Я в отчаянии всплеснул руками.
– Я знаю, что ты жонглируешь цифрами, – заявил я. – Но пусть меня повесят, если я вижу, к чему это приведет. Я полагаю, у тебя все еще есть что-то в рукаве. Что ж, выкладывай, я буду козлом отпущения.
Дон Феномено кивнул и улыбнулся.
– Тогда давайте предположим, что ваш чисто воображаемый самолет способен двигаться со скоростью 24 000 миль в час или что за час вы можете совершить кругосветное путешествие. В этом случае, отправившись из Лимы в полдень в понедельник и устремившись на восток, вы прибудете в Барселону в 6:30 вечера в понедельник, хотя ваши часы покажут 12:15 вечера. Вы прибудете в Калькутту в 1 час ночи во вторник, хотя все еще только 12:30 в понедельник по твои часы. На Гавайях вы обнаружите, что время вернулось к 6:30 утра. В понедельник, несмотря на то, что ваши часы показывали 12:45 того же дня, а в 1 час дня в понедельник по вашим часам вы вернетесь в Лиму, где часы докажут вам, что было 2 часа пополудни, несмотря на то, что вы отсутствовали всего один час.
– И что удивительного произойдет, если я изменю направление полета и отправлюсь на запад? – спросил я.
– В таком случае, – ответил он, – вы были бы в Гонолулу в 12.15 понедельника по вашим часам, но в 6.15 утра по местным часам. В Калькутте вы обнаружите, что жители крепко спят в 12:30 утра во вторник, хотя по вашему собственному времени это было бы всего через полчаса после полудня в понедельник. В Барселоне рабочие уходили бы домой со своих работ в 6:45 вечера в понедельник, несмотря на то, что ваши часы показывали 12:45, и вы вернулись бы в Лиму в 1 час дня в понедельник, чтобы обнаружить, что ваши часы соответствуют времени Лимы. А теперь, если вам не скучно, позвольте я приведу вам еще более поразительную иллюстрацию чисто воображаемого и относительного статуса того, что мы обычно называем временем. Если, находясь на своем судне со скоростью 24 000 миль в час, вы устанавливаете свои часы в соответствии с местным временем в каждой точке захода, то при движении на восток это сработает следующим образом: выехав из Лимы в полдень в понедельник, вы прибудете в Барселону в 6:30 вечера в понедельник, и, установив свои часы на соответствие, вы продолжаете движение в Калькутту, куда вы прибываете в 1 час ночи во вторник, чтобы обнаружить, что ваши часы показывают 6:45 вечера понедельника. Снова меняя свои часы и направляясь на Гавайи, вы прибываете туда в 7:30 утра в понедельник, несмотря на то, что ваши часы показывают 1:15 утра вторника, и, скорректировав последнее, вы продолжаете движение и прибываете в Лиму в 1 час дня в понедельник и обнаруживаете, что ваши часы показывают 7:45 утра понедельника. Таким образом, вы проведете в будущем более шести часов в Барселоне и более одиннадцати часов в Калькутте, но за последние восемнадцать часов вы побывали на Гавайях и вернулись в Лиму за пять с половиной часов до того, как покинули этот город.
– Это, – воскликнул я, – смехотворно невозможно.
– Но тем не менее это правда, – заявил дон Феномено. – Более того, если вы последуете той же системе и отправитесь на запад, вы вернетесь в Лиму и обнаружите, что, согласно вашим часам, вы потратили на поездку шесть часов, хотя знали, что отсутствовали всего один час.
– Это все чушь, – заявил я. – Это все равно, что математическими формулами доказать, что черное – это белое или что у кошки три хвоста. Во всяком случае, это невозможно, потому что невозможно проехать тысячу миль в час, не говоря уже о двадцати четырех тысячах.
Мой перуанский друг поднял свои темные брови и пожал плечами.
– Будь очень уверен, мой хороший друг, в том, как ты используешь слово "невозможно", – посоветовал он мне. – Не забывайте, что двадцать лет назад любой объявил бы невозможным для человека летать по воздуху со скоростью более ста миль в час, и что не так давно до этого было бы сочтено столь же невозможным построить автомобиль, который развивал бы скорость пятьдесят миль в час, не говоря уже о сотне миль и более. Но прежде чем оспорить ваше утверждение, позвольте мне для ясности дать вам краткое изложение примеров, которые я привел для вашего назидания. Ваши часы, как вы видели, если бы вы следили за временем Лима, были бы постоянно в настоящем (говоря приблизительно и рассматривая для нашей цели пространство в один час как настоящее), и все же вы были бы в местах, где происходили вчерашние события, и в других местах, где происходили завтрашние события. И это, мой друг, важно: при условии, что скорость машины, в которой вы путешествуете, может быть увеличена так, чтобы она двигалась быстрее света, вы могли бы отправиться назад или вперед в прошлое, настоящее или в четвертое измерение. Более того, поскольку человеческий глаз не способен регистрировать чередующиеся эффекты темноты и света со скоростью, превышающей примерно 20 в секунду (пример в кино), если бы вы достаточно быстро перемещались по земле, вы не могли бы видеть разницы между светом и тьмой, не могли бы осознавать время и вам бы казалось, что вы остаетесь неподвижными и во времени не существуете, и в то же время вы были бы совершенно невидимы для глаз любого человека. Но даже если бы ваша скорость не превышала умеренной скорости в 24 000 миль в час, вы необратимо уходили бы все дальше и дальше в прошлое и будущее на каждом круге вокруг земли, пока…
– Умеренная скорость, – перебил я. – Мне нравится твое представление о скорости. Да ведь при такой скорости любая машина раскалилась бы от трения и превратилась бы в газ и пепел. А теперь не пытайся обмануть меня, заставив…
– Не думайте ни на минуту, что я пытаюсь обмануть вас, как вы это сказали, – ответил доктор Ментирозо с оскорбленным тоном. – Нет ничего дальше от моих мыслей. Я начал с того, чтобы убедить вас, что устранение времени не было невозможным, и что четвертое измерение существует и было открыто мной, доктором Феномено Ментирозо, вашим самым покорным слугой и очень хорошим другом. Я допускаю, что при обычных условиях машина, движущаяся с такой высокой скоростью, о которой я упоминал, нагрелась бы до температуры накаливания, но такой результат был бы полностью обусловлен трением воздуха. Предположим тогда, что машина должна выйти за пределы атмосферной оболочки Земли, или что могут быть найдены средства для устранения трения в воздухе. В этом случае, вы должны признать, что не было бы страха перед нагревом.
