Человек, попавший на Глантин, должен был привыкнуть к пониженной гравитации, и если на Земле при падении с некоторой высоты вы неминуемо ломали себе ноги, то здесь отделывались легким испугом. Но начиная с определенного расстояния – метров в шестьдесят (что равнялось приблизительно тридцати земным) – падающее тело набирало ускорение, которое могло привести к серьезным травмам, а то и к смерти.
– Трос есть? – спросила Таинс.
Сал помотал головой:
– О господи, блин! Нету троса. Вернее, есть, но мы оставили его там. – Он кивнул вглубь корабля. Казалось, его трясет; он обхватил себя руками, потом, словно защищаясь от холода, поднял воротник куртки. – Не см-мог развязать узел.
– Черт! Она шевелится, – сказала Таинс, а потом, опустив в дыру голову, прокричала: – Айлен, не двигайся! Ты меня слышишь? Не двигайся! Отзовись – ты меня слышишь?
Айлен пошевелилась – ее голова и рука, висящие над пустотой, дернулись, задвигались. Было похоже, что она пытается перевернуться, но в результате лишь еще больше свесилась вниз.
– Бля, бля, бля, бля, – сказал Сал высоким, дрожащим от напряжения голосом. – Она шла сзади. Я думал, с ней все в порядке. Я ничего не видел, наверно, просто перешагнул через эту хреновину – крышку люка или что-то такое, а она ее задела и потом закричала и провалилась туда – успела ухватиться одной рукой и кричала, но я не успел к ней, и она упала. Мы так ведь ничего и не нашли, ничего не сделали! Сплошная ерунда! Вот ведь бля! Она же была в порядке! Шла сзади!
– Успокойся, – сказала Таинс.
Сал откинулся назад и, дрожа, потер рукой рот. Таинс засунула пистолет в карман, прилепила светящуюся накладку себе на лоб и, ухватившись руками за края треугольной дыры, снова сунула в нее голову – на сей раз поглубже. Затем на секунду приподнялась и посмотрела на Фассина:
– Держи меня за ноги.
Фассин ухватился за ее ноги. Таинс погрузила плечи в дыру, и они наверху услышали ее голос:
– Айлен! Замри, не шевелись! – Таинс вылезла из дыры, оставив у себя на лбу светящуюся накладку, точно странный сверкающий глаз. – Там не за что ухватиться, – сказала она. – Она двигается. Наверно, ударилась головой. Так она упадет. – Она посмотрела на Сала. – Сал, как далеко этот трос? По времени.
– Черт! Не знаю! Минут десять-пятнадцать.
Таинс взглянула в дыру.
– Проклятье! – тихо сказала она и тут же закричала: – Айлен, ни в коем случае не шевелись! – Она покачала головой, словно говоря сама с собой, потом набрала в грудь воздуха и посмотрела на Салууса и Фассина. – Ну ладно, мы сейчас вот что сделаем, – сказала она. – Устроим цепочку. Мы пробовали – вполне реально.
– Верно, – сказал Сал, подаваясь вперед; его лицо бледным пятном виднелось в темноте. – Как это делается?
– Один свешивается сверху, другой сползает по нему и тоже свешивается, держась за его ноги, третий спускается по двоим и поднимает Айлен. Я и буду третьей.
Глаза Сала расширились.
– Но тот, кто наверху…
– Это будешь ты. Ты самый сильный. На Земле ничего бы не вышло, но здесь можно, – сказала Таинс. Она перебралась к Салу и взялась за его рюкзак. – Я видела такую цепочку даже из четырех звеньев. Вы, ребята, в хорошей форме, я вижу. Ты, Фасс, будешь в середине. А тот, кто наверху, привяжется этими ремнями, – сказала она, глядя на Сала, потом вытащила нож из кармана своего костюма и принялась разрезать наплечные ремни.
Дрожащий Сал встал на колени рядом с дырой.
– Вот ведь бля, Таинс, – сказал он. – Мы все хотим ее спасти, но, может, всем нам тут придет хана. Бля буду! Не знаю. Не верю я в эту срань, не верю, в жопу, и все. Этого не может быть, не может этого, в жопу, быть! – Он снова откинулся назад. Его трясло. Он посмотрел на свои дрожащие руки, перевернул их и снова посмотрел, словно не узнавая. – Не знаю, смогу ли я удержаться, – сказал он. – Правда, не знаю.
– Все будет в порядке, – сказала ему Таинс, продолжая заниматься ремнями.
– В жопу в порядке, всем нам будет хана, – сказал Сал. – В жопу все. – Он твердо покачал головой. – Нет. Нет. Нет. Нет!
– У нас все получится, – сказала Таинс, быстро привязывая отрезанные ремни к тем, что оставались на рюкзаке.
«Я спокоен, – думал Фассин. – Может, у меня шок или что-то в этом роде, но я ничуть не волнуюсь. Может, мы все и умрем, а может, нам и повезет, и это свяжет нас на всю нашу долгую жизнь, останется с нами навсегда, но я в любом случае спокоен. Чему быть, того не миновать, и если мы делаем все, что в наших силах, и не предаем друг друга, то, что бы ни случилось, наша совесть будет чиста». Он посмотрел на свои руки. Они дрожали, но он мог контролировать эту дрожь. Он потряс кистями. Он чувствовал себя сильным. Он сделает все, что в его силах, а если этого не хватит, тут уж не его вина.
Сал вскочил на ноги в опасной близости от дыры.
– Есть еще трос, – внезапно сказал он.
