Война с печенегами
1. Дети степей
«Я желаю рассказать о нашествии на Ромейскую державу, которое было страшнее и значительнее предыдущего» — так начинает Анна Комнина рассказ о борьбе с новым грозным противником. Он назывался «печенеги».
Это название — русское. Греки именовали пришельцев «пацинаки». Самоназвание печенегов — кенгересы. Это осколок древнего государства Канпой, очень давно — в III веке до н. э. — располагавшегося к северу от Арала. Потомками кангюйцев были туркмены, канглы, сельджуки и печенеги. Все они принадлежали к европеоидной расе, были черноволосыми и говорили по-тюркски. В то же время врагами печенегов являлась другая ветвь тюрок — светловолосые половцы (они же кипчаки или куманы).
В IX веке н. э. печенеги прикочевали из Мангышлака на берега Днепра. Этот народ спасался от страшной засухи, которая охватила Великую степь. На Днепре печенеги поссорились с русскими и начали затяжную войну. Одним из ее эпизодов стало убийство киевского князя Святослава в 972 году.
В 1036 году печенегов разгромил в тяжелой битве под Киевом Ярослав Мудрый. После этого они ушли на Дунай и поселились в современной Валахии. К тому времени печенеги приняли мусульманство. То есть вошли в состав мощного суперэтноса, одним из главных принципов которого был джихад: священная война с неверными до полной исламизации планеты. Воинственным печенегам понравилась эта идея. Их врагами стали православные византийцы.
Империя вырождалась, была слишком громоздка и не умела себя оборонять. Первый большой набег печенегов последовал в 1048 году. С тех пор Византия то мирилась, то ссорилась с кочевыми соседями. Но печенеги чувствовали слабость ромеев и вели себя все наглее. Конечно, им не хватало политической культуры для того, чтобы объявить себя поборниками свободы, а Византию — тоталитарной страной, которую требуется разрушить. Все обстояло гораздо проще. Византийцы — это неверные. Против них требуется война до полной победы. А еще у ромеев можно было раздобыть овец и коней, хлеб и оружие, деньги, сильных рабов и прекрасных рабынь. Набеги печенегов на империю стали регулярным явлением. Византийцы настолько перепугались, что численность орды кенгересов выросла в их глазах до невероятных размеров. В одном из источников мы с удивлением читаем, как 800-тысячная печенежская орда прикочевала к границам Византии и переправилась через Дунай. На самом деле кочевников не могло быть больше 200 тысяч. Из них воинов, способных носить оружие, — тысяч 40. Остальное — плод фантазии средневековых авторов.
Печенеги делились на двенадцать родов. Самыми сильными были Пагуманы и Белемары. Анна Комнина пишет, что «в дальнейшем, немного утихомирившись», печенеги стали возделывать землю, «сеяли просо и пшеницу». Но они оставались воинами. Главным оружием печенега являлся сложносоставной лук. А главным средством передвижения служил быстроногий конь. Холодное оружие было в дефиците. Многие имели ножи, но не многие — сабли. Наличие холодного оружия было признаком состоятельности его владельца. В массе печенеги оставались народом стрелков и джигитов. Впрочем, после набегов на богатую Византийскую империю ситуация изменилась. Вскоре на полях сражений появятся целые отряды печенегов, вооруженных саблями.
Борьба с северным соседом стала обычным делом для византийцев. С кочевниками воевали несколько императоров: Константин Мономах, Исаак Комнин, Константин Дука. Никифор Вотаниат, еще задолго до того как взял власть, нес службу на дунайской границе и тоже сражался с кенгересами-печенегами.
Но особенно сложным положение Византии стало после того, как на ее восточные границы напали сельджуки. Они снеслись со своими родичами в Валахии. Их объединяли воспоминания о земле общих предков. На Востоке придают такому родству большое значение.
Сельджуки и печенеги атаковали империю с двух сторон. Тогда ромеям пришлось совсем туго.
2. Беспорядки на дунайской границе
С чего началось печенежское нашествие, о котором мы собираемся рассказать? Почему оно стало для империи смертельно опасным?
Уловить детали событий невозможно. Мы не могли проследить, как рухнула восточная граница империи в Малой Азии, не можем подробно проанализировать аналогичные обстоятельства на западе. Что произошло на Балканах? Схематично это выглядело так. Печенежские набеги продолжались тридцать лет. Шла пограничная война. Но Византия прочно держала рубежи на Дунае. В 1070-е годы удачливый полководец Никифор Вриенний отогнал кочевников и перенес операции за Дунай. Он также разгромил внутренних врагов — восстание ромейских славян было подавлено. Следовательно, печенеги лишились союзников внутри Византии.
Но в 1077 году Вриенний сам взбунтовался против центральной власти. Его воинов рассеяли, однако дунайская граница рухнула: ее некому стало защищать; западная армия погибла. Набеги печенегов возобновились. Славяне и валахи, жившие между Балканским хребтом и рекой Дунай, начали стихийные бунты. Они отказывались подчиняться империи, захватывали крепости и создавали мелкие княжества. Некоторые договаривались с печенегами. Это было крайне опасно. В VII веке при таких же условиях возник Болгарский каганат Аспаруха. Тогда древние булгары объединились со славянами. В XII столетии при сходных обстоятельствах появилось Второе Болгарское царство: славяне объединились с половцами.
…Когда Алексей I пришел к власти, он убедился, что районы к северу от Балкан наполовину утрачены. Византийская власть держалась только в крупных городах или мощных крепостях. Улучшить положение было некогда: напали норманны. Алексей бросил против них все силы. Мобилизовал крестьян. Ослабил дунайские гарнизоны. Расплата наступила довольно скоро.
В 1086 году печенеги договорились с ромейскими славянами, перешли Дунай с семьями и кибитками и обосновались к северу от Балканского хребта. Так началось вторжение, о котором мы поведем рассказ в нескольких главах этой книги.
Земли к северу от Балкан стали базой для набегов кочевников. Печенежские разъезды доходили до Константинополя. Главного предводителя кенгересов, который руководил их операциями к югу от Дуная, звали Челгу.
Для печенегов как правоверных мусульман эта война была джихадом против неверных. Но опирались эти мусульмане на славян и валахов.
Анна Комнина называет по именам некоторых придунайских князьков, которые взбунтовались против империи и помогли печенегам. Это славянин Всеслав и некто Саца (валах, тюрок или славянин; его имя созвучно монгольскому «сэцэн» — мудрец, но это наверняка простое совпадение). Атталиат упоминает печенежского авантюриста Тутуша, который тогда же захватил Доростол. Славянское население этого города восстало против империи, а Тутуш возглавил повстанцев и превратился в местного князя.
Скажем мимоходом, что Тутуш — распространенное имя у тогдашних туркмен, и к сельджукскому принцу этот человек отношения не имел.
Граница была прорвана сразу во многих местах. Где правили прочие славянские князьки — неясно. Но их было много. Они-то и составили главную массу печенежских войск.
Это осложняло задачу Комнина. Ему пришлось воевать не только с печенегами, но и с собственными мятежными подданными.
Видимо, схожая ситуация произошла с печенегами. С уверенностью можно сказать, что значительная часть печенежской армии — это славяне, валахи и богомилы. Последние развернули на Балканах бурную деятельность и стали главными союзниками кочевников-мусульман.
В четвертой главе мы уже рассказывали про богомила по имени Травл. Этот человек по какой-то причине ненавидел ромеев и искал любую возможность, чтобы их уничтожить.
