– Ну, тут от тебя мало что зависит. Ты можешь только утешать его и подбадривать. Но он обязательно найдет работу, Полли. Он ведь подает резюме?
– Да, и я стараюсь не терять надежды, но пока наши дела выглядят довольно плачевно. Ты знаешь, какой он от природы веселый, а сейчас ходит мрачнее тучи, – она вздохнула. – Ладно, а как у тебя прошли выходные?
– По-разному. Отец мне все разложил по полочкам: если мы хотим получить ребенка быстро, надо готовиться к тому, что это будет не младенец. Процедура все равно займет много времени, но отец нам помог, свел с нужными людьми, и мы неплохо продвинулись. Впрочем, когда нам дадут разрешение – что тоже не факт, – за совсем маленьким ребенком придется становиться в очередь. Я-то думаю, что ребенок постарше – это хорошо, пускай ходит в школу, у Саммер будет старшая сестра или брат вроде Генри. Но Джонатан считает, что большого ребенка ему будет еще труднее полюбить, чем маленького.
– И как объясняет?
– Довольно логично. То есть он так думает, а на самом деле логика тут ни при чем, сплошные эмоции. Он решил, что любит Саммер так сильно потому, что она ему родная, а к чужому ребенку не сможет относиться так же. Он не хочет, чтобы ребенок, живя с нами, чувствовал себя обделенным.
– Это даже по-своему заботливо, – заметила Полли.
Я тоже так думал. Джонатан и правда умел быть отзывчивым, даже если мягкое сердце трудно было заметить под дорогими костюмами и бравадой.
– Мало того что он не хочет создать между детьми несправедливую разницу, он вообще не хочет к ним по-разному относиться, даже если приемный ребенок не заметит. Заявил, что ему важно обоих любить одинаково, а иначе он не сможет себя простить.
– И что же ты будешь делать? – спросила Полли.
– Мы договорились пока ничего не решать, а подождать, дадут ли нам разрешение. Но, честно говоря, Джон сейчас слегка на взводе, и у нас не все гладко.
– Какой ужас, мы все ссоримся с мужьями, – Полли уткнулась взглядом в стол.
– Вот именно. Причем семья окончательно развалилась только у Таши, а живет она едва ли не лучше всех!
– Вот и хорошо. Я восхищаюсь тем, как она стойко держится.
– Я тоже. Поэтому я хочу ее кое с кем познакомить. У Джонатана есть один сослуживец, и я думаю позвать всех в гости. К нам на ужин в субботу. Ты сможешь на вечер пригласить няню? – спросила Клэр.
– Смогу. Но я не знаю, правильно ли сейчас искать Таше пару. Она ведь совсем недавно рассталась с Дейвом.
– Это верно, может получиться жуткий конфуз, но она с самого новоселья сидит в своей квартире, не общается ни с кем, кроме нас. Ей нужно придать уверенности. Не исключено, что дело кончится слезами, но не огорчайся: плакать, скорее всего, буду я, – Клэр засмеялась, и Полли ответила улыбкой.
– По-моему, ты сошла с ума, но я приду. То есть мы придем. А что думает Джонатан?
– Что я опять всеми руковожу! Но мне кажется, что за это меня и любит.
– А Таша? – Полли постучала по столу накрашенным ногтем. – Ее-то нужно спросить?
– Ну, она не то чтобы обрадовалась, но в итоге согласилась, что поужинать в приятной компании неплохо.
– То есть ее ты тоже переспорила?
– Наглым образом, – Клэр широко улыбнулась и похлопала подругу по руке. – Прорвемся, наша банда и на этот раз не пропадет.
– Мяу!
Я запрыгнул на стол. Наконец-то проблеск надежды, хоть я и понимал, что на самом деле все улаживать придется мне.
– Мам, сейчас моя очередь держать Джорджа, а Саммер не отдает! – на пороге появилась недовольная Марта.
– Пойдем, – сказала Клэр, – выясним, в чем дело.
Улыбаясь, женщины пошли в гостиную. Похоже, что и телевизор не всесилен.
Джонатан вернулся из бара довольно поздно. Клэр не ложилась до его прихода, я тоже. Джордж спал у меня под боком и тихонько сопел. Мне очень нравилось слушать, как он спит, а смотреть на это я мог часами. Или пока сам не засну.
– Джон, привет, как прошел вечер? – спросила Клэр, а он ее поцеловал.
– Неплохо. Я бы так не засиделся, но Мэтт меня не отпускал.
– Ничего. А как у него настроение?
– Паршивое, хотя я думаю, что со временем он придет в норму. Ну ладно, завтра у меня куча дел, так что лучше я лягу спать.
Не дожидаясь ответа Клэр, он пошел на лестницу. Клэр с погрустневшим видом прибралась на кухне и направилась за ним.
– Джордж, – сказал я и осторожно его растолкал. Я думал, не оставить ли его в кресле, но мне хотелось в корзинку; он открыл один глаз и на меня посмотрел. – Пора спать.
– Пап, – сказал он, потягиваясь тоненькими лапками.
– Что?
– А почему всем так плохо?
– С чего ты взял? – спросил я, но под шерстью у меня пробежал холодок: неужели малыш почувствовал напряжение в воздухе?
– На выходных было весело, но ясно же, что Франческа и Томаш грустят, потом у Полли был печальный вид, а Клэр говорила, как все перестали ладить. И у Таши тоже. Я с этими людьми только познакомился, но что же будет, если им не станет лучше?
