– Ты хоть понимаешь, о чем идет речь? – переспросила Таня.
– Понимаю. Очень хорошо понимаю! – Лешкино терпение было на пределе.
– Так вы уже в курсе? – разочарованно пробормотала она.
– Мы – в курсе, – отрезал Казарин.
– И что мне делать?
– Мне – все равно. Со своим майором сама разбирайся. И больше, я тебя очень прошу, не звони мне по таким вопросам. Прощай!
Когда Алексей вернулся в комнату, отец уже пришел с работы и, разложив на столе свой нехитрый паек, прихлебывал чай из кружки.
– Вот, армейский концентрат каши, макаронная крупа, дрожжевая паста, – похвастался он перед сыном. – Говорят, заменяет мясо. Еще яичный порошок, сахар и хлеб.
Алексей мрачно оглядел стол и ничего не ответил. Владимир Константинович взял с блюдца кусок хлеба и протянул опустевшую кружку:
– Долей-ка мне кипятку.
Алексей пропустил его просьбу мимо ушей. Он несколько раз прошелся по комнате и затем подошел к буфету. Владимир Константинович слышал конец телефонного разговора и поэтому от вопросов воздерживался. Алексей достал графин с водкой и наполнил стакан доверху. После этого взял его в руки и только тут осознал, что в комнате отец. Их глаза встретились:
– Не возражаешь?
Владимир Константинович отставил стакан с чаем и с легкой иронией заметил:
– Как бывший врач даже рекомендую. Но не полный… Казарин-старший взял графин у сына и налил рюмку себе. Затем они чокнулись и выпили. Но Лешка, оказывается, на этом останавливаться не собирался.
– Еще по одной? – предложил он отцу. Владимир Константинович прикрыл свою рюмку ладонью.
– А я так вмажу!
Ровно через пять минут все поплыло перед Лешкины-ми глазами. Он немного посидел за столом, затем поднялся и пошел к двери.
– Ты куда собрался? – забеспокоился Владимир Константинович.
Алексей приложил палец к губам:
– Тс! Пойду, подышу свежим воздухом и тут же вернусь.
Не слушая возражений отца, он вышел на улицу. Его сильно штормило. Алексей сделал круг по Кремлю и, незаметно для себя, оказался на проходной.
Через какое-то время Казарин нетрезвой походкой уже шел по ночной Москве. У «Националя» он остановился, немного подумал и толкнул входную дверь. Навстречу ему поспешил швейцар:
– Товарищ! В таком виде к нам нельзя.
Алексей снес на ходу кадку с пальмой и двинулся к стойке администратора. Затем ударил кулаком по конторке и закричал на все фойе:
– Свистать всех наверх!
Появился испуганный администратор. Оценив ситуацию, он срывающимся голосом крикнул швейцару:
– Матвей, вызывай милицию!
Казарин сунул ему под нос красное удостоверение:
– Не надо, она уже на месте! Администратор не знал, как реагировать:
– Но вы же… пьяны.
– Это для маскировки. Где тут у вас список постоялого двора?
Алексей вытолкал администратора из-за конторки и начал изучать журнал регистрации.
Таня собирала вещи, когда в номер постучали. Она приоткрыла дверь, и в ту же секунду в комнату ворвался Казарин. Ничего не говоря, Алексей прошелся по номеру, заглядывая при этом во все углы. С особой тщательностью он изучил содержимое шкафа и пространство под столом. И тут Таня справилась с волнением и возмущенно заявила:
– Вообще-то воспитанные люди при встрече здороваются.
Алексей продолжал осмотр.
– Так то ж – воспитанные, а я так, погулять вышел, – не глядя на жену, буркнул он.
Его поиски так и не увенчались успехом. Наконец, он уселся на край стола, и столешница предательски заскрипела под его весом, готовая в любой момент треснуть пополам.
– Ну и где ты его прячешь? – прищурившись, спросил Алексей.
– Кого? – не поняла Таня.
Казарин качнулся, но тут же вновь принял вертикальное положение.
– Ты дурочкой-то не прикидывайся!
– Я не понимаю, про кого ты говоришь.
– Не понимаешь? Ничего, я помогу! Алексей смахнул со стола все, что на нем было.
– Где эта сволочь, с которой ты шляешься по всей Москве?
Таня еще раз внимательно оглядела мужа с головы до ног и вдруг с улыбкой заметила:
– Казарин, а ведь ты напился. Точно! Ай-ай-ай. Я тебя первый раз таким вижу.
Она сделала шаг и попыталась погладить его по щеке. Но он грубо ударил ее по руке и угрожающе сжал кулаки:
– Я задал вопрос. Отвечай!
От боли и обиды у Тани на глазах выступили слезы, но она попыталась взять себя в руки.
– Алексей, иди домой и выспись. А потом мы поговорим. Если ты меня в чем-то подозреваешь – можешь успокоиться. Это не то, что ты думаешь.
Алексей на секунду успокоился и даже глупо улыбнулся:
– Тогда пошли домой вместе. Таня отвернулась и подошла к окну:
– Не могу.
Алексей был в отчаянии. Наконец, он осознал всю глупость и бессмысленность происходящего:
– Не можешь? Я понимаю. Это такой женский способ забыться: мужики в таких случаях водку хлещут, а бабы… Только знай, Танюша, это путь не женщины, а…
Алексей не мог выговорить этого слова. Но Танька и так все поняла:
– Ну, договаривай! Смелее. Скажи, что твоя жена – шлюха! Ведь ты это хотел сказать?
