– Я ему написал, – ответил Джонатан. – И смотри-ка, – он показал телефон с фотографией всех моих поляков. – Семейное фото, так что у них все путем.
Джонатан широко улыбнулся. Я начал успокаиваться: Джордж снова был дома. Если подумать, все вернулись на свои места.
Когда мы поели и умылись, я прилег рядом с Джорджем. Мне хотелось всем показать, как я его люблю: может, тогда они поймут, как сильно любят друг друга.
– Просто чудо, – сказала Полли. – Алфи-то в самом деле усыновил Джорджа. Даже к собственным котятам не всякий кот настолько привязан.
Клэр посмотрела на Полли, потом на Джонатана. Тот взглянул на меня, а потом потянулся к Клэр и взял ее за руку.
– Мы тоже к этим котам относимся практически как к детям, – заметил Мэтт.
– Это точно, – сказала Клэр. Я заметил, что ее глаза увлажнились и она крепко сжала пальцы Джонатана. Я мысленно взял на заметку, что к Полли надо будет особенно приласкаться: такую правильную вещь сказала – и так вовремя!
– Полли, – начал Мэтт, – сегодня, пока мы искали Джорджа, я много думал. Мы все за него боялись, но у меня было такое чувство, как будто член семьи пропал. И мне пришло в голову, что для нас будет лучше, если мы оба найдем возможность работать. Потому что когда мне или тебе плохо, страдают все.
– Мы превратились в сущее наказание, – согласилась Полли. – Бедные дети, как они вообще нас терпят.
Я, не вставая с пола, утвердительно мурлыкнул: это точно.
– Как вариант, можно нанять няню или помощницу по хозяйству, – сказал Джонатан. – Многие родители так делают.
– Я помогу вам ее найти, – сказала Клэр. Я знал, что со своей энергией и хваткой она это сделает в два счета. – И я с тобой согласна. Все мы в последнее время немножко запутались. Может, то, что случилось с Джорджем, всех нас заставит взяться за ум.
Она посмотрела на мужа.
– Мы с тобой потом поговорим, – ответил Джонатан, наклонился к ней и поцеловал.
На кухню вошел Генри, вид у него был сердитый.
– Ты чего, дружище? – спросил Мэтт.
– Марта и Саммер хотят меня одеть в платье и играть, как будто я девочка. И поить кукол чаем, – угрюмо объяснил он.
– Какие нехорошие, навязывают свои игры. Ну ладно, Генри, пойдем, я тебе найду другое занятие. – Джонатан взял его за руку.
– А можно мне на смартфоне поиграть? – с надеждой спросил Генри.
– Хорошо, только не выноси его из кухни, а то девочки за него подерутся.
Джонатан потрепал Генри по макушке и пошел за смартфоном. Генри сел в кресло в уголке, довольный, что его спасли от девчонок.
Мой малыш прижимался ко мне теплым боком, и я размышлял, как хороша была бы жизнь, если бы люди ее не усложняли.
– Я хочу открыть шампанское, – объявил Джонатан. – Надо отпраздновать благополучное возвращение Джорджа.
Он пошел к холодильнику за бутылкой.
– Как же я сегодня напугалась! Последний раз так переживала, когда Алфи болел и мы не знали, выживет он или нет, – сказала Клэр.
Это она вспомнила мой первый план, чудовищно опасный. Сработать он сработал, но чуть меня не погубил.
– А мы тогда еще не были знакомы. С ума сойти, Клэр, я даже не могу представить, что мы не всю жизнь дружим, – заметила Полли.
– Спасибо Алфи, а теперь и Джорджу, что мы собрались, как в старые времена. Думаю, надо поднять тост за котов, – предложил Мэтт.
– У меня такое чувство, что он все это нарочно подстроил, – Джонатан засмеялся.
– Джон, ты преувеличиваешь таланты Алфи. Понятно же, что он ничего не подстраивал. Но коты украшают нашу жизнь! Мэтт прав, давайте за них выпьем, – сказала Клэр и ласково погладила Джонатана по локтю.
Джонатан поднялся и откашлялся:
– За любовь к друзьям и домочадцам, включая наших милых и умных котов, без которых мы бы все пропали. Потерялись бы, как маленький Джордж. За Алфи и Джорджа, – он поднял бокал с шампанским, и остальные чокнулись с дружным звоном.
Мне в этот миг казалось, что сердце от счастья выскочит у меня из груди.
Не считая того, что Джордж потерялся по-настоящему, а мой план пошел наперекосяк, в итоге все вышло, как я задумал. Нет, рисковать Джорджем ради этого не стоило, и я теперь собирался ни на минуту не спускать с него глаз, но сейчас он к нам вернулся, так что пора было оставить неприятности в прошлом и обратиться к будущему. Этим и занялись Клэр с Джонатаном, как я понял ночью, когда подслушал их разговор.
– Я считаю, что усыновление – благое дело, как ни посмотри, – говорила Клэр. – Ребенку нужна дружная семья, а у нас как раз такая.
– Все правильно, и я только за, но мне страшно. А если я стану любить этого ребенка меньше, чем Саммер? У меня к ней столько чувств, что я до сих пор на себя удивляюсь.
– А что, если полюбишь сильнее? Джонатан, ты себя считаешь черствым, но ты со всеми детьми нянчишься как с собственными – и с Алексеем, и с маленьким Томашем, и с Элайджей, и с Генри с Мартой.
– Ну да, я к ним привязан, но они живут отдельно. И я им не отец.
– Зато для Алфи и Джорджа отец не меньше, чем для Саммер.
