Всё же как-то удалось с ним договориться, и смягчившиеся аковцы даже поделились с советскими партизанами — никто же не стал уточнять, что это оперативная группа особого назначения НКГБ — хлебом и сигаретами. Но порекомендовали побыстрее покинуть их края. На том и разошлись…
«Когда я появился там, в Краковском воеводстве, то вскоре узнал, что поляки очень встревожены, — рассказывал Алексей Николаевич. — Имеются в виду Армия Крайова, Лондонское правительство. Мол, советские партизаны здесь появились — что с ними делать? Представители и руководители всех этих эмигрантских сил, что тут были, собрались в Кракове на своё подпольное совещание. И там после долгих обсуждений было решено: уничтожить советскую группу. В том числе, разумеется, и меня. Но уничтожить как? Самим это делать было достаточно чревато неприятностями: тут находилось немало просоветских отрядов и наши бывшие военнопленные — как бы они к этому отнеслись? Да и Красная армия наступала неудержимо, а значит, потом перед ней пришлось бы ответ держать… Вот они тогда и решили подставить нас немцам. Немцы бы окружили и уничтожили нашу группу, а поляки потом выражали бы искреннее сочувствие».
Насчёт этого предательства аковцев также существует немало легенд — или вариантов. Например, что Ботяна якобы заманивали в какой-то сарай, который потом успешно взорвали, но только без него… Сам же Алексей Николаевич рассказывал о происшествии так: «Нашли они одного командира группы — фамилию его я забыл, хотя потом с ним встречался — и предложили мне сделать совместную операцию против немцев. Но они, по-моему, об этом немцев уведомили. То есть они хотели, чтобы мы пошли вместе, а они оттуда потом незаметно смоются. Но я об этом узнал, меня предупредили… Я им сказал: что же вы, сволочи, делаете? Всё получилось так, что мы туда не пришли — я подставил немцам поляков, а сам со своими ребятами ушёл… Вот такое было отношение у аковцев!»
В общем, как можно понять, польские «товарищи» вознамеривались повторить подвиг Ивана Сусанина. Вернее, в конце концов взять за него реванш: если и не завести русских партизан в лесные непроходимые чащобы, то хотя бы навести на гитлеровскую засаду. Однако реванш не удался, потому что на полпути к месту засады опергруппа аккуратнейшим образом исчезла… Что после этого делали аковцы — большой вопрос. Хотя если Ботян командира этой группы впоследствии встречал, то, значит, и поляки уцелели, а впрочем, может, и не все…
Есть, кстати, и другая версия этих событий, приведённая Иваном Золотарём в его документальной книге:
«Утром, как только рассвело, предатель Хованец и его непосредственный руководитель агент гестапо фольксдойч Ричард Лонгин — довоенный подофицер польской пограничной службы, а с приходом немцев военнослужащий немецкой железнодорожной охраны — привели по еле заметным следам, проложенным советскими партизанами, крупный отряд гитлеровских карателей. Однако вместо того, чтобы накрыть советских партизан, они привели карателей, миновав посты, прямо в расположение отряда Завиши.
Застигнутые врасплох аковцы еле спаслись, оставив на месте схватки двоих убитых и всё своё продовольствие, так трудно достававшееся в горных условиях»[233].
Может, именно так всё и было, а может и нет. Хотя Иван Фёдорович писал о произошедшем почти «по горячим следам», но тот период он знал ещё по чужим рассказам. И так как это не оперативный отчёт, а художественное произведение, то что-то возможно было опустить, а что-то пересказать иначе…
«Народное настроение тогда было таково, что врагами всё ещё считали не так русских, как большевиков, — вспоминал Алексей Николаевич. — Вот, ко мне в отряд поляки попали, молодые ребята, очень хорошие — один, хороший парень, Пушник по фамилии, в дальнейшем он погиб… Он говорил: „Я вас, русских, очень уважаю и люблю! Но ты, курвин сын, большевик!“».
Удивляться не приходится: большевики были той «страшилкой», которую власть активно предлагала населению. Мол, вам при нашем правлении плохо — так ничего, придут большевики, всех вас в колхоз загонят, всё имущество отнимут, даже жён «обобществят», костёлы позакрывают, ксёндзов поголовно отправят в Сибирь… В ту пору любой буржуазный режим очень боялся большевиков, которые предлагали трудящимся альтернативу иной жизни. Жаль только, что сами большевистские лидеры далеко не всегда следовали тем принципам, которые декларировали…
К счастью, тогдашнее советское руководство было гораздо умнее своих последующих преемников и отнюдь не желало «ломать через колено» население оккупированных территорий. Напротив, и в Польше, и в других освобождённых странах, а позже и в самой Германии делалось всё возможное, чтобы привлечь народ на сторону освободителей.