Вид у котенка был понурый, и, хотя у меня сердце сжалось от сочувствия, одновременно я ощутил прилив гордости: до чего чуткий малыш у меня растет, весь в отца, как сказал бы Джонатан.
– Джордж, не переживай, мы это исправим, ты и я. Мне часто приходится помогать своим людям, и ты прав, сейчас мы им особенно нужны. Что-нибудь придумаем, поверь мне.
– Я тебе верю, папа, – сказал Джордж, встал и отправился спать.
Когда я улегся рядом с малышом, меня охватила тревога. Теперь я не только Алексею, но и Джорджу пообещал, что все исправлю, хотя пока даже не представлял, с какой стороны подступиться. Я и раньше сталкивался с проблемами, но на этот раз их было слишком много. Все мои семьи объединяло то, как сильно они любили друг друга; я знал, что эти люди никогда не рассорятся окончательно, но и в помощи они явно нуждались. Срочно. Мне опять прибавилось забот. И при этом нельзя забывать о Джордже и моем разбитом сердце, которое по-прежнему ныло! Хорошо, хоть дети были в порядке.
Впрочем, Алексей заметил напряженность между родителями; долго ли ждать, пока разлад в семьях скажется на всех? Дети, как котята, все замечают, даже маленькие. Так что мне надо было спасать детей и приводить в порядок взрослых, причем как можно скорее.
Я попытался заснуть, но в голове крутились мысли.
Франческа уедет, и как же мне тогда объяснить большому Томашу, что, пропадая на работе, он рискует потерять семью? Как достучаться до Полли и Мэтта, растолковать, что к смене ролей в семье можно привыкнуть, главное – не упустить друг друга? Ну а Клэр с Джонатаном беспокоили меня сильнее всех. Несмотря на поездку к родителям и разговор с отцом Клэр, они по-прежнему не могли прийти к единому мнению. Джонатан был убежден, что не полюбит неродного ребенка. Глупости же, достаточно посмотреть на нас с Джорджем. Никакие гены не заставили бы меня любить его крепче. Почему Джонатан этого не видел? Почему Клэр не приводила нас в пример? Опять мне предстояло всем заниматься самому. На моих хрупких кошачьих плечах лежала непосильная задача снова сделать всех счастливыми. И заодно раскрыть тайну кошек со столбов. Если кошкам с Эдгар-Роуд угрожала опасность, нужно было срочно что-то делать.
От мысли, как со всем этим разобраться, у меня ломило усы, но я решил не отступать.
Глава 22
После отъезда Франчески Томаш стал заглядывать к нам, чтобы выпить пива с Джонатаном. Он явно чувствовал себя неприкаянным без жены. Мэтт никак не мог найти работу и пребывал в унынии. Полли привыкала к новому распорядку жизни; мне казалось, что ей удается все успевать, но с Мэттом она почти не говорила о работе, потому что боялась его расстроить. Клэр и Джонатан несколько раз встречались с соцработницей; им велели ждать, одобрят ли их в качестве приемных родителей. Клэр нервничала, Джонатан тоже, обстановка в семье была напряженная. А я по-прежнему не представлял, что делать.
Сегодня Клэр устраивала ужин, на который были приглашены все, включая Ташу и незнакомого мне друга или коллегу Джонатана. Я надеялся, что вечером меня посетит хоть какая-то идея. Малыш Джордж все спрашивал, когда жизнь наладится, а я хитрил и придумывал отговорки. Но на самом деле я не знал, как быть.
– Тигрица, сейчас особая ситуация, – сказал я.
– Они у тебя все особые, Алфи. Вспомни, что ты делал раньше. Я со счету сбилась, сколько авантюр ты устраивал: то на дереве застрянешь, то вообще еле жив останешься. Тебе не кажется, что теперь нужно думать про Джорджа, а в людские дела не лезть? Пускай разбираются без тебя.
Тигрица была в чем-то права, но я не собирался отступать, не такой я кот.
– Именно ради Джорджа я и стараюсь. Ради него и детей. Надо объяснить взрослым, что они могут потерять. Но они, кажется, объединяются, только если я рискую собой. Да ты и сама это знаешь.
– И что ты на этот раз выдумаешь? Подпалишь себе шерсть? С риском тоже надо знать меру. По-моему, ты перегибаешь палку, – Тигрица казалась непреклонной.
В ее словах было рациональное зерно. На своем веку я не раз бывал в переделках и, наверно, порастратил свои девять жизней. Не пора ли переключиться на менее опасные спасательные операции?
– Хорошо. Я знаю, что ты права, и потому не буду спешить – мало ли, вдруг они справятся сами. Но если нет… Тогда придется что-то придумывать.
– Договорились, – сказала Тигрица. – А что насчет пропавших кошек? – она видела меня насквозь.
– Я попросил Бачка навести о них справки. Все-таки надеюсь, что выяснится какая-нибудь нестрашная чушь, но пока нам остается только сидеть и ждать.
– Мяу, мяу, мяу!
Я поднял голову и увидел, что Джордж висит на ветке, уцепившись передними лапами.
– Я хотел поймать птичку! – вопил он. – А теперь я упаду!
Какой ужас, бедный мой котеночек!
– Не двигайся, Джордж, я сейчас к тебе залезу, – крикнул я, сам не свой от страха.
Тигрица покосилась на меня.
– Все в порядке, – спокойно сказала она. – Джордж, можешь оттуда прыгать. Внизу мягкая трава. Расцепи лапы, и ты приземлишься на все четыре.