— Мы закончили. Можем идти, — сообщила, не обращая внимания на Степана Валентиновича. Впрочем, тот со мной тоже не поздоровался, хоть и застал в компании альфы. Он в отличии от матери не мог не почувствовать запах нашей с Яном близости, а это очень о многом должно было поведать оборотню.
— Ну, пойдем, — Лукрецкий достал купюру и положил на барную стойку. Пустую барную стойку. — Что случилось? — поинтересовался он, когда мы оказались на улице.
— Пойдем куда-нибудь пообедаем, — предложила. — Есть хочу.
— Влада, — упрекнул оборотень. В принципе разделяла его негодование, только что покинули ресторан. Правда, спорить не стал, когда я утянула его в сторону небольшого кафе, расположенного чуть дальше по улице. При входе Лукрецкий потянул носом и кивнул. Забавно так, а, главное, весьма практично.
— Ты мне расскажешь, что случилось? — поинтересовался он, присаживаясь за столик у окна. Я, наплевав на диету, взяла себе мясной киш, позволив оборотню за себя заплатить.
— Ты знал, что у ребенка проблемы?
— Какие проблемы? — заинтересовался оборотень.
— Виталине два с половиной года. Она почти не говорит. Так, лепечет что — то совсем невнятное.
— Плохо. Обычно мы отслеживаем здоровье каждого ребенка.
— И почему здоровьем девочки никто не заинтересовался?
— Обычно этим занимается Луна стаи. Если Луны нет, то пара беты. У моего беты официальной пары нет, а взвалить на него еще и это я просто не мог.
— А ты что делал?
— Пил.
— Оборотни не пьют, — возразила. То есть пьют, но не напиваются. Особенно альфы с их усиленной регенерацией. Это надо пить без остановок, чтобы поддерживать эффект опьянения.
— С чего ты взяла?
— Ты сам говорил.
— Это смотря, как пить, — мрачно усмехнулся Лукрецкий.
— Ты поэтому выглядишь, э-э, так?
— Плохо?
— Да.
— Частично.
— Это из-за нашей разлуки?
— Да.
Все! Стоп! В данный момент я не хотела знать подробности.
— Влада, я обещаю, что мы постараемся помочь твоей сестре, если это возможно. Я только не понимаю, почему ко мне не обратился Васин.
— Ему было стыдно.
— ЧТО?!
— Я так поняла, что девочка не сможет обращаться. Поэтому ему особо наплевать, что с ней, — вообще, мне было не слишком понятно. Обычный оборотень не мог сказать до пубертатного периода, будет ли иметь ребенок вторую ипостась. На ранних стадиях такой информацией располагал только альфа. Что-то они там чувствовали.
— Твою мать! — выругался оборотень.
— Именно, — вздохнула. — Поэтому я предпочла прервать наше общение. Мне захотелось ударить мамочку, чтобы у нее встали мозги на место.
Зазвонил мобильный телефон. На экране высветилось имя абонента. Михаил Лаврентьев. Лукрецкий протянул руку, взял мобильный телефон, посмотрел на экран и положил обратно на стол.
— Любовник? — хмуро осведомился он.
— Ага, — беззаботно отозвалась, принимая вызов. — Да. Да, Михаил Леонидович, я свободна. Давайте через полчаса. Да, знаю. До встречи.
— Зачем ты меня провоцируешь?
— А зачем ты задаешь глупые вопросы?
— Туше, — признал оборотень.
Я спокойно доедала киш, когда вспомнила, о чем хотела спросить.
— Ян, а что с организацией.
— Она перестала существовать.
— Как?
— Влада, это не то место, где стоит обсуждать подобные вещи. Могу лишь сказать, что зачистили под корень.
— О-о, — это кажется, означало, что все мертвы.
— А Лапин? — поинтересовалась. Меня уже не волновала судьба бывшего мужа, но смерти ему не желала. Как-никак когда-то считала себя счастливой женщиной.
— Мертв.
— Понятно.
— Поговорим о чем-нибудь приятном. Когда ты решила, что влюблена? — усмехнулась.
— Давно. Прошло несколько недель с момента моего переезда. В одну из ночей, когда ты развлекался, а я не могла заснуть неожиданно поняла, отчего мне так больно и плохо.
— Ох, Влада. Зря я спросил.
Лукрецкий опять не стал спорить, когда мне захотелось воспользоваться собственной машиной. Лишь уточнил, куда дела его подарок.
— Почему? — поинтересовался он, когда рассказала о судьбе черного дорожного монстра.
— Он мне не нравился.
— Почему сразу не сказала?
— Я говорила, что мне не нравится. Ты не услышал.
— Я сожалею, — повинился Лукрецкий. А я снова подумала о том, что мужчина очень изменился.
Михаил Леонидович ожидал нас около одного из купеческих особняков, сохранившихся в нашей городе. Если в доме проводился капитальный ремонт, отличное вложение средств. Только вот сам господин Лаврентьев мне не понравился. У мужчины бегали глазки, он постоянно отводил взгляд. А это плохой, очень плохой знак.
Только вот к помещению придраться не могла. Отличный свежий ремонт. То, что нужно, для галереи. Документы я изучила еще вчера днем и почти согласилась их подписать.
— Упс! — демонстративно громко произнес оборотень.