Алексей пытался привлечь Травла на свою сторону, но Травл бежал на север, собрал банду и захватил город Белятово у южных отрогов Балкан.{33}
Захватив несколько поселений на Балканах, Травл сделался князем и духовным наставником. То есть сам превратился в мелкого сеньора. Еретик мечтал взбунтовать всех владетелей к югу от Дуная и создать антивизантийскую коалицию. «Ведь манихеи по своей природе весьма воинственны, — комментирует Анна Комнина, — и, как псы, постоянно жаждут упиться человечьей кровью».
Объединившись, богомилы и печенеги образовали страшную силу. Манихейские мудрецы были хитры, изворотливы и умели внедряться в штабы врага. Они делали это и в мирное время как проповедники тайной доктрины. В период войны манихеи-богомилы превратились в первоклассных шпионов. Помимо прочего, они прекрасно знали местность и служили проводниками. Это позволит печенегам одерживать верх в сражениях и переигрывать византийцев на оперативном уровне.
Алексей получил сильного и коварного противника на Балканах. Война против печенегов была самой затяжной и тяжелой из всех, которые он когда-либо вел.
3. Поход Бакуриани
Итак, печенеги в союзе с богомилами обрушились на северные области Балкан (1086 год). Император велел доместику Запада — верному Григорию Бакуриани — собрать войска и выступить против врага.
Вместе с Бакуриани в поход отправился Николай Врана, потомственный военный из знаменитой византийской семьи. Однако полководцы не учли действий предателей-богомилов. Люди Травла вели печенегов, как поводыри. Орда кочевников легко прошла балканские теснины и остановилась табором у Белятова.
Войско Бакуриани численно уступало врагу. Григорий считал, что лучше переждать. Тогда бы появилась удобная возможность уничтожить кочевников. Следовало повременить, пока они разграбят окрестные области, наберут добычу, потеряют темп, а когда станут возвращаться, — напасть и перебить всех. Таким способом русские воеводы будут полтысячи лет спустя уничтожать крымских татар. Так сами византийцы воевали с арабами в VIII и IX веках. По отношению к соотечественникам это было жестоко. Нечто вроде жертвы фигуры в шахматной партии. Но таким способом легко уничтожали врага.
Рассудочный план Бакуриани возмутил его напарника Николая Врану. Жертвовать мирными людьми? Ни за что! Николай, человек отважный и дерзкий, настаивал на немедленной атаке. Григорий Бакуриани испугался, что его обвинят в трусости. Ведь император Алексей задал нормы поведения ромейских полководцев: атаковать во что бы то ни стало и пытаться отбросить врага. Тактика не самая умная, но так стало принято вести военные действия.
Бакуриани уступил настояниям Враны, выстроил полки, взял себе середину и атаковал. Солдаты встретили приказ «в атаку» без энтузиазма. Силы были неравны. Тем не менее они напали на врага и храбро сражались. Подробности битвы неизвестны. Вероятно, печенеги рассеялись, а затем окружили византийцев. Бакуриани и его люди слишком поздно поняли, что очутились в ловушке. Врана пал, получив смертельную рану. Григорий с отрядом телохранителей пытался вырваться из окружения, но наскочил с разбега на дуб и разбился насмерть. Полегла и большая часть армии. Вероятно, главные силы Бакуриани составляли конные дружинники — отборные византийские части. Все они погибли понапрасну.
Алексею I донесли о неудаче. Императора словно преследовал рок. Погибли лучшие воины и верные генералы. Алексей «стал оплакивать павших: каждого в отдельности и всех вместе», — пишет Анна Комнина. Более всего он сокрушался о Бакуриани. Смелый армянин был в числе первых, кто поддержал заговор Комнинов против Никифора III.
Но сокрушался император недолго. Отплакав и отмолившись, он начал действовать.
4. Татикий против печенегов
Алексей призвал к себе Татикия, православного турка на ромейской службе. Это был проверенный человек. Он служил еще отцу Комнина и рос вместе с Алексеем. Император вручил ему крупную сумму денег и отправил в Адрианополь — в штаб западной армии. Татикию поручалось заново собрать войска, выплатить им жалованье и прикрыть северную границу от печенегов. В этом назначении был подтекст. Император подыскивал человека на должность доместика западных схол вместо погибшего Бакуриани.
На подмогу Татикию прибыл Константэн д’Отвилль, окончательно связавший свою судьбу с Византией и получивший от ромеев прозвище Умбертопул — то есть сын Умберто. Теперь мы будем называть его так.
Еще недавно Константин Умбертопул сидел в малоазийском городе Кизик с отдельным корпусом, предназначенным для войны против турецкого эмира Абуль-Касима. Корпус состоял из ромеев и франков.
Но печенежский фронт оказался важнее. Умбертопула отозвали. Ромейскую часть корпуса Константин оставил в качестве гарнизона, а сам с франками двинулся на помощь Татикию.
Последний продемонстрировал хорошие деловые качества: собрал небольшую армию, вооружил ее и организовал. Однако уверенности в победе не чувствовал. Только увидев приход франкского отряда, полководец, как пишет Анна Комнина, «воспрянул духом». Можно себе представить, с каким военным мусором приходилось иметь дело ромейским полководцам в ту смутную эпоху, если даже приход небольшого отряда западных рыцарей мог вызвать радость.
От разведчиков Татикий узнал, что печенеги несколькими отрядами вторглись во Фракию. Кочевники беспрепятственно грабили византийские земли. Стратег сделал то, что должен был сделать Бакуриани: выбрал один из печенежских отрядов, дал ему досыта напиться кровью ромейских жертв и напал в районе Филиппополя. Ромеи атаковали с ходу. Многие не успели взять из обоза доспехи. Поэтому Татикий бросил на врага передовой конный отряд, который скакал в полном вооружении. Затем вооружился сам, облачил в панцири воинов, выстроил полки и ринулся на врага. Однако печенеги побросали все и поспешно бежали на берег многоводной реки Гебр (так по-фракийски; по-славянски — Марица). Сюда подошли другие отряды кочевников, так что Татикий столкнулся с крупной вражеской армией. Разделив свои силы надвое, он совершил охват и взял печенегов в клещи. С громким боевым кличем ромеи обрушились на врага. Прижав мусульман к реке, Татикий оказался хозяином положения. Началась резня, однако многим степнякам удалось уйти.
Может быть, византийцы перебили пехоту — валашских и славянских союзников печенегов? А сами кочевники вырвались из боя на своих конях? Из текста Анны Комнины это неясно. Других подробных источников нет.
Забрав добычу, Татикий победителем явился в Филиппополь. Но это было только началом кампании. Печенеги собрались с силами и продолжили войну. Укол византийцев их раздосадовал не больше, чем укус комара. Кочевники хотели отомстить дерзкому ромею, осмелившемуся напасть на них.
Татикий понимал, что война с печенегами — это во многом война разведок. Возможно, Бакуриани просто заманили в засаду шпионы-богомилы, поэтому он и погиб. Чтобы бороться с еретиками, требовалась столь же совершенная система разведки. Татикий принялся ее создавать. Этот человек был одарен быстрым воображением и умением принимать решения. Он «разослал во все стороны наблюдателей», — пишет Анна Комнина. Те доложили, что большие силы печенегов сосредоточились во владениях Травла — у крепости Белятово. Туда же стянули свои отряды и богомилы. В оперативном плане это означало следующее: печенеги захватили земли между Балканами и Дунаем, а теперь рвались на юг, к стенам Константинополя.
