ько метров от меня, придавленная тушами сородичей. Червь всеми кольцами отодвигается, оставляя в моих руках зуб с надорванной пленкой.
Ирэн истерично кричит, а мозг бесстрашно бросает меня в атаку. Червь ошарашен, он не ощущает куска своей плоти. Морозящий зуб возвращается к нему - я пробиваю тонкую пленку белесо-голубой кожи и вонзаю смерть между его кольцами. Мгновение он бьется в судорогах, придавливая двоих, немного меньших собратьев, и застывает, покрытый инеем. Накрытые телом дохлой твари, черви не могут двигаться. Они извиваются в беспомощных попытках освободиться и тоже замерзают от ударов моего карающего клинка.
Больше здесь не воскреснет никто и ничто. Их туши убиты на клеточном уровне - они принесли себе смерть, в своих утробах. Отбрасываю ненужный убийственный трофей, еще не одна крыса найдет в нем свою погибель.
Я сел на скользкий пол и облегченно вздохнул на полную грудь. Ирэн тихонько подошла и обняла меня сзади.
- Мой герой, я люблю тебя! - Это сказано с большим пылом.
Я иссушено таю в ее объятиях, сил больше нет.
- Как ни проси, но любви ты сегодня больше не получишь. Мне надо выспаться.
- А мне постирать мой мундир.
Внезапно меня так запекло в левой руке, что я аж взвыл от боли. Поднимаю конечность и едва не падаю в обморок. На треснутой коже мизинца сплавился с костью четырехсантиметровый осколок выброшенного зуба. Пробую удалить его тонким лезвием кислотного ножа, но нет, проще отрезать палец. Зуб и кость соединились атомами. Это на всю жизнь, если руку не отрежут, конечно. Пришлось обмотать мизинец бинтом из армейской аптечки и надеть новые рукавицы.
- Что случилось? Я же не умер, это просто палец.
Я сунул мутанта в рот и по деснам пронесся приятный холодок. Это можно использовать в постели.
Девушка остолбенела и не смогла вымолвить и слова. В этом есть свои плюсы.
- У нас существенная фора, сейчас люди торчат по своим квартирам и заведениям, в которых их застали местные новости о времени ищеек. Не менее четырех дней солдаты и полиция, а, самое главное, проклятые доносчики не высунутся со своих пригретых гнездышек.
Ирэн сохраняла тишину, глупо мигая. Она оставалась такой же красивой, как и всегда.
- Идем к Шоте! - я легонько подтолкнул ее пониже спины.
Мы направились вдоль тоннеля.
- Господи, впервые попался приличный мужчина, и тот с частью монстра, - наконец выдавила девчонка.
- Не переживай, милая, в каждом человеке живет монстр. Просто это проявляется со временем.
Глава 3
"Женщин надо беречь, уважать и сохранять!
Я имею в виду - частями. Отдельными…"
В баре было на удивление много народа. После драки множество зевак притащилось посмотреть на бедлам и послушать байки о причинившей его драке. Несколько завсегдатаев заволочились к Шоте, чтобы помочь за символическую плату в виде выпивки. И всех удачно припахал к работе предприимчивый владелец заведения.
С обломков мебели сколотили несколько столов и стульев, их стало даже больше, чем до потасовки, вот только площадью поменьше. Стены теперь украшали щербатые биты и искореженные бластеры поверженных имперцев. По окончанию времени ищеек, бластеры спрячут, а поддающиеся ремонту машинки возобновят свою работу и будут розданы Сопротивлению. Стойка горделиво представляла на белый свет несколько десятков выбитых зубов, в подавляющем количестве - передних, шестиугольные звездочки с пагонов и чье-то откушенное и тщательно пережеванное ухо. Оно уныло таращилось на присутствующих одинокой раковиной и явной радости от созерцания интерьера не испытывало.
Мусор уже вынесли, и шеренга пустых бутылок всевозможных размеров и форм стеснительно рассматривала посетителей открытыми горлышками.
- А вот и герой года! - провозгласил Шота, вскочивший на стойку, и театральным жестом указал на мою скромную персону. - Разрешите представить, капитан ушедшей республики Алексей Поркин, самый разыскиваемый в нашем городе убийца и дебошир!
Мой столик с вырезанными на столешнице буквами кАП-6290-5479-12, 8-я дивизия. Стоял на прежнем месте. Сейчас он пустовал, ведь никто не сунется на мое место, тем более после недавних событий. Мы с девушкой сели, укрываясь от посторонних взглядов, но, получая возможность наблюдать за всем происходящим в помещении.
- И какой подвиг совершил бравый лейтенант на сей раз, кроме испепеления звена четырех самолетов, двух отделений солдат и боевого робота, стоящего несколько миллионов галаксиев?
В баре все затихли.
- За три минуты убил трех червей-ищеек… - скромно усмехнулся я и поклонился.
Последовавшие аплодисменты нельзя было назвать громкими. Зал просто взорвался от криков и оваций. Мне здесь верили, как никому другому, лейтенант Поркин никогда не врал. Сказал, что сейчас врежет, значит врежет, сказал, что попал из лука в небесную сферу, значит она до сих пор там торчит. Обалдевший Шота так и сел на свою стойку, раздавив парочку бутылок. Шквал эмоций был прерван истошным воплем, превысившим несколько децибел. Наступила тишина.