Я прошла в соседнюю комнату и застыла. Лукрецкий стоял и нагло ковырял в стене пальцем. Уже отковырял приличный кусок штукатурки, полагаю, не без помощи когтей. Под свежим слоем штукатурки была заметна черная плесень.
— Что вы делаете?! — налетел на оборотня Михаил Леонидович.
— Ничего, — Лукрецкий поднял вверх руки, словно, сдаваясь.
Риелтор пытался прикрыть собой довольно объемный кусок испорченный стены.
— Извините, ваше предложение нам не подходит, — быстро сориентировалась, хватая оборотня за руку и вытаскивая на улицу. — Садись в машину, — распорядилась, пытаясь не рассмеяться. — Демьян, как ты мог? — все-таки не сдержалась.
— Ты хоть представляешь, как это опасно? А зная тебя, ты могла бы работать в этом помещении.
— Спасибо.
— Сердце мое, ты закончила на сегодня с делами? — поинтересовался Лукрецкий, когда автомобиль чуть отъехал от купеческого особняка.
— Да.
— Поехали домой? — неожиданно предложил оборотень. — Есть кое-что, что мне надо тебе рассказать. Правда, показать будет намного проще.
Лукрецкий довольно спокойно воспринял то, что его машина осталась в городе. Всю дорогу до поселка я пыталась выведать, что такого может быть, что" намного проще показать, чем рассказать". Сумел оборотень раззадорить мое любопытство, а теперь подогревал нежеланием рассказать.
Я внимательно следила за дорогой, лишь изредка бросая взгляд на оборотня. Чем ближе подъезжали, тем сильнее мрачнел мужчина.
— Что с тобой, Ян?
— Пообещай, что подумаешь, прежде чем что-то предпринять, — неожиданно попросил он. Голос был какой-то… жалкий.
— Ян, что ты натворил?
— Съезжай на обочину, поговорим, — сделала, что весел. Заглушила двигатель и вопросительно посмотрела на машину. — Наш сын жив.
— Что? — казалось, произнесла одними губами. Уверена, что ослышалась.
— Ребенок жив, Влада. Я подделал бумаги и забрал его.
— Повтори, пожалуйста, — не желала мириться с правдой. Он не мог, просто не мог быть таким жестоким.
Слушать не стала, отстегнула ремень и выбрала на трассу. Мне физически не хватало воздуха, с каждой секундой становилась труднее дышать.
— Ты что творишь, ненормальная? — Лукрецкий вылетел следом и оттащил от дороги. Мимо промчалась фура на приличной скорости. А я даже не заметила, просто открыла водительскую дверь и выскользнула из машины.
— Ты не мог, — прошептала.
— Мог и сделал, — оборотень встряхнул меня.
— Зачем?
— Не знаю. Причин много. Считал тебя недостойной. Хотел иметь частичку любимой женщины рядом с собой, раз не мог иметь тебя. Мне нужен был наследник… Придумал множество причин, чтобы оправдать свой поступок.
Мне казалось, что разговор вела не я. Нет, я не плакала. Истерика у меня случится потом. В данный момент стояла и смотрела на оборотня и понимала, это конец. Я не смогу жить с этим мужчиной. Но что делать с ребенком? Потерять второй раз… ни за что!
— Как его зовут?
— Станислав, — имя, которое выбрала я. Ну, хоть что-то.
— Ты записан, как отец, — утверждала, не спрашивала. — А мать?
— Умерла, — этого было достаточно.
— Поехали, — дернулась, чтобы вернуться в машину. Лукрецкий удержал. — Хочу его увидеть.
— Подожди, Влада. Я хочу знать, что с нами.
— Ничего. Нас больше нет, Демьян. Мы поженимся, потому что я собираюсь усыновить своего ребенка, а потом ты нас отпустишь.
Лукрецкий никак не прокомментировал мое заявление. Возможно, понимал, что я находилась сейчас во взвинченном состоянии. Ему еще повезло, что благодаря особенностям моего характера не набросилась на него и не расцарапала лицо. Внимательно посмотрела на злыдня. Он чувствовал себя виноватым, велика вероятность, что спокойно стерпел.
Думаю, мы оба понимали, что мои слова — больше бравада, я бы никуда не увезла ребенка. Во всяком случае в ближайшее время. Мальчик меня не знал, а этот козлина псиного происхождения все-таки ему близкий и родной человек. Ну, если, конечно, учитывать, что он про ребенка вспоминал между алкоголем и бабами.
— Кто занимается моим ребенком? — подчеркнула, что это мой ребенок. Интересы незадачливого папаши меня больше не интересовали.
— Моя няня.
— У тебя была няня? — удивилась. Вообще, раньше как-то жизнь Лукрецкого до меня меня не интересовала. По-хорошему я ничего не знала об этой облезлой шавке, именуемой себя гордым волком.
— Да. Матери было в детстве не до меня.
— Она жива?
— Да.
— И где она сейчас?
— Путешествует.
— Она — не официальная пара твоего отца? — выходило, что нет, если папашка имел кучу любовниц. А, возможно, его отец такой же похотливый кобель, как и сидящий рядом со мной оборотень.
— Нет.
— Понятно. Мальчик родился оборотнем или полукровкой? — подобная информация была крайне принципиально важна.
— Оборотень. Альфа, — значит, наследник. Значит, я попала. Я могла сколько угодно злиться, бушевать и неистовствовать, да, хоть желчью и ядом изойти, но не могла не понимать, что это означало.