Своей милой приятельнице я очень сочувствовал. Почему люди портят друг другу жизнь? Решительно не понимаю. Я отчасти догадывался, что творится на душе у Таши, потому что расстался со Снежкой, но мне было легче – Снежка меня не бросила, ее увезли насильно.
Я знал, что должен поддержать Ташу и залечить ее сердечные раны. Я размышлял, как это сделать, когда с кухни раздались вопли Джорджа. Стоило мне на секунду отвернуться! Я вбежал на кухню и увидел, что он стоит в моей миске – Клэр и Джонатан обычно убирали миски, когда мы доедим, а тут в суматохе забыли.
– Ты чем занимаешься? – рассердился я. К голове Джорджа прилипли кусочки тунца.
– Хотел попробовать твою еду! А потом подумал, что у меня миска маленькая, а у тебя такая большая, и решил проверить, помещусь я в нее или нет. Влез, а вылезти обратно не могу.
– Джордж, люди тебя отругают, если узнают, – сурово сказал я и помог ему выбраться. – Быстро вылизывайся, пока они не пришли.
Я проследил за его умыванием, стараясь не думать о том, что из-за экспериментов котенка лишился остатков завтрака. В конце концов, сейчас творилось такое, что про еду можно и забыть.
– Вкусно получилось, – сказал Джордж, облизываясь, когда на нем не осталось рыбы.
– Но это был мой завтрак. Ты маленький, поэтому у тебя отдельная еда, как у Саммер, – объяснил я.
– Значит, я вырасту и буду есть твою, – заявил Джордж и убежал.
Я проверил, не осталось ли чего-нибудь в миске – нет, не осталось: все, что Джордж не съел, он вытер собой, – и потрусил следом.
Он кружился на месте.
– Что ты делаешь? – спросил я; на это было довольно весело смотреть.
– Хочу поймать свой хвост, а он убегает.
Как же я смеялся, пока он упорно бегал кругами. Мне не хватило духу объяснить ему, что хвост он не поймает никогда. Малыш сумел развеселить меня даже в такие невеселые времена. У него был к этому невероятный талант, и я задумался, не пора ли передать ему эстафету? Не воспитать ли Джорджа так, чтобы он по моему примеру опекал людей? Идея мне понравилась. Может быть, вдвоем нам будет легче помочь Таше. Я и так уже делился с Джорджем своим жизненным опытом – почему бы ему не стать моим учеником и в том, что касается отношений с людьми и науки быть приходящим котом? Я заулыбался – эта мысль очень грела душу.
Я обвел гостиную взглядом. Таша прилегла на диване, Элайджа спал у нее на руках. Джордж очень трогательно свернулся около ее ног. Я попросил его развлекать Ташу и не ошибся: когда он стал ловить хвост, она засмеялась первый раз за день. Похоже, мой чудесный котенок всех умел порадовать.
Саммер дремала в своей комнате, у нее был тихий час, поэтому я пошел на кухню, где негромко беседовали Клэр и Джонатан.
– То есть он окончательно все решил? – спросила Клэр.
– Да, нашел себе кого-то на стороне, скотина. Я давно подозревал, а сейчас спросил напрямую, и он разговорился. Обычная история: молодая девица без детей. Дейв считает, что она никогда ничего не попросит, не то что Таша. А рассказать Таше смелости не хватало. Так что обратно он не собирается. Заявил, что хочет продать дом и забрать половину денег. Пять минут прошло, а у него уже планы! – Джонатан раскраснелся от злости. Он словно сам не верил, что такие люди бывают.
Джонатаном я особенно гордился за то, какой он честный. Он бы ни за что не стал обманывать Клэр; тут я готов был спорить на тысячу сардинок!
– Какой кошмар. И что мы скажем Таше? – спросила Клэр.
Джонатан покачал головой:
– Дейва это не волнует. Ему вообще наплевать на ее чувства. Я спросил, как же Элайджа, а он ответил, что дети растут в неполных семьях, и ничего. Считает, что ведет себя нормально. Ему повезло, что по телефону нельзя дать в челюсть, у меня очень руки чесались.
Джонатан никогда по-настоящему не дружил с Дейвом. Они общались из-за Таши и Клэр, но при мне Джонатан говорил, что у Дейва дефицит мозгов, а главный его проступок был даже хуже аллергии на кошек: он болел за «Арсенал». Не знаю почему, но этого ему Джонатан не мог простить.
– Что же делать? – сокрушалась Клэр.
Джонатан обнял ее за плечи:
– Ну, Таша может жить у нас, сколько понадобится. Я скажу Дейву, чтобы он забрал из дома остальные вещи. Сейчас ей, конечно, не до суда, но я заранее поищу адвоката. За мой счет, раз от Дейва не дождешься ни гроша, – голос у Джонатана был решительный.
– Джон, спасибо! Мы просто обязаны ей помочь. Страшно представить, как она переживает…
– И не забывай, что я никогда не брошу вас с Саммер.
Он говорил это, глядя на нее, и я еще больше укрепился в своей уверенности: Джонатан никогда бы не ушел из семьи. Он не такой, как Дейв.
– Не забуду. Я тебя люблю. А пока надо выручать Ташу. Она приводила меня в чувство, когда я только здесь поселилась, и ведь я была одна, а она с ребенком.
– Мы для нее сделаем все, что нужно, радость моя, не волнуйся.
Я потыкался мордой обоим в колени: разумеется, я тоже собирался помогать.
