Поэтому, когда мы остались наедине, я рассказал Джорджу, зачем нужен лоток, почему отныне ему придется делать дела там и что это совсем не страшно. Дальше, к моему стыду, мне пришлось притвориться, что я сходил в лоток. Надо же было подать пример подрастающему поколению! И хотя утром Джордж не успел добежать до лотка, идею он с моей помощью почти уяснил.
– Только представлю, как ты показательно залез в лоток… – Тигрица не выдержала и снова прыснула со смеху.
– Ты только вдумайся: вчера я спокойно нянчился со своим разбитым сердцем, а сегодня у меня на попечении котенок. На улицу теперь надо проситься, в дом тоже, и какой я после этого приходящий кот?
Подруга сочувственно склонила голову:
– А когда Джорджа начнут выпускать наружу?
– Клэр сказала, через несколько недель. Сначала его надо зачем-то свозить к ветеринару. Не знаю зачем: я, как услышал про ветеринара, сразу зажал уши, – я содрогнулся.
– Похоже, ты успел к нему привязаться.
– Можно подумать, у меня был выбор, – с напускной сердитостью проворчал я. – Ты бы его видела, Тигрица! Он, между прочим, похож на тебя, только маленький. Такой очаровашка, когда вырастет, будет красивым котом. А до чего умный! Пользоваться лотком научился в два счета. А какие у него глазки, а усики! Вот бы поскорее тебя с ним познакомить…
– Алфи, да ты заговорил как счастливый отец. Того и гляди начнешь показывать фотографии, – улыбнулась Тигрица.
– Что за вздор, откуда я возьму фотографии? – фыркнул я, но понял, что она имеет в виду. Джордж меня покорил, и я говорил о нем таким же тоном, каким Клэр рассказывала про Саммер, а Мэтт про своих детей. Похоже, я вжился в роль отца. И хотя рана на сердце еще не затянулась, с Джорджем было столько забот, что у меня почти не оставалось времени тосковать по милой Снежке.
– Кстати, Алфи, вчера на столбе появилась еще одна фотография. Уже четвертая!
От слов Тигрицы мне стало не по себе. Я точно знал: с этими фотографиями связано что-то плохое. Но что именно, вспомнить не мог.
– Эти кошки с Эдгар-Роуд? – спросил я.
– Нет, все чужие. По крайней мере, нам не попадались, – сказала Тигрица.
Если мои друзья их не знали, эти кошки точно были не с нашей улицы. Конечно, не все хвостатые с Эдгар-Роуд входили в нашу компанию – некоторые держались особняком, – но своих мы бы ни с кем не перепутали.
– Интересно, зачем же их вешают на столбы? – задумчиво протянул я.
– Остальные решили, что это кошачий конкурс красоты. Вроде как хозяева так хвастаются своими питомцами.
Я посмотрел на Тигрицу, недоверчиво щурясь:
– Ты же понимаешь, что это полная ерунда?
– Ну, не знаю, – надулась она.
– А почему тогда нет моей фотографии?
– Алфи, ты от скромности не умрешь!
– Допустим. Но портрет Джорджа должны были повесить, он самый красивый кот в квартале. Не считая меня.
– Ладно, ладно, убедил. Впрочем, давай подождем. Может, твои хозяева скоро повесят ваши портреты. Тогда мы будем знать точно. Потому что если это не кошачий конкурс красоты, тогда что?..
– Тигрица, у меня сейчас из-за котенка хлопот полны лапы, но я обязательно выясню.
Я нехотя простился с Тигрицей, которая побежала гулять в парк, и заглянул проведать Полли. Нельзя же думать только о котенке и позабыть остальных подопечных! В любом случае я не сомневался, что Саммер позаботится о Джордже. Конечно, она не выговаривала толком его имя, да и считала своей новой игрушкой, но я надеялся, что Клэр за ними присмотрит и не позволит малышке тискать котенка слишком сильно.
Окрыленный невероятным ощущением свободы – все-таки нелегко быть отцом! – я проскочил в кошачью дверцу и побежал на кухню. К моему удивлению, за столом сидели Мэтт и Полли. Я знал, что Генри будет в школе, а Марта в яслях, но Мэтт в это время обычно работал, и мы с Полли общались вдвоем. Она последние два года изучала какой-то «дизайн интерьеров» и как раз закончила курсы. Видимо, Полли очень хорошо научилась. Во-первых, у них дома было потрясающе красиво. Во-вторых, она помогла Клэр улучшить и наш дом, хотя тут ей пришлось нелегко, потому что Джонатан не любит лишних вещей, а Клэр, наоборот, нравится, когда везде много подушек. А недавно Полли заново оформила ресторан большого Томаша. Она работала не очень много, но иногда брала заказы, поскольку дети теперь были дома не все время.
Сначала я подошел к Полли, но она посмотрела на меня и только моргнула, словно не узнала.
– Привет, Алфи, – сказала она через некоторое время, нагнулась и погладила меня, но как-то вяло. Мэтт даже не поздоровался. Я сразу понял, что случилась беда, прямо шкурой почувствовал. И душа у меня ушла во все четыре пятки.
– Это же не конец света. Я понимаю, ты любил эту работу. Но ты обязательно найдешь новую, ведь ты такой талантливый, – сказала Полли и крепко взяла Мэтта за руку.
Я ободряюще потерся об его ноги, но он словно не заметил. Он потерял работу? Почему? Ничто этого не предвещало.
– Может быть. В смысле, найду, конечно. Вопрос только, сколько времени на это потребуется. Сама знаешь, что в стране сейчас с экономикой творится. А у нас двое детей, кредит на дом… Где мы возьмем деньги?