Татикий маневрировал, тренировал войско, но не решался дать генеральное сражение. Анна пишет, что силы были неравны. Орда печенегов стягивалась во Фракию и численно превосходила войска Татикия. Вообще-то не стоит принимать на веру миф о громадных армиях кочевников. Печенеги, как-уже говорилось, могли выставить только до 40 тысяч воинов зараз. Далеко не все они собрались под Белятово. Может быть, печенежский отряд насчитывал 78 тысяч бойцов. Столько же могли привести ромейские славяне. Причем среди них было много бывших стратиотов, прошедших выучку в византийской армии. Итого враг выставил до 16 тысяч бойцов. Но у Татикия солдат имелось гораздо меньше. Он выдвинулся вперед с полками, но недруги перехитрили его, как и Бакуриани. Вскоре стратег узнал, что еще одна крупная печенежская армия движется ему навстречу. Враг совершал маневр на окружение.
Однако ромейский полководец оказался не менее хитер. К нему «явился некто», пишет Анна Комнина, кто сообщил о передвижениях печенегов. Уж не удалось ли Татикию внедрить своих людей в стан манихеев? Наверняка так и было. К сожалению, нам уже не узнать имена этих безвестных героев, сражавшихся и умиравших за возрождение Византийской империи.
Татикий переправился через реку Марицу и выступил навстречу второй армии печенегов. Он построил войско по византийскому обычаю, разделив его на три полка. Себе взял центр — отсюда было удобно следить за битвой и управлять войском.
Печенеги выступили навстречу и тоже выстроились. Но ни одна сторона не спешила ввязываться в бой. Византийцы боялись численного превосходства врага. Слишком свежа была память о гибели двух отважных военачальников — Бакуриани и Враны. Но боялись и печенеги. Выше мы уже говорили, что степняки были плохо вооружены. Экипировка византийских войск их пугала. Печенеги с опаской посматривали на стройные ряды ромеев, на сверкающие латы и отблески солнечных лучей на стальном оружии.
Франки Умбертопула рвались в бой. Противник боится! Надо атаковать!
Уравновешенный Татикий приказал не двигаться. Сам по происхождению турок, он прекрасно знал тюркскую тактику ведения боя. Печенеги легко могли удариться в притворное бегство, разделить византийскую армию и уничтожить ее по частям.
Оба войска стояли друг против друга. Каждый ожидал, когда противник придет в движение. Солнце склонилось к закату. Оба войска вернулись в свои станы.
Эта же картина повторялась два дня подряд. На третий печенеги начали отступление. Татикий погнался за ними, но упустил. Он защитил Южную Фракию, но не смог избавить империю от опасности. Впрочем, нельзя требовать невозможного. Было бы чудом, если б обессиленная, полураспавшаяся Византия смогла одним ударом покончить с кочевниками и вытеснить их за Дунай. Предстояла долгая и тяжелая борьба. Византийцы выигрывали благодаря не чудесам, а собственному ратному труду, выносливости, организации. В этом и был их подвиг.
Тем не менее результат обнадеживал. Печенежский набег провалился. Их первая армия, что базировалась под Белятовом, тоже ушла на север.
На этом закончилась первая кампания большой войны с печенегами. Татикий вернулся в Адрианополь, оставил там франков Умбертопула, а большую часть армии распустил по домам.
Вскоре после этого Татикий отправился в Константинополь — доложить императору об успехах, которых удалось добиться в этом году. Алексей I был явно недоволен осторожностью полководца. При дворе царили реваншистские настроения. Молодые люди — потомки знатных родов — хотели добыть честь и славу на полях сражений. Нерешительность турка вызывала насмешки и недовольство. Карьера Татикия приостановилась. Во всяком случае, на должность доместика западных схол он рассчитывать не мог. На некоторое время его отодвинули «ястребы» — более решительные и амбициозные полководцы. Правда, период забвения продлится недолго: мы еще встретим Татикия на этих страницах.
А пока заметим, что стратег был прав в своей осторожности. Не стоило рисковать. Довольно было и того, что потеряна армия Бакуриани. Ошибки полководцев обошлись империи слишком дорого, А Татикий с помощью ловких маневров и относительной победы сделал главное: вновь оттеснил печенегов к северу от Балкан. Для первой кампании этого было вполне достаточно.
5. Поход Челгу
Наступила весна 1087 года. В полях и на опушках зазеленела трава. Появились проталины снега. Запели птицы. Это значит, что появились пища и питье для людей и коней. Кочевники могли начать новый поход.
Верховный бек печенегов — Челгу — двинул своих людей на юг. Это был уже не мелкий рейд. Началось настоящее вторжение степняков в империю. Анна Комнина исчисляет печенежскую армию в 80 тысяч бойцов, но это опять преувеличение. Правда, в состав вражеской армии входили не одни только печенеги. Были тут славяне, валахи и даже отряд венгерского экс-короля Шалмана (Соломона).{34}
Захватчики беспрепятственно двигались по территории Византии. Они опустошили Фракию до самого Хариополя — это было совсем недалеко от столицы империи. Всюду царили страх и уныние. Горели села. Дороги заполнили беженцы. Видимо, кампания Татикия оказалась затратной: у ромеев не было денег для новой войны. А может, Алексей I просто боялся выставить полевую армию против внушительной орды печенегов.
Наконец против степняков выступил ромейский отряд под началом воеводы Николая Мавро-Катакалона (иногда эту фамилию пишут в одно слово). Этот человек известен только по воспоминаниям Анны Комнины. Вероятно, он был хороший служака, но плохой специалист по саморекламе. Если бы не наша ученая принцесса, Николай был бы забыт.
Итак, Мавро-Катакалон рискнул отвлечь врага. Жертвуя собой, он собрал воинов, вышел в поле и повел печенегов за собой. Челгу вообразил, что византийцы попали в ловушку. Печенег погнался за ромеями, причем взял с собой только передовые отряды. Его сопровождала личная охрана, несколько сотен ополченцев да венгры экс-короля Шалмана.
Маневр Николая Мавро-Катакалона оказался донельзя удачным. Многие византийские беженцы были спасены и получили возможность укрыться за стенами больших городов. Николай уходил от преследователей, пополнял свой отряд гарнизонами крепостей, присоединял разъезды и небольшие группы воинов. Собралось крепкое войско, значительную часть которого составляли ветераны-стратиоты — греки и славяне, когда-то служившие под знаменами Никифора Вриенния Старшего. Они многое повидали, не раз били печенегов и даже переправлялись через Дунай, преследуя степных разбойников на их территории. Убегать от врага казалось этим воякам унизительным делом. Вскоре бегство прекратилось.
Мавро-Катакалон достиг удобной возвышенности у берегов Эгейского моря. Вдали виднелся маленький остров Энос. Это были земли старой Фракии, колонизованные древними греками еще в VII веке до н. э.
Позиция выглядела идеально для атаки. Все офицеры советовали немедленно напасть на печенегов. Силы были неравны. Кочевники превосходили византийцев числом. Но Николай рискнул. Выстроив свою маленькую армию, он яростно напал на врага. Удар был точно рассчитан и нанесен вовремя. Челгу как раз вырвался вперед со своей охраной. На него-то и напал стратег Николай. Челгу отчаянно сражался, но получил смертельную рану и рухнул с коня. Печенеги побежали кто куда. Неподалеку текла небольшая речка. Ромеи погнали степняков в ту сторону. Печенеги толпились, мешали друг другу, тонули. Победа ромеев была полной.
Академик В. Г. Васильевский полагает, что в этой же битве пал и венгерский неудачник Шалман.