– Алфи, я забыла, что ты тоже любишь Ташу. Ну, значит, мы поставим ее на ноги втроем, – решительно заявила Клэр.
Успокоившись, я мяукнул и подошел к задней двери.
– Ладно, Алфи, можешь выйти, только позови нас с подоконника, когда захочешь обратно, – сказала Клэр.
– Мяу, – согласился я.
Я застал Тигрицу под кустом у нее в саду.
– Привет, как жизнь? – спросил я.
Мы давненько не виделись, и я понял, что соскучился. Я так привык общаться с ней почти каждый день, что, наверно, недостаточно это ценил.
– Привет, незнакомец. Я уже и забыла, как ты выглядишь.
– Трудно жить, когда на улицу не пускают. И когда надо заботиться о котенке. Но он такой милашка, мне не терпится тебя с ним познакомить.
– Опять ты за свое, Алфи! – Тигрица выразительно закатила глаза. – Пройдемся?
– С удовольствием. Я последнее время совсем мало двигаюсь.
Мы потерлись носами и пошли гулять, но почти сразу над нами навис плечистый кошачий силуэт.
– Ну вот, – сказал я, – стоило сто лет просидеть взаперти, чтобы выйти и встретить эту морду.
– Надо же, кого я вижу, – оскалился Лосось.
– Мы здесь живем, – ответила Тигрица, сердито размахивая хвостом.
– А я на всякий случай патрулирую окрестности. Сами понимаете, надо быть начеку.
– И как, Лосось, нашел что-нибудь подозрительное? – спросил я, чтобы его не сердить.
Хозяева Лосося возглавляли в нашем квартале соседский дозор; они везде норовили сунуть нос, и Лосось был таким же.
– Как справедливо заметили мои хозяева, во дворе дома номер двадцать столько мусора, что завелись крысы. Между прочим, по этому поводу будет собрание.
– Отлично, а насчет кошачьих портретов выяснил что-нибудь?
– Выяснил, – ответил Лосось. – К сожалению, рассказать не могу, секретность.
– Что? Какая еще секретность? – спросила Тигрица.
– Я не уполномочен это с вами обсуждать.
– То есть ты, как и в прошлый раз, ничего не знаешь, – парировал я.
– А от тебя подружка ушла, – злорадно сказал он.
– Не ушла, ее увезли, – яростно прошипела Тигрица. Она не просто была моим лучшим другом, но и считала, что обязана меня защищать.
– Подумаешь, никакой разницы, – сказал Лосось, тоже пошипел на нас и ушел.
– Этот кот – неисправимый грубиян, – сердито сказал я.
– Не обращай на него внимания. Посмотри сам, у него нет друзей, а у тебя десятки. И, кстати, давай-ка их поищем.
Мы пошли на угол Эдгар-Роуд, где на газоне, окруженном кустами, иногда собиралось наше небольшое кошачье общество. Нам повезло: мы застали Элвиса, Нелли и Родди, троих самых симпатичных мне кошек.
– Алфи, сколько лет, сколько зим! – сказала Нелли, зевая и шевеля усами. – Что новенького?
– Тигрица тебе рассказывала, что у меня теперь котенок?
– Я тоже слышал! Удивительное дело, ты опекаешь четвероногого котенка, а не двуногого, – добродушно сказал Родди, пожилой, но временами слегка назойливый кот.
– Двуногих подопечных мне тоже хватает, но котенка еще не выпускают на улицу, поэтому мне приходится сидеть с ним дома, – объяснил я.
– А как у тебя настроение, Алфи? – участливо поинтересовался Элвис. – Сильно грустишь без Снежки?
– Как же иначе? Любимых так быстро не забывают, – я затосковал, вспомнив ее белую шубку и синие глаза. – Правда, с котенком Джорджем грустить мне некогда, – я наклонил голову набок и невесело улыбнулся.
– Нам всем не терпится с ним познакомиться! – сказала Нелли. – Но ты тоже постарайся выходить на улицу чаще, тем более что и погода улучшилась. Ты ведь еще не встречался с новыми кошками?
– У нас появились новенькие? А я даже не заметил, что соседи сменились.
Я, несомненно, совсем забросил обязанности приходящего кота.
– Не соседи, только кошки, причем две, очень симпатичные. Одна такая красавица, что мы ждем ее портрета на столбе, – сказал Элвис.
– Элвис, ты всерьез считаешь, что люди устроили кошачий конкурс красоты?
– А почему нет? – ответил он. – И я думаю, что, по крайней мере, одну новенькую мы скоро там увидим, – тон у него был уверенный, а я все равно не понимал логики.
– Ты с ними уже познакомилась? – спросил я Тигрицу.
– Да, – коротко ответила она и моргнула, показывая, что не хочет распространяться на эту тему. – Ну ладно, дай мне погреться на солнце, пока тепло.
Она выбрала самое удобное местечко и легла. У меня еще оставалось немного времени, поэтому я растянулся рядом и с удовольствием подставил бока солнцу. Я стал думать о новых кошках и о том, почему Тигрица не захотела их обсуждать. Я решил, что за ней вообще водятся странности, а познакомиться с новоприбывшими будет приятно и интересно. Я всегда говорю, что друзей много не бывает.
Простившись с друзьями, я в одиночестве пошел домой и по пути увидел портреты на столбах. Всего мне уже встретилось четыре. Кошки на всех фотографиях были, я вынужден признать, красивые. Но я точно знал, что нет никакого конкурса, и досадовал на себя, потому как не мог найти ответ.