вательно, воевать представлялось возможным только на узких участках, где численное преимущество Александра не давало ему особого выигрыша.
Две гавани на острове смотрели на север и юг соответственно, одна — в направлении Сидона, а вторая — в сторону Египта. Видя, что эти морские ворота тщательно охраняются, Александр поначалу не отважился посылать моряков на штурм. Когда он приблизился, устье северной гавани блокировали триремы, поставленные на якоря боком к македонянину. Однако капитаны финикийских галер потопили три стоявших несколько особняком вражеских корабля, протаранив их носами своих галер. Команды спаслись довольно легко, перебравшись вплавь на свою территорию — на остров.
После этой стычки Александр расставил корабли вдоль континентального берега и расположился на суше поблизости в том месте, где мол обеспечивал некоторое дополнительное прикрытие от стихии. Собственная штаб-квартира его разместилась южнее, так что как бы смотрела в направлении южной гавани острова.
На заре 4-го столетия мир, по всей вероятности, уже знал несколько вариантов гастрафетов. Гастрафеты представляли собой более раннее механическое орудие, чем катапульты. В основе их действия лежал большой композитный лук, состоявший из перемежавшихся между собой слоев дерева, рога и сухожилий. Когда дугу сгибали перед выстрелом, сухожилия по краям вытягивались, тогда как роговое «брюхо» сжималось. При высвобождении тетивы каждая из составных частей стремилась вернуться в исходное состояние, создавая мощное усилие, сообщающее ускорение стреле. Помимо изначального ручного гастрафета среди показанных на иллюстрации механизмов «горная» версия — как можно предполагать, для применения на сильно пересеченной местности — и «двухствольный» вариант.
И то и другое — дело рук изобретателя Зопира Тарентского. (Брайен Делф © Издательский дом «Оспри».)
1. 120 кипрских кораблей под началом Андромаха.
2. 80 финикийских судов плюс 23 корабля с Родоса, из Ликин, Сол и Малла и одна македонская пентеконтера (50-весельная галера).
3. Тирские корабли.
Он приказал кипрской эскадре блокировать северную сторону острова, тогда как южную отвел финикийцам.
Тем временем завоеватель привлек на службу значительное количество мастеров как с Кипра, так и с финикийского берега. При их усилиях процесс строительства осадных машин пошел быстро, и скоро их установили на дальней оконечности мола и на судах — на транспортниках и на тихоходных триремах, которые Александр велел поставить на якоря вокруг города в ходе подготовки к обстрелу необычайно высоких стен. По данным хронистов, со стороны мола они возвышались на 45 м. Даже если предположить, что речь идет о башнях, а не о куртине, все равно сведения кажутся преувеличенными. Так, даже мавзолей в Галикарнасе — одно из семи чудес света в древнем мире — поднимался лишь примерно на 40 м. Тем не менее кладка укреплений перед молом состояла из массивных каменных блоков, скрепленных между собой раствором. Сверху на башнях тирийцы соорудили деревянные надстройки с целью еще увеличить высоту укреплений и достигнуть преимуществ над противником, они бросали и метали в корабли осаждающих всевозможные предметы, в том числе и зажигательные снаряды. Другим шагом тирийцев стало создание нагромождений из огромных валунов в море перед стенами, дабы препятствовать судам Александра подходить к ним вплотную. Где бывало возможно, моряки Александра вытягивали валуны, но производить работы удавалось только с поставленных на якоря рядом кораблей. Тирийцы со своей стороны снабдили часть трирем защитными стенками и пустили их против неподвижно стоявших кораблей противника, стараясь перерезать якорные канаты. Александр ответил оснащением такими же стенами нескольких легких 30-весельных судов для противодействия неприятельским триремам. Тогда тирийцы стали поручать подрезать канаты пловцам, но Александр и тут нашелся — велел заменить веревки на цепи. Кое-что удавалось предпринять и с суши — его воины накидывали веревки на валуны и, заарканив их таким образом, вытаскивали с морского дна. Затем каменья поднимали с помощью машин и выбрасывали в более глубокие места, где валуны не причиняли вреда кораблям. Так македонянам удалось расчистить подходы к стенам, и корабли Александра смогли подступить к ним.
Как принято считать, Александр мобилизовал десятки тысяч людей для строительства дамбы в 2 плефра шириной (62 м) и 4 стадия длиной (740 м). Источником строительного материала служили постройки древнего города на континентальном берегу, а дерево поступало из горных районов Ливана — целые скалы и стволы погружались в воду, чтобы наращивать конструкцию. Ивовые заслоны защищали рабочих, а войска с двух осадных башен обеспечивали «огневое» прикрытие строительства. Тирийцы ответили брандером — крупным транспортным судном, наполненным горючим материалом. Корабль разогнали, начинку его подожгли, а когда он выбросился на дамбу, висевшие на реях котлы в буквальном смысле добавили масла в огонь. Удалось нанести значительный урон осадным машинам, в том числе и уничтожить башни, но мастера Александра вновь взялись за работу и в итоге закончили дамбу.