На фоне постоянных бедствий и потрясений это выглядело как большая победа. Николай заслужил щедрые дары от императора. Многие ожидали, что удачливый военачальник получит серьезное повышение по службе. Например, станет главнокомандующим западными войсками, благо должность освободилась после гибели Бакуриани. Но этого не произошло. Алексей никогда не забывал об осторожности и не доверял новичкам. Поэтому он назначил великим доместиком Запада своего брата — Адриана Комнина. Адриан не блистал военными талантами, но был надежен. Алексей считал это самым важным. Возможно, он был прав. Базилевс пережил череду государственных переворотов, которые едва не погубили империю, и научился ценить стабильность.
6. Неудачное посольство
Смерть Челгу сослужила хорошую службу грекам. Обезглавленная орда печенегов покинула Фракию и отошла за Балканский хребет. Территории к северу от хребта напоминали лоскутное одеяло. Здесь соседствовали тюрки-кочевники, восставшие славяне, сатанисты-богомилы, ромейские гарнизоны и шайки всевозможного сброда. Тяжелее всего в этом аду жилось простым крестьянам. Их согревала надежда, что придет император и восстановит порядок.
От Алексея ждали мужественных поступков. Он только что выиграл безнадежную войну с норманнами. Может, прогонит и печенегов?
Вдохновившись победами своих полководцев, Алексей действительно засобирался в поход.
Нельзя, — сказал император, — давать врагу передышку.
Замысел военной операции не был оригинален. Предполагалось, что главная армия ударит с юга, форсирует балканские проходы и вырвется на оперативный простор. А на севере высадится десант с кораблей. Транспортная эскадра византийцев войдет в устье Дуная, десантники захватят важную крепость Доростол (современная Силистра) и отрежут печенегов от их баз. Такая тактика уже использовалась византийцами в войнах против Болгарского каганата. Теперь ее применяли по отношению к печенегам. Тем более что кочевники повторяли болгарский опыт: пытались вступить в союз со славянами. Печенеги заняли старые кочевья угров-болгар и словно возрождали Болгарский каганат.
Сухопутную ромейскую армию возглавил сам Алексей. Вероятно, ее основной силой была кавалерия. На кораблях перебрасывали пехоту. Десантом командовал Георгий Евфорвин.
Как обычно, Алексей пытался сочетать военные действия со шпионажем и дипломатией. Он хотел подкупить вождей печенегов, внести раскол в их ряды и натравить друг на друга. В недавнем случае с норманнами это удалось. Но степняки еще не забыли, что такое верность. Ни один печенег не перешел на сторону императора тайно или явно. Надежд на раскол не было. Приходилось сражаться.
В армейском командовании византийцев возникли разногласия. Старшее поколение полководцев выступило за то, чтобы воздержаться от битв. По их мнению, следовало защищать города, нападать на мелкие отряды печенегов и не рисковать генеральным сражением. Зато молодежь вся поголовно рвалась в бой: кто — к смерти, кто — к славе.
Георгий Палеолог, Николай Мавро-Катакалон, Никифор и Лев Диогены (сыновья императора Романа IV) «и другие цветущие юноши», как называет их Анна Комнина, предлагали стремительно форсировать горные проходы Балкан и сразиться с печенегами на придунайских равнинах.
В качестве военного советника в армии находился слепой Никифор Вриенний — тот самый, против которого воевал Комнин всего несколько лет назад. Никифор жил в Адрианополе. Ему вернули имущество и почести, а самого сделали советником при царе.
Экс-мятежник держался гордо и независимо. Терять ему было нечего кроме жизни, а смерти он не боялся. Слепой Вриенний знал, что его старые балканские полки ослаблены и распались, а печенеги — сильны. Поэтому он советовал ограничиться обороной южных склонов Балкан. Но тогда бы возникла угроза создания Печенежского царства к северу от линии гор. Однако у ромеев не имелось достаточно сил для наступления. Никифор сказал Алексею I:
— Знай, император, что если ты перейдешь Гем (Балканский хребет), то быстро узнаешь, чьи кони резвей.
Алексей задумался. Его соратники спросили Вриенния, что он имеет в виду.
— Что все воины императора обратятся в бегство, — пояснил Никифор.
Опытный полководец был уверен, что солдаты и офицеры не подготовлены к войне с печенегами. Если бы только можно было воскресить закаленных стратиотов, которые полегли в сражениях междоусобной войны! Но, кажется, Никифор недооценивал новую византийскую армию. Появились люди, которые были готовы сражаться и умели побеждать.
На совете одержали верх «ястребы». Рекомендацию Никифора проигнорировали. Армия двинулась на север. Византийцы имели здесь не только противников, но и сторонников. Сохранялись города и крепости, верные императору. Они были похожи на островки в бурном море нашествия. Но они были. Многие крестьяне прятались в горах и ждали, когда придут свои. Это были греки, славяне, армяне (когда-то ромейские императоры активно переселяли армян на Балканы). Беспредел степных грабителей был для них тяжелее, чем византийская власть. Еще раз вспомним важный нюанс: печенеги исповедовали ислам. Это отличало их от древних булгар, которые изначально верили в Тэнгри (Вечное Синее Небо), а затем приняли православие. Причем отличало в худшую сторону. Православные и мусульмане не могли найти общий язык.
Поход ромеев начался. Войска двигались скрытно и быстро. Печенегов удалось захватить врасплох. Враг слишком поздно заметил флот Евфорвина, который поднимался вверх по Дунаю. Вскоре после этого стало известно, что Алексей благополучно прошел горные проходы и оказался на придунайской равнине. Сочтя свое положение безнадежным, печенеги отправили к Алексею посольство. Цель перед степными дипломатами стояла одна: отвлечь внимание императора разными посулами, чтобы выиграть время. Это значит, что печенежские отряды были рассеяны по равнине и хотели собраться в один кулак.
Алексей принял послов приветливо. Начались цветистые речи. Кочевники льстили императору, называли себя его слугами, предлагали помириться и даже сулили, что будут участвовать в его походах.
Мы приведем тридцать тысяч всадников по первому твоему требованию, — говорили послы. — Только прикажи — они будут сражаться с твоими врагами.
Кстати, здесь мы видим реальную численность печенежской армии. После всех потерь, которые понесли в войне, печенеги могли выставить в поле 30 тысяч бойцов. Пройдет немного времени, и они пополнят численность своей армии. Подрастут новые воины. Но больше 40 тысяч всадников печенеги выставить не могли никогда.
Выслушав предложения дипломатов, Алексей мгновенно разгадал их замыслы. Он лишь искал повод, чтобы отказать печенегам. Тем временем к уху императора склонился один из ромейских писцов:
— Сегодня будет солнечное затмение, император.
Алексей не был силен в астрономии. Но чиновник поклялся, что говорит правду. Тогда, пишет Анна Комнина, царь «со своей обычной сообразительностью» обратился к печенегам:
— Я услышал и понял ваши предложения. Но не могу им поверить. Пускай нас рассудит Бог. Если сегодня на небе появится какое-нибудь знамение, пусть оно послужит предупреждением мне, чтобы я отверг ваше подозрительное предложение. Если знамения не будет, — мои сомнения ошибочны, а вы говорите правду.
После этого печенежских послов позвали выпить и закусить.
Не прошло и двух часов, как небо померкло. Современные исследователи полагают, что это случилось 1 августа 1087 года.
Печенеги остолбенели. Они сочли астрономическое явление гневом небес и беспрекословно дали себя арестовать. Их препроводили в Константинополь под сильным конвоем. Правда, по дороге послы взбунтовались, перебили стражу и вернулись к своим.