– Ну, – начала Полли, – вариант не идеальный, но мне предлагали место в «ДФ-Дизайн». Я отказалась, но…
– Ты же вроде не хотела у них работать? – удивился Мэтт.
– Работа хорошая, но они звали меня на полный день, а я хотела на полставки, чтобы хватало времени на детей. Я объяснила, в чем дело, и они попросили перезвонить, если я передумаю. Мне по-прежнему не нравится идея работать полный день, но давай я попробую, пока ты не найдешь новое место? Конечно, зарплата у меня будет не такая большая, но это лучше, чем ничего.
Судя по выражению лица, перспектива выходить на работу Полли не слишком радовала, но ситуация явно застала их врасплох.
– Как вообще такое могло произойти? Мы даже сообразить ничего не успели, а фирма вылетела в трубу. – Мэтт сжал кулаки.
Он редко выходил из себя, но сейчас кипел от обиды и возмущения. Мне стало жаль их обоих.
– Да, милый. Это кошмар. Но если я устроюсь в «ДФ-Дизайн», у нас будет хотя бы что-то.
– А я останусь вместо домохозяйки?
Мэтт говорил непривычно сердито. Я забился под стол. Мне одновременно хотелось и дослушать разговор, и оказаться где-нибудь подальше. Чувства были, что называется, противоречивые.
– Мэтт, мы не в каменном веке живем! Ты прекрасно знаешь, что мне нравится сидеть с детьми, и в иной ситуации мы бы это даже не обсуждали. Просто сейчас у нас выбора нет, – отрезала Полли.
– Но я всегда работал. Я не умею жить без работы. Что я буду делать? Готовить тебе бутерброды и махать платочком вслед? – Мэтт кричал, а этого за ним никогда не водилось.
– Нет, бутерброды ты делаешь ужасно, – попыталась пошутить Полли. – Понимаешь, Мэтт, деваться нам некуда. Я пойду работать по контракту, буду продлевать по мере необходимости. Думаю, это идеальный выход до тех пор, пока ты не найдешь новое место.
– А я буду сидеть с детьми и заниматься домом? В дочки-матери играть? – снова спросил Мэтт. Похоже, именно это не давало ему покоя.
– Это твои дети и твой дом, так что да, Мэтт, будешь. И ничего страшного не случится, – вот теперь и Полли разгорячилась. – Ты хоть слышишь, каким тоном ты это говоришь? Я, между прочим, так живу уже пять лет, а ты, значит, считаешь, что это ниже твоего достоинства?
– Полли, не сердись, пожалуйста. Я так не думаю. Но я всю жизнь работал, – он повторял одно и то же. Даже мне было понятно, что Мэтт никак не оправится от потрясения.
– Знаю, дорогой, – голос Полли смягчился. – А теперь придется мне. Милый, ну послушай, пока дети в школе и в яслях, ты сможешь искать работу и ходить на собеседования. А мы хотя бы с голоду не умрем. Вот увидишь, все будет не так плохо.
– Да, извини. Просто я еще не свыкся с этой мыслью.
Значит, я верно угадал. Мэтт уронил голову на руки, Полли нагнулась и обняла его за плечи.
– Я понимаю, милый, но «ДФ-Дизайн» очень вовремя подвернулся. Нам не дадут пропасть, – Полли грустно улыбнулась, а я потихоньку ушел. Я тоже не дам им пропасть, хотя с поисками работы вряд ли смогу помочь.
Дома я с разбегу стукнулся лбом о кошачью дверцу. Со всеми переживаниями за Мэтта и Полли я забыл, что она заперта. Так недолго и шишку набить! Я запрыгнул на кухонный подоконник и стал скрестись в окно и громко мяукать. Довольно скоро меня заметила Клэр.
– Наконец-то, – сказала она, открывая заднюю дверь. Я вопросительно наклонил голову. – Алфи, у нас беда с Джорджем.
Ко мне подбежала Саммер. Она кричала:
– Дорж, Дорж, Дорж!
У меня заколотилось сердце, а шерсть встала дыбом. Что произошло?
– Мы не можем его найти, – сказала Клэр. – Он точно где-то здесь, потому что я не открывала дверь с тех пор, как ты ушел. Но я не понимаю, где он.
Распушив хвост от страха, я зашел в дом. Клэр успела открыть шкафы и разложить содержимое по всей кухне. Я осторожно пробрался между вещами и постарался успокоиться: котенок не мог уйти на улицу. И все равно я боялся за малыша. Это из-за меня, нельзя было бросать его одного, он ведь у нас всего несколько дней! Надо было выйти, сделать свои дела и немедленно вернуться. Что я за бездарный отец!
Поиски довели меня почти до истерики. Я чуял его запах, но он был везде. Обежав первый этаж, я поднялся по лестнице, едва сдерживая панику. Я громко помяукал и не услышал ответа. Сердце оглушительно стучало. Я посмотрел под кроваткой Саммер – уютное место, чтобы угнездиться котенку, – потом в других комнатах, но нигде его не нашел.
Тогда я прилег на кровать Клэр и Джонатана, чтобы передохнуть и придумать план. Бессмысленно дальше бегать по дому и заглядывать во все углы. Я потянулся и понюхал простыню, напряженно размышляя, как быть. И вдруг все понял своим цепким кошачьим умом! Похоже, Клэр только что перестелила постель. Простыня была соблазнительно чистой и не могла не понравиться котенку. Догадавшись, что произошло, я кинулся к шкафу с бельем и услышал тихий храп, или, вернее, посапывание. Дверца была закрыта.