– Я помогу… – осторожно произнесла Мила, опуская взгляд в пол.
– Уже помогла, – процедила я.
– Я правда помогу! – вскинулась рыжая, прожигая меня возбужденным взглядом.
– Чем?! – насмешливо уточнила я, отмахиваясь от Ваньки, пытавшегося защитить свою зазнобу. – А ты вообще молчи, козел!
– Он не козел! – взвилась девушка.
– Да?! – искренне удивилась я и с ног до головы окинула братика ехидным взором. – А по мне, так вылитый. Я все, конечно, понимаю, у вас тут любовь-морковь, но при чем тут я?
– Алена… – сдавленно прошептал Ванька, устало опускаясь на свой диван.
Милена перевела взгляд на него, потом опять на меня, а затем, скинув шубку, решительно подошла и, схватив меня за локоть, потянула на кухню.
– Идем, я кое-что тебе расскажу!
Как только я заняла уже привычное место за столом, опершись спиной на затихший холодильник, Милена, плотно закрыв дверь, резко обернулась ко мне и полыхнула зеленым взглядом.
– Не страшно, – буркнула я.
А чего бояться-то после всех ужасов последних двух ночей. И что самое интересное, ощущение, что весь этот идиотизм так просто не закончится, с каждым мгновением во мне крепло.
– Понимаешь, – едва смутившись, произнесла рыжая, отодвигая табурет, – я любви хотела.
– Так кто ж ее не хочет-то? – усмехнулась в ответ я.
– Правильно, – позволив себе скупую улыбку, кивнула Мила. – Все хотят, но нам, ведьмам, она по штату не положена.
– Это как?! – насторожилась я.
– Все просто…
Мила откинулась и, прижавшись спиной к раковине, ибо кухонька у нас была не сильно большая, закатила глаза к потолку и приступила к долгому и нудному рассказу о нелегкой судьбе обычной ведьмы. Спустя пару минут я заскучала. Ну, во-первых, из всего сказанного рыжей я не поняла ничего, а во-вторых, какое мне дело до ее терзаний, у меня своих проблем воз и маленькая тележка! И в тот момент, когда я собиралась озвучить гениальную мысль Милене, она произнесла:
– И вот тогда я заключила сделку.
– Какую сделку? – прищурилась я.
– Шанс найти того, кто будет принадлежать мне душой и телом, а для обычных людей это равносильно любви, а взамен… – Мила запнулась и, устремив взгляд своих нереальных глаз на меня, глухо продолжила: – Мою версию договора он не принял и, когда я отчаялась, дал свою. Ален, ты бы в любом случае туда попала, понимаешь?
– Нет, не понимаю, – я осторожно покачала головой.
– Все, что произошло между мной и Ванькой… – рыжая резко выдохнула и, подскочив с табурета, затараторила: – Я не должна была идти в тот бар, понимаешь? Вообще не должна была! Но таксист привез меня по неправильному адресу. Плюнув, я решила зайти, выпить бокал вина, а уже потом вызвать новое такси и перебраться. А дальше… Я его не увидела, я его почувствовала… По запаху, я не знаю, как тебе объяснить. Казалось, мир сузился до одной точки. Кроме него, не было никого.
– Тогда зачем прокляла? – глухо спросила я, закидывая ногу на ногу и складывая руки на груди.
– Ты знаешь, что такое ревность?! – взвилась Милена.
– Допустим, – ответила я.
– Да я как только его с этой молью увидела, меня же всю словно током прошибло.
– А ведь он тебя искал… – усмехнувшись, произнесла я.
– Да… Знаю… Точнее, потом узнала, впрочем, как и то, что Ванька гордый. Но по условиям моего договора с ними, – Милена качнула головой в сторону коридора, – я должна была так поступить.
– Допустим, – повторилась я. – Ты дала им то, что они хотели, хм, сестру козла, но зачем?!
– Ой, Алена, – коварно улыбнувшись, Милена опустилась на табурет. – Они существуют всегда… Вечно… Им скучно, вот Судья и заключил выгодную для себя сделку.
– И в чем выгода? – не уловила смысла я.
– В том, что можно наблюдать за одной, достаточно светлой душой, помещенной в экстремальные условия. Погоди! – рыжая подняла руку, останавливая очередной мой вопрос. – Что ты знаешь про ад и рай?
– Ну… – протянула я, задумавшись, а что из того, что я знала теперь, соответствует действительности? – Про рай – ничего, а про ад, – лукаво улыбнувшись, выдала: – Многоэтажный офис с лифтом и кучей маловменяемых личностей.
– Понятно, – кивнула рыжая. – Ничего ты не знаешь. Ни-че-го!
– Адом управляют атеркары! – выпалила я, чувствуя легкую обиду.
– Не управляют, а… как бы тебе сказать, они и есть – ад! Их семеро.
– Семеро?! – удивилась я. – Но сейчас в аду их только шесть, так мне кто-то сказал. И вот!
Я стянула футболку с плеча, показывая две ровные полоски. Милена встала, подошла и, проведя рукой по отметине, длинно выдохнула.
– Так и знала, – процедила девушка сквозь стиснутые зубы. – Хорошо, раз они не играют по правилам, мы тоже не будем. Что же, слушай…
Милена говорила, а я пыталась понять, что же со всей этой замечательной информацией мне делать, а точнее, как именно использовать ее в своих целях. И ведь аналитик я неплохой, но сейчас лишь хлопала глазами, тупо переваривая словесный ведьмовской поток.
