– Пойду потрусь у двери. Мне, такому симпатяге, вряд ли откажут, – сказал Джордж и взялся за дело. Прошло совсем немного времени, и один из сотрудников вышел с мисками еды для каждого из нас. «Метод Джорджа» всегда срабатывал.
Некоторые наверняка удивятся, что в такой трудный час я думал, как бы набить брюхо, но я знал: мне нужно поддерживать силы. В ближайшие дни, недели или сколько еще осталось нам с моей драгоценной Тигрицей, они мне очень понадобятся. А если добавить сюда еще и проблемы людей, совершенно очевидно, что мне нужно быть в лучшей физической форме. Даже если мое сердце разбито и уже никогда не будет прежним, мне придется пройти через это. От меня зависит столько судеб: Джорджа, детей из моих семей, взрослых, а теперь еще и Сильвии, Конни и Ханы.
Пока мы ели, я думал, что я нужен многим, и больше всего – Тигрице. Я должен успокоить ее, приободрить, заверить, что все образуется, что ей не стоит беспокоиться о том, что она оставляет нас. Мы с Джорджем справимся. Она должна уйти со спокойной душой, и только в моих силах подарить ей покой. Я понятия не имел, как это сделать, но считал это своей главной задачей. Я не знал, что сказать ей на прощание, но хотел убедить ее в том, что со мной и, самое главное, с Джорджем ничего не случится.
– С тобой все в порядке? – спросил Бачок. – Ты как будто сам не свой. – Я заглянул в его добрые глаза, посмотрел на облезлую шкуру, и мне захотелось все ему рассказать. Но рядом стоял Джордж, доверчиво глядевший на меня, и я решил, что пока промолчу.
– Все хорошо, просто думаю о том, сколько работы нам предстоит, чтобы навести порядок в жизни наших людей, – солгал я.
– Ну, ты же знаешь, я всегда рад помочь. Буду прислушиваться к разговорам Алексея и, если услышу что-то важное, тут же сообщу, – заверил меня Бачок.
– И обо мне не стоит беспокоиться, папа, – сказал Джордж.
– Конечно, сынок, я знаю. – Мне пришлось соврать второй раз за день.
Глава 13
– Саммер, у тебя большие неприятности, – сказала Клэр, когда мы вернулись домой и застали Тоби, Саммер, Джонатана и Клэр в гостиной. Мы проводили время с Бачком, пока не начало темнеть, а потом я сказал, что лучше поспешить домой, чтобы наши не волновались. Джордж, как обычно, принял это за чистую монету, и я почувствовал укол вины, но утешил себя тем, что у малыша будет еще один спокойный вечер, прежде чем он узнает ужасную правду. Мы с Джорджем наблюдали за происходящим с порога гостиной.
– Почему это? – с вызовом произнесла Саммер, сложив руки на груди. Клэр выглядела сердитой, Джонатан почесывал голову, а Тоби как будто немного нервничал, но, возможно, потому, что не любил ссоры, и не могу сказать, что я винил его за это. Клэр старалась оберегать его от любых конфликтов с того самого дня, как он переехал жить к нам, но потом они с Джонатаном пришли к выводу, что ему нужно понимать пользу некоторых конфликтов, чтобы научиться справляться с ними. Короче, они работали в этом направлении.
– Сэм, – сказал Джонатан. – Нельзя целовать мальчиков, если они не хотят!
А, так вот что она натворила.
– Я и не целовала мальчиков. Я поцеловала только одного мальчика. Зака.
– Это дела не меняет, – сказала Клэр. – Ты же знаешь, он закрылся в туалете и отказывался выходить даже на обед. Учительнице стоило больших трудов успокоить его, и он до сих пор тебя боится.
Я покосился на Джорджа. Мы хорошо знали Саммер: если уж она чего-то захочет, никаких преград для нее не существует.
– Он просто большой ребенок. – Саммер явно не собиралась отступать.
– Действительно, – поддержал ее Тоби. – Он должен был сказать Саммер, чтобы она от него отстала, быть построже с ней, и я уверен, она бы тогда прекратила это.