7. Поход императора
После провала переговоров Алексей начал стремительное наступление на главные силы печенегов. Но те не принимали боя и отходили кто куда. Зато постоянно нападали на византийских фуражиров.
Император занял несколько незначительных поселков и вышел к развалинам Плиски — старой столицы Болгарского каганата. А уже на другой день достиг Доростола на Дунае и расположился укрепленным лагерем в переходе от города. Однако лагерные укрепления ромеев были построены только со стороны суши. Печенеги заметили оплошность и ночью атаковали со стороны реки. Произошла неразбериха. В бой ввязывались новые и новые воины неприятеля. Ромеев охватила паника. Беспорядочно бегущие толпы обрушили императорский шатер. «Прав Никифор Вриенний — не та уже армия у Ромейской империи!» — зашептались доброжелатели. Говорили, что падение шатра — дурное предзнаменование для Византии.
Пока чиновники и прислуга упражнялись в глубокомысленных замечаниях, сам император действовал. Он сумел организовать один из отрядов и повел его в бой. Выяснилось, что печенегов немного. Их удалось отогнать. К рассвету навели порядок, вернули бежавших и продолжали поход. Император повел армию прямо к стенам Доростола. Кстати, Доростол — славянское название. Византийцы звали его Дристра. Впоследствии турки назовут город Силистрой, а русские — Силистрия.
Как мы помним, Доростол захватил у ромеев печенежский авантюрист Тутуш. Правда, самого Тутуша на тот момент в городе не было. Он уехал за Дунай — собирать подкрепления. Обороной крепости командовали два родича Тутуша.
Алексей намеревался отбить этот важный в оперативном отношении пункт. Здесь было бы удобно создать базу для дальнейших операций против печенегов.
Император окружил Доростол гелеполидами и начал бомбардировку. Удалось пробить стену. Ромеи ворвались внутрь. Однако город имел мощные укрепления. Внутри стен имелось две цитадели (обычно в крупных городах была только одна). Их осада требовала времени. В этот миг в тылу у византийцев, на примыкавшей к внешним стенам равнине, обнаружились свежие отряды печенегов. Они попытались окружить ромеев и напасть на них с двух сторон — из города и с равнины.
Алексей отвел войска из городской тесноты. Следует ли напасть на подошедших печенегов? Старые советники говорили, что нет. Неожиданно их поддержал даже храбрец Георгий Палеолог. Аргументы советников неизвестны, но вероятнее всего, ключ к ответу — невыгодная позиция, которую занимали византийцы. Палеолог предложил такой план: отступить от Доростола и занять руины древнего болгарского города Большая Преслава. Когда-то Преслава была одной из столиц Болгарского каганата. В Х веке город сделался ареной боев между дружинниками русского князя Святослава и армией ромеев. Во время тех боев Преславу разрушили и сожгли. Сгорел великолепный царский дворец, пламя поглотило дома бояр и простолюдинов. Город со временем восстановили, но он не достиг былого величия, хотя и представлял первоклассную крепость. Никифора прельстило удобство расположения. Отсюда можно прикрыть дороги во Фракию и в то же время угрожать коммуникациям печенегов на Дунае.
Но молодые соратники царя высказались против. Особенно усердствовали сыновья покойного императора Романа Диогена — Никита и Лев. Они уговорили Алексея не покидать лагерь под Доростолом и принять сражение у стен придунайской крепости.
Всех печенегов изрубим! — хвастались юноши.
В Алексее тоже кровь еще не остыла. Он постыдился отступать. Весь обоз император увел в сельцо к западу от Доростола, а войску приказал не зажигать огней, вооружиться и бодрствовать до восхода солнца. Наученный опытом, базилевс опасался неожиданной атаки врага.
Ночь прошла тихо. Поутру Алексей выстроил армию для битвы. Сам он командовал центром. Лучшим подразделением здесь был конный отряд франков (вероятно, это были норманны, перебежавшие от Роберта Гвискара). Алексей отдал полк под начало своему брату Адриану — великому доместику Запада. Из этого легко понять, какое серьезное значение уделял франкам византийский император.
Левым крылом армии командовал надежный Никифор Мелиссин — кесарь и муж царской сестры. Правое крыло Алексей доверил Татикию. Этот турок был верен и демонстрировал хорошие организаторские способности. Поэтому Алексей вновь возвысил его и поручил командование на важнейшем участке боя наравне с членами своего семейства.
Кроме того, император создал подвижный резерв из легкой конницы, которую успел навербовать еще в то время, когда готовил поход. В этом легком отряде служили задунайские кочевники — гузы и половцы. Базилевс впервые привлек степняков к себе на службу. Никто не мог предположить, что именно половцы через несколько лет спасут гибнущую империю… Наемным отрядом кочевников командовали, соответственно, гуз и еще один экс-кочевник непонятного происхождения. Первого так и прозвали — Уза — по имени его племени. Второй носил византийское имя Аргир и тюркское прозвище Караца. Может быть, правильнее читать Караса или карача (в последнем случае это титул, что-то вроде степного премьер-министра). «Аргир» означает «серебряный». Не есть ли это указание на светлый цвет волос? В таком случае, этот Караца, видимо, половец.
Особое внимание Алексей уделил собственной безопасности. Такого еще не бывало. В предыдущих боях он щеголял удалью и не очень берег себя. Вероятно, император сильно опасался предстоящего сражения. Он окружил себя шестью телохранителями. Это были Никифор и Лев Диогены, Николай Мавро-Катакалон, храбрый рубака Иоаннаки, предводитель варягов Намбит и некто Гул — возможно, турок (он служил еще отцу Алексея). Им вменялось в обязанность оберегать императора, игнорируя все остальное.
…Со своей стороны печенеги тоже изготовились к бою. Они воздвигли гуляй-город из повозок, устроили засады на подходах к нему, а вперед пустили конных стрелков. Византийская армия перестроилась и пошла в наступление. Алексей приказал загораживаться от выстрелов щитами, но ни в коем случае не ломать строй. Иначе враг пустит в ход арканы и стрелы. В бою один на один печенежский удалец превосходил византийского ратника. Но сотня византийцев легко побеждала сотню кочевников за счет выучки и организации. Идти в лобовую атаку император разрешил не раньше, чем расстояние между ромеями и печенегами сократится на длину уздечки.
8. Битва при Доростоле
Между тем степняки медленно двигали гуляй-город по направлению к византийцам. То здесь, то там вспыхивали схватки, которые постепенно переросли в большое сражение. Печенеги выскакивали из засад и нападали на ромеев, ударялись в притворное бегство, атаковали вновь.
Наконец кочевники прорвались к самому императору, закипела схватка. Алексей и его телохранители отбили атаку и сами перешли в наступление во главе армии. Лев Диоген увлекся погоней и подскакал к самым повозкам. Оттуда началась стрельба. Сын Романа Диогена получил смертельную рану. Конь вынес его к своим. Лев принял смерть.
Общая масса византийцев почти достигла вражеских повозок. Сражаться было неудобно. Печенеги заманивали врага к гуляй-городу, а оттуда лучники обстреливали ромеев.
Адриан Комнин во главе отряда франков безрассудно ринулся на штурм кибиток. В тесноте франки полегли почти все. Кого не достала стрела или сабля, свалил наземь печенежский аркан. Великий доместик Запада Адриан вернулся в сопровождении всего лишь семи рыцарей. Остальные погибли или попали в плен. Такова была судьба норманнов, которые перешли на сторону Алексея после войны с Робертом Гвискаром. Император лишился своих лучших солдат из-за этой безрассудной атаки.
