За время пребывания в группе т. Ботян показал себя примерным дисциплинированным бойцом, политически развит, идеологически устойчив, к службе и учёбе относится добросовестно, преданный делу партии Ленина — Сталина.
Имеет показатели в личной подготовке:
1. Политическая подготовка — отлично.
2. Стреляет из личного оружия — хорошо.
3. Тактическая подготовка (разведка) — отлично.
4. Военная топография — отлично.
5. Подрывное дело — хорошо.
6. Знание матчасти оружия — хорошо.
7. Физически развит — хорошо.
Тов. Ботян является групповодом политических занятий, со своими обязанностями справляется хорошо, сообразительный, инициативный, пользуется авторитетом среди личного состава группы, с товарищами общается, в обращении тактичен, принимает активное участие в партийно-массовой работе. Волевыми качествами владеет. Взысканий не имеет, имеет ряд поощрений.
В прошлом т. Ботян являлся слушателем ВШ НКГБ, школу не закончил в связи с войной, как разведчик т. Ботян вполне может быть допущен с группой для выполнения боевого задания.
Командир группы капитан Пегушин.
Характеристика эта датирована 25 августа 1942 года. Но время нашего героя ещё не пришло — продолжалось обучение, и, насколько мы знаем, продолжалось успешно. Достаточно сказать, что за оставшиеся полгода Алексей выучился стрелять мгновенно и без промаха. А то ведь в представленной здесь характеристике стоит отметка «четыре»…
Тогда же, а точнее 5 сентября 1942 года, нарком обороны СССР Сталин подписал приказ № 00189 — о задачах партизанского движения. Там были пункты, непосредственно касавшиеся сотрудников и бойцов Четвёртого управления НКВД СССР (разумеется, открытым текстом этот «адресат» не указывался, но было понятно всем, кому адресовывалось). В частности, пункт восьмой гласил:
«8. Беспощадно истреблять или захватывать в плен фашистских политических деятелей, генералов, крупных чиновников и изменников нашей родины, находящихся на службе у врага. В этих целях постоянно наблюдать за генералами и крупными чиновниками. Выяснять, куда и по какому пути ездят, ходят, с кем ведут знакомство из местных жителей, какого поведения; кто и как их охраняет»{72}.
Именно эту задачу Алексею Ботяну впоследствии предстояло выполнять на практике.
Глава шестая«УХОДИЛИ В ПОХОД ПАРТИЗАНЫ…»
В разведке спешить не принято. Бывают, конечно, исключительные обстоятельства, когда всё следовало сделать «вчера», но гораздо предпочтительнее, чтобы каждая операция была продумана заранее и подготовлена самым тщательным образом. Именно это обеспечит её успех и во время войны сведёт к минимуму потери. В мирное время потери вообще недопустимы.
«Прежде чем перейти к массовой заброске отрядов и групп ОМСБОН в тыл врага, нужно было выяснить обстановку на оккупированной территории: как организована у гитлеровцев охрана тыла, какого рода поддержка нужна советским патриотам, ведущим борьбу с захватчиками. Отрывочных сведений, которые приходили из-за линии фронта, было явно недостаточно. Требовалась полная квалифицированная информация»{73}.
Оперативная группа «Олимп», в состав которой был включён Алексей Ботян, готовилась к выходу на территорию Украины, на Волынь.
«Почему именно туда? — отвечал на наш вопрос Алексей Николаевич. — Когда немцы пришли в Белоруссию, то там моментально возникли очаги сопротивления. На Украине этого не было, здесь немцев на границе встречали хлебом-солью. Они хотели сразу же отделиться от России. Особенно — западники. Но немцам, как вы знаете, никакая “самостийная Украина” не была нужна. А наша задача была, скажем так, “оздоровить обстановку”…»
И действительно, уже «к концу 1942 года оперативная обстановка на Волыни радикально изменилась. На территорию региона начали выходить советские партизаны…»{74}.
В конце января 1943 года группа, которой командовал капитан госбезопасности Карасёв, прибыла в район Старой Руссы — старинного города в Новгородской области. Уточним, что специальные звания для сотрудников госбезопасности, когда сержант соответствовал армейскому лейтенанту, а майор — полковнику, к этому времени уже были отменены, так что приставка «госбезопасности» теперь обозначала лишь принадлежность к ведомству.
АНКЕТА[64]
1. Должность: нач. отделения УНКВД; подразделение УНКВД г. Москва и МО.
2. Воен, специальность: общевойсковой командир.
3. Ф.И.О. и военное звание: Карасёв Виктор Александрович — капитан.
4. Год, м-ц и число рождения: 26 марта 1918 г.
5. Месторожд.: г. Елец Орловской обл.
6. Национальность: русский.
7. Родной язык: русский.
8. Какие языки знает кроме родного (хорошо, слабо): нет.
9. Соцпроисхождение: рабочий.
10. Соцположение: в/служащий.
11. Партийность и стаж: кандидат ВКП(б) 1941 г., май.
Далее следуют вопросы о принадлежности к другим партиям, службе в белой армии и нахождении в плену — все ответы отрицательные.