– Вы можете предполагать что угодно, – ответил я. – Но предположения не являются реальностью, и никто никогда не сможет путешествовать в пространстве или преодолевать трение воздуха. Это, по крайней мере, вы должны признать, невозможно.
– Напротив, – заявил дон Феномено, – я настаиваю на том, что это не только возможно, но и что это действительно было достигнуто.
Я уставился на своего друга с недоверчивым изумлением. Неужели доктор Ментирозо сошел с ума? Или он просто пытался ввести меня в заблуждение ради спора? Несомненно, решил я, это должно быть последнее, потому что мой друг, очевидно, был в здравом уме, как всегда, и улыбался мне так высокомерно, или, скорее, я мог бы сказать, торжествующе, что я был совершенно уверен, что у него что-то припрятано в рукаве.
– Возможно, – предположил я со смехом, – вы имеете в виду, что это было достигнуто теоретически. И, кстати, я не понял, вы сказали, что открыли четвертое измерение? Давайте послушаем об этом.
– Вы правильно поняли, амиго мио. – ответил дон Феномено. – Я открыл четвертое измерение, и вместо того, чтобы совершить подвиг преодоления трения на быстро движущемся теле на бумаге, я совершил это на самом деле. Более того, эти два открытия тесно взаимосвязаны или, я бы сказал, зависят друг от друга. Если бы я не открыл секрет четвертого измерения, я не смог бы совершить еще более великий подвиг. И, как это ни парадоксально, если бы я не сделал последнего, я бы не открыл секрет четвертого измерения.
– Я полагаю, – саркастически заметил я, – что теперь вы со всей серьезностью сообщите мне, что вы действительно сконструировали аппарат, способный преодолевать тысячу миль в час или больше.
– Определенно больше, – последовал его спокойный ответ. – Если быть точным, почти десять тысяч миль в час, и…
– Ты совершенно сумасшедший, мой друг! – воскликнул я. – Но продолжайте, нужно потакать безумным. Далее, я полагаю, вы будете уверять меня, что летали на своей машине мечты, возможно, даже совершили кругосветное путешествие и таким образом доказали возможность попасть в будущее.
– Я начну верить в ментальную телепатию, если ты продолжишь, – засмеялся он. – Ваши предположения чрезвычайно верны. Я летал, или, скорее, путешествовал, в моей машине "мечты", как вы посчитали нужным ее называть, и я совершил кругосветное путешествие со скоростью, почти в одиннадцать раз превышающей скорость вращения Земли, я…
– Подождите немного! – воскликнул я, теперь убежденный, что мой друг сошел с ума, но озабоченный тем, как далеко он зашел. – Вы говорили о своем аппарате, летящем со скоростью десять тысяч миль в час, а теперь вы говорите мне, что облетели вокруг Земли в одиннадцать раз быстрее, чем земной шар вращается вокруг своей оси. Я этого не понимаю.
– Я забыл упомянуть, – объяснил он, – что открытие принципа четвертого измерения также включало устранение гравитационного притяжения, как его обычно называют, и поскольку я уже говорил вам, что мои открытия устраняют атмосферное трение, вы сразу поймете, что машина, движущаяся с начальной скоростью в десять тысяч миль в час, свободная от атмосферного трения и гравитационного притяжения, при движении на восток будет двигаться с этой скоростью плюс скорость вращения Земли, или примерно 11 000 миль в час. Я думаю…
– Очень хорошо, – согласился я, все еще решив подшутить над ним, – но если гравитационного притяжения нет, почему вы не улетели в космос?
– Снова четвертое измерение, – ответил он. – Вам, конечно, будет трудно это понять, но я попытаюсь объяснить это в терминах, которые вам знакомы. И я вижу, что вы считаете меня сумасшедшим. Я не удивлен, мой друг, но, по правде говоря, я никогда не был более здравомыслящим. Я думаю, прежде чем я закончу, вы поймете это. Но чтобы ответить на ваш самый естественный вопрос. Если, например, вы прыгаете в