Глава 14
Джордж перевел растерянный взгляд с Тигрицы на меня и обратно. Потом заморгал и снова посмотрел на нас обоих.
– Я не понимаю, – сказал он. Бедный котенок и впрямь ничего не понимал.
– Мне нездоровится, Джордж, – объяснила Тигрица. – И я уже не поправлюсь. Так бывает, и скоро – вот только не знаю, когда – меня здесь больше не будет.
– А куда ты уедешь? На каникулы? – Джордж впервые сталкивался с потерей близкого, и, боже мой, чего бы я только не отдал, чтобы избавить его от этого.
– Нет. Хотя можно и так сказать… Я уеду далеко, и ты не сможешь меня видеть, но я всегда буду наблюдать за тобой.
– Вот уж совсем непонятно, – с недоумением произнес Джордж. – Если ты будешь так далеко, как же ты сможешь наблюдать за мной?
– Ну, я вроде как буду на небе, поэтому смогу видеть тебя, но ты меня не увидишь. – Мне показалось, что Тигрица не очень хорошо справляется с задачей. Она еще больше запутывала беднягу. Не вполне уверенный в том, что смогу сделать это лучше, я все-таки решил попробовать.
– Тигрица имеет в виду, Джордж, что иногда люди или кошки должны покинуть эту землю, но они навсегда остаются в наших сердцах, поэтому на самом деле никогда не покидают нас.
Он снова захлопал глазами, глядя на нас.
– Значит, тебя не будет здесь, в этом доме, на этой дороге? – спросил он Тигрицу.
– Да.
– И я больше никогда тебя не увижу?
– Нет.
– Но мы не знаем точно, когда это случится? – спросил Джордж. Он выглядел спокойным, хотя я по-прежнему сомневался в том, что он понимает, в чем дело. Наверное, потрясение было слишком велико.
– Нет, не знаем, – сказал я. – Но нам сказали, что это случится довольно скоро.
– До Рождества? – спросил Джордж. Я даже не задумывался о том, что близится Рождество. Станет ли это Рождество последним для Тигрицы, и вообще дотянет ли она до Рождества? Эта мысль была невыносима.
– Честное слово, не знаю, Джордж, но я не смогу часто выходить на улицу, так что ты сам приходи ко мне. Я почти уверена, что моя семья не станет возражать. Но даже если они будут против, все равно приходи, потому что я хочу тебя видеть.
– Я тоже хочу тебя видеть, мама Тигрица, и обещаю, что приду, пусть даже они будут ругаться. Но, пожалуйста, постарайся быть здесь на Рождество. Я не хочу, чтобы Рождество прошло без тебя.
– Я тоже не хочу, любовь моя, – сказала Тигрица, и я видел, что она готова расплакаться. По-кошачьи, разумеется.
Джордж, казалось, принял это, и я вздохнул с облегчением. Он вел себя по-взрослому. Я, похоже, его недооценивал.
– Не возражаешь, если я пойду? Мне нужно подумать, – сказал он.
– Конечно, но ты ведь зайдешь ко мне попозже? – Тигрица ткнулась в него носом.
– Обязательно, мама Тигрица.
Когда Джордж ушел, мы решили, что мне следует пойти и рассказать другим соседским кошкам о сложившейся ситуации. Тигрица не думала, что сама справится с этим. Мало того, что она чувствовала слабость, так еще и объяснение с Джорджем выбило ее из колеи.
– Я не уверена, что он понял, – сказала она. Тигрица была встревожена и очень устала. Болезнь уже изменила ее почти до неузнаваемости. Она высохла, и видно было, что она борется из последних сил. Я знал, что ее мучают боли, но она все равно не жаловалась.
– Нет, но мы поможем ему. И, знаешь… ему нужно время, чтобы все это переварить. – Я мог бы добавить, что и мне нужно время, потому что я тоже до сих пор не мог осознать всю глубину трагедии.
– Обещай, что позаботишься о нем, когда меня не станет.
– Ты же знаешь, что я его не оставлю. Но давай не будем об этом.
Не знаю почему, но в меня вдруг вселился оптимизм, и появилась надежда, что все само собой уладится. Тигрица говорила, что ветеринар не обещал выздоровления, но это ничего не значит. Ветеринары иногда ошибаются. Я слышал, как Клэр говорила то же самое о врачах. Что, если они ошиблись и на этот раз? Что, если Тигрица сейчас болеет, но вскоре поправится? Она ведь совсем не старая, даже по кошачьим меркам, и по всем законам ей полагается еще несколько лет жизни. Я знал, что из-за своей природной лени она не израсходовала и половины из положенных ей девяти жизней. Я сузил глаза: нет, Тигрица не может умереть.
– Но ты должна мне кое-что пообещать! – внезапно я приободрился.
– Что?
– Что ты попытаешься бороться с этой болезнью. Ради меня и ради нашего мальчика.
– Обещаю, Алфи. – Но я слышал безнадежность в ее голосе. Она не думала, что справится с болезнью, но, к счастью, моей веры хватило бы на всех нас.
Я оставил ее отдыхать, а сам отправился на встречу с другими кошками. К Рокки, Элвису и Нелли присоединился Динь-Динь[4] – кот с девчачьим именем. Он нечасто тусовался с нами, вечно занятый поисками еды, но, когда все-таки находил время, доставлял нам немало удовольствия, и я с радостью называл его своим другом.