Алексей пожал плечами:
– Это ты сказала – не я.
Звонкая пощечина чуть не сбила его с ног:
– Пошел вон!
– Угу, – покорно кивнул головой Казарин и тут же направился к выходу, но в этот момент в дверь постучали. Алексей открыл. На пороге стоял Мартынов. Через распахнутую дверь номера напротив был виден красиво сервированный столик на двоих. В одной руке Мартынов держал бутылку с шампанским, в другой – два бокала. При виде Казарина он перестал улыбаться:
– Татьяна Петровна, у вас гости?
Казарин схватил Мартынова за грудки и врезал по ненавистной морде.
– У нее – муж!
Мартынов ойкнул и скрылся в дверях своего номера. Раздался грохот опрокинутого стола. Где-то на нижних этажах послышался топот. Таня и Леша смотрели друг на друга. Таня не выдержала:
– Уходи!
Глава 18
Утреннее совещание проходило в кабинете коменданта Кремля. Алексей чуть запоздал и поэтому старался не попадаться на глаза начальству. Он встал за спинами сотрудников комендатуры, прислонив больную с похмелья голову к холодной стене. Докладывал заместитель коменданта:
– Это, можно сказать, вопиющий случай. Конечно, это дело милиции. Криминал – не по нашей части. Но если не сделать правильных выводов, то в следующий раз такое может произойти прямо под стенами Кремля.
Пока он развивал тему, Казарин, чтобы сориентироваться, шепотом спросил у соседа:
– Что обсуждаем?
– Вчера в Лебяжьем женщину застрелили. Алексей хотел еще что-то спросить, но замкоменданта кашлянул и строго посмотрел в его сторону:
– Надо разобраться с этим делом и взять его под контроль.
Казарин опять наклонился к соседу и зашептал:
– А про погром в «Национале» трепа не было?
– Да нет, – буркнул тот. – Он все про эту бабу застреленную пока говорил.
Замкоменданта хлопнул рукой по столу:
– Казарин, раз у тебя есть время опаздывать на совещания, вот ты и возьмешь это дело на себя. Ведь Светлана Иосифовна будет сегодня гостить на даче отца. Понятна задача?
Вот это новость. Никто не предупреждал, что Светку увезут на дачу. С одной стороны, неприятно, что его даже не поставили в известность, с другой – имелись и свои плюсы: можно было передохнуть и забыть хотя бы на время про Светкины капризы.
– Есть, – отрапортовал Алексей и тут же сморщился от боли: два стакана водки давали о себе знать. В эту минуту ему стало окончательно ясно, что без банки рассола задание не выполнить.
На углу Волхонки стояла длинная очередь за хлебом. Торговля обычно начиналась в шесть часов утра. Но несмотря на столь раннее время, у дверей булочных и продовольственных магазинов к открытию скапливались огромные очереди. Чтобы доказать свое право на место в них, москвичи записывали химическим карандашом порядковый номер прямо на ладонях. Те, кто стоял в нескольких очередях, имели на руке несколько номеров. Химический карандаш, перед тем как написать цифру, слюнявили, от этого язык и губы становились фиолетовыми. Проходя мимо таких очередей, Алексей всегда испытывал чувство вины перед людьми, которые часами давились за буханкой мятого, сырого и непропеченного хлеба. Нечто подобное он пережил в детстве, когда пару раз ездил на отцовской машине в школу.
В МУРе все тот же следователь Майченко деловито протянул Лешке руку:
– Здорово, Казарин! Что-то ты к нам зачастил. У вас что там, кроме тебя, некому работать?
Алексей тоже был рад встрече.:
– Кто бы говорил, – отшутился он. – Целый МУР сле-даков, а я как ни приду – все ты да ты.
Майченко устало рассмеялся:
– Мы учтем твои пожелания. Чай будешь? Алексей устало поежился.
– Некогда, Ваня, рассиживаться. Давай к делу.
Иван посерьезнел, сел за стол и, вытащив из ящика письменного стола папку с тесемками, заговорил:
– В принципе, все более-менее понятно. Огнестрельное ранение в голову. Пуля вошла в затылок и прошла навылет.
Казарин взял папку, но перед тем как приступить к изучению деталей убийства, спросил:
– Оружие установили?
– Спрашиваешь! – хмыкнул Иван. – Обычный «ТТ». Числится в розыске с июня 41 -го.
Алексей сам себе кивнул и задал следующий вопрос:
– Ну а личность убитой? Кто такая? Майченко развел руками.
– То-то и оно: никаких документов при ней не найдено.
– А вещи? Сумочка, деньги?
Иван изобразил на лице кислую мину.
– Сумка-то есть, а денег или чего-нибудь стоящего в ней не оказалось. Все выгребли, – резюмировал Майченко. И как-то неуверенно добавил: – Похоже на обычное ограбление.
Казарин задумался.
– А ты-то сам как считаешь? Иван только развел руками:
– Ты меня не спрашивай. Мое дело маленькое: нашел улики, передал – и за новым покойником.
Лешка понял, что убийство было не из простых. И Майченко, тянущему на себе не одно уголовное дело, хватало других забот.