Наряду со случайными собаками у цесаревича были и собаки, подаренные царственными родственниками. Так, в 1908 г. английский король, посетив яхту «Штандарт», подарил четырехлетнему цесаревичу шпица. За нелегкий нрав собачку назвали Бойкой. Но она не пришлась по сердцу мальчику, и он не привязался к ней[407].
Были у Алексея и другие собаки. Например, в дневнике великой княжны Ольги Николаевны упоминается, что 18 октября 1914 г. у цесаревича Алексея умер пес по кличке Шот, которого «похоронили сегодня на островке, и у него теперь его брат, тоже Шот». Судя по всему, на Детском острове, кроме захоронений под 4 пирамидками, имеются захоронения и других собак.
Когда цесаревич подрос, ему подарили спаниеля, которого назвали Джой. Видимо, это произошло летом 1914 г., когда цесаревичу исполнилось 10 лет. На множестве фотографий он запечатлен именно с этой собакой.
С Джоем охотно играла вся семья. Джой сопровождал цесаревича Алексея в ссылку в Тобольск и Екатеринбург в 1917–1918 гг. После расстрела царской семьи летом 1918 г. собака уцелела. Ее подобрали и через Дальний Восток вывезли в Англию. Там Джой доживал свой век Букингемском дворце.
Французский бульдог. Фирма К. Фаберже
Свои собаки были и у императорских дочерей. Младшая Анастасия имела японского пекинеса Джемми. Свою вторую собаку, которая появилась около 1916 г., – королевского спаниеля, она тоже назвала Джемми.
Вторая дочь Николая II Татьяна воспитывала французского бульдога по имени Ортипо. 12 октября 1914 г. она записала в дневнике: «Аня мне привезла от Маламы маленького французского бульдога, невероятно мил. Так рада». На фотографии бульдог часто сидит у нее на коленях. Ортипо спал в ногах на кровати Татьяны, однако он слишком громко храпел, и его пришлось удалить из спальни, поскольку он мешал старшей дочери Николая II – Ольге, которая спала со своей сестрой в одной комнате. Татьяна имела коллекцию фигурок любимой собаки, вырезанных из горного хрусталя. На глаза собачек пошли синие сапфиры, а ошейник был изготовлен из золота. Татьяна хранила эти фигурки в своей спальне. В настоящее время эти фигурки рассеяны по различным коллекциям. Последний раз Ортипо видели, когда императорское семейство прибыло в Екатеринбург. Татьяна несла тяжелый чемодан в одной руке и Ортипо в другой.
Таким образом, каждое из поколений семьи Романовых имело свою «собачью» историю. И отношение к собакам со стороны монархов было своеобразной калькой их отношений к людям, которые окружали трон.
Детский остров
С конца 1820-х гг. в Александровском парке формируется особая «территория детства», закрытая для взрослых. Это был Детский остров, расположенный на пруду, близ Александровского дворца. До сих пор на острове стоит маленький синий домик, видны спускающиеся в воду гранитные ступени и столбы паромной переправы.
Детский остров обустроили в конце 1820-х гг. при Николае I для игр детей императора. Как вспоминала дочь Николая I великая княгиня Ольга Николаевна в 1824 г. «Папа подарил нам остров», на котором «Саша и товарищи его соорудили… домик из четырех комнат с салоном… нам подарили лодки. Матрос следил за нашей маленькой гаванью и учил нас морским обычаям. В кухне мы готовили настоящие обеды… небольшое возвышение было названо „мысом Доброго Саши“[408]».
Все так и было, но, конечно, Ольга Николаевна слегка преувеличила, написав, что домик был «сооружен Сашей». Замечу, что в 1824 г. великой княгине Ольге Николаевне было только 2 года, а ее старшему брату, будущему императору, – 6 лет. Поэтому Детский остров был востребован детьми только когда они подросли, т. е. в конце 1820-х гг. Вероятно, тогда Николай I и «подарил» его своим детям, что, конечно, никак не оформлялось на уровне документов. Но при этом в императорской семье сложилась прочная традиция «запрета» на нахождение на этом острове взрослых. Там могли играть только дети.
В действительности небольшой домик в стиле позднего классицизма построили профессионалы под руководством архитектора А. М. Горностаева по проекту В. П. Стасова в 1827–1830 гг. Домик имел небольшую террасу по всей его ширине, гостиную в центре и четыре маленькие, просто отделанные комнаты с детской мебелью, названные по имени их маленьких владельцев. Деревянные перегородки между комнатами могли раздвигаться. Интерьеры украшала лепка и орнаментальная роспись плафонов в стиле Людовика XVI. Домик отапливался двумя каминами. Поблизости от домика была устроена кухня, и две пристани для парома.
Домик на Детском острове
22 февраля 1828 г. Захаржевский писал П. М. Волконскому, что «в прошлом 1827 г. по Высочайшей воле построен вчерне каменный павильон в Царскосельском Новом саду на Детском острове». На эти работы было потрачено 4610 руб. 93 коп., и генерал запрашивал министра, кто компенсирует Царскосельскому Дворцовому правлению потраченные деньги. На рапорте Захаржевского имеется резолюция: «Высочайше повелено заплатить из Кабинета. 25 февраля 1828 г.»[409].