– Вы не видели Джорджа? – спросил я.
– Видели, он не так давно пробегал мимо. Мчался он со всех лап, – ответила Нелли.
– Я спросил его, куда он так несется, и он крикнул, что должен быть в каком-то важном месте. Не знаю, как ты, но лично я не вижу ничего важного на том конце улицы. – Рокки выглядел озадаченным.
– И это не похоже на нашего мальчика. Он не остановился, и вообще проводит день не с нами, – поддакнул Элвис.
– Может, он разнюхал, где можно раздобыть еду, – Динь-Динь прищурился, как будто подумывал о том, чтобы последовать за ним, но все-таки остался. – Ладно, не стоит суетиться, я только что съел два обеда подряд.
Я рассказал им о болезни Тигрицы. Нелли завыла. Элвис и Рокки притихли.
– Я как чувствовал – что-то не так. В последнее время мы почти не видели ее, а обычно она всегда была с тобой или с Джорджем, – произнес наконец Рокки. Его голос звучал взволнованно.
– Без нее здесь все будет по-другому, – сказал Элвис.
– Она еще не ушла. Возможно, она поправится, – не сдавался я.
– По моему опыту, если ветеринар говорит, что твои дни сочтены, он, как правило, не ошибается, – сказал Динь-Динь. – Алфи, не подумай, что я говорю это со зла, но, знаешь, иногда лучше принять горькую правду. Тем более что у тебя есть Джордж, о котором нужно заботиться.
– Знаю, но я просто не хочу ее терять. – Я лежал на мягкой траве, охваченный желанием больше никогда не вставать.
– Послушай, мы всегда рядом с тобой, твоим парнем и Тигрицей, конечно. Как ты смотришь на то, чтобы завтра утром всем вместе сходить к ней в сад, выразить ей нашу поддержку? – предложил Рокки.
– Отличная идея, – согласилась Нелли. Она подошла и ткнулась в меня носом. Мы все сплотились в нашем общем горе.
– Разумеется, только после того, как я позавтракаю, – сказал Динь-Динь, и я невольно усмехнулся. Порой, когда мир переворачивается вверх дном, рушится, разбивает сердца, чье-то обыденное поведение служит утешением.
– Как вы думаете, стоит пойти поискать Джорджа? – обратился я к друзьям. Теперь, когда я перестал жалеть себя, беспокойство о сыне взяло верх.
– Я бы оставил его ненадолго, дал ему немного свободы. Мы присмотрим за ним, если что.
– Как же мне повезло, что у меня такие замечательные друзья, – сказал я, а потом отправился домой и забрался в постель, где и лежал, ни о чем не думая.
Джордж вернулся как раз к чаепитию. Я сразу догадался, что у него на душе – он не поднимал глаз и не излучал привычного энтузиазма. Он немного поел, но опять же не как обычно, и я знал, что мне нужно поговорить с ним наедине. Я воспользовался шансом, когда Клэр повела детей наверх для вечернего купания и подготовки ко сну.
– Выйди со мной на минутку, – попросил я, и Джордж прошел за мной через кошачью дверцу.
– Неужели она умрет, папа? – спросил он.
– Знаешь, сынок, я не устаю убеждать себя в том, что все это очень большая ошибка, но так сказал ветеринар, и она чувствует себя ужасно. Так что, как бы нам ни хотелось все изменить, думаю, нужно смотреть правде в глаза. Ты наверняка заметил, как она исхудала.
– Да, сегодня заметил, но Тигрица – моя мама, и я не знаю, как буду жить без нее. Что произойдет, когда ее не станет?
– Не знаю, сынок. – Я чувствовал, что мои глаза блестят от слез, но коты не плачут. – Знаю только, что мы будем скучать по ней, наши сердца будут разрываться от боли. Нам будет очень трудно, но вместе мы справимся. Я понимаю, ты еще маленький и не должен прощаться с теми, кого любишь. Не в твоем возрасте… Но я не могу это остановить, не могу уберечь тебя от этого.
– Мне страшно, папа, – он смотрел на меня большими невинными глазами.
– Мне тоже, – признался я и прижался к нему всем телом, и мы оба заплакали, предчувствуя потерю.
Глава 15
Теперь я мог сказать, что Рождество подкрадывается все ближе, потому что в воздухе разливалось радостное возбуждение. Шел ноябрь, но Клэр всегда начинала составлять списки заранее. Полли тоже заговорила о том, что пора заказывать подарки по Интернету. Джонатан, как водится, стенал по поводу нехватки денег, а Мэтт, большой любитель Рождества, рассказывал о том, как собирается украсить дом для детей, и советовал Джонатану сделать то же самое. Джонатан не разделял его энтузиазма и не горел желанием превращать дом в «обитель пошлости и безвкусицы», как он выразился. Джонатан выглядел несчастным, но я-то знал, что в глубине души он тоже любит Рождество.
Томаш и Фрэнки готовились к предрождественской суете в ресторанах. Большую часть декабря им предстояло работать на износ, поскольку все заказывали рождественское меню, бронировали корпоративные вечеринки, а учитывая, что ресторанов было несколько, дел оказалось невпроворот.
Но самым главным событием, по мнению взрослых, – даже более важным, чем письма Санте и споры о том, когда приступать к украшению дома, – был рождественский спектакль. Его ставили в младшей школе, но вокруг него кипели настоящие страсти. Клэр и Полл