1980, 18 декабря — смерть А. Н. Косыгина в Москве.
1980, 24 декабря — в Москве на Красной площади состоялись похороны (прах захоронен в Кремлевской стене).
Глава 1. Откуда
Первый вопрос — откуда?
Каждый человек — носитель собственной уникальной истории, которая складывается из отдельных мозаичных фрагментов-этапов, каждый по-своему проходит этапы детства, отрочества, юности, зрелости, старости… У каждого свою, порой определяющую роль играют семья, родители, близкое окружение. А в периоды социальных катаклизмов становится значимой еще и вся окружающая обстановка — революции, реформы, войны…
Люди формируются (духом и телом) и проявляют себя на фоне тех событий, что происходят вокруг них: одни оказываются на острие истории и стремятся изменить мир, другие — подчиняются времени и случаю… Очень важны первые двадцать — двадцать пять лет жизни… И Алексей Николаевич Косыгин не был исключением из этих правил.
Но обо всем по порядку.
Начало пути: семья, революции, армия
…1904 год — високосный, и события, произошедшие в начале его, ничего хорошего России не сулили.
В конце января вспыхнул военный конфликт с Японией, ставший одной из причин российского политического кризиса 1905–1907 годов. Того самого, что обычно именуется «первой русской революцией». Уже в феврале в Санкт-Петербург приходят тревожные известия с Дальнего Востока: о гибели крейсера «Варяг» и канонерской лодки «Кореец», об обстрелах Порт-Артура и, главное, о первых жертвах этой войны. Современник тех дней писал 8(21) февраля: «Со всех сторон сообщают о бегствах подростков, начиная с 10–11-летнего возраста, на Дальний Восток, на войну с японцами. Из гимназий и других учебных заведений и от родителей до сих пор, говорят, подано в сыскную полицию до полутораста заявлений об исчезновениях юных воинов; на вокзалах кассиры теперь билетов детям не продают и таковых задерживают»[2].
Иначе, нежели экзальтированные гимназисты, реагировал простой люд. Выборочная мобилизация сопровождалась волнениями и беспорядками среди «призывников», сообщалось о покалеченных и даже погибших. На юге России — на Харьковщине и Полтавщине — в начале февраля 1904 года набирали обороты крестьянские выступления, идущие вот уже второй год.
Росло число забастовок на промышленных предприятиях, в первую очередь — в столице и крупнейших городах Российской империи.
Известная общественная деятельница А. В. Тыркова-Вильямс — та и вовсе полагала, что в России, по сути, идет гражданская война между правительством и населением[3]. Отметим: написано это было в феврале 1904 года.
Император всероссийский Николай II оставался на удивление невозмутим, записав 8 февраля 1904 года в своем дневнике: «Были у обедни в 10 час[ов] и затем поехали в Царское Село подышать свежим воздухом. Погода стояла отличная… Гуляли вместе и отдельно. Всего я пробыл на воздухе около 3 час[ов] и насладился проведенным там временем. Вернулись в город в 4 1/2 ч[асов]. Дядя Владимир пил с нами чай. Читать пришлось немного. Обедали у Мама и провели с нею вечер».
А год спустя страну потрясла первая в ее истории революция.
Семье питерского рабочего Николая Ильича и его жены Матроны Александровны Косыгиных было в те дни не до общероссийских и не до мировых проблем. В воскресенье 8(21) февраля на свет появился их третий ребенок, мальчик, которого назвали Алешей. Все внимание на только что рожденного сына. Старший, Павел, родился в 1898-м, дочь Мария — в 1902-м.
Глава семьи Косыгиных Николай Ильич — выходец из крестьян деревни Амерево Парфентьевской волости Коломенского уезда Московской губернии. Он отслужил срочную и сверхсрочную в армии. В Вильно, где стоял его полк, встретил свою судьбу — Матрону Александровну Алексееву, которой предложил стать женой. Она согласилась, но свадьбу сыграли, когда Николай Ильич уже демобилизовался из армии в чине фельдфебеля и вернулся в родную деревню.
Через три недели после рождения сына Алексея Николаю Ильичу исполнилось 35 лет. В Петербурге они с женой обосновались в начале XX столетия. Здесь, в российской столице, сложился целый район, где селились пришедшие в поисках удачи и лучшей доли жители Коломенского уезда — «Коломна»[4]. Николаю удалось устроиться на завод № 1 Акционерного общества механических заводов «Г. А. Лесснер» (Выборгская часть, 2-й участок, по Сампсониевской набережной, № 3). С 1889 года предприятие, специализирующееся на паровых машинных котлах, выпускало также торпеды и морские мины.
С августа 1903 года Николай Косыгин трудился слесарем в минной мастерской, с августа 1911-го — токарем «крупно-токарной мастерской» № 9 того же завода, затем опиловщиком, после снова токарем. Супруга же Матрона Александровна (на «Матрену» не откликалась) занималась домашним хозяйством и воспитанием детей.