Окончательно работы по отделке Детского домика закончились к осени 1830 г. 7 ноября 1830 г. Захаржевский рапортовал Волконскому: «По приведению к окончанию отделки Павильона на Детском острове в Царскосельском Верхнем саду, составлен в Царскосельском Дворцовом правлении счет о следующих к заплате деньгах – всего на сумму 16 584 руб.»[410]. О том, что счет, представленный Захаржевским, детально проверялся, свидетельствует запрос П. М. Волконского: «почему не показано в счете… деньги за зеркальные стекла, поставленные в том Павильоне». Захаржевский, который вникал во все детали своего обширного хозяйства, немедленно пояснил министру, что «стеклы и зеркала для Павильона на Детском острове, по объяснению архитекторского помощника Горностаева с казенного завода подарены, как сказал ему г. генерал-майор Мердер, почему и счета на оные от Стеклянного завода в получении не имеется». Только тогда состоялся именной указ Николая I от 17 ноября 1830 г. по Кабинету – уплатить 16 584 руб.
Фасад, план и разрез домика на Детском острове
В 1830 г. рядом с домиком была выстроена небольшая деревянная кухня (она не сохранилась), а на берегах острова и пруда – две деревянные пристани для паромной переправы.
К этому времени дети Николая I уже поделили комнаты своего домика на Детском острове. Великая княжна Ольга Николаевна в мае 1830 г. писала отцу: «Наш остров прекрасен, деревья на нем разрослись, а дом скоро будет готов. Я выбрала себе комнату, в которой окошки прямо к Александровскому дворцу. Я не хочу, чтобы в моей комнате был ковер, потому что это было бы слишком по-городскому, однако ж в ней будет мраморный камин… Наш остров теперь чудо как хорош. Дом почти готов, только стены еще не крашены. Моя комната будет голубая, а зала малиновая. Снаружи стоят две вазы с цветами и с двух сторон, где нет окон, приделаны зеркала, так что весь остров в них виден. Кухня также почти выстроена»[411].
Ольга и Татьяна на «Мысу доброго Саши»
До острова можно было добраться на пароме или на лодке – такой способ переправы был выбран сознательно, чтобы подчеркнуть изолированность Детского острова от мира взрослых, хотя, конечно, за детьми присматривали и там. На острове постоянно дежурили несколько матросов Гвардейского экипажа, в обязанности которых входил надзор за переправой и обучение детей морским обычаям.
На мысу, правее домика, был устроен гранитный док для лодок. С лёгкой руки сестры Александра II Ольги Николаевны, за ним утвердилось название «Мыс доброго Саши» (в честь старшего брата Александра). Каждое лето остров становился местом детских игр.
Кольман К. Домик на Детском острове. 1820-е гг.
Юные хозяева справляли на нём детские праздники, ловили с берега рыбу, работали в саду, делали заданные преподавателями уроки, учились готовить на настоящей кухне. Например, великий князь Михаил Николаевич в дневнике упоминает: «Пошли с Сережею на остров удить, и потом варили бобы, позвали повара, который зарезал щуки и несколько окуней и стал их жарить. Пошли обедать и ели свою рыбу. После обеда опять на острове, где во время дождя сварили чудесный кофе и выпили его»[412].
Замечу, что кухня детского домика была оборудована «по-взрослому». В комнатной описи «в здании Детского острова в Собственном садике при Александровском дворце» среди прочего значатся: 12 шт. серебряных золоченых столовых ложек (весом 51,5 золотников); 12 шт. серебряных золоченых столовых ножей с перламутровыми ручками и 12 шт. таких же вилок. Этот столовый набор хранился в футляре, обтянутом снаружи алым сафьяном, а внутри синим бархатом, крышка футляра была подбита белым атласом. В описи также упоминаются 24 шт. золоченых серебряных чайных ложек (весом 1 фунт 66,5 зол.), чайное ситечко, золоченая ложка для горчицы. Кроме этого, там хранились серебряные столовые принадлежности: ложки, ножи, вилки, ситечко, щипцы для сахара, ножик для масла и даже ложка для вынимания спаржи.
Завершает обширный перечень судок с графином для перца и стаканом для горчицы[413].
Детский остров каждое лето становился местом игр, которые по мере взросления менялись. Там не только играли, но и справляли детские праздники. Так, в июне 1829 г. по случаю возвращения наследника Александра Николаевича из-за границы, где он провел два месяца, на Детском острове был впервые устроен праздник.
В 1830 г. воспитатель цесаревича К. К. Мердер предложил придумать девиз для Детского острова. В результате совместного творчества появился рисунок с изображениями «промытой скалы, муравья и якоря», что символизировало «постоянство, деятельность и надежду». Видимо, муравей как один из символов Детского острова дал название рукописному журналу «Муравей», который начал «издавать» цесаревич с друзьями в 1831 г.