бочим – по 1 рюмке водки.[924]
Примечательно, что решение о «норме выдачи» принималось на уровне гофмаршала. Например, 6 декабря 1896 г., в день тезоименитства Николая II, в Александровский дворец пришло по телефону распоряжение из Петербурга о разрешении выдать только ближайшей прислуге императорской семьи по полбутылки шампанского, «а больше никому».
Судя по документам, Винную кладовую устроили в Александровском дворце в 1897 г., когда в приспособленном для этого помещении установили 4 винных штабеля.[925] Кладовую разделили железной решеткой с дверью посредине, с одной стороны решетки хранились вина, а с другой производилась их выдача.[926]
Из этого погреба Александровского дворца вина подавались и к высочайшему столу. Например, 14 мая 1897 г. «Их Величествам завтрак на 30 персон в Александровском дворце» подавали: «Шато Леовиль 1881 г…», «Напареули»,[927] «Мадера № 3», шампанское «Монополь».
Как и в других винных погребах императорских резиденций, специалисты тщательно записывали в огромную амбарную книгу всю номенклатуру «вин и питий», регулярно завозя в погреба новые партии. При этом, конечно, учитывались и алкогольные предпочтения членов императорской фамилии.[928] Например, в 1902 г. в Винной кладовой Александровского дворца, хранились следующие «вина и пития»[929] (см. табл. 8):
Таблица 8
Отметим, что в 1902 г. в винных подвалах хранились и настоящие раритеты, например несколько бутылок токайского вина 1811 г., сливовица 1828 г. и 4 бутылки коллекционного коньяка 1836 г., поднесенные императору метрдотелем П. Кюба.
Киршвассер. Современное фото
Ассортимент вин и питий поддерживался на некоем постоянном уровне. Например, приведем список иностранных крепких напитков на 1904 г.: виски Кювилье – 4 бутылки; джин – 2 бутылки; Аквавит – 32 бутылки; киршвассер[930] – 3 бутылки; мятная английская – 8 бутылок; французская водка – 2 бутылки; сливовица 1828 г. – 6 бутылок; старая водка Сеген – 5 бутылок; старая водка 1852 г. Зейделя – 6 бутылок.
Следуя давней традиции, доставлялись в винный погреб Александровского дворца и подарочные бутылки. Например, когда известный винодел князь Л.С. Голицын подарил Николаю II имение «Новый свет», небольшую часть его коллекционных вин доставили в Царское Село.[931] Другую часть отправили в Ливадийский дворец.
На уровне семьи Николая II спиртного пили мало. Например, 1 января 1917 г. к завтраку и на обед к Высочайшему столу на 6 персон подавалось десертное вино «Рафаэль» (полубутылка), бутылка оранжа и 6 бутылок кваса монастырского.
Крепкие напитки (ром, коньяк, ликеры) в январе 1917 г. не подавались вообще. Великим княжнам за январь была подана одна бутылка вина «Шато Лафит» (1896 г.) и полбутылки вина «Рафаэль». В основном девушки пили минеральную воду, квас и лимонады.
Из винного погреба Александровского дворца выдавались вина и ближайшему императорскому окружению. 1 января 1917 г. фрейлине А.В. Гендриковой подали полубутылку мадеры; А.А. Вырубовой – мадеру, квас, ессентуки; комнатной женщине Занотти – мадеру № 1, 2 бутылки ессентуки; комнатной женщине Тутельберг – полбутылки красного вина «Шато-Лафит» 1906 г.
Мужчины пили тоже более чем скромно. В том же списке 1 января 1917 г. значится: доктору В.Н. Деревенко – красное «Шато-Леовиль» 1906 г. и две бутылки хлебного кваса, Пьеру Жильяру – полбутылки красного вина «Шато-Лафит» 1906 г. и бутылку ессентуки. В этот день крепкое выдали только болевшему сыну доктора Е.С. Боткина – по бутылке коньяка и водки.[932] Видимо, для эффективного лечения простуды.
При этом тогда по Петербургу ходили упорные слухи о том, что Николай II много пьет, но архивные документы свидетельствуют об ином. Как следует из «Ведомости о расходе вин и напитков по погребу Царскосельского дворца за январь 1917 г…», 8 января 1917 г. к высочайшему завтраку подали полубутылку вина «Рафаэль», бутылку минеральной воды «Ессентуки» и бутылку яблочного кваса. Уже после отречения, на Пасху 2 апреля 1917 г., к собственному столу подали две бутылки красного бордоского вина «Шато-Марго» 1893 г., две бутылки шампанского «Абрау-Дюрсо», бутылку дудергофской минеральной воды и три бутылки монастырского кваса. 31 апреля 1917 г. к собственному столу подали бутылку сливовицы, которую любил Николай II.
Последний раз ресурсы Винной кладовой задействовали в конце июля 1917 г., когда собирали все необходимое для царской семьи, отправляемой в Тобольск. Тогда из Винной кладовой доставили 3 ящика с винами и 3 ящика с водами для погрузки в поезд № 2.[933]
В подвале Александровского дворца в 1840-х гг. оборудовали Сервизную кладовую, при этом главная сервизная кладовая также находилась в Екатерининском дворце. В этих кладовых, наряду с повседневными, хранились и «именные» сервизы, изготовленные на Императорском Фарфоровом заводе, которые по своему качеству и уровню художественных решений не уступали лучшим образцам фарфора Веджвуда, Мейсена, Копенгагена и Севра.
Например, известный сервиз «Бабигон»[934] в Александровском дворце использовался только однажды, чтобы отпраздновать день рождения немецкого императора Вильгельма II в 1912 г. Этот сервиз по распоряжению Николая II в 1911 г. перевезли в Царское Село из кладовой Большого Петергофского дворца. В документах указывается, что сервиз был рассчитан на 100 персон. Так как сервиз не был укомплектован, то хозяйственники заказали на Императорском Фарфоровом заводе недостающие тарелки. При этом Николай II лично распорядился, чтобы на столы не подавались «имеющиеся в этом сервизе дорогие десертные тарелки с изображением дворцов и т. д…». Для их замены дополнительно заказали «100 десертных тарелок такого же рисунка, как глубокие и плоские».[935]
20 октября 1911 г. драгоценный сервиз был перевезен в Царское Село «без повреждений» и сдан «в сервизную кладовую Большого Царскосельского Старого дворца». В документах подчеркивается, что сервиз «Бабигон» «представляет громадную ценность» и нуждается в крайне бережном обращении. В Сервизной кладовой составили ведомость сервиза «Бабигон»: «сервиз фарфоровый белый с позолотою, серыми разводами и с таким же цветочками и малиновыми кантами».[936] Поскольку часть предметов сервиза имела повреждения, то их отправили на Императорский Фарфоровый завод «как образцы для восстановления».
Дважды в 1909 г. был использован «Фиолетовый» сервиз для завтраков. Как правило, «Синий» и «Позолоченный» сервизы использовались для десертов и кофе.
Тем не менее для пополнения коллекции фарфора в Александровском дворце ежегодно на Императорском Фарфоровом заводе заказывались новые сервизы. Это было связано с тем, что при пользовании сервизами происходили неизбежные утраты. Посуду били и за столом, и на кухне. Кроме этого, сервизы должны были выглядеть безупречно и быть полностью укомплектованными.
В феврале 1905 г. в Александровский дворец «для представления» Николаю II доставили две уникальные вещички из знаменитого Севрского сервиза Екатерины II. С ним была связана очень давняя и запутанная история.[937] Этот уникальный сервиз, который принято сейчас называть «Камейным», изготовили по заказу Екатерины II на Севрской мануфактуре в 1777 г., уплатив за него 350 тысяч ливров. Сервиз на 60 персон, включающий 765 предметов, состоял из столового, десертного, чайного и кофейного наборов посуды. «Камейным» его назвали потому, что все предметы сервиза мастера Севра декорировали цветочным вензелем Екатерины II и изображениями камей с античных оригиналов из коллекции Людовика XV. Над сервизом трудились ведущие художники Севрской мануфактуры – Додень, Нике, Буланже, Прево и другие.
«Камейный» сервиз на одной из выставок Государственного Эрмитажа
Еще одной особенностью сервиза было то, что мастера Севрской мануфактуры изготовили его из мягкого фарфора бирюзового тона, секрет которого с 1752 г. знали только они. К началу XIX в. этот секрет был утрачен. Сервиз доставили в Петербург в 1779 г., предназначался он в подарок Г.А. Потемкину.
В последующие годы «Камейным» сервизом активно пользовались, тарелки периодически бились. Их пытались заменять копиями, изготовленными на Императорской Фарфоровой мануфактуре. Но целиком сервиз едва не погиб во время пожара Зимнего дворца 17 декабря 1837 г. Сервизная кладовая тогда располагалась в подвале дворца, и во время пожара все фарфоровые сервизы, хранившиеся там, полностью уцелели, однако «Камейный» сервиз на момент пожара находился в одном из залов Зимнего. Спасая сервиз, служители вынесли его в Адмиралтейство. Сколько хрупкого фарфора погибло на загроможденных вещами лестницах дворца, неизвестно. Но точно известно, сколько вещей «Камейного» сервиза украли в ночь, когда полыхал Зимний.
О факте кражи предметов «Камейного» сервиза известно из рапорта директора Императорского Эрмитажа князя А.А. Васильчикова, который осенью 1881 г. начал борьбу за передачу ряда уникальных вещей Гофмаршальской части, хранившихся в залах и кладовых Зимнего дворца, в ведение Эрмитажа. Убеждая министра Императорского двора князя И.И. Воронцова-Дашкова, он подчеркивал, что единственный в мире бирюзовый сервиз «имеет европейскую знаменитость. Великолепные десертные тарелки с рисунками en cumayeu [camaieu? – камея] и поддельными камнями стоит каждая вдесятеро против своего веса золотом. К сожалению, главные, средние штуки сервиза были отделаны в новейшую не достойную их бронзу и пополнены фарфором с Императорской фабрики. Сервиз этот, выставленный в шкафах в комнате, где теперь висят русские мозаики, дополнил бы нашу галерею драгоценностей и был бы одним из лучших ея украшений».