В наступавшем войске Александра все отряды левее дислоцированной в центре фаланги находились под командованием Пармениона. На правом крыле стрелки и легковооруженные агриане были посланы выбить с предгорий нависавшие над оконечностью фланга армии неприятельские отряды. Стрелки и агриане удивительно легко достигли цели, и пехотинцы Дария быстро рассеялись, в поисках спасения забираясь выше в горы, откуда уже никакой угрозы не представляли. Тем не менее, Александр отрядил 300 всадников для присмотра за ними.
В последний момент он отозвал два эскадрона конных «товарищей» со сравнительно центральных позиций, которые они занимали, и отправил на усиление правого крыла. Данная перестановка имела, вне сомнения, важное значение, поскольку Александр уже перебросил изначально дислоцированную на правом крыле фессалийскую кавалерию на позицию слева, где сосредотачивались особенно большие силы персов. И в самом деле, Дарий, едва только он смог вывести конницу прикрытия из-за реки, сконцентрировал эти формирования у себя справа против Пармениона. Находившийся вблизи моря участок равнины там, безусловно, благоприятствовал действиям всадников. Оба последних перестроения Александр произвел скрытно. Фессалийцы поскакали в обход через тылы продвигающейся армии, а воины «товарищеской» конницы, которым строго-настрого наказали проделать все незаметно для противника, как можно предполагать, использовали в качестве прикрытия выступы породы, тянувшиеся от предгорий к морскому берегу.
Александр продолжал потихоньку идти вперед, следя, чтобы войско сохраняло ровный фронт. Затем он оказался на дистанции «огня» с неприятелем.
И тут он неожиданно повел в стремительную атаку отряды правого крыла, лично возглавив «товарищей» в броске через реку и обрушившись на противника прямо перед собой. (То, как Александр, имитируя Кира при Кунаксе, ударил затем прямо в персидский центр, где расположился собственной персоной Дарий, возможно, не есть выдумка хрониста. Похоже, в тот период для предводителей войск было обычным делом искать личной встречи в бою. Если все-таки предания соответствуют действительности, данный эпизод относился, скорее всего, ко второй фазе сражения.) Как нередко происходило на полях битв в древности, успех на правом крыле приводил к удалению атакующих частей от центра и отрыву их от прочих войск. Крутые берега и неровная почва русла реки, не говоря уже о заграждениях Дария, особенно сильно осложняли фалангитам задачу сохранения строя, а уж поддержание взаимодействия с конницей Александра давалось им и подавно нелегко.
И вот в брешь, образовавшуюся между кавалерией Александра и македонской фалангой, вклинились греческие наемники Дария. Данное обстоятельство означало, что скоро они выйдут на позиции, с которых сумеют сбросить фалангитов обратно в реку и создать угрозу в тылу у македонской конницы, сокрушавшей персидский левый фланг. Нельзя исключать, хотя бы частично, как причины образования окна в македонском строе, принятого в последнюю минуту Александром решения усилить правофланговую кавалерию за счет центра.
Фалангиты понесли большие потери, в том числе пал Птолемей, сын Селевка, однако они не дрогнули и продолжали драться. Они отразили опасную контратаку и смогли сдержать врага на выступе, образовавшемся справа от них, до тех пор пока Александр не сумел прийти им на выручку.
В источниках говорится о том, что элита персидской конницы группировалась при Иссе вокруг царя царей. В ходе сражения Оксафр, брат Дария, дислоцировал собственную кавалерию между Александром и колесницей повелителя. Оксафр отважно бился с врагом, но в итоге тот сломил его сопротивление, и Дарию пришлось бросить колесницу и спасаться бегством. Существует мнение, будто фигура перед Дарием на мозаике и есть Оксафр. Если это верно, Оксафр должен носить форму командира самого элитного кавалерийского полка во всей Персидской империи. На нем хитон либо из материала шафранового цвета, либо из золоченой ткани с пурпурной отделкой, а плащ имеет также пурпурную кайму. Как можно предполагать, он сидит на нисейской лошади. (Саймон Чу © Издательский дом «Оспри».)
Обратив в бегство противника на персидском левом фланге, Александр развернулся в сторону своего левого крыла и, врубившись в ряды греческих наемников, расстроил их единство, вследствие чего вынудил либо откатываться от реки, либо умирать на месте. После этого македонская фаланга вновь смогла продолжить продвижение, уничтожая тех из вражеских пехотинцев, кто уцелел под ударами конницы Александра.
Войско Дария подошло совсем близко к успеху у себя на правом фланге в бою с македонским левым крылом, где командование принадлежало Пармениону. Там, у берега и на прилегавшей к нему ровной полосе суши, подавляющее превосходство в коннице, совершенно очевидно, могло превратиться в решающее преимущество. Получали ли командиры персидской правофланговой кавалерии в тот момент приказы непосредственно от самого Дария, сказать с точностью трудно, но в любом случае офицеры на этом участке едва мирились с отведенными им чисто оборонительными задачами, и скоро персидские всадники устремились через реку в атаку против фессалийской конницы, находившейся как раз напротив. Завязалось ожесточенное сражение, когда же воины персидского правого крыла стали свидетелями крушения центра и левого фланга войска и осознали опасность окружения, они бросились спасаться бегством. Как часто бывает, их попытка унести ноги целыми и невредимыми стала причиной еще большего урона, поскольку фессалийцы преследовали откатывавшегося в беспорядке противника буквально по пятам.
Разгром армии Дария на этом участке скоро принял катастрофические формы. Многие из беглецов имели тяжелое вооружение и снаряжение. Всадники или не успевали уйти от более быстрого неприятеля, или бросали оружие и оказывались беззащитными перед врагом, если тот нагонял их. Когда среди разрастающейся паники они сгрудились в узком горном проходе, лошади нередко падали на землю вместе с седоками, и немало их погибло, будучи затоптанными теми, кто напирал сзади. Кавалерия Пармениона преследовала их неустанно, и обратившиеся в бегство персидские пехотинцы, которых командование разместило позади конницы, теперь несли такие же большие потери, как и всадники.
Дарий не сидел и не ждал, пока рухнет его правое крыло. В тот момент, когда яростный натиск Александра привел к развалу левого фланга персов, царь царей поспешил покинуть поле на колеснице, которая несла его быстро и резво до тех пор, пока позволяла почва. Когда же повозка очутилась на каменистых тропках, что вели на восток и на север, он бросил колесницу вместе с оружием и кое-какими деталями одеяния, после чего вскочил на лошадь, дабы бежать уже без особых затруднений. Древние историки рассказывают нам, что впряженные в его колесницу кони были ранены и не годились для скачки, а потому он воспользовался заводной лошадью, привязанной позади колесницы как раз в качестве спасательного средства при возникновении подобной критической ситуации. В любом случае, ночь позволила персидскому государю ускользнуть от преследователей Александра, и македонскому царю достались лишь брошенные Дарием колесница и снаряжение.
Древние источники сообщают нам о 100 000 убитых или взятых в плен при Иссе персидских пехотинцах, потери же в коннице исчисляют в 10 000 человек. Данные представляются несообразно высокими и должны, вероятно, восприниматься как очередная попытка завышения нанесенного врагу урона историками Александра. Как бы там ни было, потери персидское войско понесло значительные. Вполне возможно, куда больше воинов полегло в бегстве после битвы, нежели в самом сражении, что бывало весьма обычным явлением в военном деле античности. Несколько высокопоставленных командиров у персов, проявивших себя более решительно и смело, чем Дарий, пали в том бою. Иные из них ранее пережили Граник. В отличие от противника, урон на стороне Александра оказался незначительным. Мы, между тем, имеем дело только с информацией из македонских пропагандистских источников, а потому истории вроде сенсационного описания единоборства Александра и Дария следует воспринимать с большой настороженностью.
Несмотря на уверенные успехи в войне против Персии, победы в сражениях никогда не даются бескровно, особенно пехотинцам, потери которых всегда или почти всегда более велики, чем у кавалерии. Урон у пехоты Александра в сражениях, весьма вероятно, намеренно занижался в целях пропаганды. Например, судя по приводимым данным, под Несом у него пали всего 300 пехотинцев, хотя ожесточенный бой с греческими наемниками в центре заставляет усомниться в столь незначительном ущербе, нанесенном врагами македонянам. В анонимном папирусе, обнаруженном в Оксиринхе в Египте, приводятся заслуживающие большего доверия данные о 1000 убитых пехотинцах и 200 конниках. Нельзя сказать, сколько из этого числа приходилось на «пезгетайрой» или гипаспистов, и совершенно невозможно привести какие-то расчеты по ра