Крещен младенец Алексей был ровно через месяц после рождения, в понедельник 7 марта 1904 года в соборе Сампсония Странноприимца, что на Выборгской стороне. До сих пор стоит, вызывая восхищение гостей Северной столицы, этот собор «с вытянутыми главками в стиле редкого Анненского барокко». Возведен он по канону, характерному для древнерусских храмов: с западной стороны пристроены трапезная и многоярусная колокольня с луковичной главкой[5]. На территории собора находится могила одного из российских реформаторов XVIII столетия — Артемия Петровича Волынского. Не символично ли?
Восприемниками (крестными) Алеши Косыгина стали знакомые родителей — мещанин города Торжка Сергей Николаевич Стуколов и «жена крестьянина» деревни Рядка Боровичского уезда Новгородской губернии Мария Ильинична Егорова.
В Петербурге семья Косыгиных обосновалась сначала на Саратовской улице в доме № 29. Жили мирно и тихо. Грозный 1905 год прошел мимо семьи, не задев ее своим кровавым крылом. Но следующий принес в дом Косыгиных огромное горе: скоропостижно скончалась Матрона — любимая мужем жена и обожаемая детьми мама. История сохранила ее фотографию (видимо, еще до замужества): скромный наряд, строгость в лице, спокойствие в глазах… В семейном архиве имеется и фотоснимок неутешного вдовца — Николая Ильича, на котором он запечатлен с тремя детьми — двумя сыновьями и дочерью; последняя, хотя была и старше Алексея, выглядит совсем ребенком. Единственная дочь Николая Косыгина — инвалид с детства, остановилась в своем физическом развитии, оставшись на всю жизнь ростом с подростка, но не переставая быть обожаемой дочерью и сестрой… На фотографии они все грустны и не стараются это скрыть: чувствуется, что всем им не хватает материнского тепла и ласки…
Второй раз Косыгин-старший так и не женился. Всю свою жизнь он посвятил детям. Овдовевшему Николаю Ильичу помогали две незамужние сестры, Прасковья и Мария, и его отец Илья Терентьевич. Он умер там же, в Питере, в 1910 году и похоронен на старом Смоленском (православном) кладбище рядом с могилой невестки. Память о нем Алексей сохранил на всю жизнь. Бывая в 1970-х годах наездами в Ленинграде, он просил директора Эрмитажа провести его по тем залам «старого Эрмитажа», по которым они ходили с дедом[6].
В 1910 году семья Косыгиных поменяла местожительство, переехав в дом № 1/10 на Малой Вульфовой улице (что на Петербургской стороне тогдашней российской столицы)[7].
В 1914 году десятилетний Алексей Косыгин был принят в Петербургское мужское четырехклассное городское смешанное училище (Петербургская набережная, 2–4)[8]. Отец Николай Ильич смог выделить из семейного бюджета 20 рублей в год для обучения младшего сына. Старшему он оплачивал учебу в классической гимназии. Иными словами, простой рабочий имел возможность дать платное образование своим сыновьям. Удивительно? Нет, для России начала ХХ столетия ничего необычного…
В училище принимались дети вне зависимости от социального происхождения, будь то из мещан или крестьян, и вероисповедания, то есть и православные, и католики, и мусульмане. Программа 4-годичного курса обучения включала в себя русский и церковнославянский языки, чистописание, арифметику, историю и географию, естествоведение, рисование и черчение, гимнастику и пение и, естественно, Закон Божий. Желающим за отдельную плату, 6 рублей в год, преподавали иностранные языки. Алексей учил английский. Особое внимание уделялось устному счету (как говорилось, «счету в уме»). Выявившаяся тогда способность быстро оперировать числами «в уме» помогала Алексею Косыгину всю жизнь.
В «проспекте» училища отмечалось, что «грамота преподается по звуковому методу, по способу одновременного обучения письму и чтению. Постепенное ознакомление со всеми звуками и их изображением на письменном и печатном шрифте, преимущественно по аналитическому обучению». Методика — классическая.
В училище принято было проводить познавательные экскурсии, ставить силами учителей и учеников школьные спектакли по произведениям русских классиков.
Алексей отучился в училище всего три года — до 1917-го, пока две революции не перевернули Россию с ног на голову.
«Великие потрясения» обрушились на страну с Первой мировой войной, однако семьи Косыгина до поры до времени не коснулись. Завод, где работал Николай Ильич, был оборонным, и большинство рабочих, в первую очередь квалифицированные, получали «бронь» от призыва в армию. Однако десятилетний Алексей внимательно прислушивался к разговорам — и дома, и на улице, в «хлебной» очереди, во дворе дома, в классе… Конечно, многое из взрослых бесед понять было трудно, и все же приметы военного времени нельзя было не заметить. Закрывались продуктовые магазины, вводился нормированный отпуск на хлеб и на сахар, приходили «похоронки» на близких и друзей отца. Что происходит в городе, который он так любил, в стране, об истории которой он знал из рассказов учителей?