Вот что говорилось в постановлении ГКО о задачах советских войск, вступавших на территорию Польши, — это постановление было подписано 31 июля 1944 года:
«<…>
3. Имея в виду, что вступление советских войск в Польшу диктуется исключительно военной необходимостью и не преследует иных целей, как сломить и ликвидировать продолжающееся сопротивление войск противника и помочь польскому народу в деле освобождения его родины от ига немецко-фашистских оккупантов, в районах, занятых Красной Армией, советов и иных органов советской власти не создавать и советских порядков не вводить. Исполнению религиозных обрядов не препятствовать, костёлов, церквей и молитвенных домов не трогать»[234].
Следующий пункт был несколько жёстче, куда было деваться? Но интересы «широких масс населения» он не затрагивал:
«4. Установить дружественные отношения с органами власти, которые будут созданы на освобождённой территории Польским Комитетом Национального Освобождения… Никаких других органов власти и в том числе органов польского эмигрантского „правительства“ в Лондоне, кроме органов Польского Комитета Национального Освобождения, не признавать. Иметь в виду, что лица, выдающие себя за представителей польского эмигрантского „правительства“ в Лондоне, должны рассматриваться как самозванцы и с ними следует поступать как с авантюристами…»[235]
Вот и Ботян по мере возможности избегал контактов с аковцами. Зато русские чекисты-большевики успешно воевали вместе против гитлеровских захватчиков совместно с поляками из Армии Людовой и крестьянских «Батальонов хлопских». Взаимопонимание было налажено в предельно короткие сроки.
Был установлен контакт и с краковскими подпольщиками. Они, в частности, передали Ботяну информацию о расположенных в городе немецких военных объектах. Есть легенда (скорее всего, это именно легенда), что полученную информацию радисты оперативной группы передавали в Москву в течение двух суток.
Когда же вскоре в отряде «лейтенанта Алёши» вышла из строя переносная армейская радиостанция (полетели зубья на шестерёнке генератора), то её, проявив «пролетарскую солидарность», отремонтировали рабочие вагоноремонтных мастерских города Новый Сонч. Как известно, новую шестерёнку отливал рабочий — немец по национальности. Оно неудивительно: гитлеровская диктатура и в Германии очень многим не нравилась, а что говорить о фольксдойче, зарубежных немцах «второго сорта»?
Конечно, для одних было смертельно опасно отдавать радиостанцию, для других — её ремонтировать. Если бы немцы или полиция узнали про такой «левый заказ», тут уж не помогли бы никакие отговорки. Кто поверил бы, что рацию «случайно нашли» и решили, что она «в хозяйстве пригодится»? Оккупационные власти давно уже отобрали у населения радиоприёмники, что уж тут о передатчике говорить? Обнаружение такового обеспечивало «ремонтникам» верную смерть после мучительных пыток и почти наверняка грозило «расшифровкой» отряда…
Поломка радиостанции на некоторое время оставила оперативную группу без связи. Пока радисты сами пытались её починить, пока выходили на рабочих из мастерских и передавали им рацию, пока те подпольным образом осуществляли ремонт — в общем, получилось так, что командование «Олимпа» потеряло свою разведку. Карасёв принял решение направить на поиск Ботяна группу под командованием старшего лейтенанта Ивана Таранченко. Хотя вполне возможно, что в документах несколько смягчили ситуацию: судя по численности группы, это вполне мог быть «первый эшелон» собиравшегося переходить в Краковское воеводство соединения имени Александра Невского.
Сейчас трудно сказать, почему группа Таранченко оказалась в треугольнике между рекой Сан и тщательно охраняемыми шоссейной и железной дорогами. К тому же в этих местах было очень много немецких войск. Группа была обнаружена и, стремясь вырваться из «треугольника», трое суток маневрировала, ведя непрерывные бои с многократно превосходящими силами гитлеровцев…
О произошедшем говорится в письме командования соединения имени Александра Невского в адрес руководителей КГБ СССР:
«В июле — начале августа 1944 г. на базу отряда А. Ботяна прибыла вторая группа соединения под командованием И. М. Таранченко. Группа в пути следования понесла большие потери (из 110 чел. на базу прибыло только 12).
Отличительной чертой характера А. Ботяна является скромность. Обе группы (отряды) были объединены. Ботян, отдавая дань старшему по званию, много перенёсшему при переходе И. М. Таранченко, предлагает ему принять командование. Фактически всем руководит Ботян.
Так продолжалось до сентября 1944 г., до момента выброски к ним на базу майора Золотаря И. Ф. и подполковника Перминова П. Р.
В свете новых задач, при новом командовании сводными отрядами (вскоре переросшими в соединение), роль А. Ботяна была по-прежнему ведущей; [его] отличное знание местности, широкие связи и популярность среди польского населения способствовали выполнению соединением стоящих задач».
Что было дальше, мы расскажем в следующей главе, а пока несколько слов о событиях более глобального масштаба. Как нам уже известно, в первых числах августа соединение имени Александра Невского начало свой рейд в пол