Кто правил раем, Мила не сказала. Не потому, что не знала, по ее словам, засорять мозг лишними данными сейчас было глупо. И в этом я с ней согласилась, просто кивнув. Адом же управляли, а точнее, создавали его атеркары. Семеро мужчин, при исполнении своих обязанностей всегда находившихся в плащах. Как они выглядели вне возложенных обязательств, почти никто не знал. Те же, кто догадывался, предпочитали молчать. Видите ли, хорошо жить даже в преисподней можно, главное – знать, под чью дудку плясать.
В аду на данный момент было шесть блюстителей закона, седьмой же отбывал срок на Земле. О да, шастал среди людей, познавая все прелести жизни. По традиции, раз в промежуток времени каждый из атеркаров перемещался на Землю, где вел практически нормальное человеческое существование. Да, были исключения, но ведьма доподлинно о них не знала. Зато знала о том, как называли этих плащеподобных и чего от них можно было ожидать.
Даомон был Повелителем смерти и куратором гнева. Аркерон оказался тем самым Судьей, что заключил договор с Миленой, и именно в его власти была гордыня. Валион межевался между предательством и завистью. Ракерион наслаждался болью тех, кто предавался алчности. Экарион в совершенстве владел наукой искушения, регулярно превращая все в безвольную похоть. Ивадон, по словам рыжей, был одним из самых опасных, ибо в его власти было чревоугодие, а также обратная сторона в виде голода и жажды. Лионард, именно он был изгнанным, а потому в аду уныние и лень сейчас не властвовали, а лишь присутствовали.
– Поверь, как только над следующим атеркаром сгустятся тучи изгнания, Лионард вернется, и тогда ад сильно преобразится.
– И что мне со всем этим делать? – рассеянно поинтересовалась я.
– Для начала имей в виду, что ты собственность Аркерона, именно его знак на твоем предплечье. А значит, что бы с тобой ни происходило там, в аду, без его ведома ты не умрешь.
– Успокоила, – криво улыбнувшись, произнесла я. – Мила, ты лучше скажи, что делать?
– Это твой договор? – рыжая указала пальцем на стопку листов.
– Угу, – кивнула я.
Взгляд метнулся по кухне и остановился на часах, что висели на стене. Выругавшись, я поднялась. До назначенного времени оставался час, а мне надо было привести себя в порядок.
– Знать бы еще, в чем идти на казнь, – пробурчала я.
– Давай я изучу все подробненько, а завтра решим, как с наименьшими потерями тебе выбраться из этой истории, – предложила Милена.
– Изучай, – отмахнулась я.
Стоя перед распахнутыми дверцами шкафа, я испытывала настоящее уныние. Ну почему нельзя отказаться? Почему нельзя послать все и всех куда подальше? В этот момент из комнаты донесся тихий стон брата, и я тут же прониклась.
– Что случилось? – крикнула я.
– Неудобно лежать, – пожаловался братик. – Рога не влезают на подушку.
– Спи сидя! – рявкнула я.
Эх, спать ему неудобно, мне бы его проблемы! Заглянув к Ваньке в комнату, заметила, как Милена суетилась вокруг него, пытаясь под рога уместить подушку. Была уверена, что разозлюсь, но вместо этого хмыкнула и вернулась к созерцанию шкафа. Рука сама потянулась к вешалке…
Ровно в назначенное время, облаченная в черное бесформенное платье, которое когда-то впопыхах, даже не меряя, купила на похороны бабушки, я переминалась с ноги на ногу, пробуя, удобно ли мне в белых балетках.
– М-да… – протянула Мила. – В гроб краше кладут.
– Хм, перетопчутся, по договору до конца срока умирать мне нельзя.
– Уже прочла, – кивнула рыжая. – Ну что же, удачи.
– Спасибо, – кивнула я.
Медленно протянув руку к дверной ручке, я резко нажала и зажмурилась от ударившего в глаза света. В нос ударил запах сырости, а по лицу мазнула влажная лиана. Ну что же, я в аду…
– Добрый вечер, – тихо произнесла я, как только лианы за моей спиной заняли свое привычное место.
Злата сидела за столом, низко склонив свою жабью голову над стопкой разноцветных листов. В помещении было непривычно тихо и холодно. Набрав в грудь воздуха, я собралась уточнить, а что, собственно, произошло, но в этот момент женщина протянула вперед руку, в которой сжимала бледно-зеленый листок бумаги.
– Тебя уже ждут, – буркнула Злата, так и не посмотрев на меня.
Подойдя к хозяйке кабинета, я осторожно перехватила листок, но пробежаться взглядом по тексту не успела. Злата подняла на меня глаза и грозно выкрикнула:
– Восемнадцатый этаж. Живо!
Я кинулась к двери, а вслед мне донеслось:
– Хоть оделась в этот раз прилично, может, и выйдет из нее толк…
Дослушать брюзжание Златы я не успела. Дверь захлопнулась, а створки лифта, наоборот, медленно расползлись, свет в кабине призывно мигнул. Я поспешила внутрь, на табло высветилось три кнопки. Ноль, тринадцать и восемнадцать. Так сказать, выбор невелик. Протянув руку к цифре восемнадцать, я едва коснулась экрана, как тут же вздрогнула от мерзкого скрипа, издаваемого дверьми, что устремились друг к другу, будто мечтая запечатлеть страстный поцелуй. Кабина дернулась и поползла вверх. Вопреки моему скептическому отношению, до требуемого этажа я добралась быстро и даже без происшествий.