— Ты даже не представляешь, какое действие оказываешь на меня, — горячий шёпот скользнул по губам, за мгновение до того, как он начал их целовать. — Моя маленькая, строптивая девочка. Весь день мечтал об этом моменте…
Меня обдало жаром, стоило почувствовать напряжённую плоть, упирающуюся мне в бедро. В ногах появилась предательская слабость. Нестерпимо захотелось ответить на поцелуй Стража, покорно обвить его шею руками, раствориться в нём, отдаваясь во власть чувственных ласк.
Вот только это было бы равносильно признанию поражения и безоговорочной капитуляции. Если уступлю сейчас, боюсь, больше никогда не смогу ему воспротивиться.
— Буквально сегодня вы утверждали, что я ещё очень слаба и должна поменьше напрягаться и двигаться, — стараясь не зацикливаться на сильных мужских ладонях, неторопливо оглаживающих мне спину и бёдра, напомнила о нашей утренней размолвке. Я снова просилась на прогулку, а он снова меня не пускал.
— А тебе и не надо двигаться. — Пощекотав языком чувствительную мочку уха, Моран чуть прикусил кожу, как бы дразня, и нахальным шёпотом продолжил: — Просто расслабься и получай удовольствие.
Наверное, стоило возмутиться этой беспредельной наглостью, вот только возмущаться и одновременно таять в руках обольстителя как-то не получалось.
— Даже не подумаю! — вспомнила про его разглагольствования о всецелой надо мной власти. — Отказать вам, увы, не имею права. Но это не мешает мне мысленно вас ругать. Как и обещала.
— И как успехи? — тихим голосом, распалявшим не хуже ласк, полюбопытствовал Страж, продолжая исследовать губами все самые чувствительные точки у меня на шее. Одновременно подушечками пальцев лениво ласкал грудь, которая сейчас отяжелела и ныла, и каждое новое прикосновение отзывалось внизу живота волнующим напряжением. — Сколько раз уже успела меня проклясть?
Его — ни разу. А вот себя… Даже не берусь сосчитать. Сейчас я ругала себя. За слабость и те чувства, что вызывал у меня этот мужчина. Мой муж и самая большая загадка в моей жизни.
…Сейчас я ругала себя. За слабость и те чувства, что вызывал у меня этот мужчина. Мой муж и самая большая загадка в моей жизни.
— Вы… ты… — слова растворились в тихом вздохе, вызванном не то возмущением, не то волнением, когда Моран, гипнотизируя своим колдовским взглядом, легко подхватил меня и усадил на край бассейна. Властно притянул к себе, отвергая любые дальнейшие возражения.
От мрамора веяло холодом, в то время как от тела мужа исходил жар. Да я и сама уже пылала, словно зажжённая свечка, и плавилась в его руках. Крепко удерживая за талию, заставляя прижиматься к нему теснее, Страж накрыл ладонью болезненно ноющее полушарие. Принялся неторопливо перекатывать между пальцами — горячими, немного шероховатыми — нежную бусину соска. Другому тоже уделил внимание, неспешно ласкал губами и языком, водил им, дразня, по влажной коже и при этом увлечённо следил за моей реакцией. Стоило представить, что точно так же он коснётся меня там, и всё внутри затрепетало от желания. Шумно вздохнув, сильнее обхватила его ногами, требовательно потёрлась о твёрдый, словно высеченный из камня живот Стража.
— Нетерпеливая моя, — тихонько рассмеялся мужчина, внимательно следя за каждым моим движением, выражением моего лица, и вдруг отстранился, то ли желая меня помучить, то ли распалить ещё больше. Обвёл большим и указательным пальцами едва различимую линию шрама, скользнул рукой к самому низу живота, при этом намеренно избегая того, что сейчас особенно требовало его внимания. — Всё ещё не хочешь меня? Может, мне перестать? — наконец дотронулся до напряжённого узелка, заставив содрогнуться от сладостного, невероятно острого ощущения.
Я закусила губу, силясь сдержать стоны и ответ, который его светлость так жаждал от меня услышать.
— А если так? — по-прежнему не сводя своего пронзительного, наполненного желанием взгляда, хрипло спросил маг и ввёл в меня, бесстыдно раскрывшуюся перед ним, два пальца.
— Ох, да!.. — не способная больше сдерживаться, я вскрикнула. Выгнулась дугой, запрокинув голову, ногтями царапая покрытый капельками воды холодный мрамор, безвольно подаваясь навстречу своему искусителю.
— Что да? — усиливая напор, севшим от страсти голосом требовательно уточнил мужчина. — Мне остановиться? Или продолжать? — большим пальцем он продолжал умело ласкать невероятно чувствительную горошину клитора, посылая всему телу разряды мощного, головокружительного удовольствия.
— Только попробуй! В смысле остановиться… Ах… — почувствовав, что ещё немного и достигну долгожданного пика, я вскрикнула… и вдруг всё прекратилось. Всхлипнув от досады и разочарования, жалобно взмолилась: — Моран, пожалуйста…
В отличие от меня, этот изверг и не думал проявлять покладистость. Выйдя из воды, молча подхватил свой трофей, то бишь меня, на руки. Сама я до постели точно бы не дошла, ноги подкашивались от слабости и испытанного наслаждения, отголосками звучавшего в каждой клеточке моего тела. Страж направился в спальню, оставляя за собой дорожку из мокрых следов. Бережно уложил меня на кровать, на прохладные простыни, тут же напитавшиеся влагой, и опустился рядом.