Победа не давалась ни одной из сторон. Оба войска продолжали упорно драться. Алексей нервничал. Наконец он бросил на чашу весов все резервы, чтобы добиться успеха. Это стало еще одной ошибкой. Лишь только ромеи втянулись в битву, как вдали показалось густое облако пыли. Это подошли подкрепления к печенегам. Именно потому кочевники дрались так упорно. Они измотали войска Алексея в схватке у гуляй-города, уничтожили его лучшие отряды, а теперь подход свежих сил степняков должен был решить исход боя таким же образом, как появление дивизии генерала Дезе решило исход Маренго.
Император, увидев опасность, вышел из битвы. В одной руке он сжимал дымящийся от крови меч, а в другой — покров Богородицы, с которым базилевсы иногда ходили на войну.
Чуть поодаль от Алексея находились пятеро телохранителей и двадцать верных соратников. Среди них — Никифор Диоген, Михаил Дука (брат императрицы Ирины), а также ближайшие слуги. Император чуть оторвался от охраны, и это едва не стоило ему жизни. Из-за повозок выскочили три пеших печенега и напали на самодержца. Двое схватились за узду коня, а третий — за пурпурный сапог Алексея.
Император незамедлительно продемонстрировал удаль. Одному из двоих, что держал узду, базилевс отрубил руку. Второго напугал грозным криком. А того, кто ухватил за ногу, царь ударил по шлему. Бил расчетливо, чтобы не свалиться коня. Первым ударом сшиб шлем с головы врага, а уже затем раскроил печенегу череп.
Так описывает эту схватку Анна Комнина. Судя по эпическим описаниям подвигов Алексея, мы вправе ожидать, что дело неладно: византийская армия терпит полное поражение. Анна всегда начинает разглагольствовать о личной удали своего отца в тот момент, когда он проявляет себя неудачливым полководцем и проигрывает большое сражение. Так и на сей раз. После вмешательства свежих сил печенегов ромейская армия побежала. Все рухнуло в один миг.
Михаил Дука воскликнул, обращаясь к Алексею:
— Император, не задерживайся! Зачем ты рискуешь жизнью?
Алексей гордо ответил:
— Лучше умереть в бою, чем выжить ценой позора!
Михаил Дука не унимался.
Если бы это сказал обычный человек — честь ему и хвала. Но ты — император! Твоя смерть — несчастье для всего мира. Если спасешься, то снова вступишь в бой и добудешь победу!
Неизвестно, имел ли место на самом деле этот трогательный диалог. Его, понятное дело, мы нашли все в том же бессмертном творении Анны Комнины. Может, нечто похожее и имело место на поле боя. Или же Алексей изложил дочери в форме диалога свои собственные соображения, которые пронеслись у него в голове в тот роковой миг.
Печенеги стремительно наступали. Еще немного, и волна врагов накрыла бы Алексея. Император позабыл свои мужественные слова и воскликнул:
— Настало время и нам с Божьей помощью позаботиться о спасении!
Это было сигналом к бегству. Хладнокровный Комнин сразу наметил пути отступления и провел его блестяще.
— Мы, — сказал он своим, — не пойдем той же дорогой, что остальные беглецы. Иначе встретим врагов и рискуем погибнуть. С Божьей помощью мы пробьемся в тыл варваров, а оттуда двинемся по другой дороге.
Словом, произошла обычная история. Как руководитель крупной армии император потерпел поражение. Но едва остался с малым отрядом, как обрел хладнокровие и превратился в непревзойденного тактического командира.
Далее у Анны — опять рассказ о невероятных подвигах Алексея. Мы видим, как царь храбро бросился в бой, выбил из седла первого попавшегося печенега и прорвался сквозь ряды противника вместе со своими людьми.
Скептичный романист Вальтер Скотт сомневался в правдивости всех этих деяний. В известной книге «Граф Роберт Парижский» писатель высмеял Анну Комнину и ее сочинение. А заодно обвинил принцессу в намеренной лжи. Один из вымышленных героев Скотта, честный варяг Хирвард (ясное дело — англичанин), заявляет во время чтения «Алексиады», что император всегда находился от бурной схватки «не меньше, чем на выстрел из лука». Да и то под хорошей охраной. Кому об этом не знать, как только английскому литератору!{35}
Бегство продолжалось, а до спасения было еще далеко. В невообразимой сумятице, когда одни бежали, а другие гнались, отряд печенегов заметил императора и стал его нагонять. Обернувшись, Алексей увидел позади себя печенега. Император взмахнул мечом и зарубил врага. Впоследствии льстецы утверждали, что он уничтожил одного за другим сразу нескольких печенегов. Но эту грубую ложь легко отделить от правды. Сам Алексей хвастался: «Если бы в тот день я не держал в руках знамени, то убил бы печенегов больше, чем растет волос на моей голове». А шевелюра у царя была довольно густая.
Схватка разрасталась. Стали рубиться с врагом и спутники Алексея. Один печенег уже занес саблю над Никифором Диогеном.
— Никифор, оглянись назад! — заорал император.
Диоген обернулся и ударил печенега в лицо. Анна вспоминает, что Алексей впоследствии говорил, будто не видел ни в каком человеке столь невероятной быстроты и ловкости, как в молодом Никифоре.
Дул сильный ветер. Знамя, которое Алексей держал в руке, развевалось и клонилось в сторону. Сражаться было трудно. Однако император не выпустил его из рук. Это означало бы невероятный воинский позор и потерю престижа. Но и держать полотнище не имело смысла. Сражение проиграно, а стяг только мешает спасению.
Неудобным положением царя воспользовался один печенег. Он схватил копье, изловчился и нанес Алексею сильный удар в ягодицу. Доспехи выдержали, но боль была страшная. Вскочил огромный кровоподтек. Боль от этого удара мучила Алексея несколько лет. Возможно, печенег сместил кости. Он замахнулся снова…
Император пришпорил коня и ушел от погони. Оторвавшись от противника, Алексей свернул знамя и припрятал его в кустах чабреца. Налегке царь пришпорил коня и мог считать, что спасся.
Всю ночь Алексей мчался сломя голову и к утру достиг городка Голоя. По этому поводу ироничные жители столицы сложили песенку: «От Дристры до Голой прекрасная станция, Комнин». Имелась в виду станция государственной почтовой службы. Иными словами, Комнин, удирая, превзошел в скорости даже почтовых гонцов.
Оказалось, что во время бегства император и его телохранители потеряли друг друга. Алексей недосчитался многих славных бойцов и вообще не мог понять, кто жив, кто пленен, кто бежал. О превратностях этой погони говорят приключения Георгия Палеолога, о которых мы сейчас расскажем.
9. Поражение победителей
В схватке с печенегами, защищая царя, Палеолог был сбит с коня. К счастью, ему отдал свою лошадь один церковник, присутствовавший на поле боя. Георгий ударился в бегство.
Преследуемый печенегами, ромей заехал в болотистую местность. Здесь он наткнулся на отряд византийцев человек в пятьдесят, который теснили печенеги. Увидев знаменитого военачальника, византийцы обратились к нему за помощью.
— Оставим всякую мысль о спасении и нападем на врага, — ответил храбрый рубака. — Вы готовы на это?
— Да, — последовал единодушный ответ. Терять все равно было нечего.
— Тогда скрепим решение клятвой, — предложил Георгий. — Пусть наша воля будет единой. Пусть никто не останется в стороне во время нашей атаки. Пусть каждый считает общее спасение личным делом.
