себе.
— Если бы вы, ваше высочество, не направлялись в Париж, я бы решил, что вы хотите попросить меня узнать у его величества, не намеривается ли он вернуть хотя бы часть содержания жертвам террора, — медленно проговорил Краснов, проклиная себя за косноязычие, частенько его посещавшее, стоило ему заговорить с женщиной.
— Это было бы чересчур самонадеянно с моей стороны. Но я не могу исключать, что однажды вернусь в Россию. Слишком уж я привязалась к её просторам, да и буду скучать по моим милым подругам, — она слабо улыбнулась. — Разрешите, господин Краснов, я представлю вас моему мужу. Он давно хотел познакомиться с офицером, близким к императору Александру. Да, и если вам интересно, я предупредила Людовика о тех жутких слухах, которые ходят о намерениях этого корсиканского чудовища избавиться от одного из последних оставшихся в живых Бурбонов.