Словно зачарованная, я вглядывалась в лицо мужа, постепенно растворяясь в омуте тёмных глаз. Ловила в них своё отражение, впитывала в себя тепло дыхания и страсть, которую моему соблазнителю с каждым мгновением всё сложнее было сдерживать.
Заведя мне руки за голову, нежно массируя запястья подушечками больших пальцев, мужчина накрыл меня своим телом. Эта невинная, лёгкая ласка снова заставила затрепетать. И я сама обвила ногами его талию, взволнованно задержала дыхание, почувствовав, как лона коснулась твёрдая, напряжённая плоть. Прикрыла глаза, наслаждаясь тем, как он осторожно заполняет меня собой. Наши тела сливаются в едином ритме, становятся одним целым.
Страж двигался томительно медленно, словно боялся причинить мне боль, или намеренно растягивал удовольствие, эти волшебные мгновения единения.
Сейчас для него существовала только я. Я одна. Пусть и на короткое, быстротечное время. А он уже давно стал центром моей вселенной. Моей голубой мечтой, такой реальной и в то же время такой несбыточной.
Тишину комнаты заполнили сладострастные стоны и довольный мужской рык. Дыхание мужа сбилось, стало тяжёлым. Он больше не следил за моими эмоциями. Утратив прежнюю сдержанность, всецело отдался во власть чувственной игры. Проникая глубоко, на всю длину, двигался всё быстрее, кусая в поцелуе мне губы и что-то неразборчиво шепча.
И это было наивысшее наслаждение — видеть его таким. Сбросившим маску. Настоящим.
Живым.
Жадный поцелуй, от которого перехватило дыхание, и меня накрыло волной блаженства. По телу Стража прошла судорога. Я ощутила, как он горячими толчками изливается в меня. Постепенно черты лица, искажённые страстью, разгладились, веки умиротворённо закрылись. Откинувшись на спину, муж привлёк меня к себе. Я положила голову ему на грудь и замерла. Долго прислушивалась к биению его сердца, сначала громкому и такому быстрому, потом — мерному, едва различимому, пока, сморённая усталостью, наконец не уснула, прямо на влажных простынях.
А проснувшись под утро, снова обнаружила, что я одна.
Глава 2
Приподнявшись на локтях, зачем-то обвела спальню внимательным взглядом, хоть и понимала: его светлости уже давно и след простыл. Но, как говорится, надежда умирает последней. Вдруг маркиз поднялся, просто чтобы сделать глоток воды. Или ему приспичило поглазеть на цветущий сад, вырисовывающийся в предрассветных сумерках.
Увы, надежда всё-таки умерла. В муках. Вместе с моим хорошим настроением, готовностью простить Морана за былые грехи, а также желанием начать всё сначала.
Мысленно послав беглеца куда подальше, расстроенная, рухнула на кровать. Обняв с горя подушку, так как больше некого было обнимать, зажмурилась, наивно полагая, что стоит только сомкнуть веки, и сон вернётся.
Как бы не так!
Ночью бессовестный Страж владел моим телом, под утро — мыслями. Уже не говорю про сердце.
Не знаю, сколько так провертелась, думая о маге, пока наконец не провалилась в беспокойное забытьё и тут же из него вынырнула, разбуженная доносящимся с улицы скрипом подъезжающей кареты, вскоре сменившимся звуками голосов. Глубокий волнующий баритон, несомненно, принадлежал моему благоверному, другой голос, кажется, де Грамону. Спросонья и не разберёшь.
Выскользнув из постели, так за ночь и не просохшей, приблизилась к окну. Солнце было высоко в небе, рассыпало повсюду свои лучи, щедро делясь с жителями столицы теплом и светом. Чудеснее дня для прогулки по Навенне и не придумаешь. Вон его светлость с утра пораньше тоже куда-то собрался.
А мне опять до вечера маяться в одиночестве.
Осторожно выглянув из-за шторки, увидела Морана, скрывающегося в карете, и воинственно подумала:
«Ну уж нет!»
Придётся слугам применить силу, чтобы удержать меня взаперти. А если Страж потом надумает возмутиться, больше его фокус с совместными омовениями не сработает.
Хотя… он в любом случае больше не сработает. Теоретически.
А вот на практике… Про практику решила пока не думать, дабы не травить себе душу раскаяньем и упрёками в полном отсутствии у себя силы воли.
Несколько раз решительно дёрнула за шнурок колокольчика. Спальня Мадлен располагалась этажом ниже, и девушка, по идее, уже должна была мчаться в покои госпожи. Опустившись на краешек необъятного, такого пустого ложа, я горько вздохнула и снова попыталась прогнать из головы Стража.
Чтоб он во Мглу провалился!
Собиралась приправить это скромное пожелание парой-тройкой сочных эпитетов, услышанных когда-то от вилланов барона ле Фиенна, но в то самое мгновенье замерла на месте, точно окаменела. Широко раскрыв глаза, уставилась на… супруга и свою кузину. Они стояли у того самого окна, из которого я только что подглядывала за господами магами. Муж и жена, окружённые солнечным ореолом, смотрели друг на друга и держались за руки. Идиллическая картина. Вот Серен, приподнявшись на цыпочках, подалась к его светлости и с лукавой улыбкой принялась что-то нашёптывать ему на ухо. Моран, больше напоминавший высеченную изо льда статую, настолько бесстрастным и неживым было выражение его лица, молча внимал словам благоверной.