– Иногда я начинаю думать, что, может, и справлюсь, но все равно побаиваюсь. И кстати, Клэр, к Алфи и Джорджу мы относимся как к детям, но не забывай, что они коты.
Я вспомнил, что при нашей первой встрече Джонатан был мне не слишком рад, несколько раз даже вышвыривал из этого самого дома за шкирку. Но ведь он с тех пор стал совсем другим. Я расположил его к себе, а Клэр каким-то образом исправила ему характер; теперь лучшего отца на всем свете не сыщешь. Разумеется, не считая меня.
– Ты совершенно правильно боишься. Прости меня. Я так зациклилась на усыновлении, что обо всем забыла. Но, знаешь, мне кажется, что прибавление в семье нам всем пойдет на пользу. Саммер будет рада брату, мы хорошие родители. И что за беда, если приемный ребенок будет старше?
– Брату? Ты что, уже кого-то присмотрела, а мне не сказала?
Лично я считал, что она вполне на такое способна. Джонатан, по-моему, испугался еще сильней.
– Ничего подобного.
Я вздохнул с облегчением, а она продолжала:
– Просто я представляю себе мальчика. Старшего брата для Саммер, чтобы он за ней следил, заботился бы о ней, а мы – о нем.
Ее глаза наполнились слезами, и меня тоже захлестнули чувства. Разве это не замечательно, принять в наш дом, в нашу семью одинокого малыша! Именно так они приютили меня.
– Я не против. Мне бы тоже хотелось второго ребенка, но слушай, Клэр, а вдруг мы с приемышем не поладим? Вдруг я не смогу быть ему хорошим отцом?
– Сможешь, не беспокойся. К нам придет именно тот ребенок, который нужен, и ты это почувствуешь.
– Почему ты так уверена? – спросил он.
– А ты посмотри на Алфи и Джорджа.
Глава 33
С пропажи Джорджа прошло больше полугода. Он вырос и в неприятности больше не попадал. Хотя кого я обманываю? Он был горазд на всякие проказы. В прятки играть, к счастью, с возрастом разлюбил – наверно, после того как он почти сутки просидел взаперти у Генриетты, ему разонравилось прятаться. В газетах ее называли безумной кошатницей; признаюсь, я ее даже немного пожалел. Она ведь, в сущности, любила кошек – но понятно, что это не повод тащить с улицы всех подряд.
Как бы то ни было, Джордж по-прежнему обожал играть с пакетами, коробками и занавесками, прыгать и лазать. Я вечно его одергивал и отчитывал, поскольку убедился, что родители ребят или котят обязаны делать эту важную работу.
Но и за тем, чтобы он не страдал от недостатка нежности, я тоже следил. Всегда готов был приласкать, если ему хотелось – или, к чему лукавить, хотелось мне самому. Показать Джорджу, как он мне дорог, было моей главной задачей. Смешно вспомнить, как угрюмо я его встретил, когда он только появился, и как мне хотелось в одиночестве лелеять свои сердечные раны. Похоже, Клэр правильно все рассчитала.
Я рассказал Джорджу, как много мы, кошки, на самом деле значим для людей. Он немного увлекся и решил заняться воспитанием Саммер, чтобы она стала более покладистой. Флаг ему в зубы – за такое даже я бы не взялся. Глядя, как она продолжает играть с ним в дочки-матери, невзирая на его бурные протесты, я подозревал, что у него тоже ничего не выйдет. Но характером он был весь в меня, пусть мы и не кровные родственники, и я любил его так, что крепче не бывает.
Да, он действительно был очень на меня похож: живо интересовался окружающим миром и всех очаровал, даже Лосося. Как хотел, так и вертел нами.
Тигрица сделалась для Джорджа замечательной приемной матерью. Мы гораздо больше времени проводили вместе, и хотя она не перестала язвить, посмеиваться надо мной и обзывать романтиком, зато Джорджа опекала, как родного. Из нас троих получилась настоящая команда. Я чувствовал, что наши чувства друг к другу переживут любые испытания, и мы почти не расставались. Даже Клэр и Джонатан заметили, какие мы неразлучные, и называли меня и Тигрицу «старой семейной парочкой». Им казалось, что это остроумно, а мне нет – рано еще потешаться над моим возрастом.
Соседские кошки тоже стали к нам ближе, чем раньше. Из-за пропажи Джорджа и Пинки мы сплотились так, что сами удивились. Кошачье население Эдгар-Роуд – это сила, не говоря уже о Бачке, чьей дружбой я очень дорожил.
У моих людей теперь все тоже шло неплохо; я стучал лапой по дереву, чтобы их не сглазить. Не то чтобы я рассчитывал на жизнь без сюрпризов – без них никогда не обходится, – но я научился радоваться хорошему и не расстраиваться из-за неприятностей, пока они не случились.
Таша стала нашей полноправной соседкой, мы с Джорджем часто к ней заходили. Она встречалась с Максом. Кажется, у них все было серьезно; Таша вела себя осторожно, но больше не грустила. И хотя у нее не получилось дружбы с Дейвом, по поводу Элайджи они в некоторой степени достигли компромисса – Таша говорила, что на большее и не надеялась. Элайджа, милый ребенок, рос спокойным и очень славным. Взрослые шутили, что когда-нибудь они с Саммер поженятся, а мне, честно говоря, казалось, что лучше бы не надо – он ей слова поперек сказать не сможет. Она его заклюет; я еще в деревне видел, как клюются куры. Конечно, мне нравилось, что у Саммер такой боевой характер, но хотелось бы, чтобы никто от него не пострадал.