Всхлипывая, Шота выдергивал из филейной части окровавленные осколки стекольной тары.
- Зато ничем замазывать не надо, - выкрикнул из толпы смелый забулдыга, разглядывая мокрое пятно на штанах потерпевшего. - Сразу антисептик…
Завсегдатаи бара мигом попрятались под столами. Новенькие непонимающе завертели головами.
С утробным воем, подзадоренный болью, Шота швырнул в обидчика своим любимым калькулятором, с которым никогда не расставался после приобретения. О своей жизни мой друг всегда так и говорил: до войны, после войны, до калькулятора, после калькулятора.
Надо сказать, умная машинка попала в цель. Клиент схватился за рассеченную бровь и исчез под столом. Удар, видимо, пошел ему на пользу. Он высунулся между ножек и сообщил, массируя бровь.
- Если все черви подохли, все же по домам! Можно заработать! Ни полиция, ни юдистов, ни охраны в супермаркетах… Все дома!
Толпа задумалась. Хруст кружащихся десятков шестеренок взвился в воздухе. Те, кто не успел додуматься, сейчас этим усердно занимались, а те, у кого подкорка эксплуатировалась получше, просто не могли поверить своему счастью.
Разбитая бровь первым бросился к выходу. За ним бросились остальные. Крики «По магазинам!», «Шоппинг» и «А я - в банк, кто со мной?» стихли. Только один старичок поковылял к дверям, поскрипывая электрической тросточкой.
- Внучку из садика забрать надобно-с… Второй день-с… Да-с…
Он скрылся.
- Бармен, налей-ка чего-нибудь горючего! Да побыстрей. - Мне не мешало поставить старого друга на свое место. Оратор хренов! После его выступлений, он первый полетит в каталажку как разжигатель смуты и беспорядков, а так же как укрыватель опасного государственного преступника.
Шота не ответил. Он сидел на корточках возле обломков калькулятора, из его глаз щедрым потоком лились горькие слезы.
- Машиночка, калькуляторчик. Ой, горенько-то!
- Не переживай, - пожалела страдальца Ирэн. - Мамочка подарит тебе другую игрушечку.
Она сняла с пояса запасной полевой коммуникатор и протянула моему другу. Эти агрегаты уже давно были сняты с экипировки любой уважающей страны. У них была масса чудесных функций: градусник, зажигалка, телевизор, радио, встроенный текстовый редактор для заметок, календарь, набор ножей, десять кусков туалетной бумаги, бритва, мыло, ножницы, да бог еще знает сколько. Но был и большой изъян. Радиопередатчик работал по всей поверхности планеты. Он передавал кодированный сигнал от любой антенны и радиоточки, но каково бы ни было расстояние между двумя станциями, сигнал шел ровно 46 часов. И не было значения - восемьсот километров, или десять сантиметров. Неизвестный, но очень умный физик предположил, что в любом случае сигнал, игнорируя все нормальные законы, проносился по всей планете. Этот негативный фактор сделал дорогие игрушки непопулярными и, наконец, они оказались в моих руках. Совсем по дешевке.
Обрадованный Шота ухватился за коммуникатор и включил его. Он пожирал его глазами, и только наше присутствие не давало ему прижать аппарат к сердцу, или попробовать на зуб. Как сказал бы мой преподаватель психологии и военной психиатрии в Университете Межгалактических Десантных Войск «явное влечение к невоодушевленным фетишам и цифрам».
- Слышите, как он работает? - скорее похвалился, чем спросил, когда загрузилась операционная система «Виндаус».
- Шота, нам надо выбраться из города, - я потрогал его за плечо.
- Нереально, - ответил друг, не отрываясь от монитора. - Весь город оцеплен роботами, а воздух забит шпионами. Вам не скрыться!
- А ты придумай, как нам помочь. Как ты помогаешь своим друзьям из Сопротивления, особенно контрабандистам?
При упоминании своей криминальной деятельности, Шота встрепенулся и оглядел нас с Ирэн, которая доверчиво прижалась к моему плечу.
- Поздравляю с любовью, друзья!
- С чего ты взял? - удивленно спросила моя девушка.
- Да посмотрите на ваши глаза! Они же налиты похотью, особенно у тебя, блондиночка!
Ирэн попыталась залепить ему затрещину, но он проворно вскочил, увидев мои сжавшиеся ладони, и скрылся за стойкой.
- На свадьбу позовете? - донеслось оттуда.
Я уже перезлился, да и девочка пришла в норму.
- Обязательно! - она подцепила со стойки бутылку вина, нечаянно уронив вниз крепкий граненый стакан. Судя по глухому звуку, Ирэн добилась своего.
Нашим глазам предстал скривленный Шота, потирающий немалых размеров шишку на макушке.
- Я помогу вам сбежать. Но только для того, чтобы глаза мои вас больше не видели!
Мы с девушкой победоносно переглянулись.
- Да, чуть не забыл, как там мои деньги? - воззвал к моей совести дружок.
Ирэн не дала мне и слова промолвить.
- По возвращении обратно я заплачу Алеше десять тысяч галаксиев, надеюсь, такой суммы хватит, чтобы погасить твои убытки?