Ныне от городских укреплений ничего не осталось, но утверждения Арриана о якобы 150-футовой высоте (45 м) стен вряд ли следует принимать на веру. Как Диодор Сицилийский, так и Курций Руф говорят об изобилии пускавших стрелы катапульт на стенах, а также об изобретательности городских механиков, придумавших множество устройств для противодействия македонцам. Так, заслоны из шкур прикрывали защитников, и последние вывешивали набитые морскими водорослями маты, служившие в качестве амортизаторов для камней вражеской осадной «артиллерии». На иллюстрации показана также «железная рука», или гарпакс, предназначенная для зацепления за любые препятствия и захвата их, будь то отдельные люди или же машины. (Адам Хук © Издательский дом «Оспри».)
Полдень — корабли Александра стоят на якорях при почти полном отсутствии на борту команд.
1. Тирские галеры, прикрытые заслоном из кораблей в устье гавани.
2. Три кипрских судна потоплены.
3. Другие корабли киприотов «выдавлены» на сушу, где разбиваются о камни берега.
4. Вступление в дело Александра. Тирские корабли спешат к безопасной бухте, но немало их таранят галеры флотилии Александра (пять трирем и несколько квинквирем), прежде чем уцелевшие успевают достигнуть гавани.
Тирийцы со все возрастающей тревогой следили за происходящим, осознавая собственную неспособность бросить открытый вызов военному флоту противника в море. Тогда они решили бить врага по частям и вознамерились напасть на кипрский контингент, выбрав полуденное время, когда бдительность осаждающих ослабла и сам Александр удалился в шатер для отдыха. Тирийцы снарядили три квинквиремы, три квадриремы и семь трирем, поместив на них отборные команды — лучше всех вооруженных и самых отважных бойцов. Паруса тирских кораблей, специально загодя развешанные в гавани, послужили в качестве средств маскировки при всех этих приготовлениях, и моряки заняли боевые позиции на палубах незаметно для вражеских дозорных, наблюдавших за осажденными с моря и с суши. Затем тирская флотилия выскользнула из северной гавани. При выходе оттуда она следовала гуськом, постепенно выстраиваясь сначала по косой, а затем разворачиваясь фронтом к не чуявшему беды неприятелю. На борту при этом все хранили гробовое молчание, и даже надсмотрщики за действиями гребцов не давали сигнала, помогавшего тем работать веслами в такт. Лишь тогда, когда они уже очутились в виду киприотов, зазвучали наконец слова команд, заглушенные скоро зычными боевыми кличами. Участникам вылазки удалось полностью застигнуть врасплох противника. Первым же делом они протаранили и пустили ко дну квинквирему кипрского царя Пнитагора, как и корабли Андрокла и Пасикрата — из кипрских городов Амафус и Фурион соответственно. Другим кипрским судам пришлось отступать к берегу, где они разбились о камни. Да и на самом деле, едва ли кто-то на этих кораблях смог бы что-то предпринять для серьезного противоборства с неприятелем, поскольку атака разворачивалась, когда большинство членов команд кипрской эскадры находилось на берегу.
Но удача сопутствовала тирийцам не во всем. В тот день случилось почему-то так, что Александр решил забыть о регулярной «сиесте» и почти сразу же вернулся к кораблям. Быстро осознав характер действий участников вражеской вылазки, он отреагировал немедленно и велел матросам занять боевые посты. Капитаны первыми изготовившихся к бою судов получили приказ блокировать устье южной гавани, дабы гарантировать флот от подобных же неприятностей с этого направления. Затем он с несколькими квинквиремами и пятью триремами обошел город, чтобы дать бой тем из врагов, кто уже вышел в море.
Расположившиеся на укреплениях и наблюдавшие за происходящим тирийцы заметили маневры Александра и попытались предупредить товарищей в море, но те ничего не слышали, разгоряченные удачным боем и упоенно поглощенные уничтожением противника. Когда же они наконец осознали складывавшуюся ситуацию, было уже поздно, и лишь несколько кораблей вернулось в гавань вовремя. Большинство же протаранили и вывели из строя моряки Александра. Одна квинквирема и одна квадрирема достались Александру как трофеи. Потери в живой силе у противника оказались, однако, небольшими, поскольку тирские матросы, как нередко происходило в морских сражениях в древности, сумели спастись вплавь.
Наконец македонянин обложил Тир со всех сторон, и даже смелая вылазка защитников обошлась им дорого, обернувшись при этом лишь ограниченными достижениями. Сами стены продолжали оставаться грозной преградой. Греческий контингент на севере подтянул осадные машины, однако массивная кладка не поддавалась, и все усилия осаждающих оставались тщетными. На юге же на одном участке стену все-таки удалось поколебать, проделав небольшую брешь, в которую наскоро перебросили мостик. Однако тирийцы с легкостью отразили приступ македонской штурмовой партии, попытавшейся проникнуть в город этим путем.