– Да, прекратила бы.
Ага, как же.
– Я хочу сказать, что тебе вообще не следовало этого делать. Саммер, тебя же просили оставить Зака в покое! Учительница очень сердится на тебя. Мне пришлось звонить маме Зака и, сгорая от стыда, извиняться перед ней. – Клэр ходила взад-вперед по комнате и явно нервничала. А вот Джонатан, похоже, находил ситуацию забавной.
– Должно быть, ты ему совсем не нравишься, – произнес он наконец.
– Джон! Немного поддержки мне не помешает, так что будь добр… – Клэр часто это говорила. Джонатан вздохнул.
– Ладно. Итак, Саммер, во-первых, ты завтра извинишься перед Заком в присутствии учительницы. Потом извинишься перед учительницей за то, что сорвала урок, ведь ей пришлось вытаскивать малыша из туалета. И ты перестанешь приставать к мальчикам и заставлять их целовать тебя. Ты еще слишком мала для поцелуев. Что на тебя нашло? – Джонатан добавил строгости в голос.
Клэр говорит, что хоть Саммер исполнилось только шесть лет, ведет она себя, как в шестнадцать.
– Гормоны, – вздохнула Саммер. – Ничего не могу с собой поделать.
– Откуда, чер… я хочу сказать, где ты этого нахваталась? – ужаснулся Джонатан.
– Мама и Полли говорили так про Алексея.
– В отличие от тебя, Алексей – подросток, – заметила Клэр. – Так что это не аргумент, юная леди. Ты сделаешь так, как сказал папа, и раз и навсегда прекратишь приставать к Заку с поцелуями.
– Да я и так собиралась завязать с ним, – сказала Саммер.
– Почему? – спросил Тоби.
– Мне нужен мужчина, а не мальчишка, – заявила Саммер.
– Все, хватит! Сейчас же ступай к себе в комнату! – прикрикнула Клэр. Саммер топнула ногой, но все-таки отправилась прочь. Едва она скрылась, Клэр и Джонатан расхохотались.
– Боже мой, гормоны! Пожалуй, теперь придется следить за языком в ее присутствии.
– Ей нужен мужчина, а не мальчишка! Слушай, Тоби, тебе стоит предупредить Генри. Или даже Томми! – У Джонатана от смеха слезы лились ручьем.
– Так, значит, все в порядке? – В голосе бедного Тоби звучало замешательство.
– Да, то есть нет… Она все еще наказана. Но знаешь, Тоби, твоя сестра – это нечто. – Клэр обняла мальчика.
– Она забавная, в школе все так думают. – Тоби выглядел задумчивым. – Кроме Зака, конечно.
– Слава богу, что у нее есть такой старший брат, как ты, который поможет ей избежать неприятностей. – Клэр снова прижала его к груди.
– Мне пойти проверить, все ли с ней в порядке? – спросил он очень серьезным тоном.
– Хорошая идея, только не говори ей, что мы смеялись, а то станет еще хуже, – предупредил Джонатан.
– Ага, понял! Пошли, Джордж, – сказал Тоби, и они с Джорджем побежали наверх.
Прошла целая вечность, прежде чем Клэр и Джонатан успокоились после приступа смеха, который взбодрил и меня. Говорят, смех – это лучшее лекарство, и я в этом убедился. Во всяком случае, на несколько минут оно помогло.
Клэр успокоилась и даже поболтала с Саммер, укладывая ее спать.
– Дорогая, я знаю, что твои намерения были невинны, но тебе все-таки не следует целовать мальчиков, папа прав.
– Я больше не буду, но знаешь, это так смешно, когда они визжат и убегают прочь.
– В один прекрасный день, который наступит слишком скоро для меня и папы, они перестанут визжать и разбегаться и, наоборот, будут ходить за тобой как привязанные.
– Это как у вас с папой? – спросила Саммер.
– Что-то в этом роде, – ответила Клэр и поцеловала дочь.