Все поклялись, и Палеолог атаковал врага. Первый встречный печенег был сбит с коня и рухнул замертво. Но остальные спутники Палеолога атаковали нерешительно. Не хватало выучки и слаженности. Многие были убиты печенегами, а оставшиеся в живых кинулись искать спасения в соседних рощах. Горе-вояки просто подставили Палеолога под удар.
Георгий пустил коня во весь опор, но обнаружил, что животное получило смертельную рану. Вскоре конь рухнул. Георгий выпрыгнул из седла и успел скрыться в лесистых расщелинах скал, прежде чем враги смогли возобновить нападение.
Георгий блуждал 11 дней. В конце концов он попал в дом к какой-то женщине — вдове стратиота. Та приютила вельможу. Вскоре прибыли сыновья этой женщины, тоже стратиоты, бежавшие с поля боя при Доростоле. Они указали Палеологу безопасный путь на юг. После всех приключений Георгий прибыл к своим. Сколько еще таких историй произошло после той битвы? Десятки и сотни?
В печенежском лагере в это время обсуждали важный вопрос: что делать с пленными ромеями. Не всем повезло так, как Алексею I и Георгию Палеологу. Множество византийцев очутилось в плену. Комнин хотел выкупить их. Ноу печенегов имелись другие планы. Их военачальники решили перебить весь полон, чтобы не стеснять себя охраной обезоруженных врагов и не утратить свободу маневра. Печенежские беки хотели развить успех и наступать на Константинополь, пока его некому защищать.
К счастью, о намерении расправиться с пленными узнали простые воины-печенеги. Поднялась волна протеста. Рядовые кочевники хотели поживиться за счет пленных. То есть получить выкуп. О стратегической победе никто не хотел думать. Жаждали золота и драгоценностей — здесь и сейчас. Беки пошли на уступки массе голодных соплеменников.
Одним из пленных оказался кесарь Никифор Мелиссин. Он сообщил печенегам, что готов хорошо заплатить за свою свободу. Пленнику разрешили отправить на родину письмо с просьбой прислать выкуп.
Тотчас выяснилось, что Никифор не намерен ничего платить сам, а хочет уговорить императора. Впрочем, Алексея не нужно было уговаривать. Он считал своим долгом выкупить всех ромеев, что очутились в печенежском плену. Последовало очередное письмо императора в Константинополь с требованием денег. Анна Далассина, по-прежнему управлявшая столицей и всей страной в отсутствие сына, нашла откуда-то средства, и Алексей заплатил печенегам. Пленные вернулись к своим и пополнили поредевшие полки византийцев. Печенеги обрели богатства, утратили темп наступления. Так что в выигрыше оказались ромеи.
Между тем в Доростол вернулся с севера Тутуш-бек. Как ни странно, он привлек на службу половцев. Каким образом печенеги договорились со своими врагами, неясно. Однако факт остается фактом. Возможно, причиной стала банальная алчность. Кипчаки (они же половцы или куманы) были народом бедным. Их воображение будоражили рассказы о сокровищах великой Ромейской империи. Ради этого половецкие ханы были согласны забыть на время о своей вражде с печенегами. Большое кипчакское войско пришло вместе с Тутушем под стены Доростола. Но сражения уже закончились. Печенеги увлеченно делили добычу и выкуп. У кипчаков разгорелись глаза на чужое добро.
Мы проделали долгий путь и пришли, чтобы делить с вами опасности и победы, — заявили кипчакские предводители. — Мы выполнили свой долг. Теперь вы не можете отправить нас с пустыми руками. Ведь мы не нарочно опоздали к сражению и не виноваты, что румский царь начал бой раньше времени. (Напомню, что Румом тюрки называли Ромейскую империю — Византию.) Если вы не разделите с нами добычу, мы станем врагами, а не союзниками.
Печенежскую голытьбу возмутило это наглое требование. Половцам отказали. Немедленно вспыхнул конфликт. Кипчаки без лишних слов напали на печенегов. Последние были разгромлены и бежали в низовья Дуная. Вместо подмоги Тутуш принес смерть, приведя половцев. В чем причина поражения? Печенежское войско понесло большие потери в боях с византийцами, а кроме того было разделено на несколько орд. Половцы нанесли поражение только одной из них. Причем славяне и манихеи разошлись по своим крепостям и оставили степняков разбираться между собой.
Неизвестно, как бы дальше разворачивалась борьба между кочевниками, но печенегам неожиданно повезло. Они так основательно разорили и выжгли балканские земли, что армия половцев не смогла найти корм для людей и лошадей. Кипчаки ушли, но война между ними и печенегами продолжалась. Эта замятия спасла Византию.
10. Печенеги и половцы
Император считал, что после битвы при Доростоле кочевники двинутся на юг, на беззащитные византийские земли. Предвидеть конфликт между печенегами и половцами никто не мог.
Базилевс стягивал войска, какие только удавалось найти, уменьшал гарнизоны. Требовались качественные воины. Однако лучшие солдаты — норманны-наемники — почти все погибли во время штурма гуляй-города. А времени набрать новых рыцарей не было.
Печенеги довольно быстро пришли в себя после поражения от кипчаков. Они возобновили наступление на юг. Союзниками мусульман вновь сделались славяне и манихеи.
К тому времени до императора наконец дошли слухи о столкновении печенегов и половцев. С кипчакским народом ромеи до сих пор не имели дел. Он появился в причерноморских степях относительно недавно. Первые столкновения кипчаков с русскими состоялись в 1068 году. А до границ Византии половцы вообще не дошли.
Поэтому для ромеев и кенгересы-печенеги, и кипчаки-половцы были одинаковы — бедные и агрессивные кочевые этносы. Больше всего Алексей боялся, что кочевники вступят в союз и нападут на империю. Поэтому предложил мир печенегам. В печенежские становища базилевс отправил одного из придворных — некоего Синезия.
Мы ничего не знаем об этом человеке кроме того, что он проявил себя ловким дипломатам во время переговоров. Синезий приехал в печенежские становища, одарил беков, выразил сочувствие по поводу недавнего конфликта с половцами и… предложил союз против этого кочевого народа. Император полагал, что печенеги не захотят воевать на два фронта — против кипчаков и византийцев, а потому легко пойдут на заключение мира, если не союза. Так и случилось. Осенью 1087 года кенгересы заключили мир, чтобы развязать руки в борьбе с грозным противником — половцами.
А противник был действительно грозен. Кипчакские кочевья раскинулись от Черного моря до Барабинской низменности. В то время как раз шло переселение многих половецких родов на Днепр из Сибири.
По умолчанию границей между печенегами и Византией стал Балканский хребет. Следовательно, Комнин отказался от земель в Болгарии. Миротворец Синезий вернулся в Царь-город.
Но мир не был прочен. Его не хотели славяне и манихеи, рассчитывавшие расширить свои владения за счет Византии. К нему не стремились простые печенеги, которых манили плодородные земли и богатые села Фракии. Да и сам Алексей, чего скрывать, рассматривал договор как уловку, для того чтобы восстановить силы. Он вербовал солдат и искал союзников.
Тем временем новое кипчакское войско подошло к Дунаю. Император немедленно отправил к «варварам» послов. Оказалось, что кочевники настроены дружелюбно. Они совершенно не собирались враждовать с византийцами. Врагами светловолосых степняков оставались мусульмане-печенеги. Кипчаки легко договорились с ромеями о ненападении. А вскоре Константинополь увидел у себя половецких послов. Это были настоящие скифы: с пшеничными волосами, бородатые, в кожаных рубахах, сапогах и широких штанах. Внешне их можно было перепутать с русичами. Но говорили эти степняки по-тюркски.