21. Образование:
а) общее — среднее
б) специальное — техн. ж. д. транспорта
в) партийное — нет
г) военное — норм, военное училище
д) чекистское — курсы чекистов.
22. Специальность основная: командир погранвойск.
23. Правительственные награды: орден «Ленина».
24. Когда призван: 1935 год.
25. Каким РВК призван: Мичуринским РВК по спецна-бору.
26. Участие в боях: Польская камп<ания>, Финский фронт, Отечественная война.
Далее следуют вопросы о семейном положении и составе семьи; Карасёв на то время был холост — все ответы отрицательные.
В заключительном разделе анкеты — «трудовая деятельность» — наибольший интерес представляет последний пункт:
«1941–1942 гг. — командир истребительного батальона, командир партизанского отряда, начальник отделения».
Местом работы указано «УНКВД МО Угодскозавод-ского района (Угодский завод); 3-й специальный отдел УНКВД МО (Москва)».
Дата заполнения анкеты — 26 сентября 1942 года.
Даже по этой скупой информации можно понять, что Виктор Александрович был командиром обстрелянным, с богатым боевым опытом и немалыми заслугами. Ну а то, что он был удостоен высшей государственной награды, ордена Ленина, свидетельствует, что руководство его ценило. Впоследствии Карасёв будет удостоен звания Героя Советского Союза.
Алексей Николаевич охарактеризовал его так: «Замечательный парень, смелый, в военном отношении грамотный, принимал очень хорошие, правильные решения».
За время подготовки к заброске во вражеский тыл Алексей Ботян совершил не менее двадцати пяти прыжков с парашютом. Однако полученные навыки не пригодились: 20 января (по другим документам — 10 февраля; вряд ли кто сейчас решится совершенно точно отстаивать ту или другую дату) 1943 года отряд «Олимп», состоявший из трёх разведывательно-диверсионных групп, перешёл через линию фронта на лыжах и начал свой долгий и нелёгкий путь по оккупированной врагом территории.
Группой, в которую входил Ботян (десять человек, один из них — радист, ещё один — оперработник Иван Таран-ченко), командовал капитан-пограничник по фамилии Пегушин. Толковый, хороший мужик, по отзыву Алексея Николаевича, он встретил войну на западной границе и отступал с боями чуть ли не до самой Москвы.
Известный нам уже ветеран ОМСБОН генерал-майор Евгений Алексеевич Телегуев писал в своих воспоминаниях:
«Каждый боец при выходе за линию фронта нёс на себе личное оружие, 300 штук патронов, 5 гранат, финский нож, взрывчатку, запасную пару белья, кусок мыла, запас продуктов на десять дней и ещё с десяток мелочей, таких как котелок, фляга (полная), компас и т. п. В общей сложности это был груз килограммов в 25–30. И это на лыжах, по целине, часто ночью, по лесу.
Такую нагрузку могли выдержать только физически подготовленные люди. Мы выматывались до предела, особенно в первые дни, когда стремились побыстрее удалиться от линии фронта. И всё это при отсутствии нормального питания. Десятидневный запас мы растянули на двадцать дней, а затем голодали»{75}.
Правда, Телегуев уходил в немецкий тыл в составе отряда специального назначения «Неуловимые», но никакой существенной разницы в действиях всех этих отрядов на первых порах не было. И экипированы все подразделения были одинаково, и задачу вначале решали одну и ту же: побыстрее удалиться от линии фронта, выйти в заданный район.
«Ботян ведь как ушёл в немецкий тыл в сорок третьем, в феврале месяце, так и оставался там почти до самого конца войны! — рассказывает опытнейший диверсант Валентин Иванович. — В доме, под крышей, на кровати с чистыми простынями, он, наверное, за всё это время ни разу не ночевал — только в лесу, или в землянке, в каком-то ещё замкнутом пространстве… Еда там была скудная, в лучшем случае на костре приготовленная. И так — целых два года! Я уж не говорю про постоянную опасность, про сложнейшие оперативно-боевые задания, которые следовало выполнять! Даже нам сейчас подобное очень трудно представить — по сравнению с ними, мы находимся в комфортных условиях!»
На наши вопросы, как ему удавалось выдерживать такие огромные физические нагрузки и жизнь в сложнейших условиях, Ботян отвечал с удовольствием — он очень любил вспоминать себя молодого, при том что даже и в сто лет стариком себя не считал: «С детства я был физически выносливым — не силачом из тех, что поднимали гири и другие тяжести, но я никогда не уставал. И не болел. Вот что интересно! Казалось бы, мокрый, простынешь, в снегу спишь — всё равно! Может быть, моя детская деревенская закалка сказалась? Детство у меня было не то что тяжёлое, но всё же в деревне и зимой босиком приходилось ходить, ну и всякое такое, что пригодилось в дальнейшем. Поэтому я за всю войну — хотя условия, как понимаете, были очень тяжёлые — ни разу ничем не болел. Не всем так удавалось! Наверное, я счастливым был…»