Я подошел к кровати Тоби и поцеловал Джорджа в нос, желая ему спокойной ночи. Потом проверил Саммер, которая уже спала. Унюхав ее сладкое дыхание, я вспомнил, как еще совсем недавно наблюдал за этой крошкой, когда она спала. Это зрелище завораживало меня, как гипноз, и я чувствовал себя ее защитником.
Я спустился вниз. Клэр и Джонатан, прижавшись друг к другу, сидели на диване и смотрели телевизор, над чем-то хихикая. Они выглядели счастливыми. Я тихонько вышел на улицу и направился к дому Полли и Мэтта. Там я пробрался в кошачью дверцу, которую они поставили много лет назад специально для меня. После того, как у меня появился Джордж, я стал проводить у них меньше времени, чем раньше, но все-таки захаживал так часто, как только мог. Я поднялся наверх и навестил спящую Марту, которая посапывала почти как Саммер, потом заглянул к Генри – он сбросил одеяло и крепко спал в обнимку с игрушечным космонавтом.
– Привет, Алфи, – Полли вышла из ванной, завернутая в полотенце. Я догадался, что она принимала душ. Ну, тут, как говорится, каждому свое. Я ненавижу воду, но людям она, кажется, нравится. Мэтт крикнул из кухни, спрашивая, не хочет ли Полли чашечку чая, и, когда она надела пижаму, я последовал за ней вниз, где Мэтт ждал ее с чаем и печеньем на подносе.
– Может, посмотрим «Игру престолов»? – спросил он, ласково погладив меня. – Рад тебя видеть, Алфи.
– Отличная идея, – сказала Полли и поцеловала мужа. Они пошли в гостиную, где устроились на диване. Я повалялся у Полли на коленях, млея от ее ласковых поглаживаний. Чувствуя, что меня клонит в сон, я решил уйти.
– Мяу, – тихо произнес я, пожелав им спокойной ночи.
Мне очень хотелось навестить всех, кого люблю, но возвращаться в дом Франчески я не рискнул. Время для таких далеких прогулок было позднее, но я знал, что Бачок присматривает за домом, и это обнадеживало. Я радовался, что в моих семьях с Эдгар-Роуд царят счастье и покой. Как мне хотелось того же и для себя, но увы.
На обратном пути я зашел посмотреть, нет ли какого движения у дома Тигрицы. Нет, все тихо. Дом был погружен в темноту, но я знал, что ее семья рано ложится спать, поэтому не удивился. Я быстро заскочил на задний двор к Сильвии и увидел Конни за кухонным столом перед раскрытым компьютером. Похоже, Сильвия помогала ей с домашним заданием, а Хана сидела рядом. Все выглядело так, будто между ними воцарился мир, и мне стало интересно, как бы отреагировала Сильвия, узнав про Алексея. Но беспокойство об этом я отложил на потом.
Я вернулся домой, свернулся клубком на кровати и стал думать о Тигрице. В голове прокручивались некоторые сцены из нашей жизни. Я вспоминал, как она защищала меня с тех пор, как мы впервые встретились на Эдгар-Роуд. Из нас двоих она всегда была более агрессивной и не раз выручала меня из беды. Она ничего не боялась и казалась бесстрашной. Она дразнила меня из-за моего тщеславия и зазнайства, но и любила меня. Она ревновала меня к Снежке, и я чувствовал, что это угрожает нашей дружбе, но ее мудрость помогла нам забыть прошлые недоразумения. Именно она поддерживала меня, когда я страдал после отъезда Снежки, а потом охотно взялась помогать с воспитанием Джорджа и никогда не жаловалась. Она вообще не любила жаловаться. И когда спустя долгое время я признался ей в любви, она была счастлива, но никогда не навязывалась. Лучшей подруги коту просто не найти, и, когда я, убедившись, что меня никто не видит, выплеснул наружу свое горе, мне открылось со всей очевидностью, что я просто не представлял, как справлюсь с ее потерей. Я вечно фонтанировал идеями, но теперь понятия не имел, как жить без нее.