Византийцы называли этот народ куманами. Отсюда этноним перешел в страны Западной Европы и закрепился там.
Кипчакские дипломаты явились к императору с предложением: пускай им позволят пройти через горные проходы на Балканах. Тогда они ударят печенегам в тыл и спасут Византию.
Император сразу насторожился. Он заподозрил, что половцы захватят земли к северу от Балкан для себя. Поэтому комбинация, предложенная кипчакскими ханами, была отвергнута. Куманам вручили подарки и вежливо выпроводили. Испытав легкое чувство обиды, послы рассказали своим о недоверии, с которым их встретили в Константинополе. Половецкая армия покинула низовья Дуная и отошла на север. Войну с печенегами половцы прекратили столь же внезапно, как и начали. Возможно, кипчаков отвлекли события на Днепре. Там развернулась жестокая борьба степняков с русичами. Она продолжалась несколько лет и не была связана с историей Византии. Печенеги получили передышку.
Их беки сразу использовали благоприятную ситуацию. Узнав, что половецкие войска ушли на Русь, кенгересы вновь напали на Византию. Недавний мирный договор предали забвению.
Это была глупость. Мусульманским воинам следовало хорошенько закрепиться на Балканах, а не лезть в драку. Откуда такая прыть?
Новое наступление печенегов можно объяснить только одним. На восточной стороне Босфора сражались сельджуки — близкие родичи и единоверцы. Казалось, достаточно протянуть руку, чтобы соединиться и уничтожить ромеев. Что оставалось у Византии? Несколько крупных городов: Константинополь, Адрианополь, Филиппополь, Фессалоники — на севере, Лариса и Афины — на юге. Отряды сельджуков захватили всю Малую Азию и прочно обосновались там. Почему бы печенегам не проделать то же самое с европейскими владениями ромеев? Сельджуки опирались на армян и павликиан. Печенеги — на славян и богомилов. Ситуация сходна. Былое единство славян, армян и греков рухнуло. Византия стремительно превращается в греческое царство, а у греков недостаточно сил для отпора решительному врагу. Даже сам император понимает, что греки ни на что не годны. Поэтому ищет наемников. Победа мусульман над православной империей близка. Так могли рассуждать печенежские политики. Время показало, сколь серьезно они ошибались. Но пока — война разгорелась с новой силой. Наступил 1088 год.
11. Война и мир
Сразу после возобновления войны печенеги захватили Филиппополь — крупный город во Фракии. Странно, что степняки с такой легкостью взяли большой населенный пункт. Причин могло быть несколько. Во-первых — ослабление ромейских гарнизонов, о котором мы говорили. Но это не главное. Для захвата города требуется пехота. Ее печенегам дали славяне и богомилы. Но взять Филиппополь это крестьянское войско все равно бы не смогло. Даже опытные стратеги часто терпели поражения при осадах. Вполне возможно, что город пал благодаря предательству местных богомилов, которые в нужный миг открыли ворота печенегам. Печенеги оказались хозяевами северной части Фракии. Фронт неумолимо приближался к Константинополю.
Император не мог сражаться в открытом бою — не хватало сил. В тылу действовали предатели-манихеи. Ситуация была еще хуже, чем во время войны с норманнами.
«Однако Алексей всегда искал выход из тяжелого положения и никогда не падал духом в трудных обстоятельствах», — восхваляет своего отца Анна Комнина. Царь задумал партизанскую войну против печенегов и их союзников. План был прост: нападать из засад малыми силами и причинять урон. А в это время византийские вербовщики рыскали по Европе и покупали наемников для отражения врага.
В поисках солдат удачи Алексей наткнулся на две золотые жилы. Первая — это пилигримы. В XI веке у европейцев вошли в моду поездки на богомолье в Иерусалим. Точно так мусульмане ездили в Мекку. В Иерусалиме находился Гроб Господень, священный для всех христиан.
Авиаперелетов тогда не было. Туристы добирались в Палестину через территорию Византии. На обратном пути их обрабатывали византийские вербовщики, уговаривая служить под знаменами Алексея. Среди пилигримов было много авантюристов. Они охотно брали деньги у византийцев и вступали в полки императора.
Второй источник наемников находился в Англии. Эту страну в 1066 году захватили норманны. Только не южно-итальянские, а французские. Захват шел напрямую из герцогства Нормандия. Ее правитель Гийом Бастард сделался английским королем и получил известность в истории как Вильгельм Завоеватель. Вряд ли он знал, что своим завоеванием повлияет на историю Византии. Но это случилось. В результате его действий русская гвардия при дворе Алексея сменилась английской.
После нормандского завоевания англосаксы превратились у себя на родине в крепостных. Многим это не нравилось. Английские искатели приключений уезжали за море и нанимались в варяжскую дружину императора Алексея. Этот факт зафиксировал в своем романе «Граф Роберт Парижский» сэр Вальтер Скотт. Его герой — англосакс, который служит Алексею Комнину. В варяжскую дружину стали наниматься также датчане — среди них в то время было много мореплавателей и искателей приключений.
Но на вербовку наемников требовалось время. А печенеги наступали. Их нужно было задержать любой ценой. Для этого Алексей использовал партизанские методы.
Он догадывался, пишет Анна Комнина, какими местами и городами печенеги собираются завладеть утром, и занимал их накануне вечером. При каждом удобном случае Алексей нападал, обстреливал врага и стремился защитить крепости. Его разведка работала безупречно. Но результат малой войны был ничтожен. Комариные укусы не действовали на врага. Через несколько месяцев печенеги уже хозяйничали в Южной Фракии и нацелились на Царь-город. Малая война не оправдала себя.
Алексей понял, что единственное средство помириться с печенегами — выплатить дань. Печенежские голодранцы не смогут отказаться от этого, а их славянские союзники не справятся с ромеями при схватке один на один и уйдут в предгорья Балкан.
Расчет оказался верен. Степняки неожиданно согласились на переговоры, получили плату и очистили Фракию. Вероятно, договор заключили в 1089 году. Все понимали, что это лишь перемирие. Печенеги прогуляют добычу и вернутся. Славяне выступят вместе с ними. Возобновится война. В преддверии новых столкновений Комнин укреплял города и набирал солдат.
Вскоре после этого через византийские земли проезжал граф Роберт Фриз, который возвращался из паломничества к святым местам. Роберт был могущественным феодалом. Ему принадлежали графства Фландрия, Голландия, Зеландия и Фризия. Другими словами — значительная часть современных Нидерландов и Бельгии. На обратном пути из Палестины граф Роберт остановился в Константинополе. Император оказал ему почести и ухаживал за графом, как только мог. Они подружились. Алексей попросил у фризского сеньора подмоги. Требовались рыцари для войны с печенегами. Узнав, что печенеги исповедуют мусульманство, Роберт обещал помочь. Борьба за веру составляла важную статью рыцарского кодекса. Многие западноевропейские рыцари сражались в то время в Испании, освобождая Пиренейский полуостров от арабов и берберов. Бороться с печенегами было тоже богоугодным делом. Правда, с недавнего времени византийцы считались в глазах правителей Запада раскольниками и еретиками. Пути католичества и православия разошлись. Но Роберт Фриз не очень разбирался в тонкостях религиозной политики. Он обещал прислать Алексею отряд добрых воинов. Никто не мог предположить, что эти переговоры будут иметь далеко идущие последствия и приведут к событиям, которые через сто с лишним лет погубят Византию.