Лицо его все еще было серым, но теперь почти лишенным всякого выражения. Он двинулся мимо Таинс.
Фассин поднял на него взгляд, не понимая, о чем тот говорит.
– Что? – спросила Таинс; она попробовала на прочность квадратный сталагмит, торчащий из пола, и принялась привязывать к нему ремни рюкзака.
– Трос, – сказал Сал, показывая в направлении флаера. Он шагнул назад, пятясь. – Там есть еще. Во флаере. Я схожу, я знаю, где он. – Он сделал еще шаг назад.
– Сал! – закричала на него Таинс. – У нас нет времени!
– Нет, есть. Я иду, – сказал Сал, продолжая пятиться.
– Ты останешься здесь, Сал, сука, – сказала Таинс. Голос ее вдруг стал глухим и низким.
Сал, казалось, заколебался, но потом тряхнул головой, повернулся и побежал.
Таинс подпрыгнула, попыталась его схватить, но не успела – Сал припустил слишком быстро. Он перепрыгнул через сталагмит и бросился к щели, сквозь которую недавно протиснулись Фассин и Таинс. Таинс припала на колено и вытащила пистолет:
– Стой, трус вонючий!
Фассину показалось, что в какую-то долю секунды Таинс могла выстрелить, но она опустила пистолет и сунула его в карман технички. Сал тем временем нырнул в щель и исчез из виду. Таинс посмотрела на Фассина. Ему подумалось, что теперь она выглядит растерянной.
– Есть еще вариант, – сказала она и быстро сбросила техничку.
На ней был нательный комбинезон в обтяжку, телесного цвета, отчего Фассину на миг показалось, будто она голая. Она связала куртку и брюки технички и проверила их на прочность.
– Годится, – сказала она. – Теперь обвяжем этим твое колено.
Ремни на рюкзаке держали Фассина, а он держался за них – его запястья были привязаны к ним, но поначалу он принял собственный вес и вес Таинс на свои руки и пальцы, потому что не очень доверял ремням; держалась и штанина, узлом завязанная на его колене, крепко держалась и Таинс, спускаясь по нему, а потом по своей техничке, и Фассин выворачивал шею и плечи, чтобы увидеть, как она приближается к Айлен, как будто, пока он ее видит, с ней ничего не может случиться, но тут – новый подземный толчок, корабль задрожал, не очень сильно, но достаточно, чтобы Фассина прошиб холодный пот, его ладони и пальцы заскользили, и вот он повис на ремнях, на одних только ремнях, а там, внизу, ниже его, ниже Таинс, Айлен, по-прежнему вне пределов досягаемости, снова шевельнулась, перевесилась и улетела в темноту.
Таинс вскрикнула, и Фассин почувствовал, как натянулась связывающая их ткань, когда Таинс дернулась, пытаясь ухватить падающую девушку, издав то ли шипение, то ли вздох. Айлен медленно полетела в сгущающуюся книзу темноту. Ее волосы и одежда колыхались, как бледное холодное пламя.
Айлен, видимо, все еще была без сознания, потому что, падая, даже не закричала. Фассин и Таинс только услышали, как ее тело ударилось о лопасти далеко внизу несколько долгих секунд спустя, – и, видимо, даже почувствовали этот удар по дрожи в конструкциях корабля.
Фассин закрыл глаза. «Пусть Сал окажется прав, пусть это будет не по-настоящему». Он постарался снова ухватиться за кромку треугольной дыры, перенести вес с ремней на руки.
Таинс некоторое время висела без движения.
– Мы ее потеряли, – спокойно произнесла она, и голос ее прозвучал так, что у Фассина похолодело на сердце, – он испугался, что и Таинс сейчас бросится вниз и полетит следом за Айлен, но та осталась, где была. И только сказала: – Я поднимаюсь. Держись.
Она вскарабкалась по Фассину, а потом помогла подняться и ему. Они вглядывались в темноту, но не могли разглядеть тела. Несколько мгновений они сидели бок о бок и тяжело дышали, привалившись спинами к одному из сталагмитов, – почти так же они сидели немного раньше, там, у флаера. Таинс, развязав куртку и брюки, надела их снова, потом вытащила пистолет и встала; Фассин как зачарованный не мог оторвать взгляд от пистолета:
– Что ты собираешься делать?
Она посмотрела на него:
– Не бойся, убивать этого гада не буду, если ты об этом. – Голос ее теперь звучал спокойно. Она пнула его по ботинку. – Нужно возвращаться.
Фассин поднялся, ноги у него подгибались, и Таинс взяла его под руку.
– Мы сделали все, что могли, Фасс, – сказала она. – Мы оба. Поплачем по Айлен потом. А теперь нужно вернуться к флаеру, попытаться найти Сала, проверить, появилась ли связь, выбраться отсюда, к херам собачьим, и сообщить властям.
Они повернулись к дыре спиной.
– Зачем ты вытащила пистолет? – спросил Фассин.
– Из-за Сала, – сказала Таинс. – Он еще никогда не испытывал такого унижения. Никогда не выставлял себя в таком виде. Во всяком случае, мне ничего такого не известно. Отчаяние и вина. Такие чувства бог знает что вытворяют с людьми. – Она делала что-то вроде дыхательных упражнений – несколько раз подряд часто втягивала воздух, задерживала дыхание. – Хотя и вряд ли, но вдруг… он ведь не хочет, чтобы эта история вышла наружу. – Она пожала плечами. – У него есть пистолет. Вдруг ему взбрендит с нами разделаться.
Фассин ошеломленно посмотрел на нее: