Фассина в его первой экспедиции сопровождал сам дядюшка Словиус, для которого эта экспедиция весьма кстати оказалась последней.
– Крайне типично, – сказал тогда дядюшка. – Только насельники могли устроить абсолютно честное соревнование восемь миллиардов лет назад и до сих пор продолжать спорить относительно результатов.
Фассин улыбнулся этой мысли и оглядел гигантское помещение, в котором слова чиновника отдавались эхом и затухали в драгоценных металлах и роскошных костюмах. Он подумал, что все это очень впечатляюще, но на пошловатый, чуть ли не вульгарный манер. Сколько, спрашивал он себя, придется им вынести этих утомительных церемониальных обрядов и пышных речей, прежде чем будет сказано или сделано что-нибудь заслуживающее внимания. Он быстро пересчитал присутствующих. Их было как минимум раза в два больше тех тридцати, о которых говорила представительская проекция.
Из платформы на стержне появился сенсорный экран и, остановившись перед ним, ожил; включились функции поиска и текстового набора – но никакой аудио- или видеозаписи. Фассин набрал символ, подтверждающий его присутствие. Другие приглашенные также отметились – на сенсорных экранах или аналогах, своих для каждого вида.
– Вас пригласили сюда, чтобы вы присутствовали при передаче сигнала с технического корабля «Эст-тоон Жиффир», – спокойно произнес низкий синтезированный голос Ормиллы. – Нас известили, что сигнал этот по необходимости будет иметь форму ИР-конструкта, который надлежит уничтожить по завершении приема.
Ормилла помолчал, чтобы его слова дошли до всех. Фассин подумал, что он неправильно понял иерхонта.
– То, как вы воспользуетесь полученной информацией, вопрос вашего долга и совести, – сказал им Ормилла. – Но то, каким образом вы ее получили, ни к долгу, ни к совести отношения не имеет; любое разглашение сведений, касающихся формы сигнала, наказывается смертной казнью. Начинайте.
ИР? Машина, наделенная сознанием? Эта мерзость? Неужели они серьезно? Фассин никак не мог в это поверить. Вся история Меркатории – это история неумолимого преследования и уничтожения ИР, непрерывных, методичных усилий с целью не допустить их возрождения в цивилизованной галактике. Для этого и существовали Люстралии – охотники за ИР, безжалостные, фанатичные преследователи машинного разума и любых исследований в этом направлении, и тем не менее сейчас они спокойно взирали на эту «кастрюлю» и техников вокруг нее.
В воздухе над темной машиной в центре помещения замерцал полупрозрачный образ. Это была голограмма человека мужского пола, одетого в форму адмирала Объединенного флота. Фассин и не подозревал, что кто-то из представителей его вида может подняться до таких внушительных высот. Адмирал был немолод, хорошо сложен, лицо его бороздили морщины. Его, конечно же лысый, череп густо покрывали татуировки. На нем был адмиральский полевой мундир космических сил, шлем убран в пазы у ворота. Знаки различия на мундире во весь голос кричали о том, что адмирал – очень важная во флотской иерархии персона.
– Благодарю вас, иерхонт Ормилла, – сказал образ, а потом словно посмотрел прямо на Фассина.
Тот даже успел испугаться, прежде чем сообразил, что всем присутствующим в помещении, видимо, показалось, что адмирал смотрит прямо на них. По крайней мере, Фассин очень на это надеялся.
– Я представляю адмирала Квайла из Объединенного флота и командую Третьей средней эскадрой военного флота, сопровождающей техкорабль «Эст-тоон Жиффир» под командой адмирала флота Кисипта на его пути к системе Юлюбиса, – сказала проекция спокойным деловым голосом.
«Военного флота?» – подумал Фассин. Никто не посылает военный флот сопровождать техкорабль, доставляет он портал или нет. Разве не так? Обычно вместе с техкораблями идут несколько кораблей охраны или одно-два подразделения Вооруженных сил Навархии плюс один небольшой корабль Объединенного флота – иногда для церемониальных целей. Фассин не был специалистом в военных делах, но такие вещи знал даже он – из новостей о недавних, по местному времени, соединениях и воссоединениях. Он внимательно посмотрел на военных на полукружье подиума. Да, видимо, эта новость удивила и их тоже.
– Я должен довести до вас информацию и приказы, – сказала голограмма. – После чего отвечу на вопросы. После чего буду уничтожен. Сначала информация. Полученные нами разведданные с большой долей вероятности указывают на то, что система Юлюбиса в течение года, а возможно, и нескольких месяцев с момента поступления этого сигнала подвергнется полномасштабной агрессии со стороны звездного скопления Отъединение Эпифания-пять.
Голограмма помедлила, словно прислушиваясь. В помещении воцарилась мертвая, потрясенная тишина, однако Фассин не услышал ни выкриков, ни каких-либо выражений страха или недоверия.
Он оглядел присутствующих в аудиториуме, пытаясь понять, для него ли одного новость была неожиданностью. Лицевые мерцания квейапов; вули обменялись пристальными взглядами; возможно, широко раскрыли глаза несколько техников, находившихся около машины ИР. Некоторые из наиболее экспансивных придворных казались немного ошарашенными. Возможно, чуть шелохнулся э-костюм ифрагиля. Рука Фассина потянулась к сенсорному экрану, но там засветилась диаграмма галактического пространства поперечником около тысячи световых лет с центром в звездном скоплении Эпифания-пять – массе звезд числом в несколько миллионов, лежащей в стороне от изолированного пучка солнц, ближе к центру галактики. У оконечности изолированного пучка и находился Юлюбис.
– Вероятность того, что ко времени прибытия этого сигнала вторжение уже состоится, наши стратеги оценивают приблизительно в шесть процентов. – Голограмма оглядела аудиториум и улыбнулась. – Я рад, что этого не случилось. – Улыбка исчезла с его лица. – С другой стороны, когда записывался оригинал этого сигнала, я надеялся, что смогу вам сказать: до вторжения остается три – пять лет. Но после моего воплощения здесь я получил доступ к некоторым собранным вами разведданным реального времени, оценив которые пришел к выводу, что для подготовки у вас остается меньше времени, чем я ожидал.
Образ сделал короткую паузу.
– Уже было известно об агрессивной экспансии Отъединения Э-пять. Мониторы глубокого сканирования космоса несколько сотен лет фиксировали в системе Лесеума взрывы оружия восьмого уровня мощности. – Образ оглядел приемную. – Иными словами, космические сражения с применением многомегатонного ядерного оружия. Имеются все признаки режима-изгоя, возможно под гегемонией человека, который называет себя архимандритом Люсеферусом. Когда-то он состоял в Цессории, хотя и в ранге хариолатора, а не архимандрита, так что, похоже, он сам себя повысил. Как бы то ни было, полагаю, что мы в настоящее время можем считать его вероотступником. – Голограмма улыбнулась одними губами. – Система Лесеума до недавнего времени оставалась последней подсоединенной частью региона Эпифания-пять. Однако и этот портал был уничтожен во время малой операции сил Разброса, и, таким образом, все это пространство оказалось отрезанным от цивилизации.
Едва заметная улыбка исчезла с его губ.
– Через десять дней после отправки этого сигнала силы вторжения с Отъединения Э-пять в составе нескольких сотен тяжелых кораблей плюс эскорт и транспортники с войсками атаковали систему Ронтрил, расположенную по направлению к центру галактики, считая от звездного скопления Э-пять. Мы полагаем, для них оказалось неожиданностью, что система Ронтрил только что получила новый портал и была подсоединена к Меркатории. Прежде она не была частью комплекса, что, возможно, и объясняет ошибку в расчетах. Как бы то ни было, но во время атаки сил Э-пять присутствовали подразделения Объединенного флота. Атака была отбита с тяжелыми потерями для обеих сторон.
В это мгновение Фассин увидел нечто вроде выражения испуга на лицевых частях адмирала флота Бримиэйса.
– Да, – сказал образ, словно в ответ на чей-то вопрос. – Для нас, откровенно говоря, это тоже было неожиданностью, и потому наш флот там был столь малочислен. Но еще более огорчительно, что портал в ходе атаки был уничтожен.
Здесь непроницаемое лицо адмирала флота Бримиэйса, квейапа, приобрело выражение (если только Фассин правильно вспомнил значения лицевых – или эквивалентных – выражений и телесного языка видов Меркатории из прослушанного в колледже начального курса), соответствующее сконфуженному потрясению.
– Но до этого, – продолжала голограмма, – с захваченного вражеского флагмана по Комплексу были переданы разведданные. Они включали послужной список персоны, эквивалентной гранд-адмиралу, – верховного главнокомандующего флота вторжения, в каковом списке командующий для потомства или мемуаров сообщал о своем недоумении в связи с тем, что бо́льшая часть огромной военной машины, принадлежностью к которой он так гордился, направлялась не туда, где смогла бы эффективно применить свою силу или способствовать захвату максимально большого количества систем за минимальное время, иными словами, туда, где имелось больше всего звезд, – по галактической спирали, назад, вверх, вниз и в особенности внутрь, а в направлении, противоположном этим областям, к практически пустым галактическим окраинам, к Южным Щупальцевым рифам, Четвертичному потоку и системе Юлюбиса, или, как он красочно выразился, к «побывавшему в жопе и изгвазданному говном пальцу на конце иссохшей руки».
Фассин чуть не прыснул. Большинство официальных лиц на главной церемониальной платформе изобразили потрясение, ужас или оскорбленное достоинство – в том или ином виде. Э-костюм иерхонта подался на полметра назад, словно от физического удара.
Образ воспользовался этим временем, чтобы обвести помещение взглядом:
– Да, не очень прилично. Приношу извинения. Вы будете рады узнать, что автор этой запоминающейся метафоры в настоящее время помогает Инквизитратуре разведки Объединенных сил найти ответы на интересующие ее вопросы.
Фассин увидел, как на некоторых лицах появилось чуть деланое удовлетворение. «Они и в самом деле ничего этого раньше не знали», – подумал он. Он-то полагал, что иерхонт и его приближенные удостоились хоть какого-то предварительного просмотра, но теперь он видел, что для них все это такая же новость, как и для него.