ОСОБНЯК СУВОРОВЫХ…
— Что прикажешь делать? Найти связных Бродячих? Доставить сюда или снять подвал? — Егор деловито перечислял варианты, присоединившись к Стасу, сидящему в ночном саду. Скамейка, окруженная кустами роз, возможно, и радовала бы глаз… Да вот только точно не сегодня.
— Нет, — покачал головой Суворов, жуя травинку. — Нельзя.
— Это еще почему? Выдадут данные, как миленькие! Есть тысяча и один способ, чтобы найти информацию. Не думаю, что связные отщепенцем чем-то отличаются от обычных отморозков.
— Отличаются, Егор, ты даже не представляешь насколько. Это хитрый клан. Если ты считаешь, что лисы надувают нас на каждом шагу, то там — на каждом вздохе. Сборище самых непризнанных, иногда слишком талантливых, иногда слишком безбашенных. Знаешь, что их отличает от остальных?
— И что же?
— Им уже нечего терять. Нет ни семьи, ни друзей. Туда попадают от безысходности. И там нет глупых людей, в отличии от большинства банд. Оттого их так трудно найти.
— Но связные…
— Они ничуть не хуже других. Такие же члены клана, только обожающие выслеживать.
— Бродячие действительно путешествуют по городам?
— Да. Их нажива — заказы. Им противен оседлый образ жизни — он слишком напоминает им о прошлой жизни…
— Откуда ты столько о них знаешь? — Егор удивленно повернулся к Суворову. А тот задумчиво смотрел вниз.
— Когда я потерял ногу в аварии, — хрипло начал он, — то сам повесил на себя табличку изгоя…
— Только не говори мне, что был в их числе?!
— Был…
— Так это же отлично! — Егор вскочил с места, а потом одернул себя: — Прости, то есть это печальный этап в твоей жизни, но это нам на руку!
— Туда не возвращаются, друг! — Суворов поднял на помощника тяжелый взгляд. — Ушедшему нет дороги назад.
— Но ты же должен знать всю их логику! Не может быть, чтобы они не возвращались в прежние места!
— Никогда, — подтвердил Суворов. — И ты их недооцениваешь.
— Ты можешь наладить связь! — Егор не унимался.
— Нет. Они воспримут меня как врага. Потому что каждый ушедший знает — возврата к прежнему не будет.
— Не поверю, что не было желающих!
— Были. Но только теперь они не дышат.
— Но…
— Ушел — ты не то, чтобы враг. Но больше не имеешь никакого права вызывать клан. А любой чужак, вызывающий клан — труп.
— Но как же тогда лисица умудрилась к ним попасть?!
— Через тетку. Та, скорее всего, поручилась головой в прямом и переносном смысле слова. Да и прибыль они планируют с молодой лисицы получить немалую. Ты видел, что она сделала с нашим счетом?
— Но они-то не могут об этом знать!
— Поверь, уже знают!
— Да по твоим словам у них рука на пульсе мира! — вспылил помощник.
— Почти. Но и у них есть свои слабые стороны…
— Какие? — с интересом спросил Егор, внимательно слушая.
— Они слишком блюдут кодекс. И они романтики.
— Романтики? — хрюкнул от смеха мужчина. — Да не смеши!
— Да-да! Помни, что это не глупые подростки, убегающие из клана. Это люди, ушедшие от прошлой жизни под опекой своего клана, избегающие рамок, умные. Но с изрядной долей авантюризма. Иначе, никогда бы не ввязались в подобное.
— Но ты же не романтик.
— Кто тебе сказал?
— Кхэм…. Ладно… Опустим… — Егор растерялся. — Но почему ты вернулся?
— Отец заболел. Они думали, что я живу на острове, занимаюсь серфингом, загораю…
— Но ты и правда вернулся загорелый!
— Улицы…
— Ты не боялся, что тебя узнают?
— Нет. И тому была причина.
— Что, сидел безвылазно в укрытии? Ни за что не поверю! Не в твоей натуре!
— Там никто не сидит безвылазно. Все при деле. Точнее — при делах.
— И что у тебя были… за дела?
Суворов красноречиво посмотрел на друга, всем видом показывая, что об этом говорить не стоит.
— Хорошо, понял, не дурак. Об этом не говорим. Тоже кодекс Бродячих? — на этот вопрос Егор альфа криво улыбнулся.
— Считай, что так.
— Тогда каков план? Есть лазейка в кодексе?
— Нет, есть лазейка в душе этого клана.
— Я весь во внимании!
ИСТОРИЧЕСКИЙ МУЗЕЙ…
— Дурацкие часы! — громко воскликнула Нина. — Никогда не могу понять, сколько времени!
Делая широкие жесты руками, тетя настолько вжилась в образ, что чуть не стукнула нашу сегодняшнюю жертву по носу:
— Ой, простите! — она развернулась на каблуках, кокетливо поправила накидку на плечах. Взбила челку, еще раз маяча часами перед незнакомцем, и пояснила: — Одни расстройства.
После этого она мгновенно отвернулась, потеряв к худощавому мужчине в очках интерес. Тот озадаченно посмотрел на нее, проследил взглядом за ее рукой и пожал плечами, отходя в сторону. Но далеко он так и не ушел, остановился рядом, рассматривая чудиковатую поделку из серебра, огороженную стеклом.
— Ма, выкинула бы их давно. Не понимаю, почему ты их с таким упорством носишь! — я начала свою роль, волнуясь. Голос дрожал, но этот вполне могло быть расценено как негодование.
— Ты же знаешь! Их подарил мне твой отец! Они дороги мне как память! — Нина, казалось, сильно расстроилась.
— А есть мы тоже их будем?! — я повернулась к тете, краем глаза отмечая интерес нашей жертвы. Он все более заинтересованно косился на часы.
— Т-ш-ш! Ты что кричишь! У нас… — Нина замялась, понижая голос до шепота- … просто временные трудности.
— Мама, это не временно, как ты не поймешь! Папы нет с нами уже три года, а ты все продолжаешь хранить все эти штуки!
— Эти штуки стоят целое состояние!
— Так пора бы уже его тратить! Нам будет нечем платить за семестр!
— Мама во всем разберется…
— Да ты в жизни не пойдешь ни к одному ростовщику!
— Не пойду, — тоскливо вздохнула Нина, и в полном молчании мы продолжили осмотр экспонатов.
Мужчина незаметно двигался за нами. Вернее, это он думал, что мы его не видим. На самом же деле он давно попался на наш крючок. Меня немного мандражировало из-за того, что в любой момент все могло сорваться. Но в то же время мне было интересно довести дело до конца. Кровь будоражил азарт — никогда в себе не замечала тяги к подобному!
— Я что-нибудь придумаю, — Нина наклонилась ко мне.
— Нет, скорее я вылечу из универа, — фыркнула, не поворачиваясь к ней.
— Не веришь? — казалась, мама начала заводиться.
— Нет, у тебя всегда одна показуха и бутафория!
— А вот и нет! Хочешь, мы прямо отсюда пойдем и сдадим часы! Вот эти! — она подняла руку и повертела ими у меня перед носом.
Я молча отвернулась и уткнулась взглядом в стеклянную витрину. Медленно стала проходить вперед, оставляя «маму» в расстроенных чувствах позади. И через десять шагов удовлетворенно улыбнулась, услышав:
— Простите, я оказался случайным свидетелем Вашего разговора…
Я пошла дальше, как и договаривались. Чтобы рыбка не сорвалась, я должна была как можно дольше не подходить к матери. Медленно шла по периметру зала, невзначай поглядывая в сторону Нины и закатывая глаза. Все по программе, все по сценарию. Наверное, во мне умерла великая актриса!
Я видела, как Нина недоверчиво качает головой, как делает маленький шажок назад, а потом заинтересованно замирает. Как убирает руку за спину, пряча глаза. И как потом несмело улыбается, кивая, нашей жертве. У мужчины выражения лица человека, сорвавшего джек-пот, которое он старательно прячет. Он ощущает себя настоящим хищником перед неловко пожимающей плечами женщиной. Наконец она кивает, и он не может сдержать широкой улыбки.
Мой черед.
— Все в порядке? — я подошла к парочке, поглядывая то на одного, то на другого.
— Милая, давай съездим вот с этим молодым мужчиной к его оценщику! Видишь! Я договорилась! — гордый взгляд немного поугас от выражения лица «дочери».
— Ты что? — я потянула ее в сторону. — Хочешь, чтобы нас надули?! Эти часы стоят огромных денег! Папа никогда не покупал дешевые безделушки! — я почти шипела. — Нашла кому продать!
— Молодая леди, что же Вы так критичны? Я прекрасно разбираюсь в часах!
— Тогда зачем Вам оценщик? — я все оттаскивала Нину дальше от мужчины. Тот растерянно посмотрел на наше отступление, и медленно стал идти за нами. Он уже почти их получил, мысленно держал в руках часы их ограниченной серии мастера. И просто не мог позволить нам вот так просто уйти.
— Для Вашего же спокойствия! — пытался он убедить нас вдогонку.
— Но мы спокойны! — заверила я его.
— Мне показалось, Вам нужны деньги…
— Без оценщика они нам все равно не светят. А ехать не известно куда, где нас грабанут, мы не будем. Мама, пошли! — я решительно схватила Нину за руку и потянула прочь.
— Сейчас.
Я сделала вид, что не слышу.
— Даша, ты слышишь! Он предлагает деньги сейчас!
Я молча тянула тетку прочь, а потом остановилась, когда она возмущенно убрала руку из «захвата»:
— Да откуда у него такие деньги! — стараясь говорить тихо, чтобы не привлекать внимания ненужных зрителей, я посмотрела на жертву.
— В том-то и дело, что есть. Готов предложить триста тысяч. Здесь и сейчас.
— Мам, он нас за дурр держит, — я развернулась.
— Триста пятьдесят. Ни один оценщик не даст вам больше.
Я задумчиво посмотрела на Нину, у которой, казалось, жадно горят глаза.
— Решай сама, — я передернула плечами, чувствуя, что вошла в роль легко. И теперь словно за меня говорил другой человек, а я настоящая смотрела со стороны.
— И у Вас есть с собой такая сумма? — недоверчиво переспросила Нина.
— Да, пойдемте к машине и я…
— О-о-о, нет-нет! — Я отрицательно покачала головой. Мужчина зло посмотрел на меня.
— Хорошо, ждите меня тут. Дайте мне пять минут. Договорились?
Нина кивнула, и он ушел, постоянно оглядываясь на нас по пути. Как забавно: жертва следит, чтобы мы не сбежали…
Через десять минут мы выходили из музея с кругленькой суммой в моей маленькой сумке.
— Там же было полно камер! — прошептала я на ухо Нине, когда мы сели в ожидающую нас машину. Развалюха, неприметная, повидавшая года иномарка.